Спутник бросает тень

17

Два часа Дейли помогал Нисону обыскивать квартиру. Был обшарен каждый уголок, простуканы все стены и полы, чтобы обнаружить тайник, куда Пегги могла спрятать пистолет. Наконец сержант выдохся. То, что он искал — сигареты «Симон Арцт», — было обнаружено. А остальное пока не так уж важно. Оставив Нисона одного, он поехал в управление. Кабинет Муна был прокурен до невозможности. Сам инспектор напоминал изжеванную сигару.

— Ну что? — устало спросил он.

— Пока ничего нового. А у вас как дела?

Мун только кивнул на магнитофон. Допрос потребовал слишком много сил. Раздеться, лечь, уснуть — единственное, о чем он думал. Сняв пальто и шляпу, он повернулся к Дейли:

— Телеграфируйте Троллопу, он же просил. А если Нисон найдет пистолет...— Мун хотел добавить, чтобы его разбудили, но только махнул рукой. Сейчас главное выспаться. Он заслужил сон.

Оставшись один, Дейли открыл окно и включил магнитофон. Закрыв глаза, он лежал в кресле. Голоса, записанные на пленке, звучали так естественно, что он почти видел этих людей. Пегги сидит скорчившись. Инспектор расхаживает по комнате и чиркает одну спичку за другой. Вот он готовит ловушку. Вот Пегги вскидывается, понимая, что ловушка захлопнулась. Дейли перемотал ленту и пустил сначала.

— Успокойтесь! Слезами вы ничего не докажете. Если вы не виноваты, мы вас выпустим. Вы можете отвечать?

— Да. Но верьте мне...

— Только от вас зависит, поверю я или нет. Итак, начнем. Предупреждаю, будьте внимательны. Обдумывайте каждое слово — любое из них может быть использовано против вас...

Дейли улыбнулся. Он уже знал излюбленный прием Муна: человек, которого предупредили, чтобы он был особенно внимателен, следя за своими словами, обычно плохо замечает, что готовит его противник.

— Расскажите все, что вы знаете о Спитуэлле.

— С Джоном я познакомилась года два назад. Он в тот вечер много пил, то и дело совал мне деньги. Сказал, что я ему нравлюсь. Следующий вечер у меня был свободный. Сперва мы пошли в ночной клуб, а потом к нему.

— И вы стали его?..

— Да.

— Но вы же не любили его?

— Нет. Но надеялась на длительную связь. У него было много денег.

— Вы знали, чем он занимается?

— Не знала. Он говорил, что он журналист.

— Лжете! Вы отлично знаете, что он был русским агентом.

— Он мне ничего не говорил... Я действительно не знала...

— Все газеты писали о деле Ротбахов.

— О деле... кого? Я не читала.

— Хорошо, сочиняйте дальше!

— Я не сочиняю... Я, право же, ничего не знаю. Мне казалось, что у него какое-то рискованное занятие...

— Ну, ну, дальше!

Пегги замолчала. Молчал и Мун.

— Я вас предупреждал — будьте внимательны! Молчание подозрительнее слов. Вы знаете, как его можно истолковать?

— Нет, нет! Я не хочу молчать. Я только сужу по тому, что... Джон мне как-то показывал страховой полис. Его жизнь была застрахована в сто тысяч долларов. И тогда я подумала... А иногда он бывал такой странный, какой-то подозрительный... Особенно в последнюю ночь...

«Полис! Очень интересно! Где же он?» — подумал Дейли.

— Кстати, раз уж вы затронули последнюю ночь... Вы имеете в виду ту, которую вы провели на улице ВанСтратена?

— Да.

— Что вы, собственно, хотели сказать? Ага, что он был взволнован. Он, вероятно, тогда много курил? Верно? А что он курил? Как обычно, «Честерфилд»?

— Да, по-моему, «Честерфилд».

— А вы «Симон Арцт»?

— Как я могу курить «Симон Арцт», если мне эти сигареты прислали уже после?! Я попробовала, но мне не понравилось.

— Ага, вы говорите — прислали? И кто прислал, вы конечно же не знаете?

«Хорошо», — подумал Дейли. Он видел, как инспектор перегнулся через стол, как сверлит Пегги глазами.

— Не знаю... На упаковке был только мой адрес и больше ничего...

— Не знаете? Ясно! И упаковка, разумеется, пропала?

— Упаковка? Куда я ее дела? Кажется, выкинула...

— Послушайте! Вы хотите, чтобы я вам поверил, а что вы сами делаете? Рассказываете мне сказочки, над которыми посмеется пятилетняя девочка. Упаковки нет, отправитель неизвестен. Странно, почему это мне неизвестные благотворители не посылают коробок с самыми дорогими египетскими сигаретами?

— Я... я не знала, что они дорогие... Я думала, что это прислал Джон... Мы с ним договорились...

— Джон? С того света? Вы же лучше, чем кто-либо, знали, что он уже труп.

— Я тогда... еще не знала... Посылку я получила уже под вечер.

— Не разыгрывайте представление! Весь город об этом знал, все газеты кричали об этом, а вы...

— Я не читаю газет... Только вечером... когда пришла в бар... Там я впервые узнала...

— Приберегите слезы для присяжных. Еще раз говорю, будьте умницей. Никакое вранье вам не поможет. Лучше прямо признаться, как это произошло... Я убежден, что есть смягчающие обстоятельства... Ну, ну, детка! Вы поссорились с Джоном? У меня есть показания соседей. Они слышали...

— Я же просила Джона не кричать!

«Попалась!» — вздохнул Дейли. Да, допрашивать Мун мастер.

— Что ж, кому не приходилось ссориться. У нас с женой это бывает через день... (Пауза.) Так из-за чего? Из-за тех десяти тысяч?

— О чем вы говорите?

— Я говорю о тех десяти тысячах, которые сейчас лежат на вашем счету в Йорквильском отделении Национального банка... Насколько я знаю, эти деньги вам дал Спитуэлл... Подарил или одолжил?..

— Нет, нет, он не давал... Это... это мои деньги... мои личные... Я их скопила.

— Сбережения? Копили, копили, пока не скопили десять тысяч, потом сразу их внесли... (пауза) — именно в день убийства...

— Не говорите так, это ужасно... Это случайное совпадение. У меня были акции... Они начали падать... Я продала их и деньги положила в банк...

— Ах, продали? У какого маклера?

Пегги замолчала. Дейли слышал это молчание и мог в нем разобраться. Лжет Пегги. Упрямо лжет. Сейчас ее ничем не прошибешь. Уперлась.

— Ну, ну, рассказывайте. Из-за чего же вы поссорились?..

— Мы? Я уже не помню.

— Не хотите рассказывать — не надо. Может быть, вы устали? Нервы, да? Закурите, это помогает.

Дейли заерзал. Он готов поклясться, что Мун предлагает «Симон Арцт». Послышался щелчок портсигара, слышно, как чиркает по столу спичка... и мягкие шаги. Попалась Пегги! Наверняка! И не подозревает, что ей приготовили. Ага, вот и ее голос.

— Слишком крепкие? Это же ваша обычная марка!

— «Честерфилд»? Не может быть! Да это же «Симон Арцт»! Вот, написано...

«Сорвалось!»

— Ах да, простите, ошибся... А у вас с Джоном все время были хорошие отношения?

— Да. Я же сказала, что он ко мне хорошо относился. Если был в хорошем настроении, иногда отваливал даже по сотне.

— Но последнюю ночь у него было дурное настроение?

— Да. Вечером, когда он позвонил мне на работу, я еще по голосу поняла, что у него что-то неладно. Я и сама была зла. Он еще раньше соврал мне, сказал, что уезжает в Европу. А когда я ему вдруг понадобилась, оказалось, что эта Европа на улице Ван-Стратена. Я даже не хотела приходить. Я знала, что мы поссоримся.

— И предчувствие не обмануло вас.

«Ага, Мун все-таки завел ее куда надо».

— Да, мы и правда поссорились... Он только сказал, что едет в Канаду. Он никогда не рассказывал о себе много, но я и так поняла, что ему что-то грозит. Даже по телефону предупредил, чтобы никто за мной не увязался. Я тут же хотела уехать с ним. Я же знала, что это мой последний шанс удержать его. Но Джон хотел, чтобы я осталась здесь.. так ему важнее... А потом он вызовет меня к себе. Я стала упрекать его. А он... напомнил, кем я была до него. Потом сказал, что из-за меня он не намерен терять десять тысяч...

Внезапно голос Пегги оборвался. Дейли даже видел, как она побледнела. Наконец-то проговорилась! И что теперь Мун? Вновь чирканье спички. Ага, делает вид, что всецело занят своей сигарой. Так-так...

— Простите, я прослушал. Так о чем вы?.. Ага, значит, вы поссорились и...

— И... (Пауза.)

«Подозрительная пауза».

— И я вышла...

— За газетой?

— Нет, совсем ушла.

— Во сколько?

— Ну, было минут двадцать девятого.

— Ошибаетесь. Минут на пять позже!

— Не может быть, — пожалуй, даже раньше. Я это хорошо помню, потому что очень торопилась. В девять я хотела быть в новом универсальном магазине Вонемейкера. Мне сказали, что там куда дешевле...

— И опоздали к открытию?

— Нет, как раз успела.

Послышались шаги. Дейли видел, как инспектор подошел к карте, как измеряет пальцем расстояние от улицы Ван-Стратена до Мот-стрит.

— Сказки рассказываете! Если уж подготавливаете себе алиби, то постарайтесь, чтобы оно выглядело правдоподобно. Кто может подтвердить, что в девять вы были у магазина Вонемейкера? Никто!

— Шофер такси. .

— Мог бы! Но ведь номера его машины вы наверняка не помните.

— Нет...

— Могли бы и не говорить. Я и заранее знал. Значит, остается выдумать продавца, который бы вас наверняка запомнил... Такого тоже нет?

— Нет, я ничего не купила.

— Мчались сломя голову, тратили деньги на такси и так ничего и не купили?

— Я, право, не лгу. Когда я вошла в магазин, то заметила, что у меня нет сумочки. Очевидно, забыла в такси, когда расплачивалась с шофером. И я тут же выбежала.

— А шофер с деньгами уже скрылся. А номер вы не заметили. Выражаю вам свое сочувствие. Но вы хотя бы сообщили в полицию? Сейчас мы справимся...

Послышался щелчок телефонного аппарата.

— Не надо. Я никуда не сообщала.

— Что ж, тогда надо сознаться, что все это ложь.

— Нет. Просто в тот день было не до того. Пришлось долго ждать в банке.

Дейли весь напрягся. Надо думать, и Мун напрягся не меньше — вон как запыхтел сигарой. Мягкие, настороженные шаги. Наверняка зашел к ней со спины.

— И пока я съездила в Йорквиль, пока вложила деньги, а потом легла, а потом надо было на работу... а потом я услышала про Джона... о том, что нет в живых... И конечно, уже не думала о сумочке и о тех деньгах, которые там были...

— Ну хватит! Встаньте! Встаньте! Пегги Морнинг, вы обвиняетесь в убийстве Джона Ирвинга Спитуэлла с целью присвоить чек на сумму в десять тысяч долларов!

Вот то, чего ожидал Дейли. Пегги не выдержала, сорвалась. Сломилась. Какое-то время слышались только рыдания. Потом последовало признание в том, что она лгала. А потом и рассказ, как все было. Правдивый рассказ? Или снова ложь?

Главная причина, из-за которой Спитуэлл не хотел взять ее с собой в тот же день, были десять тысяч, которые надо было забрать из банка. Какой-то человек, имени которого Спитуэлл не называл, пообещал положить эти деньги утром четвертого октября. Так как Спитуэлл боялся преследователей, он не решился сам пойти в банк, а выписал чек. Пегги должна была получить эти деньги и хранить их до тех пор, пока Спитуэлл не сообщит, куда их переслать. А уж после могла ехать туда и сама — так, во всяком случае, говорил Спитуэлл. Пегги не очень-то верила этим словам, поэтому решила придержать деньги. Чтобы Джон не заподозрил что-нибудь, она, получив деньги по чеку, отправила ему, как они и договорились, телеграмму — «Все в порядке». Получив посылку с сигаретами, Пегги решила, что в ней заключается сообщение от Спитуэлла, так как он не решается ни звонить, ни писать. Она перебрала все пачки, но так ничего и не обнаружила. Узнав о смерти Спитуэлла, Пегги страшно перепугалась как бы полиция не узнала про деньги и не забрала их. Поэтому на следующий же день после убийства она ушла из «Старого света», где подруги знали о ее отношениях со Спитуэллом. Поэтому-то сначала она и сказала инспектору, что не знает такого человека. Пегги клялась, что когда она уходила, Спитуэлл был жив. Газеты она не приносила. Сам Спитуэлл никак не мог бы за нею сходить, потому что тут же разделся, решив принять душ. Револьвер, найденный возле трупа, Пегги был знаком. Спитуэлл никогда с ним не расставался. Даже под подушку прятал. О русском пистолете Пегги ничего не знала, — по ее мнению, такого у Спитуэлла не было...

На этом месте в кабинет вошел Нисон. Дейли выключил магнитофон.

— Нашел?

— Пистолет? Черта с два. Вот это приволок. Посмотри, если хочешь,— по-моему, ничего особенного тут нет. Думал, что, может быть, какая-нибудь красная пропаганда. Разные журнальчики, комиксы, письма и всякий хлам.

Когда Нисон ушел, Дейли еще долго смотрел в стену, соображая, что делать дальше. Неожиданно он вспомнил, что обещал телеграфировать Троллопу. Потянувшись за листком бумаги, чтобы набросать телеграмму, он почему-то замешкался. Почему? Он и сам не понял. Что-то удерживало его. Как бы то ни было, телеграмма не была послана.