Солнце гигахруща (Том 1. Том 2)

1. Солнце гигахруща

Индикатор загрузки на экране медленно наполнялся новыми пикселями, приближая момент начала игры. Коля, сидевший напротив телевизора, рассматривал причудливых монстров, нарисованных для того, чтобы игроки не заскучали. На темной картинке ликвидатор, облаченный в защитный костюм и противогаз, извергал струи яркого огня на зловещее существо, которое ползло на него из мрака. Коля нагнулся, чтобы рассмотреть чудовище получше и по прошествии нескольких секунд недовольно хмыкнул, заметив неточность в изображении оружия.

В дверь легко постучали.

— Открыто! — крикнул подросток, не отвлекаясь от экрана.

Гермодверь жалобно скрипнула и открылась, впуская в комнату звуки из коридора. На пороге возник его отец.

— Коля, — раздраженно начал Андрей, — сколько раз тебе говорил запирать дверь? Сколько можно повторять?

— Да зачем ее запирать? — удивленно ответил парень, — Если услышу тревогу, ее закрыть пять секунд!

Он поерзал на старом потрепанном диване и бросил на отца короткий взгляд, не желая отвлекаться от игры, которая уже почти загрузилась. Парень знал, что отец сейчас заведет старую песню, которую он слышал неоднократно. Кассета в магнитофоне издавала режущие звуки — пищала, сопела, кряхтела, словно ее заставляли работать против собственной воли. Отец в это время захлопнул дверь и щелкнул замком.

— Да сколько раз можно повторять?.. — раздражение готово было перерасти в гнев. — Ведь сигнала может не быть!..

На последних слогах Андрей почти сорвался на крик, из-за чего подросток вновь посмотрел на отца. В ту секунду голубые глаза Коли блеснули тем особенным цветом, так напоминавшие его мать. Мужчина на мгновение замер, завороженный взглядом сына, и вздохнул.

— Когда ты уже поймешь, что все это серьезно? — спокойно продолжил он, махнув рукой. — Самосбору хватит и пяти секунд. Тебя ведь может…

— Да знаю я, — перебил его сын. — На части мгновенно разорвет. Или черное чудище придет. Сто раз уже рассказывал. Я сейчас как раз с ними бороться буду.

Ответа не последовало, потому что магнитофон в последний раз пискнул и изображение на экране явило новую картину. Ликвидатор в защитном костюме и оружием наготове стоял в длинном коридоре с измазанными слизью стенами. Коля взял джойстик и тут же направил фигурку ликвидатора навстречу опасности. С правой стороны экрана появлялись человекоподобные монстры с щупальцами вместо рук и жвалами, торчащими из-под порванных противогазов.

Отец, шурша заводскими штанами, сделал несколько шагов к дивану и буквально рухнул на продавленную мебель.

— Устал… — тихо пожаловался мужчина.

— Что? Тяжелая смена была? — не отрываясь от игры, поинтересовался парень.

— Нет, наверное. Обычная. Просто конец рабочего цикла. Усталость накопилась.

— А, ну хорошо. Теперь отдохнешь. Что делать-то будешь?

— Не знаю пока. Может в «Ликвидатора» сыграю.

— Ну нет! — возмутился парень. — Ты мне сохраненку потрешь! Я уже до двенадцатого уровня дошел.

— До двенадцатого?! — оживился Андрей. — Ты когда успел?

— Ну я сегодня играл. Пришел после школы и сразу сел.

— И что там?

— Да вот, сам же видишь.

Отец приковал к экрану уставший взгляд. Пиксельный ликвидатор легко уничтожал пиксельных же монстров набором ярких пикселей, изображающих огонь. Фигура в противогазе металась по экрану — бегала, прыгала, приседала, уклонялась от вражеских щупалец и брошенной слизи. Коля быстро перебирал пальцами, нажимая кнопки на джойстике. Подросток лихо расправлялся с разнообразными чудищами, норовившими поразить игрока. Иногда в особо сложные моменты он наклонялся всем телом в ту сторону, куда хотел направить ликвидатора, будто там на экране был он сам. Мужчина, заметив это, улыбнулся и медленно повернул голову, чтобы лучше рассмотреть увлеченные действия сына. С каждой секундой его улыбка становилась все шире, оголяя серые зубы. Эти теплые эмоции были так желанны и необходимы для изнуренного работой отца.

Телевизор вновь издал режущие звуки, которые в этот раз изображали взрыв. Экран приковал к себе две пары глаз. Ликвидатор в игре расправился с человекоподобными монстрами и дошел до конца заводских помещений, где пришлось разрушить стену при помощи гранатомета. Пройдя в образовавшийся проход персонаж очутился в большом туннеле, который вскоре почему-то задрожал. С потолка сыпались камешки, а мусор лежавший на полу слегка подпрыгивал.

— Ну сейчас что-то будет… — заинтриговано прошептал Коля. — Наверное, главный злыдень.

Внезапно экран несколько раз ярко вспыхнул и навстречу ликвидатору выползло огромных размеров чудовище с десятком глаз, кучей отростков и дыр, источающих слизь. Мужчина нахмурился, рассматривая монстра.

— Это что такое?

— Гигаслизень! — тут же придумал ответ его сын. — Вот урод!

— Такого не бывает.

— Ты откуда знаешь? — бросил в ответ парень через несколько секунд. Он уже был занят уничтожением живого препятствия для перехода на следующий уровень.

— Не бывает таких больших. Откуда им взяться?

Экран мелькал взрывами, выстрелами, плевками слизи и оторванными конечностями. Фигурка ликвидатора прыгала по экрану, уворачиваясь от ударов монстра, и стреляла поочередно то автоматом, то гранатометом.

— В туннелях. Там же много места, — не отвлекаясь от игры парировал сын.

— Не не знаю. — с сомнением сказал мужчина и потер лоб. — Никогда о таких не слышал.

— Ты же на заводе работаешь. У вас там одни станки. Вот если б в ликвидаторах, тогда мог бы говорить.

Отец вновь нахмурился, переваривая колкость сына. Тот, словно чувствуя настрой родителя, на секунду отвлекся от игры, хитро посмотрел на отца и расплылся в довольной улыбке.

— Мерзавец! — мужчина улыбнулся в ответ и потрепал подростка за волосы.

Происходящее на экране быстро утомляло монотонностью. Уставший отец откинулся на спинку дивана, громко вздохнул и стал непроизвольно рассматривать комнату. На стене напротив прямо над телевизором в три ряда висели плакаты службы ликвидаторов, изображавшие крепких мужчин в защитных плащах, противогазах с разнообразным оружием. Коля начал их собирать сразу после того, как те появились в коридорах, рекламируя самую опасную службу в гигахруще. Хотя Андрей предостерегал подростка, тот продолжал тащить в ячейку постеры с теми, кого ни один нормальный человек не хотел бы лишний раз видеть. Автоматчик, пулеметчик, огнеметчик, техник, химик, медик, инженер, командир, и несколько других специалистов, чью точную должность мужчина не мог вспомнить. Все они появлялись, когда этаж заливало самосбором.

— Всех уже собрал? — спросил отец, потягиваясь.

— Кого? Что? А… — наконец понял Коля, — Нет. Там еще это… Двух надо собрать. Гранатометчик и биолог. Хотя можно без последнего. Он не очень крутой.

— Как это не крутой? Ты ведь сам должен стать биологом.

— Не должен, — воспротивился подросток.

— Как не должен? — Андрей почувствовал, как внутри вновь оживает раздражение действиями сына. — Для чего ты в школу ходишь?

— Все ходят, и я хожу, — сразу ответил тот.

— Ну нет. Можно на завод пойти. Там никакой школы не надо. А у тебя способность к науке, — он несколько секунд пытался подобрать слова, но, не найдя ничего более подходящего, добавил. — Биолог — это круто.

— Как скажешь, как скажешь, — ответил сын и пожал плечами.

Хотя ответил парень безразлично, раздражение быстро отступило. Мужчина вновь улыбнулся, ощущая приятные теплые эмоции. Своими глазами, профилем и светлыми волосами Коля очень напоминал свою мать. Вдобавок, хотя он никогда не видел ее в сознательном возрасте, к удивлению отца иногда говорил прямо как она. Невзирая на то, что мужчина совсем не мог сказать, чем именно Коля ее повторял, в определенные моменты у него возникало явственное чувство, что сын копирует мать.

Андрей погрузился в воспоминания, которые с каждым годом становились все туманнее. Мужчина почему-то вспомнил, что она любила шторы. Поэтому скорбящий супруг через много лет после ее смерти решил потратиться в память о ней и приобрел два отрезка материи. Он окинул взглядом приоткрытые шторы, висевшие на стене напротив входа. Из щели между ними виднелся рисунок, изображавший две полосы — зеленую снизу, синюю сверху — и желтый круг на синей полосе. Земля, небо и солнце. Некоторые обитатели гигахруща верили, что если достигнуть самого края бесконечного строения, то вид из проема в стене, называемого окном, будет именно такой. Мужчина несколько секунд смотрел на рисунок, вспоминая, как ему объясняли эти слова. Смысл «земли» был более или менее понятен — это был своего рода пол, но полностью усеянный растениями. «Небо» давалось сложнее — будто-бы серого бетонного потолка над головой не было, а где-то в недосягаемой и невообразимой вышине разлилась яркая голубая краска. «Солнце» было понятнее всех — нечто вроде маленькой круглой лампы, одаривающей тебя приятным теплым светом, из-за которого хотелось жить. Мужчина вновь улыбнулся и потрепал сына за волосы.

Радость на лице постепенно затухала, глаза теряли задор и через минуту на диване вновь сидел уставший от рабочего цикла заводчанин. Словно пытаясь вернуть себе положительный настрой, он закрыл глаза, представляя жену. Ее образ со временем тускнел и с каждым гигациклом требовалось все больше усилий, чтобы вспомнить ее лицо. Неизменным оставалось только его отношение к ней и их общему ребенку. Когда руки опускались от физического изнеможения или отчаяния, Коля одним своим возвращал ему силы и настрой.

Мужчина еще раз потрепал сына за волосы со слегка натянутой улыбкой — в тот момент в ней было больше грусти, чем радости.

— Кстати, у нес концентрат закончился, — будто бы между делом отметил парень, все еще сражавшийся с монстром на экране.

— Как? — тут же взбодрился отец. — А ты почему не взял?

— Да я закончил уроки и потом сразу домой, — пытаясь изобразить виноватое чувство, ответил Коля. — А потом вот за игру сел и…

Мужчина поджал губы, смотря на волосатый затылок сына. Сил и желания на новую порцию ругани не было. Он закрыл лицо руками, собираясь с силами.

— Ладно! — сказал он и встал. — Схожу сам. Время еще есть.

— Да! — вдруг крикнул Коля. — Убил гадину!

— Спокойнее. Не кричи.

— На тринадцатый уровень прошел! Сашка до такого еще точно не дошел!

— Сашка, — бездумно повторил за сыном мужчина.

Андрей достал из шкафа картонную коробку и достал оттуда несколько талонов на питание, положил их в сумку и направился к гермодвери. Затем оглядел комнату, борясь с мыслью о том, что надо будет идти в пункт выдачи концентрата. Раздался глубокий вздох.

— Ладно, — разочарованно произнес отец. — Я туда-сюда. Дверь запри.

— Ага! — бездумно отозвался Коля, разглядывая новую картинку на загрузочном экране.

Мужчина несколько секунд рассматривал сына, размышляя о том, стоило ли начинать очередную порцию поучений, но в конце сделал то, к чему уже привык — махнул рукой.

— Скоро вернусь, — негромко сказал отец и вышел.

Коля лишь хмыкнул в ответ, изучая экипировку ликвидатора и отростки, которые тот отсекал бензоножницами. Устав от картинки и отчего-то очень медленной загрузки, парень откинулся на диван и обвел взглядом комнату их жилой ячейки. Диван, стол, кровать, шкаф и два куска материи, почти полностью закрывающие картину на стене. Три ряда плакатов с ликвидаторами на стене напротив. Коля останавливал свой взгляд на каждом из специалистов на несколько секунд и почему-то впился глазами в то пустое место, где мог висеть плакат с биологом. Он по-отцовски поджал губы и нахмурился, размышляя о будущем. В голове мелькали образы заводчан, слесарей, кладовщиков, электриков и прочих печальных жителей гигахруща, которых он видел каждый день. Представив себя на их месте, он поморщился и подумал о научном сотруднике. Их ему еще ни разу не довелось увидеть, потому что жили они на верхних этажах рядом с помещениями НИИ, где-то рядом с партократами. Должно быть, там жилось лучше и интереснее, раз об этом постоянно говорил отец.

— Но он же не видел этого, — вслух размышлял Коля. — Как и туннелей. Хотя биолог явно круче слесаря. Да… Надо найти плакат с биологом.

Телевизор издал резкий звук, возвестивший о начале нового, тринадцатого, уровня, и парень тут же схватил джойстик, готовый уничтожать все живое или почти живое на своем пути. Время за игрой летело незаметно. Палочки на электронных наручных часах гасли и зажигались.

Неожиданное ощущение заставило Колю вздрогнуть и поставить игру на паузу. Он посмотрел на дверь, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Несколько секунд парень сидел неподвижно, пытаясь понять, что было источником тревоги. Он слышал спокойные шаги, удары собственного сердца, тихий шум вентиляции…

Внезапно зазвучала протяжная сирена, оповещающая о самосборе и тут же зажглась красная лампа прямо над входом. Коля вскочил на ноги, в два прыжка оказался у гермодвери и запер ее. Сердце в груди беспокойно стучало. В коридоре слышалась беготня, переговоры, закрывающиеся двери, крик.

— Отец! — закричал Коля и бездумно потянулся к замку. Его рука дотронулась до ручки, но в последнее мгновение парень отдернул её. — Нельзя! — самому себе скомандовал он.

Подростка захлестнули эмоции, он пытался побороть страх и волнение. Коля взглянул на часы и попытался вспомнить, как давно ушел его отец, где он мог быть и нужно ли было впустить его обратно, если тот вдруг вернётся.

Издалека вновь послышалась наводящая ужас сирена самосбора. Коля прижался к двери, прислушиваясь к происходящему. Кто-то вновь пробежал мимо. Кажется, стучали по чьей-то двери. Крик. Снова быстрые шаги. Затем тишина. Тишина. Тишина.

А потом возник шепот. Тихий. Еле слышный. Приходящий откуда-то издалека. Приближающийся. Заполняющий весь коридор. Словно там были сотни или тысячи шепчущих людей. Переговаривающихся друг с другом.

Коля прижался к двери, пытаясь разобрать хоть что-нибудь. Сердце тяжело билось в груди, словно пыталось из последних сил пробиться наружу. Тяжелое дыхание мешало понимать происходящее там, за дверью. Отдельные слова тонули в бесконечном ворохе тихих слов бесчисленных людей. Он пытался понять их, но это было так же тяжело, как увидеть капли в текущей из крана воды. От напряжения его лицо сморщилось, губы пересохли.

Вдруг лицо разгладилось, будто главный источник страдания исчез. Бессмысленный шепот стихал, уступая место одному единственному голосу. Тот мерно и тихо вещал через толстую железную дверь. Слова проникали сквозь защитную стенку, успокаивая подростка. Парень впервые в своей жизни слышал его, но почему-то полностью ему доверял. Испуганная гримаса исчезала. Руки перестали дрожать. Но взгляд оставался таким же шальным и беспокойным — уже не из-за самосбора, а того, что говорил ему голос. Он прекрасно знал, что нельзя было делать того, о чем ему вещали из-за гермодвери — объясняли, просили, умоляли, настаивали. Подросток отлично помнил истории отца и отдавал себе отчет в том, чем может обернуться открытая дверь. Беспощадный самосбор мог забрать его в долю секунды. И он сомневался. Слушал. Хмурился. Вздрагивал. Думал. Держал пальцы на ручке замка.

Время летело незаметно и парень не считал, сколько прошло времени с начала самосбора до того момента, когда он щелкнул замком и открыл гермодверь.