Солнце гигахруща (Том 1. Том 2)

30. Пешка станет ферзем

Побывав в церкви и соборе чернобожников, Андрей ожидал увидеть в помещении совета нечто удивляющее, поражающее, запоминающееся или как минимум отличное от всего остального — яркие краски, флаги, пугающие цепи, монументальные фигуры, или хотя бы огромные пространства столь редкие для Гигахруща. Однако внутри была обыкновенная комната, которая, пожалуй, не превышала размера обычной жилой ячейки, если бы там не было стен. Все те же бетонные блоки с контрастной замазкой, два ряда обычных ламп под потолком. Никаких колонн, флагов, картин или цитат. Помещение могло удивить, но не своей помпезностью, а скорее наоборот — скромностью и простотой.

Однако, зайдя внутрь, Андрей тут же ощутил трепет из-за пяти мутантов, сидящих в ряд прямо напротив дверей. Мужчина окинул их всех быстрым взглядом, опасаясь останавливаться на ком-либо слишком долго. Крайний слева был похож на стражников с длинными руками и ногами, покрытыми чешуей. Только, судя по очертаниям, это была самка. Назвать ее женщиной Андрею бы не пришло в голову, особенно на контрасте со следующим членом совета. Она напоминала обычного человека, от которого ее отличали только абсолютно черные глаза, словно залитые жижей из самосбора. Следующие два члена совета были мужчинами. Один из них был стариком с отсыхающими руками, которые скорее напоминали кости с висящей кожей. Другой же сидел на стуле, обхватив его за спинку и ножки всеми своими конечностями, которые хоть и напоминали человеческие, но были гибкими словно щупальца. Последний член совета напоминал побывавшего в сильном пламени человека — весь черный с облезающей хлопьями кожей он, скорее всего, не мог двигаться самостоятельно, потому что восседал на кресле, прикрученном к платформе на колесиках. Лоб мутанта обхватывал ремень, привязанный к подголовнику так, чтобы держать голову прямо. Когда Михаил с Андреем зашли, все члены совета сидели неподвижно подобно статуям. И лишь крайний правый постоянно шевелился, подрыгивая черными конечностями.

Путники были так заворожены видом мутантов, что не заметили, как Степан подтолкнул их вперед своим щупальцем, чтобы те не стояли в проходе. Закрыв дверь, он встал чуть позади Андрея с Михаилом.

— Совет просит у вас согласия на то, чтобы общаться напрямую, — сказал престарелый мутант.

— О чем вы говорите? — спросил Андрей, попеременно глядя на восседающих перед ним существ.

— Общаться напрямую, — повторил Степан. — Отправлять вам их мысли и читать ваши напрямую.

— Я не согласен, — грозно произнес Михаил. — Не хочу, чтобы мне лезли в голову.

— Я бы тоже не хотел, — последовал примеру напарника Андрей. — Они могут общаться голосом?

— Нет, это не представляется возможным, — старик с щупальцем покачал головой. — Тогда я буду служить их голосом. Им вы можете говорить напрямую. А их мысли буду озвучивать я. Так будет понятнее и нам, и вам.

Андрей обвел взглядом совет мутантов, которые, за исключением почерневшего, даже не шелохнулись. Они лишь молча взирали на гостей Содружества.

— Наши имена остались в прошлом, — вещал Степан. — Поэтому представляться членам совета нет необходимости. Но нам бы хотелось узнать ваши имена.

— Смирнов Андрей Викторович, — смущенно представился тот.

— Некрасов Михаил Сергеевич, — грубым голосом отозвался второй.

— Вы пришли сюда за сыном, — продолжал Степан. — Откуда вы знаете, что он у нас?

Андрей стоял с открытым ртом, глотая воздух, потому что не знал, с чего начать. Он уже хотел было сказать, чтобы мутанты сами просмотрели его мысли и память, но ему помог Михаил.

— Да говори, как есть. Чего там мямлишь? — сказал проводник.

— У меня сын попал под самосбор, — стал обрывисто объяснять Андрей. Он столько раз пересказывал эту историю, что, казалось, ее уже все слышали. — И убежал из дома. Потом я с ликвидаторами общался. Там человек из партии был. Он сказали, что Коля — сын мой — к вам ушел. Он мутантом стал, как вы. Может мысли на расстояние посылать. Я его там слышал, у нас. Он со мной разговаривал издалека.

На несколько секунд в зале совета повисло молчание.

— Как вы до нас добрались?

Андрей обвел взглядом мутантов и посмотрел через плечо на Степана, совершенно не ожидая, что они вот так поменяют тему.

— Вы не использовали кратчайшие пути. Ни на прямой дороге, ни на железнодорожной ветке вас не было.

— Это Михаил объяснит, — сказал растерянный Андрей. — Он нас вел.

— Мы шли через нижние этажи, — послышался недовольный голос.

— Почему вы шли там?

— Напрямую опасно идти. На железной дороге самосборы. А прямым путям я не доверяю. Слишком привлекательное место для бандитов.

— Вы шли через помещения НИИ? — спросил Степан.

— Да, мы там были, — ответил Андрей, не дождавшись молчаливого Михаила.

— Что вы там видели?

— Да там… — он завис, снова собираясь с мыслями.

— Да говори уже, как есть, — снова прорычал проводник. — Мы ничего секретного не делали.

— Там ковер, двери деревянные, еще в кабинете были, — неуверенным голосом отвечал Андрей, вспоминая самое первое, что приходило в голову.

— Чей кабинет?

Во время разговора Андрей переводил взгляд о одного мутанта на другого. Ему хотелось понять, с кем из них они ведут беседу. Казалось, что Степан озвучивает мысли того обожженного справа, потому что перед очередным вопросом он ерзал на своем кресле, смотря на гостей Содружества одним глазом из-под нависающей брови с хлопьями отслаивающейся кожи.

— Руководителя, — он почему-то волновался назвать его имя. — Кузнецов Павел Алексеевич его зовут.

— Вы знаете, кто это?

— Мне кажется, да, — он отводил взгляд, ожидая следующих вопросов, но Степан сохранял молчание. — Я думаю, я встречал его лично. И даже общался. Это Чернобог. Он возглавляет церковь и люди ему поклоняются.

— Что еще вы там узнали?

— Я читал его записи. Он вел дневник. Он писал о том, как работал в НИИ. Они изучали черную слизь. Я могу вам дать его дневник, если хотите.

— Вы знаете, что на месте нашего города когда-то была часть того НИИ?

— Нет, я не знал.

— Мы располагались всего в двухстах метрах от них. Но волею гигахруща нас раскидало в разные стороны.

— Здесь тоже изучали, — он пытался вспомнить название института, — альтернативную энергию?

— Да, здесь была часть того комплекса. В нем располагалась одна из энергетических установок, питавшая НИИ. Потом здесь случилась авария и взрыв. На руинах старого мира мы построили новый.

Андрей то смотрел на членов совета, то отводил взгляд на пол. Он абсолютно не понимал, зачем все это говорили и спрашивали. Его интересовало совершенно другое. Он пару секунд собирался с мыслями.

— Где мой сын? Смирнов Коля. Я могу его увидеть?

— Вы проделали долгий интересный путь, Андрей Викторович, — они вновь поменяли тему. — Вы верите в богов?

— Нет, — он раздосадовано мотнул головой. — Не верю.

— Тогда кто же создал этот мир, если не они?

— Не знаю, — в голосе звучало раздражение. — Гигахрущ вечен. Всегда был, всегда будет. Так говорят.

Обгоревший мутант снова зашевелился в своем кресле, выкручивая ноги и руки.

— Ничего вечного нет. У всего есть начало и конец. Даже у гигахруща. Так сколько гигациклов хрущу, как вы думаете?

— Мне сказали… Кузнецов сказал, что ему ровно столько, сколько моему сыну. Значит, шестнадцать, — он сначала ждал их реакции, но затем добавил. — Это верно?

— В какой-то степени. Время относительно. То, что для вас может быть шестнадцатью гигациклами, для других — вечность.

— Опять загадки, черт побери, — тихо выругался Михаил.

— Так сколько же лет гигахрущу? — Андрей бегал глазами по мутантам, восседающим в совете. — Вы скажете нам?

— Прошлое не столь важно, сколько будущее. Лучше скажите нам, Андрей Викторович. Вы хотите найти сына. А что дальше? Вы бы хотели найти выход из гигахруща?

— Я хочу найти сына для начала. Потому что это реально, — мужчина сам удивился своей решимости. — А выход из гигахруща еще никто не видел.

— И все же. Ведь это мечта для тысяч гигахрущевцев. Если не миллионов.

— Я бы хотел.

— Зачем?

— Не знаю, — Андрей молча смотрел на мутантов, но понял, что от него ждут развернутого ответа. — Хочу выйти отсюда. Хочу увидеть небо и солнце. Хочу увидеть землю. Хочу, чтобы сын их увидел. Они есть? Они существуют?

— Что насчет остальных людей? — они вновь проигнорировали Андрея.

— А что насчет них? — совершенно не понял мужчина.

На полминуты в зале совета повисло молчание. Андрей все ждал, когда ему ответят, но затем, опустив взгляд, стал думать, как самому отреагировать на их вопрос.

— Вы бы не хотели показать выход отсюда остальным людям? — подсказали ему.

— Я не думал об этом, — честно ответил мужчина. И вновь пауза. И снова он понял, что от него ждут чего-то еще. — Может быть, показал бы. Я не знаю. Если я выйду, так пусть и другие. Мне не жалко.

— Вы скажите, как отсюда выйти, если такие умные, — все тем же недовольным голосом предложил ей Михаил. — А то, может, вам известно, как выбраться из гигахруща?

— Андрей Викторович, вы когда-нибудь играли в шахматы? — вновь поменяли тему они.

— Да, конечно. У меня были шахматы. Играл в них с Колей. Он — мой сын…

— Что происходит с пешкой, когда она достигает конца поля?

— Она становится ферзем, ладьей или слоном, — он пытался вспомнить правила. — Или конем.

— Боги сейчас разыгрывают партию шахмат, — своим привычным голосом говорил престарелый мутант. — Когда вы дойдете до конца поля, то станете совсем другой фигурой.

— Какие боги? Какие шахматы? — послышался Михаил. — Это вы называете «понятнее»? Что вы несете? — хамил он без всякого стеснения.

— Да. Что за боги? — внезапно поддержал его Андрей. — Я уже слышал об этом. От Чернобога. По фамилии Кузнецов.

— У каждого мира есть свои создатели. У истоков гигахруща тоже стояли вполне конкретные боги. Иной раз они совсем не похожи на таковых. Например, я.

— Кто я? — Андрей переводил взгляд с одного мутанта на другого.

— Вы знаете кто.

Крайний справа выкручивал дрожащие руки и дергал привязанной головой. Андрей встретился взглядом с глазом, пугающе торчащим из-под приподнятой брови.

— Да, вы правильно смотрите. В прошлой жизни меня знали как Ярославцева Екатерина Михайловна.

— Ярославцева… — повторил Андрей, чувствуя, что уже где-то слышал ее фамилию. — Вы ведь работали с Кузнецовым!

— Все верно. Он и сделал меня тем, что вы сейчас видите.

— Что он сделал? — голос его стал живым, энергичным.

— Испытал на мне свою технологию. Когда он еще был человеком, а не бездушным чудовищем. Хотя души у него, наверное, никогда не было.

— Что вы там делали? Это вы изобрели черную слизь?

То, что когда-то было Екатериной Михайловной вновь зашевелилось. Она то выпрямляла дрожащие пальцы, то резко впивалась ими в подлокотник, и дергала головой.

— Я боюсь сообщать вам слишком многое, чтобы не испортить шахматную партию. В конце концов игра интересна только при условии, что ее финал неизвестен. Боюсь, что вам просто надо идти дальше. Путь вам укажут сверху. А все, что надо, вы уже увидели и услышали.

Он несколько секунд стоял спокойно, слушая мерную речь Степана, но затем зубы стали медленно оголятся в безумном оскале.

— Кто укажет? О чем вы говорите? Где мой сын? Дайте мне увидеть Колю! — почти закричал Андрей.

— У нас нет вашего сына, — все тем же спокойным голосом вещал Степан. — И никогда не было.

— Но ведь мне сказали! Что он у вас! Здесь! Он стал мутантом! Он общался со мной!

— У нас нет ни одного члена общества, который бы мог отправлять мысли так далеко. И мы ни об одном таком даже не слышали.

— Но ведь его залил самосбор! Он стал мутантом! Я слышал его голос! Он разговаривал со мной!

— Значит, он был где-то неподалеку, — спокойно ответили ему. — Мы, может быть, смогли бы сказать больше, если вы открыли свой разум.

— Я открываю свой разум! Лезьте в меня! Скажите мне, где мой сын!

— А в мой не смейте, — послышался недовольный Михаил.

В зале совета воцарилось молчанье, прерываемое лишь громким дыханием Андрея, который со слезами на щеках смотрел на мутантов. Прошло не больше минуты, когда черное тело Екатерины Михайловны вновь зашевелилось полумертвыми конечностями.

— Я давно забыла вкусы чувств и эмоций, — заговорил Степан. — Но если бы я могла, то сейчас бы переживала самую горькую грусть, зная, что вас ждет в будущем. Вы не просто так встретили этого человека. И не просто так пришли сюда. Все это очередные ходы шахматной партии…

— Которую разыгрывают боги, да? — перебил Андрей. — Где мой сын?!

— Ваш сын в самосборе, — послышался сухой короткий ответ.

— Что это значит? — спросил мужчина, тяжело дыша от нахлынувших на него чувств.

— Возвращение на Олимп всегда сопровождалось трагедией. Больше мы вам ничего не можем сказать. Прощайте!

— Что?.. — только и успел сказать Андрей, почувствовав, как его сжимают вокруг талии.

Степан обхватил щупальцем тело мужчины, открывая при этом дверь. С неожиданной силой он буквально выкинул Андрея из зала, а вскоре к нему присоединился Михаил, который злобно оскалился из-за прикосновения щупальца. Когда мутант ослабил хватку, на его лице не было ни единого намека на агрессию. Степан стоял с таким видом, будто только что встретил путников. Он закрыл дверь и перекрыл вход своим телом.

— Вас следует идти на выход из города, — четко обозначил он и указал рукой направление.

Мужчины еще с полминуты стояли напротив входа в зал совета — один со злостью, второй со слезами на щеках. Щупальце Степана извивалось в воздухе, как-будто намекая на то, что они в любом случае окажутся у выхода. В довесок к его сильной конечности в дальнем конце возникли еще несколько силуэтов, молчаливо поддерживающих своего соплеменника. Проводник был зол, но совершенно не имел желания вступать здесь с кем-либо в конфликт.

— Ладно, пойдем, — сквозь зубы произнес Михаил и хлопнул напарника по спине.

Тот не сразу сдвинулся с места, так что пришлось крепко сжать его за оба плеча и буквально толкнуть в ту сторону, куда указал Степан. Покинув коридор, престарелый мутант обогнал мужчин, чтобы те следовали за ним. На обратном пути путники погрузились в размышления и совершенно не обращали внимания на город мутантов.

Очень скоро совсем незаметно для себя они добрались до выхода из Содружества и вышли из своих дум, только когда перед глазами появились силуэты молчаливых стражников с чешуйчатой кожей. Степан остановился метров за двадцать до них.

— Удачи вам на обратном пути! — пожелал он и словно на прощанье взмахнул щупальцем.

— Мне вот интересно, — начал Михаил, — почему вы не забрали у нас оружие при встрече с вашим руководством? А если бы мы решили устроить там пострелушки?

— Если бы вы только подумали об этом, то умерли раньше, чем потянулись за автоматом, — ответил Степан и снова примерил на себе улыбку, которая сейчас казалась особенно пугающей. — У вас еще есть вопросы?

— Нет, — сказал проводник и направился в сторону выхода.

Андрей сделал несколько шагов за ним, но потом остановился, немного подумал и обернулся к жителю Содружества.

— У меня есть вопрос. Вы слышали наш разговор про НИИ. В этом институте был аппарат, название которого начиналось с буквы Ф, — он подумал о том, как лучше спросить. — Аппарат назывался ФУП — какое-то там устройство Победоносцева. Что может стоять за первой буквой? Это может быть связано и с тем, что было здесь до взрыва.

Степан молча выслушал вопрос человека, затем закрыл глаза и слегка повернул голову, будто пытался услышать голос откуда-то из глубины Содружества. Через несколько секунд он открыл веки.

— Ф означает фрактальный. Фрактальная установка Победоносцева.

Андрей простоял молча несколько секунд, пытаясь запомнить совершенно новое для него слово. Затем стал думать о том, что еще можно было узнать.

— Вам пора идти, — прервал его размышления Степан. — Прощайте!

— Чего там встал?! — рявкнул Михаил у уже открытых дверей, ожидая Андрея. — Пойдем отсюда!

Мужчина с красными от слез глазами в последний раз оглядел стены и жителей города мутантов и направился на выход.