Кэтрин выглядела разбитой, сидя на моей кровати и накручивая локон на палец. Она не разговаривала, не улыбалась и не делилась своими мыслями. Кристофер пытался ее спровоцировать хоть на какие-то эмоции, и я не совсем понимал для чего. После той ситуации с Лили мы не разговаривали, но он снова выглядел беззаботным и жизнерадостным. Плохо слепленная маска выдавала его переживание. Однако мне не было до него дела.
Кристофер по-своему боролся со своими демонами. И я не собирался вмешиваться.
Приглашение на зимний бал лежало на тумбочке. Я то и дело брал в конверт, переворачивал по несколько раз и клал обратно. Перспектива оказаться в этом цирке не прельщала. Встреча с Джеффом и вовсе заставляла собрать вещи и свалить. Несколько часов с ним — вспарывали раны, заработанные на протяжении целой жизни. И я был определенно идиотом, раз добровольно шел на встречу к дьяволу.
Я не мог оставить Кэтрин одну. Не сейчас. Новая должность Нейта ударила по ней больнее, чем я предполагал. И в этом крылась еще одна причина, почему она проводила вечера у меня, а не с Лили.
С Эшли мы не виделись так, как мне бы хотелось. Но я продолжал наблюдать за ней издалека и гордился тем, как настойчиво она давала отпор Колин, как четко и громко очерчивала свои границы, не позволяя подруге вмешиваться в ее жизнь. Эшли стала чаще проводить время с Дженни и Ким, в то время как Колин оставалась в одиночестве. И я не испытывал к ней сострадания.
Колин была не единственной проблемой. Родители Эшли. Харпер и Вульф. Люди, которые на пушечный выстрел не разрешили бы мне приблизиться к их дочери. В этой схватке Эшли стоило собрать всю силу, которую до этого она никогда не использовала. В противном случае ничего не имело смысла. Мы могли продолжать встречаться в библиотеке или в лабиринте, но как только Кэтрин станет свободной от контракта, я покину Болфорд. Учеба входила в долгосрочные планы, но не тогда, когда Джефф Гилл свободно разгуливал по Бостону. Следовательно, не имело смысла травмировать наши сердца чувствами, у которых даже не имелось будущего. Возможностей. Ни одного чертового шанса. Довольствоваться меньшим я не собирался. Моя жизнь и так складывалась из обрывков, когда я хотел превратить ее в большое полотно.
Очередная пауза болезненно отзывалась во мне. Я и не предполагал, как сильно Эшли пробралась в сердце и как прочно задержалась в нем. Всему виной замкнутое пространство и малое количество людей, с которыми я бы мог проводить время. Но это оправдание. Правда была в том, что я видел в Эшли нечто большее, чем она показывала миру. Слишком сильно ее опекали в жизни, на корню обрубая попытки вырваться в свет. Она виделась мне птичкой, что никак не решалась покинуть гнездо. Пригретая излишней любовью матери, Эшли забывала о себе. О своем выборе и предпочтениях. О мечтах. И я был абсолютно уверен в том, что мог бы ей помочь.
Тоска в сердце разрасталась, опуская меня на дно отчаяния. Чувства перемешались, переплелись в тугой узел. Я и сам оказался на перепутье, теряясь в обстоятельствах и времени. Количество проблем росло с каждым днем. И я не понимал, с чего стоило начать, а что отложить на потом.
Ложь.
Джефф был той самой проблемой, которую стоило решить в первую очередь. Запятая, поставленная несколько лет назад, так или иначе возвращала меня в прошлое. Я не представлял себе спокойную жизнь в собственном доме. Не представлял, как мирно могу сесть в кресло, открыть книгу и раствориться в ней. Джефф был источником постоянного «но». Поэтому следовало поставить его приоритетом.
На День благодарения большинство студентов разъехались по домам. В столовой меню сделали праздничным, подавая традиционную индейку с овощами. Аппетитный аромат разносился по коридорам, но не смог привлечь моего внимания. Я прислонился к стене и наблюдал, как мрачная Эшли покидала Болфорд с вещами. Рядом с ней шла Колин и выглядела куда более счастливой. Короткий взгляд голубых глаз коснулся моего лица. И мне совсем не понравились эмоции, что плескались в них.
Нейт тоже уезжал, видимо, чтобы провести это время с семьей. Он коротко кивнул мне, но в этом движении был заложен смысл. С появлением Эреса Шейни никто из нас не мог расслабиться. Этот парень одним своим видом и ухмылкой, крепко приклеенной к губам, вызывал неприятные чувства. Никто не сомневался, что он приехал сюда не за знаниями. Если Виктор Фокс приложил свою руку к его поступлению, значит что-то мерзкое плелось за спиной Кэтрин.
Она часами следили за монетой отца, пытаясь предугадать его следующие действия. Любая новость могла как придать роста, так и скинуть с пьедестала. Однако Виктор ничего не анонсировал. Мы слепо тыкались по углам, в поисках ответов на вопросы, но и я, и Кэтрин, прекрасно понимали, что сможем получить их на зимнем балу.
Я прогулялся по лабиринту, вдыхая вишневый дым. Холодный воздух приятно ласкал кожу. В голове не осталось ни единой мысли. Лишь шорох листьев нарушал покой и тишину. Меня слегка потряхивало от предвкушения чего-то нового. Шестое чувство подсказывало, что совсем скоро произойдут перемены. Но как бы жизнь не повернулась, мне точно хотелось одного: видеть Эшли рядом.
Декабрь насмехался над нами, сменяя быстро дни. Я пытался отвлечься учебой, книгами и разговорами с Кэтрин, но зимний бал так или иначе напоминал о себе.
Эрес становился настойчивее, не только по отношению к Кэтрин, но и к остальным. Он не упускал возможности загнать в угол других студенток и нагло флиртовать. Его мотивы были неизвестны. Я все время анализировал его действия, выбрав стратегию молчаливого наблюдателя, в отличие от Энтони, который с удовольствием решал вопросы кулаками. К слову, его рьяное желание защищать Кэтрин обернулось скандалом. Кэтрин взбесилась, заметив, что Энтони пытается ее повсюду сопровождать, и велела заниматься своими делами.
Я не задавал вопросов, по поводу ее отношений с Нейтом. К тому же не замечал, чтобы они пытались найти друг для друга время. Кэтрин все еще не принимала тот факт, что мы обязаны явиться на бал. Нейт же старался предоставить ей пространство, понимая, что любое вмешательство в дела Кэтрин могло лишь пошатнуть то хрупкое, что появилось между ними.
Жизнь одновременно стояла на паузе и неслась по склону.
И я впервые не знал, что нас ждало завтра.