Стихотворения и поэмы

ДНЕПР

ДНЕПР

Не допел средь базарных майданов кобзарь

О набегах, о битвах, заглохших в былом,

Не оплакали хмурые воды

Над багряным бурьяном багровую гарь

Вдоль дорог, по которым неслись напролом,

Громыхая, мятежные годы.

Старый Днепр! Запрокинута шея твоя

Пред мечом обнаженным грядущих веков,

И сквозь грохот каменьев, сквозь пламя

Вырываются, радость, как зори, струя,

Из-под хлябей твоих и зыбучих песков

Поколенья — густыми рядами.

Из чумацких становищ рассвет над тобой

Возникает, пылая, как в горне металл,

Сквозь леса, что туманом одеты, —

Не с поселков, что пламени предал разбой,

Не с долины мечей окровавленной встал

Огневеющий лагерь рассвета.

И как мост — над тобой молодая луна

Изогнулась прозрачной и узкой дугой,

И по мосту проходят ночами

Сквозь туманы, среди беспокойного сна

Поколения с тысячелетней тугой,

С подневольной тугой за плечами.

Нарастающий гул и тревога кругом,

И простор осеняется звездным крестом,

Перешептываясь с тишиною.

То шумит водопад или, может быть, вдруг

Как стрела с тетивы, прянет узкий уструг

Под медовою низкой луною.

Полыхают костры на глухих берегах,

И впотьмах старики, развалясь у огня,

Под журчанье былин и преданий

Вспоминают о вещем Олеге, чей прах,

И змея, и костяк боевого коня,

Как святыни, таятся в кургане.

И еще вспоминают впотьмах старики,

Созерцая высокие стены дубрав,

По холмам, над зеленой долиной:

«Вон туда, на каменья, средь спутанных трав

Приходила ночами у тихой реки

Предаваться разврату Екатерина».

Старики в исступленье, их взор воспален,

Исхудалые шеи от гнева красны.

— Ну, поведайте, деды, просторам,

Как кончались, как заживо гнили сыны,

Как пытали в плену обездоленных жен

Батогами, бичами, измором...

На завалинках, низко, средь черной тоски

Поколенье дремало, лелея в тиши

Вулканический пламень для мести...

Ну, поведайте вновь, как гуртом за гроши

Отдавали друг другу князья и князьки

Молчаливых рабов и поместья.

Как, томимые жаждой, в просторе пустом,

Задыхаясь под тяжестью дней и ночей,

Голодали, глодали засохшую корку;

Как по праздничным дням, нахлебавшися щей,

Помолившись святым, осенившись крестом,

Отправлялись, покорные, к барам на порку...

И взрываются горы и, лаву меча,

Озаряют пути, по которым, теснясь,

Воспаленные всходят народы:

— Над косматым Днепром никогда уже князь

Не подымет горящего славой меча!

Под ладьями вовек не запенятся воды!

Молодая заря за косматым Днепром

Разливается пурпуром и янтарем

Над лесами, над степью старинной:

— Гей, вы, лоцманы, — вы, что как пена седы!

Никогда уж на камни у тихой воды

Не придет к полюбовнику Екатерина!

То не буйные орды из балок и рощ,

Громыхая, в поту и в пыли, поутру

Прискакали к пылающей влаге, —

Широко по холмам, где качается рожь,

Золотея на синем и сонном ветру,

Поколенье раскинуло лагерь.

Пробудился простор от машинных громов,

Задрожали утесы, и, встав на дыбы,

Разъяренно ощерились воды...

Этот гул для Днепра еще странен и нов, —

То не сумрачный клекот сигнальной трубы

Запорожцам вещает походы.

И раскатисто сквозь паутину лесов

Запевают сирены у древних камней

Голосами грядущих сказаний...

Из простора в простор — полыхающий зов,

Из простора в простор — перекличка огней,

Перекличка забот и дерзаний.

Опьяненные гулом днепровских зыбей,

Потянулись бригады из сел и степей,

Воспаленные, в копоти. Хором

Поклялись, отвечая Днепру на привет;

«Не отстанем, покуда сияющий свет

Не взойдет, как заря, над простором!»

По крутым берегам громоздятся леса,

Над равнинами — двадцать четыре часа

Громыхают стальной канонадой.

От зари до зари — завыванье сирен,

От зари до зари по конвейеру смен

За бригадой несется бригада.

Собрались партизаны эпических битв,

Вместо сабель и пик — инструменты в руках,

И днепровские воды — в осаде.

По старинным холмам, по долинам, в песках

Наступающий труд исступленно трубит,

И бригада — на смену бригаде.

Старый Днепр! Поколенье взнуздало тебя,

Ты рассечен бетонным ножом пополам.

С голубых берегов, громыхая,

Наклоняются краны к покорным валам.

Ты несешься, бессильную ярость дробя

О глухие плотины и сваи.

За ступенью ступень, за подъемом подъем —

Это мудрый закон, что ведет к облакам,

В синеву, над округою старой.

И плотины — как путы на теле твоем,

Полыхающий Днепр! То на диво векам

Приручили тебя коммунары.

— Гей, вы, старые лоцманы, гей, чабаны,

Отплывающие на последних плотах!

Ослепительные приближаются годы.

Эти волны, что в дикий простор влюблены,

Будут сами, пылая, в грядущих портах

Исполинские в путь торопить пароходы.

Не допел средь базарных майданов кобзарь

О лампадах, пылавших, как факелы, встарь,

О походах, о славе священной, —

Но любая грохочет в эфире звезда.

Уж разносят, как музыку, ветры в года

Тот ликующий свет, что зажжен над вселенной.

1938

Перевод Д. Бродского