Солнце гигахруща (Том 1. Том 2)

17. Обман

Когда он пересек границу собора и двинулся вдоль тускло освещенных зарешеченными лампами коридорам, Андрей почувствовал, как страх улетучивается, давая место новому набирающему силу чувству — обиде, которая все более мешалась со злостью. Когда последний пост чернобожников был позади, он вытер крупные капли слез в глазах, снял автомат, пристегнул фонарь, магазин и передернул затвор. Он отдалялся от собора в темных коридорах безлюдного гигахруща, держа автомат у пояса и палец на курке. Ему хотелось увидеть в круге света Михаила и тут же расстрелять его. Он не вслушивался в темноту, не обращал внимания на пустые ячейки по сторонам, ибо им завладела единственная цель — добраться до брошенного пищеблока и повстречать проводника. Следуя старым указателям, он очутился возле искомой двери и посветил в каждую сторону. Полминуты спустя послышался знакомый голос.

— Ау! Андрей! — тот посветил в сторону, откуда шел звук. — Это я! Опусти оружие, я сейчас выйду.

Буквально заставив себя, Андрей опустил ствол, наблюдая за тем, как вдалеке появляется силуэт Михаила, который быстрым шагом приближался к нему. Подойдя ближе, проводник с удивлением посмотрел на злое лицо с красными глазами. Неожиданно мужчина поднял автомат, взяв проводника на прицел.

— Сука! Мразь! — закричал Андрей. — Ты с самого начала обманывал меня!

— Эй, ты чего, спокойнее! — негромко ответил Михаил.

— Руки! Убери руки от оружия!

— Хорошо, хорошо! Ты только тише! — он показал обе ладони. — Здесь нельзя орать! Тут повсюду чернобожники и…

— Сука! — Андрей сделал несколько шагов к Михаилу, чтобы точно не промахнуться. — Ты обманул меня!

— Как я тебя обманул? — в голосе не было страха, тот говорил спокойно, холодно глядя на компаньона.

— Ты сказал, что Коля у чернобожников в церкви!

— Я не говорил такого, — после некоторых раздумий сказал Михаил, пытаясь вспомнить, что он мог сказать. — Ты сам пришел ко мне, помнишь? И сказал, что сын пропал. Что он у чернобожников. А я лишь сказал, что все новообращенные идут в ближайшую церковь. Ту, в которой мы побывали. Помнишь?

Ствол нацеленного автомата дрожал. Андрей с ненавистью взирал на проводника, пытаясь достать из памяти совсем недавние разговоры, которые путались и терялись после пережитого в молитвенном зале.

— Это ты мне сказал, что он у чернобожников, — повторил Михаил, — а я лишь сказал, что он должен быть в церкви. Я тебе не врал. А теперь опусти автомат, — он стал опускать ладони.

— Руки! Держи их наверху! — приказал Андрей.

— А священник в церкви сам послал нас сюда. Ты должен помнить? Он сказал, что Саша и Коля — здесь, в соборе.

Андрей очень боялся, что Михаил его в очередной раз обманывает и, даже вспомнив обстоятельства разных разговоров, он прогонял их в голове вновь и вновь. Наконец, он понял, что Михаил не врал как минимум в этом вопросе и опустил автомат, показав красное от обиды и ненависти лицо. Михаилу хватило бы одной секунды, чтобы всадить пулю в того, кто только что держал его под прицелом, но вместо этого он сказал:

— Ты, идиот, своим криком весь гигахрущ сюда сейчас сгонишь. Пойдем отсюда быстрее! И убавь яркость фонаря!

Они быстро последовали до ближайшей лестницы и стали плутать в местных коридорах. Михаил несколько раз остановился, слушая темноту. Через несколько минут они добрались до безопасной ячейки и закрыли за собой дверь. Андрей к тому моменту понимал, насколько глупо он поступил и чувствовал стыд.

— Там не было Коли, — первый начал он, — и в церкви его не было. Он даже не у чернобожников.

— С чего ты взял? — сквозь зубы спросил проводник — теперь уже он чувствовал себя под контролем злости.

— Мне Чернобог сказал. Я говорил с ним. И он мне сказал, что моего сына у них не было.

В злых глазах появилось сомнение, Михаил покачал головой.

— На молитву ходил?

— Ходил. Вчера утром.

— И вселенную видел, и с Богом разговаривал, да?

— Видел вселенную вчера, — суетливо отвечал Андрей, — и Бога видел вчера. А разговаривал с ним сегодня.

— Видел ведь трубы над троном? Это орган называется — они через трубы воздух прогоняют, который мешают с дисперсной слизью. Черной слизью. Вы там все обдолбались самосбором, — он скривил губы. — Вот ты и говорил с Богом.

— Нет, — после раздумий ответил Андрей. — Вчера, может быть, да, а сегодня — нет. Меня взяли там и отвели в комнату пыток, в клетку посадили. А потом пришел Он. Весь черный, здоровенный, под потолок ростом, даже глаза черные. И говорил он… — он боялся озвучить мысль. — Говорил со мной, не открывая рта. И с другими также. Они слышат, а я нет. И еще он… Одного чернобожника убил — тот просто упал и истек кровью. Мне кажется, он его своей мыслью. А меня он отпустил.

Чем дальше говорил Андрей, тем сильнее опускались брови на глаза Михаила. Вспоминая свой опыт молитв в главном зале и того, что на их глазах делал Чернобог, он понимал, что собеседник, скорее всего, не врет и говорит то, что видел уже в относительно трезвом состоянии. Но последние слова перечеркнули достоверность.

— Отпустил тебя, да? — с усмешкой на лице произнес Михаил. — С чего это?

— Я не знаю. Он говорил со мной. Как-будто уже видел меня раньше и знает. И по отчеству меня назвал — Андрей Викторович.

— Он умеет в голову залезать.

— Я так и понял, но я, кажется, не думал о своем отчестве. Да и зачем мне о себе по отчеству думать?

— Ну-ка, расскажи все по порядку с самого начала и не суетись, — приказным тоном произнес Михаил.

Андрей как мог в деталях поведал ему всю историю с того момента, как их заселили в ячейку до того, как Черный Бог выпустил пленника из клетки. Тот внимательно слушал рассказ и почти не прерывал его вопросами. Когда Андрей закончил, Михаил сохранял молчание, думая о том, что услышал.

— Так где может быть мой сын? — произнес Андрей.

— Я откуда знаю? Ты сказал, что он из дома убежал? Говоришь, пришел домой…

— Да, домой из пищеблока, а на моем этаже самосбор и дверь открыта.

— Постой… — Михаил вновь нахмурился. — Ты раньше не говорил про самосбор.

— Разве? — Андрей вновь окунулся в воспоминания, но мысли путались друг с другом. — На пути в ячейку был сигнал самосбора, и я укрылся выше. А когда пришел, дверь была открыта, там везде кровь и следы самосбора. И ликвидаторы их жгли. А потом мне их старший сказал, что Коля с Сашкой общался, а Сашка к чернобожникам ушел. И мой сын тоже.

— А когда ушел то?

— Ну вот когда я за концентратом ходил.

— До или после самосбора? Они не сказали?

— Нет, — глупо ответил Андрей, хлопая ресницами.

— А ты и не спросил?

— Нет…

— А может он и не ушел никуда, а на самосбор решил глянуть?

— Да нет, я же его учил…

— Учил-не учил, — перебил его Михаил, — а люди каждый день открывают, чтобы с иными во время самосбора поговорить, — он несколько секунд строго глядел на Андрея, но потом поменялся в лице. — Вообще странно, конечно.

— Что именно?

— Что тебе не сказали, когда он ушел — до или после. Или во время, — он задумался. — Пацана в любом случае можно было выловить, потому что далеко он уйти не мог. Может его самосбор забрал?

— А они откуда могут знать?

— У тебя терминал есть? — со вздохом спросил Михаил.

— Конечно, я же тебе писал.

— Все терминалы в жилячейках подсоединены к гермодвери. Ликвидаторы знают с точностью до секунды, когда твой сын открыл дверь.

Михаил завис на несколько секунд, думая о том, что ему только что сказали и обрывках беседы с черным божеством.

— А зачем они… А почему они…

— Я не знаю! — рявкнул Михаил. — Ты мне лучше скажи, где мой сын?

Андрей похлопал себя по карманам и молча достал скомканное послание Сашке. Он думал о том, что ответить.

— Ну?! — почти закричал проводник. — Ты забыл?! Забыл ведь!

— Нет, — Андрей сухо сглотнул, — я спросил у Черного Бога. Попросил, чтобы Сашку отпустили со мной.

— И что?! — Михаил начинал терять контроль над эмоциями.

— Он сказал… — губы Андрея дрожали. — Что Сашка… остался там. В церкви. В соборе его не было.

— Ты врешь!.. — прошипел в ответ разъяренный мужчина.

— Нет! Они прочитали это письмо! И знали, что ты рядом с собором прячешься. Сказали, что вот-вот тебя поймают. И даже поняли, кому письмо. Но Черный Бог сказал, что Сашка там — в церкви.

— Проклятье! — Михаил схватился за волосы. — Да ведь ее под зачистку… Он не сказал, церковь всю уничтожили или нет?

— Не говорил… — Андрей опустил руку со скомканным посланием и отвел взгляд.

— Проклятье! — вновь выругался Михаил. — Видать, они, наконец, решили взяться за чернобожников. Сначала церковь, потом собор.

— А что собор?

— Я тебя пока ждал сегодня утром, услышал звук двигателя и гусениц. Подошел поближе, понял, что ликвидаторы. Подогнали технику. То ли к блокаде готовятся, то ли к штурму. Я думал, не дождусь тебя.

— А сейчас они где? — спросил удивленный Андрей. — Когда я уходил, там все было тихо.

— Не знаю. Может, готовятся. Им надо оцепить собор. В любом случае нам здесь нельзя задерживаться.

Михаил, заметно нервничая, ходил по комнате из углу в угол. Затем резко сел на стул и обхватил голову руками.

— Проклятье… Это же было в прошлом цикле. Там уже все побывали… — вслух рассуждал он. — Почему сразу туда не сходил? Упущение… — Михаил несколько секунд просидел молча, потом резко спросил. — Сколько еды у тебя осталось?

— Не помню, — Андрей начал стягивать лямки вещмешка.

— Не смотри! Не надо! — он отмахнулся. — На пару дней и у меня хватит, а там, если что, поголодаем. Это даже полезно.

С этими словами он вскочил и вновь стал беспокойно расхаживать по комнате. Потом остановился и впился взглядом в собеседника.

— Сейчас пойдем прямиком в церковь. По тоннелю.

— По какому тоннелю? — Андрей почувствовал укол страха.

— Между церковью и собором тянется автомобильный тоннель. Он отсюда этажей на двадцать ниже. Прямой путь до церкви. Сэкономим полдня минимум.

— Это же крайне опасно, — с испуганным лицом произнес мужчина, — а если самосбор? Он там все зальет!

— Каждые пару сотен метров там технический выход на близлежащие этаж. У нас будет время подняться и найти укрытие.

— Это безумие!

— Это действующий тоннель. По нему чернобожники осуществляют связь с постами на нижних этажах. Поэтому опасности там не больше, чем в этих коридорах.

С недоверием в глазах Андрей смотрел на проводника, который предлагал пойти навстречу самосбору. Он еще раз сухо сглотнул.

— Я согласен идти с тобой, — неуверенно начал он, — но при одном условии.

Михаил остановился и медленно поднял глаза на собеседника. Бывалому проводнику очень не нравилось, когда ему ставили условия. Тем более такие мелкие люди, как его собеседник.

— Я согласен пойти в церковь. За твоим сыном. Но только если ты пообещаешь… помочь в поисках моего.

Невозможно было понять, о чем думал Михаил в те несколько секунд молчания, за которые в его глазах промелькнули сразу несколько мыслей. Что бы то не было, он кивнул.

— Договорились, — он еще раз кивнул. — Я помогу. А теперь надо идти.

— Но сейчас, — Андрей проверил часы, — почти двенадцать! Мы не будем ждать утра?

— Нельзя. Ликвидаторы сейчас создают кордон вокруг собора. Если прождем — можем не выйти.

— Но тоннель они тоже заблокируют?

— Несомненно. Но мы пройдем несколько блоков отсюда и только потом спустимся. Там их быть не должно. Собирайся на выход! — снова раздавались приказы. — И не вздумай открыть рот без дела! Тут сейчас все кишит чернобожниками и ликвидаторами.

Они покинули ячейку и быстрым шагом двинулись в сторону тоннеля. В походке, движениях и жестах Михаила ощущалось напряжение. Он часто останавливался, внимательно слушал темноту, оглядывался и менял направление, если ему что-то не нравилось. Андрей, хоть ничего не слышал, но полностью доверялся опытному проводнику. Иногда он чувствовал страх от неизвестности и мыслей о том, что сейчас на этих этажах идет подготовка к полномасштабной бойне. Но гораздо больше его голова была занята недавним разговором с Черным Богом, встречей с Александром и мыслями о том, почему он соврал тому, кто вел его по бесконечным этажам темного гигахруща.