Стихотворения и поэмы

ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ

ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ

Зарисовки из жизни

Шесть долгих лет прошло, а может быть, и пять,

А может быть, к концу подходит третий...

Они сидят вдвоем, не в силах глаз поднять,

Не зная, что спросить, не зная, что ответить.

Ребенок говорит, цепляясь за двоих.

Разлука для него — еще пустое слово.

Не знает ничего он про дела больших

И на руки к отцу карабкается снова.

Гудящий ресторан. Обед среди чужих.

Накрытые тоской столы с казенной меткой...

В угрюмой немоте застыли лица их.

Она глядит в стакан и теребит салфетку.

Молчанье глаз сухих, усталость серых лиц...

Кто больше виноват, кто первый камень бросил?

Печально-сдержанно мигание ресниц.

«Пора, пора!»—один без слов другого просит.

Скорей бы вырваться в мир шума и машин!

Скорей бы утонуть на перепутьях улиц!..

Но с равнодушием глядит на них графин:

Ему ведь не впервой таких вот караулить...

Мужчина крепок, сух, красив, широк в плечах,

Бескровных губ разрез решителен и тонок.

Наверное, ему подумалось сейчас,

Что мало на него похож его ребенок.

Она же думает: «Он не виновен, нет!

Но разве я виной разлада между нами?» —

И тихо говорит: «Малыш, иди ко мне,

Иди, мой маленький, ну подойди же к маме».

Прохожие спешат. Им, людям, всё равно.

Но кажется, что все глядят они сквозь окна.

Чей первый был удар, кто выломал окно,

Покоя разорвал прозрачные волокна?

Гонимая овца — потерянный покой...

Ее полощет дождь, терновник колет ноги.

Овечка, не беги! Страх бесполезен твой.

Тебе назад, домой, уж не найти дороги.

Печально-сдержанно мигание ресниц.

«Пора, пора!» — один без слов другого просит.

Молчанье глаз сухих, усталость серых лиц, —

Кто больше виноват, кто первый камень бросил?

Воспоминания долой с усталых плеч!

Неважно, кто сказал то роковое слово...

Но дни встают, как строй угасших белых свеч,

И просит каждая зажечься, вспыхнуть снова.

«Ну ладно,—он сказал,—отдай ребенка мне,

Отправлю я его на дачу этим летом

И буду добрым с ним и ласковым вдвойне».

Сказал—и развернул перед собой газету.

Ребенка с нежностью целует в лобик мать,

И растекается такая боль по жилам...

С нахмуренного лба отбрасывает прядь

И говорит: «Ты ешь, ведь всё уже простыло».

Ребенку весело. Из хлеба строит дом.

Никто не сердится, что скатерть он закапал.

Играет с матерью, к отцу идет потом:

«Ты почему домой к нам не приходишь, папа?»

Как много дядюшек повсюду у него!

Игрушек — сколько их! — мячей, картинок, пушек!

И среди них одной недостает всего —

Недостает ему отца среди игрушек...

1928

Перевод Д. Маркиша