Солнце гигахруща (Том 1. Том 2)

14. Тьма может быть светом!

Они шли до самого вечера, болтая без умолку ровно о том, о чем предупреждал Михаил. Андрей уже забыл, когда шел так медленно и беззаботно — это напоминало прогулку его безалаберного сына с приятелями после уроков. Паломники сделали лишь одну остановку и даже не стали закрывать на замок дверь их ячейки. Опасностей гигахруща для них будто бы и не существовало. Ближе к семи они увидели мелькающий вдали свет — это была первая из нескольких других групп паломников, которые шли той же дорогой. Со временем их становилось все больше и больше, и чем многолюднее становился поток, тем тише звучали голоса верующих в Черного Бога. Когда часы показали девять, Андрей шел в сплошном потоке людей, освещенных светом десятков фонарей. Почти никто ничего не говорил.

В какой-то момент путешественники стали выключать фонари — под потолком появились зарешеченные лампы, окрашивающие стены и полы коридоров полосами тусклого свечения. Хотя покинуть бесконечные территории безлюдной тьмы должно было принести облегчение, его почему-то не было. Андрей молча шел в окружении безмолвных незнакомцев навстречу неизвестности. Стены украшали символы Чернобога и цитаты из писаний. Андрей внимательно их читал, пытаясь либо запомнить, либо хотя бы понять, что те говорили, но мозг отказывался обрабатывать информацию.

Они увидели первых стражников собора — одетые во все черное с характерным символом на груди уродливые мужчины с омертвелыми кусками плоти на руках и лице встречали паломников лицами, полными недовольства и подозрения. Они внимательно вглядывались в идущих мужчин и женщин, из-за чего верующие опускали взгляд.

Уже на самой границе собора паломники попали в широкий и необычно высокий коридор — весь исписанный цитатами из писаний с торжественными черно-красными флагами на колоннах, под каждым из которых стоял вооруженный стражник. В конце его над входом был нарисован большой черный лик с глазами, которые, казалось, светились. Лицо с массивным лбом и широкими скулами расплывалось черной краской по стене и перетекало в текст на стенах. Андрей завороженно смотрел прямо в глаза лику, который казался все более живым по мере приближения.

Зайдя в дверь в конце этого коридора, он очутился в помещении поменьше, где уже не было той мрачной торжественности. Та уступила место деловой организованности — несколько стражников, не церемонясь, распределяли паломников на несколько потоков, направляя их в один из четырех проходов. Андрея пихнули налево и тот попал в совсем узкий проход, который даже для одного человека был тесен. Он прошел несколько шагов и уперся в стоящего впереди мужчину. Спустя несколько секунд кто-то другой встал позади него. Они стояли в плотной очереди, которая двигалась каждые тридцать-шестьдесят секунд. Андрей делал всего пару шагов и вновь вынужден был ждать. Когда, наконец, пришла его очередь, молчаливый чернобожник впустил Андрея в небольшую комнату, где, как оказалось, несколько человек принимали на хранение оружие, которое паломники имели при себе. Регистратор деловито заполнил бланк, куда вписал фамилию, имя и отчество Андрея, его адрес, тип автомата, количество магазинов и спросил, было ли еще у Андрея оружие. Услышав отрицательный ответ, тот присвоил бланку порядковый номер, щелкнул печатью и предоставил талон с номером в обмен на все оружие и амуницию. Андрей нерешительно отдал все, что у него было и сделал шаг в сторону, держа в руке кусок бумаги.

— Что встал? — грубо обратились к нему. — Двигай дальше!

Один из регистраторов собрал в охапку несколько автоматов с подсумками и направился к двери, расположенной позади столов регистрации. Андрей лишь на секунду заглянул внутрь, но увиденное поразило его — то был оружейный склад с длинными ящиками, в которых стояли винтовки и автоматы. Только то, что он успел заприметить, тянуло на сотню единиц вооружения.

На выходе из помещения его всего прощупали и проверили содержимое вещмешка.

— Двигай! — его толкнули в спину.

Не оборачиваясь, он пропустил другого верующего, и последовал за ним. Вскоре он вновь попал в медленно идущий поток людей. Мужчины и женщины двигались нестройными рядами по пути, который определяла стража чернобожников. Андрей рассматривал помещения, которые, как и везде, почти ничем не отличались. Все те же бетонные стены, но с религиозными цитатами; те же потолки, но с характерными лампами, затянутыми в решетки или расположенные крестами; те же двери, но с малопонятными надписями и закорючками. Больше всего впечатляли флаги, висящие в некоторых местах над входом или на несущих колоннах. Андрей не мог вспомнить, чтобы видел подобную ткань — плотную, толстую и окрашенную в глубокий черный цвет с ярко-красным символом Черного Бога. В гигахруще этого цвета естественным образом сторонились — его и так было слишком много во тьме необитаемых этажей, а здесь он был главным.

Вскоре поток вновь стал делиться — стоящие возле лестницы стражники направляли людей в разные стороны. Кто-то шел дальше по коридору, другие вниз по лестнице, а Андрею указали наверх. Он поднялся на три этажа выше и попал на почти обычный жилой этаж, который отличался от его собственного лишь чернобожными украшениями. Пришедших туда паломников распределяли по ячейкам, в которых, в отличии от обычных, не было никакой мебели кроме длинной скамьи и трехэтажных нар, сделанных из досок, труб, старых листов, мебельных щитов и прочих отходов. Половина всей ячейки, рассчитанная на человек двадцать, к его приходу уже была занята. Мужчины и женщины без особого интереса оглядели Андрея, пока очередной регистратор заполнял свой бланк, переписывая информацию с талона.

— Ложись туда, — указал ему молодой регистратор с черной щекой. — Мешок свой оставь там же. Не надо его везде с собой таскать.

Андрей кивнул и стал залезать на указанное место. Не снимая ботинок, он лег на жесткие нары и сложил руки на груди, уставившись глазами в потолок. Казалось, что его вели на убой, который состоится, если не сегодня, то в самое ближайшее время.

Кто-то в комнате закряхтел, переворачиваясь на нарах; двое мужчин на скамье вели очередные бесконечные споры о вселенной; женщина под Андреем закашляла; кто-то открыл банку концентрата. Знакомый звук немного отвлек его — живот недовольно заурчал. Он оперся на локоть, залез в вещмешок и достал пакет концентрата. Есть лежа было неудобно, поэтому он переместился на скамью и стал медленно сосать подслащенную пасту, попутно рассматривая присутствующих. Все они были разного пола, возраста и состояния здоровья. Андрей пытался угадать, кем работают эти люди в гигахруще — один мог быть его коллегой по заводскому цеху; другой был похож на кладовщика, который выпустил Андрея с Михаилом; две тихие женщины в углу напоминали то ли домохозяек, то ли уборщиц. Пустеющий пакет издал характерный звук, привлекший внимание дежурного чернобожника.

— Не смей здесь мусорить, — грубо кинул он, — весь мусор складывай в туалет.

Андрей покорно кивнул, прошелся до мусорки и залез обратно. На часах было десять двадцать. В последующие полчаса к ним подселили еще пять человек, затем регистратор в своей грубой форме кратко объяснил правила пребывания в соборе и выключил свет, оставив дверь в коридор открытой. Там прогуливался вооруженный чернобожник ответственный за порядок на этаже. В темноте Андрей слушал тихие разговоры соседей по нарам, думал о грядущем и никак не мог уснуть, чувствуя волнение. Однако усталость взяла свое и вскоре он погрузился в сон.

Утром их разбудили просто включив везде свет. Ворочаясь и бормоча, люди принялись вставать со своих мест. Вскоре образовалась очередь в туалет. Чтобы не тратить время в бессмысленном ожидании, Андрей решил поесть и уже хотел открыть банку, как вдруг его прервал бородатый сосед по нарам.

— Ты чего, браток? Аппетит перебьешь! — хриплым голосом произнес он. — Нас скоро кормить будут.

Смущенный Андрей медленно убрал еду обратно в сумку.

— В первый раз в соборе? — Андрей кивнул. — А я уже раз в третий сюда прихожу. Хорошо у них тут. Даже лучше, чем у нас на заводе. И кормят вкуснее.

— Чем кормят? — попытался поддержать разговор Андрей.

— А сам увидишь, — собеседник улыбнулся. — Скоро принесут.

Через двадцать минут действительно принесли завтрак. Андрей удивился, когда увидел чернобожника с огромной тяжелой тарой, которую тот нес, выгнувшись назад. Он не без труда поставил ее на пол и громко вздохнул. Люди тут же стали собираться вокруг нее и садиться вокруг еды. Они набирали в руку дымящуюся теплом массу и с блаженным видом клали ее себе в рот. Не скрывая любопытства, Андрей наблюдал за приемом пищи и чувствовал, как притягательный запах наполнял комнату. Люди на полу удовлетворительно хмыкали и стонали.

— Ты чего там ждешь, браток? — обратился все тот же бородатый мужчина. — Ай-да к нам.

Люди потеснились, принимая нового человека в свой круг. Андрей опустился на пол и нахмурился — тара представляла собой огромную сковороду, сделанную из куска трубы большого диаметра с приваренным дном и ручками.

— Угощайся, браток! А то без тебя съедим, — он улыбнулся нестройными зубами.

Андрей протянул руку вперед и неуверенно погрузил пальцы в пищевую массу. Она приятно грела кожу. Достав небольшой кусок, он поднес его к носу и почувствовал вкусный сладкий запах с нотками свежеприготовленного мяса. Не веря собственному обонянию, он положил липкую массу в рот, который тут же наполнился слюнями из-за приятного сладковатого вкуса. Слегка пожевав ее, он удостоверился, что та действительно содержала мясо. На несколько секунд он замер, вспоминая истории о чернобожниках и не были ли они каннибалами.

— Правда вкусно? — спросил бородач.

— Да, — Андрей потянулся за добавкой. — Очень!

— Все для братьев! — чавкая продолжил мужчина. — Все для истинно верующих!

Через десять минут самодельная сковорода была настолько чистой, что ее можно было не мыть. Люди выскабливали малейшие остатки блюда и, причмокивая, облизывали пальцы. Пришедший чернобожник забрал сковороду, и все стали куда-то собираться.

— Ну что, браток? Пойдем помолимся?

— Где? — растерянно спросил Андрей.

— Как где? — мужчина по-доброму улыбнулся. — В главном зале, конечно.

Негромко беседуя, люди стали выходить по двойкам и тройкам, присоединяясь в коридоре к десяткам уже идущих на службу. Тонкими ручейками они текли в одну сторону, образуя все больший и больший поток, направляемый служителями в черных одеждах. Спустившись на несколько этажей вниз, Андрей шел среди сотен, а когда зашел в главный зал, дыхание перехватило от невероятного количества людей, уже стоящих в огромном помещении метров тридцать высотой. Он задрал голову, удивленно рассматривая пустое заводское помещение, очищенное от оборудования. На несущих колоннах висели длинные черные флаги, стены были покрыты рисунками с незнакомыми сюжетами, а с длинных вертикальных ламп под потолком падал красный свет, пугающе окрашивая лица людей. У противоположной от входа стены громоздилось огромное черное кресло, возвышающееся над людьми метров на пять. А за ним стояла непонятная конструкция, состоящая из десятков или даже сотен труб разного диаметра. Андрей прищурился, пытаясь лучше рассмотреть непонятную конструкцию. Ее назначение было непонятно, но она тоже состояла из обычных труб, которые их завод каждый день изготавливал в большом количестве.

На полу были начертаны параллельные линии с перекрестиями, на которые надо было вставать, чтобы сохранять порядок. Люди становились стройными рядами, глядя друг другу в затылок.

— Вот это да… — протянул кто-то рядом, глядя на трон и трубы.

— Это что, — послышался знакомый голос бородатого мужчины, который все это время шел рядом с Андреем, — вот начнется, тогда увидите. И услышите. И почувствуете…

— Что? — поинтересовался Андрей.

— Благодать, — коротко ответил бородач и, зажмурившись от предвкушаемого удовольствия, улыбнулся.

Огромное помещение постепенно наполнялось мужчинами и женщинами. Повсюду люди перешептывались или тихо о чем-то переговаривались. Гул постепенно увеличивался с приходом новых людей. Когда зал почти полностью наполнился, вдруг прозвучала команда.

— Молчать! — разнеслось над верующими, и гул тут же прекратился.

Закрылись двери, ведущие внутрь. Наступило молчание. Над головами верующих появился человек в черном одеянии, медленно поднимавшийся вверх по ступеням к трону. Проделав полпути, он повернулся и оглядел присутствующих.

— Тьма может быть светом! — его голос разлетелся по залу. — Черный Бог — наша тьма! — после каждого предложения он выдерживал многозначительную паузу. — Пусть тьма изведет нам грехи! Пусть Черный Бог вернет вам путь ко вселенной! Внутри вас есть место только для Него! Наполнив себя Им, мы наполняем себя вселенной! Очистите душу! Отбросьте грехи!

По толпе пронесся шорох людей, складывающий руки в замок на груди. Андрей посмотрел на соседей, которые сложили ладони и, закрыв глаза, опустили голову. Он тут же повторил за ними. Несколько тысяч людей в зале слегка покачивались, пуская волны по огромной толпе. Стоял едва уловимый звук того, что тысячи губ безмолвно молились, очищая себя от грехов. В это же время Андрей чувствовал, как по лбу катиться капля пота от напряжения. Он со страхом ждал продолжения службы.

— Тьма может быть светом! — повторил проповедник на ступенях. — Черный Бог — наша тьма! Мы проникнемся тьмой! И ощутим благодать!

Андрей вздрогнул, услышав громкий звук, внезапно наполнивший зал. Один грозный рев заглушал другой, уступая место третьему. Он слегка приоткрыл глаза, чтобы подсмотреть за окружающими, которые уже стояли с бездумными лицами, взирая на трубы. Те поочередно производили могучие, всепоглощающие звуки, соединяющиеся в мелодию. Андрей почувствовал, как его пробирает дрожь от мощной музыки, вылетающей из высоченных труб. Он уже больше ничего не слышал кроме этих звуков, что давили его своей силой, поднимали над полом своей красотой, оглушали могуществом, отупляли силой звука и вызывали в груди странное, доселе невиданное чувство, из-за которого хотелось глубоко дышать, закрыть лицо, бежать, упасть, закричать… Ряды снова пришли в легкое движение из-за того, что люди ощутили движение воздуха — такое редкое для гигахруща явление. Оно шло среди людей, обволакивало и ласкало открытые части тела. Кто-то засмеялся от радости, остальные молча наполняли легкие прохладной свежестью.

Андрей смотрел на трубы, на черные флаги, на изливающие красный свет лампы. Одно начало наплывать на другое — флаги мешались с лампами, трубы заползали на потолок, люди сливались воедино, и все-все куда-то плыло. Он крепко зажмурился и потряс головой, но когда открыл, мир перед глазами пришел в движение и ему начала открываться вселенная. Бетон стал прозрачным, стены пришли в движение, лестницы вдали сжимались и разжимались словно гармошка, люди в ячейках пестрили огнями, красными порезами светились самосборы… Все мельчало, отдалялось, крутилось, мешалось, заливало черным и сквозь путешествие по вселенной — в ее прошлое и будущее — звучали громоподобные, тихие, режущие разум, убаюкивающие слова:

— Внутри нас есть место только для Него!

— Пусть Черный Бог вернет нам путь ко вселенной!

— Наполнив себя Им, мы наполняем себя вселенной!

— Тьма может быть светом!

— Черный Бог — наша тьма!

— Черный Бог… — повторял Андрей, чувствуя, как его голос разносится по вселенной. — Внутри меня есть место только для тебя.

В какой-то момент все перед глазами стало терять очертания, сливаться в одну сплошную черноту, сквозь которую проступал лик божества.