Солдатское сердце - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Андрей Дмитриевич Жариков (ЭПИЛОГ) #36

ЭПИЛОГ

Отгремели пушки, воздух очистился от смрада войны, и в израненных лесах, недавно прифронтовых, запели соловьи. Они нисколько не тревожили сон солдат, навечно оставшихся в братских могилах.

В войсках началась демобилизация воинов старших возрастов. Всем хотелось поскорее домой. Но еще много тысяч солдат и офицеров оставались в строю, составляя основу послевоенных Советских Вооруженных Сил. Без сильной армии можно до хрипоты призывать своих противников к миру, но опасность пожара новой войны от этого не уменьшится.

Отчизна только-только начала подниматься из неостывших руин, народ еще недоедал, люди ходили в тряпье, жилья и школ не хватало, а военные заводы все еще продолжали дымить полным ходом. Строились новые корабли, самолеты, танки и пушки, шилось обмундирование для молодого поколения, и уже поговаривали под строгим секретом об атомных бомбах и ракетном оружии.

В штабах допоздна корпели генералы и офицеры над новыми мобилизационными планами. Но людям очень хотелось жить и трудиться в спокойной обстановке.

Народам нужен был мир! Однако гарантии его не было. Еще земля Европы не просохла от пролитой крови, а наши вчерашние союзники уже заговорили о новой войне, о какой-то угрозе со стороны СССР.

Как только закончилась война, по приказу Советского командования все пленные солдаты и офицеры немецкой армии были разоружены и направлены в лагеря для военнопленных. Но англичане содержали остатки немецких войск в полной боевой готовности, налаживали сотрудничество со штабами. И было это не случайным нарушением договоренности между главами правительств о немедленном роспуске войск бывшей Германии. И американские войска не уходили в свою зону оккупации. Заморские спецслужбы разыскивали крупных немецких ученых в области военной техники и отправляли их в США. Наши бывшие союзники, став на путь обострения международной обстановки, начали рвать связи, соединявшие главных участников борьбы против фашизма, проводить политику раскола Германии, создавать военные блоки, а затем развязали против СССР и стран народной демократии «холодную войну».

Советской стране ничего не оставалось, как, восстанавливая разрушенное войной народное хозяйство, укреплять свои Вооруженные Силы, держать в боевой готовности огромную армию.

Вспоминая первое послевоенное лето, Г. К. Жуков пишет в своих мемуарах: «…нам стало труднее договариваться с американцами и англичанами». И далее приводит достоверные сведения о том, что еще во время заключительной кампании войны с фашистской Германией английский премьер-министр Черчилль направил фельдмаршалу Монтгомери секретную телеграмму с предписанием:

«Тщательно собирать германское оружие и боевую технику и складывать ее, чтобы легко можно было бы снова раздать это вооружение германским частям, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось».

Назрел вопрос, как теперь жить народам, какими должны быть взаимоотношения между победителями и побежденными. Возникла необходимость в конференции глав трех великих держав — СССР, США и Англии.

16 июля 1945 года в Потсдам, где уцелело подходящее здание для конференции, прибыл специальным поездом Сталин. Он предупредил Г. К. Жукова накануне по телефону «не строить всякие там почетные караулы с оркестрами».

Георгий Константинович встретил его с группой генералов около вагона.

«Он был в хорошем расположении духа, — пишет Г. К. Жуков в своей книге, — подошел к группе встречавших и поздоровался коротким поднятием руки. Окинув взглядом привокзальную площадь, медленно сел в машину, а затем, вновь открыв дверцу, пригласил меня сесть рядом. В пути он интересовался, все ли подготовлено к открытию конференции».

Сталин ехал в подготовленную для него пригородную резиденцию.

Основной вопрос конференции — о послевоенном устройстве стран Европы и, главным образом, переустройстве Германии на демократической основе.

Главы правительств СССР, США и Англии были единодушны в вопросах демилитаризации и денацификации Германии, полного разоружения и роспуска вермахта, уничтожения нацистской партии и всех ее филиалов, ареста и предания суду Международного трибунала главных военных преступников, а также строгого их наказания.

Решения Потсдамской конференции предусматривали также запрещение производства Германией какого бы то ни было вооружения.

Если бы слова, прозвучавшие на весь мир, не расходились с делом… Но добрая политическая атмосфера скоро изменилась. В английской зоне оккупации Германии продолжали существовать германские вооруженные силы. Они постоянно увеличивались и оснащались новым оружием. Много и других отступлений было после встречи глав правительств.

В апреле 1946 года Г. К. Жуков был отозван из Германии в Москву и назначен главнокомандующим сухопутными войсками и заместителем министра Вооруженных Сил. Но прошло лишь четыре месяца и Георгий Константинович был переведен командующим Одесским военным округом и выведен из кандидатов в члены ЦК КПСС. В тот же и последующие годы были арестованы многие его ближайшие помощники — генералы и офицеры, прошедшие вместе с ним войну.

Жуков знал, что Берия накапливает «улики о его вражеской деятельности». Арестовали даже бывшего члена Военного совета фронта, а ранее занимавшего большие посты в НКВД генерала К. Ф. Телегина. Как стало известно позже, его избивали и заставляли клеветать на Жукова.

Берия возобновлял операцию «черный ворон», в результате которой (по опубликованным сведениям в журнале «Коммунист», № 14 за 1988 г.) в Вооруженных Силах страны только в 1937—1938 годах было репрессировано более 40 тысяч командиров, политработников, военных инженеров и специалистов.

Георгий Константинович не делился с близкими людьми и друзьями своими думами и переживаниями, тем более, не допускал обсуждения приказов и решений Сталина, но всем было понятно, что перестановка с поста заместителя Министра Вооруженных Сил в Одесский, а затем в 1948 году в Уральский военные округа для Маршала Советского Союза было не случайным понижением в должности. Жуков воспринимал все это внешне спокойно, и ничто не выдавало его внутреннее состояние.

Георгий Константинович любил самостоятельность, свободу действий. И, как об этом вспоминают его адъютанты, он ехал в Одессу нисколько не удрученным. Наконец-то предоставлялась возможность освободиться от напряженных ночных разговоров по телефону, частых заседаний и всей московской суеты. И вообще лучше быть первым в округе, чем заместителем даже у министра.

В Одессе Георгий Константинович не засиживался в кабинете. Вскоре посвежел. Трудно сказать, что творилось в душе, но даже неприятности легче переносятся на свежем воздухе и вдали от тех, кого ненавидишь.

С присущей ему настойчивостью он проводил войсковые учения и штабные игры, присутствовал на занятиях в частях, часто посещал войска, беседовал с командирами и солдатами, требуя образцового порядка и высокой выучки подразделений.

Он терпеливо учил, подсказывал, а если было необходимо, то и строго наказывал нерадивых командиров, военных хозяйственников, офицеров штабов.

Г. К. Жуков был заботливым командующим, но вместе с этим требовательным. Обладая редкой памятью, он мог внезапно проверить выполнение его приказа или поручения. И горе тому, кто обманет, забудет или выполнит приказ кое-как, формально.

Маршал постоянно был занят делом и не нарушал своего распорядка дня. В рабочее время никаких посторонних занятий. Всему свое время. Не любил пустых разговоров и неуместных шуток ни на службе, ни дома. Одесский округ качественно поднялся на много ступеней выше, окрепли соединения, входившие в его состав.

В феврале 1948 года неожиданно поступило распоряжение из Москвы принять Уральский военный округ. Свердловск не черноморская Одесса, но раз так нужно…

Вспомнил Георгий Константинович, как в июне 1941 года в УрВО была сформирована двадцать вторая армия, войска которой отличились в боях под Витебском и Ельней. Ее 153-я стрелковая дивизия в числе первых в Советской Армии была преобразована в гвардейскую. А сколько дал Урал людей и техники фронтам…

На территории округа в войну началось массовое патриотическое движение по созданию добровольческих воинских формирований, которые оснащались военной техникой за счет добровольных взносов трудящихся и выпуска сверхплановой продукции заводами и фабриками.

Уже в 1942 году в действующую армию были направлены первые танковые бригады, полностью укомплектованные добровольцами из челябинских и свердловских комсомольцев.

В 1943 году по инициативе трудящихся Урала был создан добровольческий танковый корпус, впоследствии называвшийся Уральско-Львовским добровольческим. Славился округ и подготовкой кадров.

В Свердловске новый командующий военным округом Г. К. Жуков поселился со своей семьей в небольшом особняке на улице Декабристов. Что ж, полководец Жуков в некотором смысле тоже «декабрист» — родился 2 декабря 1896 года.

Была суровая зима. Казалось, что холода сковали жизнь и учебу войск. Не понравилось Жукову настроение командиров: перезимовать в казармах, а уж летом наверстать отставание в учебе.

Ознакомившись с войсками, он приказал штабу готовить зимнюю военную игру с выводом полков в поле. Нужно было взбодрить войска от зимней спячки.

И все же свободного времени у маршала стало больше. Долгими зимними вечерами и в выходные дни в ненастную погоду Георгий Константинович любил сидеть возле окна в кресле и читать. Газеты и журналы он просматривал бегло, молча сердился, когда с чем-то не соглашался. Бросал под журнальный столик газету, если в ней красовались портреты «вождей». Он и сам не любил фотографироваться для печати.

Военные книги и журнальные статьи он читал с цветным карандашом, что-то подчеркивал, иногда писал на полях: «очень ценно», «враки», «не знаешь, не пиши»…

В хорошую погоду он почти каждый выходной выезжал на охоту, которая в то время на Урале была очень богата.

Как-то взял с собой племянника Виктора, совсем еще молодого лейтенанта. Жил Виктор Фокин, сын родной сестры Жукова Марии Константиновны, вместе со своим дядей в том же особняке, поскольку не имел ни своей квартиры, ни комнаты.

Охотились на диких кабанов. Звери вышли не там, где притаился Георгий Константинович, а на племянника. Виктор охотился впервые, не имея опыта, поторопился, сделал два выстрела и… промахнулся. Кабаны шарахнулись в сторону и скрылись в чащобе. Охота была неудачной. Жуков очень сердился:

— Мазила! А еще суворовец, училище пулеметное закончил… Двойка тебе за стрельбу! В кабана не попасть, позор!

Всю дорогу, пока возвращались домой, он возмущался, словно не дикого кабана, а целый танковый полк противника пропустил лейтенант.

— Завтра в твоем взводе проверю, как ты учишь солдат стрелять, — сказал маршал, когда вышли из машины. — Я тебя научу… Мазила!

И пришел. Стреляли в тире по движущимся мишеням. Ни одного промаха. И командир и солдаты получили отличные оценки.

— Ну, молодец, — улыбнулся Георгий Константинович. — Не думал. Хотел наказать тебя.

Родным и родственникам маршал Жуков никаких поблажек не делал, но в помощи не отказывал. Не опирался и Виктор Фокин на авторитет дяди. Даже комнату получил в порядке общей очереди, когда женился на свердловчанке.

Если заслуживали, Жуков «распекал» и «разносил» и знакомых, и сослуживцев, и родных, и генералов с Золотыми Звездами на груди. Но тысячи людей могут привести примеры его доброжелательства, чуткости, особой душевной деликатности.

5 марта 1953 года скончался И. В. Сталин. В тот же день маршал Г. К. Жуков вылетел в Москву и был назначен первым заместителем министра обороны СССР.

Не было заметно, чтобы смерть Сталина сразу растопила лед в душе полководца. Ни в документах архивов, ни в воспоминаниях известных военачальников мы не найдем высказываний и тайных записок, в которых кто-то из них давал смело-справедливую оценку жизни и деятельности Сталина. Не могло быть их и у Жукова.

Но, работая над книгой «Воспоминания и размышления», а позже в беседах с журналистами, записанными на пленку, Г. К. Жуков высказывал свое мнение не только о событиях войны, но и о Сталине, о своей работе с ним. Говорил откровенно, не сгущая краски:

«Профессиональные военные знания Сталина были недостаточными не только в начале войны, но и до самого ее конца. Однако в большинстве случаев ему нельзя было отказать ни в уме, ни в здравом смысле, ни в понимании обстановки». И далее: «Как военного деятеля И. В. Сталина я изучил досконально, так как вместе с ним прошел всю войну. И. В. Сталин владел вопросами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими с полным знанием дела, хорошо разбираясь в больших стратегических вопросах».

Вместе с этим Г. К. Жуков написал главу для своей книги и о репрессиях 1937—1938 годов, но в процессе подготовки рукописи эта глава была изъята. Пока неизвестно, какое место он отводит Сталину в том произволе, который свирепствовал в годы культа личности. Скорее всего Г. К. Жуков знал глубоко и точно о всей тяжести вины Сталина и его приближенных в уничтожении военных кадров, специалистов, политических деятелей и других репрессированных лиц. Однако в том, что палач Берия играл в цепной реакции репрессий главную организующую роль и оказывал влияние на его судьбу, Георгий Константинович не сомневался.

Произвол по отношению полководца Жукова проявлялся неоднократно. Во время подготовки мемуаров из рукописи не только изъяли часть материала, но, как теперь стало известно, было запрещено выпускать книгу в Военном издательстве. Сначала она вышла в Англии, затем в издательстве АПН.

Руками подхалимов было дописано, что Г. К. Жуков однажды хотел «посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии Л. И. Брежневым…»

Партийный деятель застойного периода Брежнев, навешавший себе Золотых Звезд больше, чем у прославленного полководца Жукова, пожелал, чтобы его не только упомянули в книге, но чтобы возвысили над полководцем. Оказывается, Жуков «нуждался» в советах полковника Брежнева…

В беседе с военными журналистами, опубликованной впервые только в 1988 году, Г. К. Жуков анализирует некоторые черты характера и деятельности Сталина:

«Сталин — Ставка, и Государственный Комитет Обороны — тоже в основном Сталин. Он командовал всем, он дирижировал, его слово было окончательным. Это как приказ, собственно. Сталин говорит — это есть приказ окончательный, обжалованию не подлежит».

Подтвердить или дополнить сказанное теперь какими-либо документами невозможно, потому что разговоры Сталина с полководцами не стенографировались. Разрешалось только тем, кому отдавался приказ делать записи в рабочей тетради. Если они сохранились, то расшифровать, что там написано, мог бы только сам хозяин тетради.

Итак, после смерти Сталина многие вздохнули облегченно. Но еще оставался Берия. И пока этот человек будет жив, нельзя спать спокойно. Каждый топот сзади, каждый стук ночью в дверь будут вызывать страх.

Летом 1953 года Н. С. Хрущев пригласил к себе маршала Г. К. Жукова, уверенный, что более надежной опоры у него нет и быть не может, и обсудил с ним план ареста Берии. Это было крайне необходимо и в то же время чрезвычайно опасно.

Операция готовилась в строжайшей тайне и без промедления. Привлекались самые надежные люди. Войска Московского военного округа взяли под контроль все железные и шоссейные дороги, ведущие к Москве, аэродромы временно закрыли и взяли под охрану. Своевременно были парализованы любые попытки к противодействию.

Все продумано и надежно обеспечено. Во время заседания Политбюро Г. К. Жуков зашел в зал с несколькими офицерами и арестовал ненавистного Лаврентия Берию. Все обошлось без пролития крови.

С февраля 1955 года по октябрь 1957 года Маршал Советского Союза Г. К. Жуков был министром обороны. В связи с шестидесятилетием со дня рождения Георгий Константинович был награжден орденом Ленина и четвертой медалью «Золотая Звезда». Но, видимо, внушал полководец своим авторитетом и сильной волей страх отдельным партийным и государственным деятелям. Не нравились некоторым консерваторам и его коренные изменения в обучении войск и укреплении дисциплины, ломка всего старого. Только поэтому, видимо, в октябре 1957 года Георгий Константинович был снят с поста министра обороны.

Даже некоторые видные военачальники, с которыми Г. К. Жуков прошел сквозь пламя войн, вчерашние друзья, еще недавно славившие его заслуги перед Родиной, стали выступать и писать, обвиняя Георгия Константиновича в каких-то несуществующих «грехах», преувеличивая его ошибки.

Сам полководец говорил позже:

«…тут в чем-то, очевидно, виноват я — нет дыма без огня. Но пережить это было нелегко…

Когда меня в пятьдесят седьмом году вывели из состава Президиума ЦК и из ЦК, я вернулся после этого домой и твердо решил не потерять себя, не сломаться, не раскиснуть, не утратить силы воли, как бы ни было тяжело».

Главным его делом, когда он оправился от нанесенного удара (они наносились и в прошлые времена по всем великим полководцам), стала работа над книгой «Воспоминания и размышления».

Он писал увлеченно каждый день. Вставал и завтракал в одно и то же время, садился за стол и работал. Просматривал книги, архивные документы, свои записи в блокнотах и в рабочих тетрадях. Ходил в военную библиотеку и в архив Генерального штаба, звонил сослуживцам.

Георгий Константинович разыскивал нужные ему сведения, уточнял время и место событий, перепроверял фамилии генералов и офицеров, номера дивизий и армий. Самая обыкновенная «черновая» работа писателя. И все по часам: работа, прием пищи, отдых. И никакой помощи историков и литераторов, как делали многие военачальники. По его просьбе переводились сочинения немецких авторов.

Жуков не хотел подражать современным военным мемуаристам. Он писал так, как сам понимал суть настоящих мемуаров.

«…Мне кажется, что в мемуарах военачальников не место огромным спискам имен и огромному количеству боевых эпизодов с упоминанием тех или иных случаев героизма. В тех случаях, когда это преподносится как личные наблюдения, — это неправда. Ты, командующий фронтом, сам этого не видел, не присутствовал при этом, не знаешь лично человека, о котором идет речь, не представляешь подробности подвига. В некоторых случаях не знаешь и фамилии человека, совершившего подвиг. В большинстве случаев эти факты в мемуарах берутся из чужих материалов. Они не характеризуют деятельности командующего фронтом, а порой мешают созданию целостной картины происходящего, изложенной с точки зрения того, кто пишет мемуары. Мне думается, что злоупотребление этим выглядит как ложный демократизм, ложное заигрывание…»

И о Сталине он пишет о таком, каким тот казался ему в те годы.

Отвечая редакторам военного журнала, маршал Жуков откровенно говорит, что в довоенное время никто не мог заявить вслух, что Сталин не прав, что он ошибается.

«За такую «смелость» могли упрятать в тюрьму. И все же это лишь одна сторона правды. А я должен сказать всю. Я не чувствовал тогда, перед войной, что я умнее и дальновиднее Сталина, что я лучше его оцениваю обстановку и больше его знаю. У меня не было такой собственной оценки событий, которую мог бы с уверенностью противопоставить, как более правильную, оценкам Сталина. Такого убеждения у меня не существовало. Наоборот, у меня была огромная вера в Сталина, в его политический ум, его дальновидность и способность находить выходы из самых трудных положений. В данном случае в его способность уклониться от войны, отодвинуть ее».

И все же, характеризуя Сталина, Г. К. Жуков говорил, что «бывал он и груб очень».

Книга, статьи и высказывания Г. К. Жукова — источник правдивой информации и обоснованные выводы о Великой Отечественной войне.

Написать книгу о жизни и деятельности полководца трудно. Такие люди, как Жуков, — загадка природы. Однако было бы совершенно неверно изображать Георгия Константиновича этаким баловнем судьбы, которому все давалось легко и просто.

Наделенный способностями аналитического мышления, умением делать выводы в сложной обстановке, он постоянно овладевал всеми тонкостями военного искусства, обобщал опыт полководцев прошлого, умел прислушиваться к разумным советам, опирался на реальную силу войск, учитывал сильные и слабые стороны противника.

Верность долгу, преданность избранному раз и навсегда делу были главными чертами его характера.

Маршал Жуков по глубине и мощи своего таланта, по своим идейно-нравственным качествам был верным и достойным сыном Родины. Он воплотил в себе лучшие черты советского человека, патриота и интернационалиста.

«…Мы всегда будем вспоминать, какие качества нашего народа помогли одолеть врага, — писал Георгий Константинович. — Терпение. Мужество. Величайшая стойкость. Любовь к Отечеству. Пусть эти проверенные огнем войны качества всегда нам сопутствуют. И всегда победа будет за нами».

Почему полководец Жуков находил единственно верное решение военных задач?

Он глубоко вникал в суть конкретных явлений и событий, рассматривал их широко, в тесном диалектическом единстве, не поддаваясь эмоциональным чувствам, давал правдивые, нисколько не приукрашенные оценки своим силам. Это позволяло ему предугадывать дальнейший ход событий. Так он поступал и в ходе войны, этим руководствовался в практической деятельности в послевоенное время, стремясь перестроить Советские Вооруженные Силы, изменить их организационную структуру, обновить, в соответствии с современной техникой, обучение и воспитание воинов, убрать все лишнее и показное. Да, он был строг к нарушителям дисциплины, к лакировщикам, к бездельникам и болтунам, избавлялся от карьеристов и подхалимов, безжалостно выгонял из Вооруженных Сил пьяниц. Но он никогда не применял крайние меры к подчиненным.

Г. К. Жуков обладал гибким и оригинальным мышлением, сильной волей и мужеством. Свои решения осуществлял настойчиво и без оглядки, порой не считаясь с мнением высоких военных и политических деятелей. Но в то же время он умел признать и критически оценить свои просчеты. Из всех советских полководцев он единственный сказал:

«В ходе войны мы совершили немало ошибок, и об этих ошибках нам надо писать в своих мемуарах. Я, во всяком случае, пишу».

Решительный и порой жестокий, он был глубоко гуманным человеком и требовал от генералов и офицеров умения сдерживать свой гнев даже по отношению к вчерашним врагам. Он проявлял заботу и внимание к немцам поверженного Берлина и других городов Германии, хотя среди них многие совсем недавно стреляли в советских воинов-освободителей.

Вдумываясь во все сложные перипетии того времени, нельзя избежать вопроса: как удалось Георгию Константиновичу избежать тех страшных репрессий, которые обрушились на высший командный состав в 1937—1938 годах?

Отвечает сам полководец:

«Первое тяжелое переживание в моей жизни было связано с 1937—1938 годами. На меня готовились соответствующие роковые документы, видимо, их было достаточно, уже кто-то где-то бегал с портфелем, в котором они лежали. В общем, дело шло к тому, что я мог кончить тем же, чем кончали многие… И вот после всего этого вдруг вызов! И приказано ехать на Халхин-Гол… Я поехал туда с радостью».

Г. К. Жуков не только ликвидировал там летом 1939 года критическую ситуацию, но и полностью разгромил японских милитаристов, преподал японским захватчикам такой урок, что они призадумались в годы Великой Отечественной войны, стоит ли им выступать на стороне фашистской Германии.

Заслуги Георгия Константиновича были отмечены Золотой Звездой Героя Советского Союза, повышением в звании и должности. Сталину нужен был такой бесценный «самородок» земли русской. Можно сказать, что в боях завоевал Георгий Константинович право жить и служить Родине.

В последние годы своей жизни полководец ранней весной уезжал с новой квартиры по улице Алексея Толстого на подмосковную дачу. Серое монументальное здание, строгое и внешне простое, как сам хозяин. Там тихо и просторно, много зелени и цветов.

Георгий Константинович был необыкновенно привязан к своему подмосковному дому. В Москву возвращался поздней осенью.

О Жукове как о выдающемся полководце стали писать и говорить после того, когда его уже не стало.

Маршал Советского Союза К. С. Москаленко пишет:

«Там, где появлялся Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, неизменно назревали грандиозные бои. Не случайно гитлеровская разведка лезла из кожи вон, чтобы узнать, на каком участке фронта находится Жуков.

Апогеем полководческой деятельности Г. К. Жукова, конечно же, была Берлинская операция».

В той же статье, названной «Жуков», К. С. Москаленко говорит:

«Маршал Жуков, вышедший из солдатской среды, став крупнейшим полководцем своего времени, все равно был в первую очередь солдатом. Мы, видавшие его на передовой, знавшие, каким честным и принципиальным он был, работая в штабах, как упорно и убежденно отстаивал свою точку зрения перед руководством, таким его и запомнили — солдатом Страны Советов».

Вот что говорил о Жукове Маршал Советского Союза А. М. Василевский:

«Считаю, что Г. К. Жуков является ярким полководческим талантом. Он был рожден для военной деятельности, для больших ратных дел. В славной когорте советских полководцев, так блестяще завершивших военные действия разгромом армий фашистской Германии, он был самым знаменитым».

«Мне думается, — писал Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян о начале войны, — что для нашего народа было благотворным то обстоятельство, что именно этот наделенный талантом, аналитическим умом, феноменальной цепкой памятью, несгибаемой волей военачальник, никогда не терявший самообладания и ясности, был в то трудное время на таком важном для обороны Родины посту — начальника Генерального штаба.

Благодаря всем этим качествам он внес существенный вклад в подготовку к отражению агрессии и в организацию отпора врагу».

«Жуков, как никто, отдавался изучению военной науки, — писал Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. — Дело, долг для него были превыше всего».

В одной из школ Челябинска, где создан музей имени полководца, под портретом Г. К. Жукова золотыми буквами написаны слова из его книги:

«Я призвал бы также нашу молодежь бережно относиться ко всему, что связано с Великой Отечественной войной. Очень нужно изучать военный опыт, собирать документы, создавать музеи и сооружать монументы, не забывать пламенные даты и славные имена. Но особенно важно помнить: среди нас живут бывшие солдаты. Относитесь к ним бережно».

Четырежды Герой Советского Союза Г. К. Жуков навсегда останется народным героем — одним из тех, чей полководческий гений привел страну к Победе в смертельной схватке с могучим и жестоким врагом — германским фашизмом.