Сотканные из лжи

Глава 22. Эшли

Слова Тайлера не выходили из головы. Я прокручивала их изо дня в день, но не могла принять саму суть. Отрицала. Злилась. Горевала. И снова отрицала. Потеряла всякий интерес к учебе и даже занятия по литературе больше не выглядели привлекательными. Нейт, если и замечал, то не задавал лишних вопросов. Зато остальные учителя просили меня остаться после лекций и пытались выяснить, все ли со мной хорошо. Я правда витала в облаках. А еще не могла больше терпеть общество Колин.

Все в ней казалось искусственным. Каждый взгляд, усмешка, слово. Она продолжала вести себя властно, будто целый мир подчинялся ей одной. А еще полностью проигнорировала мою просьбу и все еще вмешивалась в мою жизнь. Каждый день начинался и заканчивался вопросами. И если поначалу я вежливо отвечала, то после — огрызалась. Куда легче было проводить время с Ким: ее хотя бы не волновал каждый мой шаг. Да даже Дженни выглядела куда искренней и беззаботней, вот только стоило Тайлеру появиться в поле нашего зрения, она резко переводила взгляд с меня на него и ухмылялась.

Рано или поздно тебе придется принять решение.

Слова не звучали настойчиво и требовательно, куда больше они поясняли мои чувства. В какой-то момент я не смогу их хранить глубоко внутри и выплескивать в редких встречах. С каждой секундой они разрастались, терзали сердце и просились выйти наружу. Я постоянно смотрела на Тайлера. Старалась находиться по близости. Услышать его голос, тихий смех. Но даже если я смогла бы усмирить Колин, родители никогда бы не позволили быть с Тайлером.

«Как известно, предрассудки труднее всего искоренить из сердца, почва которого никогда не была вспахана и оплодотворена образованием; они произрастают упорно, стойко, как плевелы среди камней».

Занятия у Нейта стали отдельным видом мучений. Я больше не принимала участия в обсуждениях, потому что никак не могла собраться с мыслями. Да и сам Нейт вел себя отстраненно: он чаще оставался в стороне. Все вокруг менялось, и впервые я хотела этих перемен.

История Джейн Эйр в какой-то степени помогла. Мне следовало действовать. Не сидеть. Не терпеть. Не казаться, а быть. Выбирать самостоятельно, не опираясь на суждениях других. Молчание и бездействие уничтожало изнутри. Ни одна история любви не случалась без жертв.

Мы сидели вместе с Дженни на перемене в столовой. Она пила кофе, я рассеяно осматривала зал.

— Как ты относишься к Колин? — Внезапно спросила я, удивив саму себя.

Дженни поднесла чашку ко рту, но не сделала глоток. Несколько черных кудряшек пружинили возле лица, остальная копна лежала на спине.

— Почему ты спрашиваешь? — Ее и без того выделяющиеся скулы заострились. Выражение лица стало настороженным.

— Просто.

В звании самый странный разговор — этот занял бы первое место. Я уже пожалела, что спросила, но мне требовалось подтвердить сомнения и убедиться, что ни одна я замечаю за ней излишней заботы, граничещей с навязчивостью.

В жизни Джейн Эйр был такой человек — Сент-Джон Риверс. То, как точно она описывала его, больно отзывалось в моем сердце. Ведь эти слова можно было применить и к Колин.

«Он ценит меня, как воин хорошее оружие, — и только». Ценила бы меня Колин, если бы моя семья не состояла в золотой пятерке?

— Если учитывать тот факт, что мы учимся и живем вместе, то нормально. Но Колин не тот человек, которого я заберу с собой после Болфорда. — Я повернулась, чтобы посмотреть в глаза Дженни. Она выглядела предельно серьезной, даже не ухмылялась. Будто бы чувствовала, что мне требовалась правда.

— А Ким?

— Ее — да.

Я хотела спросить про себя, но не решилась. И спасибо Дженни за то, что не ответила на не заданный вопрос.

Несколько минут мы провели в тишине. Я подбирала слова, Дженни допила кофе и теперь щипала пальцами круассан.

— Почему она не ведет себя с вами так же, как и со мной?

Дженни хмыкнула, отвлекаясь от выпечки. С прищуром посмотрела на меня, предлагая лично догадаться.

— Я бы никогда не позволила Колин помыкать мной. И она об этом прекрасно знает.

Я тупо смотрела, в ожидании продолжения. Дженни вздохнула и откинула мешающие пряди за спину.

— Колин нравится что-то контролировать, потому что ее жизнь сыпется из рук. Мы же обе прекрасно понимаем, что родителям на нее плевать. Именно поэтому они отправили ее сюда. И именно поэтому она напрашивается на выходные к тебе, а не едет домой. Колин пытается быть твоей старшей сестрой, как-будто бы твоя мать после этого решит ее удочерить. Проблема в том, что ты позволила ей это сделать.

Я безропотно кивнула и облизнула губы.

— Я не люблю учить жизни, Эшли, потому что мне только девятнадцать. Но чего бы я точно не допустила, так это то, чтобы какая-то выскочка указывала мне куда ходить и с кем не общаться.

Вот мы и ступили на тропу правды. Пронзительный взгляд карих глаз скользил по моему лицу. Я не двигалась, даже не дышала. Обсуждать тот случай, когда я выронила книгу, не собиралась. Потому что не хотела.

— И как мне быть?

— Ты сама прекрасно знаешь. Не стоит бояться того, кто держится за тебя всеми силами. Если тебя что-то не устраивает — скажи.

— Она не слышит меня.

— Тогда ты говоришь недостаточно громко.

Слова прозвучали мягко, но в тоже время настойчиво. Впервые за долгое время я не чувствовала неловкость при общении с Дженни. Смущения. Страха. Она говорила прямо, без насмешки или издевательства в голосе.

Я сделала глубокий вдох, медленно анализируя ее слова. Может быть Колин и вправду игнорировала мои просьбы, потому что не воспринимала их всерьез? Тогда действительно стоило говорить громче.

Желание поговорить с Колин внезапно вспыхнуло во мне. Я не стала подавлять его и игнорировать: поднялась и направилась в нашу комнату. После экономики Колин должна была быть там. Но встретила я ее в совершенно другом месте и не одну.

Колин разговаривала с Тайлером. Вернее, говорила только она, а он молча слушал ее с привычным равнодушным лицом. Страх медленно пополз по рукам, окольцовывая горло. Тысяча мыслей, подобно рою пчел пронеслись в голове. Я тупо моргала с приоткрыт ртом. Колин улыбчиво что-то рассказывала.

— Колин, — хрипло позвала я. Они повернулись ко мне. Колин недовольно поджала губы, будто бы я отвлекла ее отчего-то важного. Тайлер же едва заметно улыбнулся.

Не прощаясь, Колин отошла от Тайлера. Я могла поклясться, что ее щеки чуть порозовели. Движение стали дерганными: она неловко поправила волосы, а после разгладила юбку. Ее поступок отозвался во мне злостью.

— Что такое? — Нетерпеливо поинтересовалась она.

— О чем ты разговаривала с Тайлером?

Напряженная пауза повисла между нами. Колин на секунду растерялась. А я похвалила себя за то, как упрямо смотрела в ее глаза.

— Ты в чем-то меня упрекаешь? — Ощетинилась она, приступая к своей излюбленной тактике нападения. — А ты где была? Я просила меня подождать.

— Ты не просила.

— Просила.

То, как уверено она это произнесла, заставило меня усомниться. И я практически разжала кулаки, перебирая в голове слова Колин, пока внезапно позади меня не появилась Дженни.

— Что не поделили?

— Эшли в очередной раз подтвердила, насколько дырявая ее память, — выплюнула Колин. Естественно она не могло не унизить меня перед Дженни.

— Ее память никогда не была дырявой, — ухмыльнулась в ответ Дженни, касаясь рукой моего плеча в знак поддержки. Я чуть выпрямилась. Почувствовала прилив уверенности и сил.

— Вот значит как? И на что ты намекаешь, Дженни?

— Зачем мне намекать, если я говорю прямо.

— Разумеется.

— Разумеется.

Я видела, как сильно раздражал Колин этот разговор. Она и так ненавидел спорить с Дженни, потому что зачастую проигрывала спор, но сейчас, когда была одна, я могла поклясться, что ее шея и щеки горели от злости.

— Эшли, пойдем в комнату.

И я бы согласилась, если бы не увидела ее рядом с Тайлером несколькими минутами ранее. Она осуждала, что я смотрю в его сторону, а сама щебетала, как влюбленная птичка.

«Словно завеса упала с моих глаз, и я увидела перед собой черствость и деспотизм».

— Мне незачем туда идти.

Я не стала дожидаться ее реакции: пошла в сторону улицы. Немного потряхивало от того, что так грубо обошлась с Колин, но в то же время чувствовала свободу, будто сбросила балласт. В тот раз я промолчала, в этот — нет.

Эрес Шейни поступил в Болфорд. Я судорожно сглотнула, наблюдая за тем, как Кэтрин пыталась выставить его обратно в Англию. Ее желание и мой страх имели почву: Шейни — один из самых неприятных людей, которых я когда-либо встречала. Он был разбалованным мальчишкой, который брал все, что хотел. И когда я пыталась пожаловаться на него, даже мама заставляла меня молчать. Потому что нельзя было ударить в грязь лицом перед возможными партнерами. Семья Шейни владела строительной компанией ERMAAS и с каждым годом поражала своим ростом. Создатели криптомонет никогда не знали, кто завтра готов был стать их партнером, поэтому и цеплялись за любые возможности. В мире, где мой отец продавал воздух, важно было иметь кого-то за спиной, кто облачит его в красивую оболочку.

Шейни словно планировал вывести Кэтрин из себя. Но к счастью ей не пришлось в одиночку справляться с ним: Энтони и Тайлер осадили Эреса. Я стояла в стороне, вспоминая наш разговор с мамой. Она сказала, что семья Шейни первые приглашенные. Значит, Виктор Фокс, который проводил у себя зимний бал, подготовил для них какое-то предложение. Но если мне не изменяла память, то у ERMAAS был еще один владелец. Будет ли он в числе первых?

Я должна была рассказать об этом Кэтрин. Внезапное появление Эреса вызывало много вопросов. Как и первое приглашение. Ее отец что-то планировал, а значит, она обязана была об этом узнать.

Когда Кэтрин наконец взглянул на меня, я попыталась намекнуть ее выйти на улицу. Мой намек Фокс поняла и пошла следом. Слабый уголек надежды вспыхнул в груди. Возможно, мы могли бы время от времени общаться. Глупо было игнорировать то, как сильно я скучала по Кэтрин. По ее острому языку, юмору и уверенности, которая витала вокруг нее.

Как только мы добрались до беседки, я первая задала вопрос:

— Он не сказал, почему перевелся? — Выпалила я.

— Нет. Куда больше его интересовало взбесить всех за несколько минут. Его семья будет на зимнем балу?

— Да. Они первые приглашенные.

Кэтрин мои слова удивили. Значит Виктор не сообщил ей об этом, предпочитая держать в неизвестности.

— Если честно, я боюсь его, — призналась я.

— Тайлер присмотрит за тобой.

Смущение красноречиво выдало меня. Я запихнула его куда подальше, потому что была уверена, что могу говорить честно с Кэтрин.

— И этого я тоже боюсь.

— Не переживай. Роль тени для Тайлера привычна. Никто и не поймет, что между вами что-то есть.

— Может лучше поговорить с Нейтом?

Кэтрин посмотрела на меня, как на идиотку.

— Он же может его отчислить.

— Это глупо. И нет ничего приятней, чем сбивать спесь с Эреса. Не пытайся втянуть в это Нейта. Мы сами с ним справимся.

Пока мы шли обратно к зданию, я обдумывала слова Кэтрин. И вправду стоило перестать искать спасение на стороне. К тому же Нейт был не из тех, кто решает вопросы исключением. И в прошлый раз разговор ни к чему не привел. Но стоило признать, что нахождение Кэтрин в Болфорде никак не ударило по мне. То, что постоянно говорили мама и Колин оказалось ложью. В большинстве случае Кэтрин было плевать. Она занималась своей жизнью.

Ложь. Как же много ее было. Она поджидала на каждом шагу. Вот и сейчас, когда мы подошли к дверям, излишне заботливая Колин недовольно смотрела на меня. Действительно ли ее волновало наше общение или же она хотела в очередной раз выслужиться перед моей мамой? Я уже ни в чем не была уверена.

— Эшли! Я ищу тебя целых десять минут.

— Мне нужно было поговорить с Кэтрин.

Я снова ушла. Оставила Колин наедине со своим недовольством. И раз она не пошла за мной, то значит Кэтрин решила высказаться. Ее смелость поражала. Кэтрин никогда не мирилась с чем-то: открыто и прямо говорила все, о чем думала, даже если и стоило лишний раз промолчать. Мне не стать такой же. Но разве это требовалось?

Я рассмотрела эту мысль со всех сторон и пришла к выводу, что нет необходимости становиться копией Кэтрин. Стоило лишь обрубать под корень чужие попытки помыкать моей жизнью. И если Колин была мне по зубам, то мама — нет.

Идея сдастся показалось настолько привлекательной, что я едва не развернулась и не извинилась перед Колин. Вот только за что извиняться? За то, что она вновь попыталась запереть меня в клетку? Мы с Кэтрин лишь обсудили общую проблему. Эрес для нас обеих был занозой в заднице и мы имели право поделиться своими переживаниями. Я прекрасно знала, что Колин даже не поймет и не разделит наших чувств. Она не была там. Она не чувствовала себя куском мяса, которое хотели продать дорого.

Я вернулась в комнату и рухнула на кровать. Колин пришла через несколько минут недовольная и жаждущая извинений. Мне нечего было ей сказать. То, что мы считали дружбой, нещадно разлеталось на осколки. И я не собиралась их склеивать.