Солнце гигахруща (Том 1. Том 2)

5. И сын, и мясо, и предатель

Темный мрак медленно рассеивался — светлое пятно перед глазами становилось все ярче, возвращая Андрея в мир, где тьма царствовала почти всегда и везде. По мере того, как к нему приходило сознание, он начинал чувствовать боль в голове, руках, ногах, спине. Затылок отдавал острой болью, а каждое движение сопровождалось мучительным стоном. Мужчина попробовал пошевелиться и не смог. Он попытался продрать глаза и оглядеться. Ноги были связаны веревкой, как и руки, которые к тому же были подвешены к крюку под сверху. Он находился в большом и относительно высоком помещении с рядами длинных ламп под потолком из неровны бетонных плит. Вдоль стен располагались грязные железные ящики под инструменты с лежащими на них частями агрегатов. По центру виднелась длинная бетонная яма, а в дальнем углу стояло то, что сильно удивило Андрея — подвешенный на цепи двигатель. Автомобильный двигатель. И не ржавый, превратившийся в сплошной кусок шлака, а вычищенный, местами отполированный и, судя по всему, даже смазанный маслом. Впервые в своей жизни он находился в гараже. Андрею ни разу не довелось увидеть автомобиль и на секунду он почувствовал некоторую радость оттого, что ему это наконец удастся. Он медленно развернулся в надежде увидеть и машину, но за спиной ее к сожалению не оказалось. Хотя в дальнем конце виднелись ворота, рассчитанные как раз на автотранспорт.

Андрей дернул затекшими руками, проверяя веревку и крюк наверху на прочность, из-за чего цепи, на которых висел крюк, зазвенели. Дверь распахнулась, на пороге возник темный горбатый силуэт.

— Очухался, значит, — сказал кто-то молодым гнусавым голосом. — Хорошо, хорошо. Скоро к тебе придут.

Дверь закрылась. Андрей вновь дернул руками, крепко зафиксированными на крюке, затем попытался пошевелить ногами, но и они не двигались. Он лишь комично раскачивался вокруг своей оси, над чем бы обязательно посмеялись, если бы в помещении кто-то находился. Он прекратил бессмысленные попытки и задумался. Последние воспоминания болью отдавались в голове — он залез в черный проход в стене, а на другом конце его ждал удар по затылку. По мере того, как к нему приходило осознание того, что произошло, мужчина чувствовал накатывающее чувство обиды и злости.

— Сволочь… — сквозь зубы произнес Андрей и закрыл глаза. — Мерзкая сволочь…

Изогнувшись, он попытался взглянуть на наручные часы, но время увидеть не удалось. Он еще раз оглядел помещение и заметил две сумки — его и Михаила — лежащие на одном из технических ящиков. Судя по всему, их содержимое пока осталось нетронутым. Андрей вновь нервно дернул руками, тяжело вздохнул от безысходности и стал думать. Проработав на заводе многие гигациклы, он решил огромное количество нетипичных проблем и привык считать себя достаточно умным человек. Однако его нынешние положение говорило ему об обратном. Он несколько раз дернул руками — больше от раздражения, чем для реальной попытки освободиться.

— Какой я дурак, — прошептал он в негодовании. — Какой идиот…

Некоторое время спустя дверь открылась и в помещение ворвался целый ворох звуков. Двое довольных мужчин смеялись, неся под руки тело Михаила — его голова безвольно свисала, а ноги с шорохом волочились по бетонному полу. Позади них шел еще один мужчина с важным видом. Тот, видимо, был руководителем и говорил в соответствующей манере.

— …всегда был глупым дегенератом. Он считать не умеет что-ли? Зачем мне менять его сынка на мясо, — он дернул головой на Андрея, — если у нас теперь и его сын, и мясо, и предатель. Сразу трое. И как ему в голову могло прийти вернуться сюда и о чем-то договариваться?

Поравнявшись с Михаилом, мужчина нанес ему резкий удар в живот, отчего проводник Андрея скрючился и застонал. В дверях показался уже знакомый силуэт горбатого парня. Тот последовал за главным, закрыл за собой дверь и встал около прохода, постоянно бросая трусливый взгляд на важное лицо.

— Вешайте этот мусор на крюк рядом, — приказал руководитель.

Андрей испуганными глазами рассматривал эту компанию. Хотя все они были разные по возрасту и телосложению, их объединяло наличие черных пятна на руках, волдыри и темные мешки под глазами. Двое мужчин быстрыми умелыми движениями перевязали руки и ноги Михаила, один из них при помощи пульта опустил крюк, его напарник подцепил руки пленника и крюк поднялся под потолок. Их руководитель со злой улыбкой на лице смотрел попеременно то на Михаила, то на Андрея.

— Люблю такие картины, — самодовольно произнес он. — Заставляет меня ощущать достаток. Я бы даже сказал богатство.

Их главный в темной рясе с символом чернобожников на груди был небольшого роста, коренастый и плешивый, однако не из-за возраста — на его голове, как и руках и шее, виднелись черные пятна вечно умирающей плоти. Вскоре до Андрея дошел характерный запах, отчего он поморщился.

— Что кривишься, а? — к нему обратился руководитель. — Радоваться должен, что попал в церковь Черного Бога. Исповедуешься, откроешь нам свои грехи, очистишь душонку.

— Какие грехи? — искренне поинтересовался испуганный Андрей.

— В Черного Бога веришь? — плешивый поднял тяжелый взгляд.

Пленник сухо сглотнул и оглядел присутствующих, подбирая ответ.

— Наверное, да. — соврал он.

Сначала засмеялся главный медленным раскатистым смехом, затем ему вторили подчиненные. Когда главный прекратил, тут же замолчали и его подчиненные, хотя злые улыбки на их лицах сохранились.

— Врешь, безбожник. Не веришь. В этом и исповедуешься. А там решим, что с тобой делать, — рассуждал он вслух. — Или обряд очищения проведем. Или в чистилище к грешникам попадешь.

— А может просто отпустите? — наивно спросил Андрей, что вызвало еще один взрыв смеха.

— Нет, — уже спокойным голосом ответил проповедник. — Отпускать тебя мы, конечно, не будем. Раз пришел в церковь, значит, такова твоя судьба. Значит, Бог предначертал тебе оказаться здесь, — он бросил взгляд на второго узника. — Кстати, поделись с нами, почему пришел сюда с ним? — он кивнул в сторону Михаила.

Андрей несколько секунд думал о том, как ответить. Он отчаянно боялся сказать что-нибудь неправильно и, конечно, надеялся на то, что его обойдет плохая участь.

— Я за сыном своим пришел, — после некоторого раздумья ответил Андрей. — Коля его зовут. Он к вам пришел. Его сын сюда пошел, Сашка, и мой тоже. Здесь он? Можно его увидеть? Сына своего хочу увидеть. Коля его зовут.

— Сын. Сашка. Коля. Миша. Маша… — загадочно произнес главный и смачно сплюнул на пол. — Всех молодых отправили в собор.

— В собор? — испуганно повторил Андрей. — зачем?

— На обряд инициации. Время пришло. Скоро у молодых будет праздник.

— Какой праздник?

— Праздник воссоединения души с Черным Богом.

— Это как? — не унимался пленник, переживая уже не за себя, а за сына.

Плешивый мужчина исподлобья взглянул на Андрея и улыбнулся. Его подопечные, все время поглядывающие на старшего, заметили перемену настроения и тоже обнажили зубы в глупом оскале.

— Какой ты любопытный, — он сделал шаг навстречу, чтобы получше разглядеть «мясо». — Ты вообще чьих будешь? Неужели в НИИ работаешь?

— Нет, вы что, — Андрей замотал головой, — какое НИИ? Я с трубопрокатного. Трубы делаем. Трешку, пятерку…

— Замолчи, раб, — уставшим голосом приказал главный и поморщился. — Лучше подумай о том, что на исповеди скажешь. Объяснишь, почему не уверовал в Чернобога.

Он еще несколько секунд рассматривал Андрея, потер пальцами шею в раздумьях и обратился к подчиненным.

— Привезите сюда терминал связи. Да поскорее! — те низко кивнули и быстрым шагом направились к выходу. Затем он обратился к горбатому. — А ты поднеси мне стул.

Через несколько секунд он уже сидел и молча рассматривал пленников. В голове Андрея кружились вопросы, но он не решался их озвучить. Михаил, висевший рядом, время от времени стонал, привлекая к себе внимание главного и горбатого, который довольно улыбался.

— Мерзкая падаль, — произнес главный и скривился, глядя на бессознательного Михаила.

— Простите, почему вы его так называете? — поинтересовался Андрей, пытаясь завести разговор.

— Потому что он падаль, отброс, предатель, — спокойно ответил чернобожник.

— Вас как зовут? Меня Андрей.

Руководитель посмотрел на пленника и криво улыбнулся.

— Артем Павлович.

— Артем Павлович, почему вы его предателем называете? — от безысходности Андрей пытался казаться дружелюбным и установить контакт с тем, кто имел полную власть над ним.

— Он предал Черного Бога, ушел от нас, — Артем Павлович плюнул в сторону Михаила. — Он пожалеет об этом. Раскаяние придет. Я говорил ему еще тогда, — он поднял палец вверх, — что его пристрастие к бутылке ни к чему хорошему не приведет. Бог не прощает подобное пристрастие. В душе нет столько места, чтобы уместить там и выпивку и нашу веру. Но он глупец. Как, впрочем, и ты.

— Почему?

— Связался с такой падалью, поверил ему, а этот отброс тебя просто обменять решил на своего сына, — он смотрел тяжелым взглядом. — Ты думал, придешь сюда, возьмешь своего сына за ручку и обратно пойдешь?

— Не знаю, — ответил Андрей и сухо сглотнул. — Наверное, да. Думал, что обратно пойду с ним.

Дверь снова открылась и двое мужчин вкатили в помещение терминал связи, стоящий на тележке. Они поставили его возле входа и принялись подключать провода к расположенным на стене разъемам. Когда экран зажегся, главный чернобожник тяжело поднялся со стула и направился к терминалу. Послышался стук клавиш, писк электроники, гудки дозвона, шорох, тихий голос, снова шорох, снова голос… Андрей закрыл глаза, пытаясь лучше вслушаться в разговор чернобожника с тем концом провода, но было слишком тихо и непонятно. В какой-то момент плешивый мужчина отошел от экрана и подкатил терминал поближе к пленникам, видимо, так, чтобы камера запечатлела их лица. Андрей попытался увидеть изображение на экране, но там виднелся лишь чей-то темный силуэт. Затем он вновь закрыл технику своей широкой спиной и продолжил разговор. Через минуту сеанс связи завершился.

— Уберите его обратно, — приказал он двух подопечным и направился на выход за ними.

Горбатый вдруг оживился и тихим голосом обратился к главному.

— А можно… — следующие слова были слишком тихими и непонятными.

Чернобожник кивнул и грубо отмахнулся от горбатого, но тот почему-то расплылся к довольной улыбке. Когда главный ушел, горбатый закрыл дверь и почти побежал к железным ящикам. Там он резкими суетными движениями стал копаться в сумках и доставать содержимое на свет. Он почти взвизгнул, сжимая в ладони пистолет. Счастливчик поднял рубаху и убрал его за пояс, где уже висели огромные ножны. Затем достал из сумки банку с консервами и лихо открыл ее своим здоровенным ножом. Используя его же вместо ложки, он закидывал куски мяса себе в рот и посмотрел на пленника.

— Вкусное мясо, — гнусавым голосом поделился тот и расплылся в хищной улыбке. — Ты тоже будешь вкусным мясом!

Поедая содержимое банки, он рассматривал пленником и зловеще улыбался. Закончив с консервами, он откинул жестянку в сторону и направился на выход. Когда дверь закрылась, Андрей тяжело вздохнул, сморщился и со злости дернул крюком, отчего цепи зазвенели. От обиды хотелось плакать.

Некоторое время спустя послышались стоны Михаила. Тот замотал головой и замычал. Он тоже приходил в сознание и, как и Андрей, тщетно пытался пошевелить связанными руками и ногами. Андрей с затаенной злобой дожидался того момента, когда его проводник откроет глаза. Тот постонал, поморщился и попытался поднять веки.

— Проклятье… — пролепетал Михаил. — Все болит…

— Скотина, — сначала негромко выругался обманутый, затем добавил уже громче. — Сволочь. Подонок!

— Чего орешь, идиот? — Михаил морщился. — Голова болит.

— Ты — скотина, подонок! — послышался обиженный крик. — Ты меня сюда на обмен приволок!

— Ну да, — спокойно ответил проводник и бросил короткий взгляд на Андрея, — думал тебя на сына поменять. Как видишь, пока не вышло.

— И ты… Ты… Так спокойно? — он не знал, что сказать. — Ты — мразь!

— Не больше, чем ты, — Михаил на несколько секунд зажмурился, пытаясь избавиться от мутности в глазах.

— Я-то почему?!

— Потому что ты — идиот, — в своей привычной манере ответил проводник.

— Ты совсем обезумел?! Ты меня сюда приволок! И называешь мразью!

— Не суетись, дубина, — Михаил вновь поморщился, но уже из-за назойливого собеседника.

— Что делать сейчас? Как выбираться? — почти задыхаясь от злости и страха протараторил Андрей.

— Не суетись, — спокойно ответил Михаил и больше ничего не сказал.

Андрей оглядел гараж в надежде найти хоть что-нибудь, что могло им помочь. Взгляд остановился на двигателе. Он еще раз обернулся, словно автомобиль мог незаметно появится там.

— А что если… — он закусил губу, обдумывая мысль. — Это же гараж? Значит, у них есть транспорт?

Михаил медленно поднял голову и несколько секунд посмотрел на Андрея. Затем покачал головой и цокнул.

— Решил отсюда на машине сбежать? — обреченно произнес тот.

— Да, она ведь быстрая должна быть.

— И куда поедешь? — после секундной задержки спросил Михаил.

— Куда-нибудь!.. Отсюда!.. — он бегал глазами по лицу собеседника.

— Вот ты… — он не стал озвучивать ругательство. — Тоннель отсюда ведет в собор и в никуда. В какое из этих мест ты собрался? Мы и управлять ее не умеем.

— Ну ведь как-нибудь можно, а?

— Никак, — он странно дернул головой, затем с трудом повернулся вокруг своей оси. — Так и машины нет!.. — разочарованно заключил он. — Вот же ты идиот.

— Так как нам отсюда выбраться?! — настойчиво спросил Андрей.

— Не знаю, — честно ответил мужчина, — нам, наверное, конец. Мне-то точно. Отправят к грешникам на мясо.

— Что за грешники? — Михаил с полминуты молчал, и Андрей повысил голос. — Что за грешники?!

— Грешники, — повторил проводник, — человека окунают в черную слизь. Если он не умрет, то начинает мутировать. Иногда внешне меняться до неузнаваемости, иногда просто сходит с ума. Человек в животное превращается. Таким только ненависть и голод движет. Они от такой боли страдают, что только злость их спасает. Их немного помучают, чтобы те запомнили чернобожников и боялись их. А потом выпускают на этажи, чтобы те их чистили от других уродов.

— Каких уродов?

— Таких же, как они. Грешников. Или мутантов от самосбора. Или ликвидаторов, если таковые появятся. Грешники на всех кидаются, — пока Андрей молча представлял себе ужасные картины изуродованных жижей людей, его собеседник продолжил. — Но это только при плохом раскладе тебя в грешники переведут.

— А при хорошем? — с надеждой в голосе спросил Андрей.

— Могут на причастие отправить.

— Это что? — ему было одновременно любопытно и страшно.

— Тоже черной слизью обмазывают, но уже в меньших количествах. Тоже происходят мутации, но чаще всего не такие критичные. Видел у них черные пятна на теле? — он мотнул головой в сторону двери. — Это как раз следы от слизи.

— Зачем это? Я не хочу! — Андрей весь затрясся и замотал головой.

— Тебя не спросят, идиот. Окунут тебя в чан с черным дерьмом, а там уже пусть, что будет. Может с ума сойдешь, может способности какие появятся.

— Да не хочу я, не хочу! — закричал Андрей, сотрясая крюк, на котором висел.

Дверь в помещение открылась и в проеме показался горбун.

— Мясо, не кричите! — приказал он и для убедительности продемонстрировал огромный нож.

Когда дверь захлопнулась, воцарилась тишина, лишь прерываемая редкими стонами Михаила и тихими всхлипываниями Андрея.