Спутник бросает тень

6

Через пять минут Мун и Дейли уже мчались в дежурной машине.

Быстро разглядев фотографию дома, они сразу прикинули, что бывшему акробату не составило бы большого труда пробраться с крыши в комнату Смита. Все ясно, и теперь надо только как можно быстрее арестовать этого Ахмеда эль Ваади.

Улица, где они остановили машину, служила своеобразным рубежом между китайским и итальянским кварталами. В ресторанчиках по левую сторону предлагали до тридцати разновидностей макарон, а в лавчонках, заваленных изношенным тряпьем, — совершенно новенькие античные броши и статуэтки.

На противоположной стороне улички болтались полотнища с иероглифами и красочные фонарики, стояли треножники с жаровнями, на которых готовились различные восточные лакомства.

Над всем этим скопищем разбежавшихся, облупленных домишек возвышался недавно построенный филиал универсального магазина Вонемейкера — сплошная нержавеющая сталь, стекло и пластмасса. Крыша здания скрывалась за огромным экраном, на котором выскакивали светящиеся буквы:

— Кого я вижу? Мун! — услышал инспектор знакомый голос. Это был Лестер, старый товарищ, с которым он довольно долго не встречался.

— Все еще в дивизионе? — спросил Мун.

— Вот уже восемь дней, как возглавляю детективное бюро у Вонемейкера. — Лестер таким широким жестом обозначил место своей работы, как будто громадный универсальный магазин, начиная от экрана на крыше и кончая резиновым ковриком у входа, его личная собственность.

Мун пренебрежительно выпятил нижнюю губу.

— Не скажи!.. — предвосхитил Лестер все, что инспектор мог сказать о деятельности частного детектива.— Работаем по новейшей методе. Заходи, посмотришь, — и он ухватил Муна за локоть.

Мун покачал головой:

— Как-нибудь в другой раз. Спешу.

— Ага, на военной тропе? С кого-то собираешься содрать скальп? — расхохотался Лестер. — Так обязательно заглядывай, не забывай старого знакомого...

Мун и Дейли нырнули в путаницу улочек. Египтянин жил в колонии, за короткое время возникшей у подножия Вонемейкера. Сооружения поражали своей необычностью в такой же мере, как и здание магазина. Только здесь в ход шли старые ящики, бочки из-под горючего и обрывки толя. На стене одного жилища пестрело: «Сигары Лолилларда — лучшие в мире», на другом резвился дельфин фирмы Гаройля. Самым живописным, по мнению Муна, был старомодный омнибус без мотора и шасси, в котором, судя по голосам, помещалось сейчас столько же жителей, сколько седоков в свое время перевозилось за один рейс.

Ахмеда эль Ваади дома не оказалось. Соседи сказали, что сегодня его вообще не видели. Инспектор сердито толкнул дверь, та оказалась незапертой.

— Похоже, что уже улетучился, не счел нужным закрыть.

— Скорее всего, ему просто не приходится бояться воров, — возразил Дейли, оглядывая жилье.

Выгоревшая, засиженная мухами цветная фотография, на которой стройная, ловкая фигура качается под куполом цирка.

Обыск ничего не дал. Осталось только вызвать агентов, чтобы те установили наблюдение за домом. Как ни хотелось Муну лично надеть на египтянина наручники, пришлось с этим делом повременить.

...Первое слово на оперативном совещании, как обычно, предоставили Уайлдеру.

— Вскрытие трупа полностью подтвердило мои предположения, — начал врач. — Пуля пробила сердечную сумку, войдя в нее горизонтально. В момент выстрела и Смит и убийца стояли. Никаких следов насилия на теле Смита не обнаружено. Ссадины на голове вызваны падением...

— Система оружия?

Молодой щеголеватый эксперт пожал плечами:

— Пуля ударилась о ребро и деформировалась. Пока можно сказать, что оружие не нашего производства. Необходима еще консультация...

— Ну, Грэхем, выкладывайте вашу коллекцию! Верно, уже держите убийцу за руку?

— Только за пальцы! — хихикнул Грэхем.

— Протяни черту палец, он тебе всю руку оттяпает... Показывайте, что у вас.

Грэхем с явным наслаждением принялся раскладывать фотографии.

— Вот вам сам Смит, — и он отодвинул стопку в сторону. — А это остальные. Номер один отпечатки на газете, все пять, линии смазанные. Номер два палец правой руки, найден на пепельнице, похоже, что женский. И наконец, номер три — явно мужские пальцы и явно одного и того же человека на оконной ручке.

— На ручке? — воскликнул Уиллоублейк. — Это же очень важно.

Мун кивнул:

— Разумеется. Значит, окно кто-то закрывал. Можно допустить такую цепь событий: араб забрался в квартиру с крыши в открытое окно. Смит принимал душ. Услышав шум, кое-как накинул халат, выскочил из ванной...

— Тогда понятно, почему халат вывернут наизнанку, — подхватил Дейли. — Знаешь, что ты дома один, и вдруг слышишь чьи-то шаги; не удивительно, если забудешь, где лицо, где изнанка.

— Не знаю, я бы выскочил как был, — с обычной флегмой заметил Бедстреп.

— А если посетитель женского пола? Мы уже настолько испорчены цивилизацией, что даже призраку не явимся без фигового листка, — ухмыльнулся Дейли.

— Надо полагать, египтянин явился с заранее обдуманным намерением посчитаться со Смитом, — продолжал Мун. — Возможно, это как-то связано с таинственным объявлением. Произошла короткая ссора, выстрел, убийца выскочил, захлопнув за собой дверь...

— А как же гараж Шипа? — следя за кольцом дыма, заметил Торрент. — Были ворота открыты или нет? Или это вы просто отбросите?

— Благодарю за напоминание, Торрент, но можете быть спокойны. Гараж в моей гипотезе имеет свое место. Разумеется, если бы остальные рабочие увидели, как египтянин выходит из дома, у них появилось бы какое-то подозрение. Чтобы это не произошло, он вышел через гараж на Кладбищенскую улицу. Шип убежден, что накануне закрыл дверь, а по-моему, помешал галлон крепкого портера... Вот так.

Наступила тишина. Дейли мысленно уже спускался на лифте, когда послышался монотонный голос Бедстрепа:

— Между прочим, мне удалось узнать, что объявление насчет египетского сфинкса дал некий Болтмейкер.

— И вы только сейчас это говорите! взорвался сержант. — На месте правительства я бы сейчас же лишил вас прав гражданства и выслал обратно в вашу паршивую Гренландию!

— В Швецию, — невозмутимо поправил его Бедстреп.

— А хоть в Полинезию! С вашим темпераментом вам и быть только полицейским среди эскимосов.

— Я ждал, пока выскажутся остальные.

— Болтмейкер...— протянул Торрент. — Похоже, что он ловко провел вас.

— Но если бы я знал про объявление, я бы разговаривал с ним иначе, — возразил Мун. — Что я имел, кроме визитной карточки? Жаль, что он уже предупрежден. Но если он и причастен к этому убийству, то все равно так легко к нему не подкопаешься. Искать надо сначала исполнителя.

— На вашем месте я бы все-таки еще раз встретился с ним, — высказался Уиллоублейк.

— Будет сделано. Но прежде надо завершить дело с египтянином. Я всегда придерживаюсь принципа Наполеона.

— Что это еще за Наполеон? — спросил Торрент.

— Французский полководец. — Если у него было несколько противников сразу, он сначала бросал все силы туда, где было больше возможности одержать победу.

Вообще-то стратегическая мудрость Бонапарта служила инспектору щитом, прикрывающим его неумение ухватиться сразу за несколько нитей. Мун сознавал, что он не гений, и поэтому никогда не пускался в сложную игру, которая давала возможность продемонстрировать блестящую технику, но и гарантировала верный промах. Его излюбленный метод был куда грубее, зато надежнее — размотать каждую нить до конца и до тех пор отсеивать ненужное, пока не попадется нужное. На этот раз он был убежден, что нужная нить уже у него в руках. И, словно резюмируя все вышесказанное, он повторил:

— Сначала надо закончить с египтянином!

Дома, как обычно, торчал Пэт, а вскоре явился и Холмен. Мун сразу протянул ему сигарную коробку:

— Как обычно, половинку, профессор?

— Нет, обожаемый инспектор, давайте целую. Да, да, я сам знаю, что рою себе могилу, но что делать, если этот мир так бьет тебя по нервам. Невозможно брать в руки газеты. А не брать тоже невозможно — умираешь от неведения, хочется знать, от чего ты умрешь. Газеты в этом отношении очень любезны — расписывают все возможности. А что вызвал спутник!..

— Ах, оставьте вы меня с вашим спутником! — вздохнул Мун. — Он мне путает все карты...

— И не тебе одному. Читал, что творится на бирже? — спросил Пэт.

— Не только читал, видел своими глазами. Но тебе-то из-за этого меньше всего следует волноваться.

— Миллионы мне терять, конечно, не страшно. Это мне до конца жизни не грозит. А вот работу потерять могу.

Пэт работал автомехаником в фирме, занимающейся сбытом машин «шевроле». Наряду с ремонтом ему же приходилось демонстрировать или обкатывать машины.

— Насколько я понимаю, заявление русских не касается автомобильной промышленности, — буркнул Мун.

— Когда нам хорошо, мы тут же кидаемся покупать машину. Как только маячит угроза чего-либо, продаем или хотя бы не покупаем новую. И если у нас начнут сокращать персонал, — а это наверняка произойдет, — то в первую очередь вылечу я.

— И кого ты думаешь винить? Ты же душой и сердцем за русских. Вот они и подложили тебе свинью. Как только останешься без работы, можешь послать в Москву благодарственную телеграмму.

— А ты думаешь, без спутника я бы долго удержался? На наших центральных складах уже десятки тысяч машин. Мы только делали вид, что ничего не замечаем. Спутник — и за это действительно впору посылать благодарственные телеграммы — только вправил нам мозги...

Раздался звонок. И Мун бросился открывать.

— Вы, Дейли? Что случилось?

— Провал! — угрюмо сообщил сержант.

Мун насторожился:

— Египтянин сбежал?

— Насчет египтянина ничего не знаю. А вот Марджори из кино сбежала. И ведь такое приличное название — «Паркинс на седьмом небе». Марджи рассчитывала увидеть ангелочков и прочие небеса. И даже не возражала, когда я по-братски обнял ее за талию. А что оказалось: раем герой фильма считает свой излюбленный кабачок, где он чувствует себя на седьмом небе...

— Какая ерунда! — фыркнул Мун.

— Для вас ерунда, а я же собираюсь на ней жениться. И вот вместо этого чуть не заработал оплеуху. Она же ненавидит пьяниц и все разновидности спиртного. Словом, принялась меня отчитывать. Верно, я тоже пьяница, если осмелился повести ее на такой фильм, где беспрерывно предаются этой мерзости...

— И что же вы от меня хотите? Чтобы я поручился перед Марджори, что вы пользуетесь алкоголем только после бритья?

— Да нет, не вы, шеф... Пэт, вы в прошлый раз обмолвились насчет кино, где показывают русские фильмы.

— А, это кинотеатр Стэнли.

— Именно то, что нужно вашей Марджори, — улыбнулся профессор Холмен. — Если и появляется пьющее лицо, то тут же очищается огнем критики и самокритики.

— А как насчет...— и Дейли прищурился. — Насчёт эротики как? Марджори даже неодетую статую считает возмутительным неприличием.

— Будьте спокойны. По вполне понятным мотивам там показывают лишь документальные и исторические фильмы.

— Да и на остальных вы ничем не рискуете, — присовокупил профессор. — Архиепископ Кентерберийский заявил, что советские фильмы можно показывать даже детям.

— Архиепископ! Это же как раз то, что нужно!

Снова раздался звонок.

На этот раз телефонный.

Мун нетерпеливо схватился за трубку.

— Инспектор Мун? — послышался флегматичный голос. — Бедстреп говорит. Египтянин... — голос внезапно оборвался.

— Ну что там с этим проклятым египтянином?

Бедстреп молчал.

— Почему вы не отвечаете? Что случилось?

В трубке послышалось какое-то сопение, потом кашель и наконец вновь голос Бедстрепа:

— Небольшое несчастье.

— С египтянином?

— Со мной. Проглотил жевательную резинку.

— К черту вашу жвачку! Что с египтянином?

— А что? Ничего. Нисон только что сообщил, что египтянина взяли.