Сто причин моей (не) любви (СИ)

Глава 13

У преступников всегда много дел, а у их мерзкого главаря — вообще, невпроворот, и ему бы мотаться по своим грязным делишкам до самого утра, но Олсен появился ближе к вечеру. Я увидела его из окна, и почему-то испуганно одеревенела, вцепившись побелевшими пальцами в подоконник. И впервые я подумала о том, что он дьявольски хорош в этом темно-бордовом камзоле, который меня жутко раздражал, но Нейлу, яркому и вульгарному, несомненно, подходил.

Сердце заколотилось, когда я услышала его шаги по лестнице. Прижавшись ухом к двери, я подслушала, как он спрашивает Грейма, хорошо ли я поела и была ли послушной в его отсутствие. Я отпрянула от двери в тот самый момент, когда дернулась ручка.

И вот он здесь.

Нейл.

Запах сигарет, мускуса и сладких ягод.

Я почувствовала, что вскипаю из-за его случайно брошенного взгляда, уверенных движений и небрежного сухого: «Митчелл». И из-за того, что в голове пронеслась дикая мысль — скоро ночь, а я все еще его пленница. А в саду за окном — гора платьев, и с утра я была слишком смела.

Отступая, я наткнулась на кровать и, ойкнув, села на нее.

Я сама себе казалась неловкой, потерявшей что-то важное — ту практичную и уверенную Эвелину Митчелл, способную дать отпор. Смогу ли противостоять такому, как Олсен?

— Знаешь что, — протянул он, стягивая шейный платок и распахивая ворот рубашки. — Я ни с одной женщиной не терпел таких закидонов.

Я наблюдала за ним, как за хищником. Вот он лениво оглядывает комнату и слегка морщиться, потому что в ней видны следы моего присутствия, и ему это не нравится. Ему это в тягость. Я вдруг ощутила себя лишней. Олсен был связан со мной не по доброй воле. Возможно, он хотел в пару кого-то другого. Он должен был ненавидеть меня, но проявил достаточно терпения. Мне сделалось гадко. Еще и потому, что мой мир сузился до размеров комнаты, а моя жизнь теперь принадлежала ему.

— Истинность — сильнейшая магия драконов, Митчелл, — Олсен встал передо мной. — Она сильнее, чем любой дар артефакта. От нее невозможно избавиться.

Ни разу не слышала, чтобы кто-то хотя бы попробовал. И зачем, ведь в этом нет смысла. Любые аргументы, что нужно противостоять и бороться, просто смешны. Олсену необходима эта истинность.

— Значит, будете держать меня здесь насильно, — вздохнула я, сознавая эту чертову неизбежность.

— Нет.

— То есть, — протянула я, глянув на дверь. — Я могу уйти?

Распахнув камзол, Нейл убрал руки в карманы брюк. Мой взгляд неосознанно скользнул по его груди, жадно цепляясь за треугольник обнаженной бледной кожи там, где была расстегнута рубашка.

— Конечно, ты можешь уйти, Митчелл. Не держу.

— Прямо сейчас?

— Да.

Не может быть.

Он смеется надо мной или задумал какую-то подлость?

Мой взгляд пополз по его одежде выше, прикоснулся к его гладковыбритому подбородку, а затем к очень привлекательным губам, изогнутым в усмешку и, в конце концов, столкнулся с алыми глазами с хитрым прищуром.

— Даете слово дракона?

Олсен вздернул бровь.

— Ну, допустим, Митчелл. Хочешь — проверь.

Звучит, как ловушка.

В голосе мужчины столько вызова, что внутри меня снова закипает котел злости. Думает, я струшу? Смотрит на меня, как на наивного ребенка. Как на… беззащитную женщину! Ненавижу этот взгляд.

Я поднялась и пошла к двери, демонстративно бодро. Олсен лишь отступил в сторону, уходя с траектории моего движения. Не препятствовал и даже не повернулся, чтобы проводить меня взглядом, но едва я занесла ладонь на ручкой, окликнул:

— Митчелл?

Ну, начинается.

— Что? — бросила я взгляд через плечо.

— Прошлой ночью ты была в Центральной городской библиотеке, — довольно сухо произнес он, все еще стоя спиной ко мне. — Если это захотят проверить, в читательской карте есть все необходимые отметки. Ты провела там с семи вечера до шести утра и взяла шесть книг. Пять по истории артефакторики, одну — об основателях Элхорна. Ты такая чокнутая фанатичка, что прочитала их от корки до корки. В восемь утра ты наняла кэб и отправилась к профессору Дэвису, которому ты помогала на кафедре. За горячими спорами о защитных артефактах императорской семьи вы не заметили, как прошло время.

— Что за ерунда? — спросила я.

— Беррон ищет тебя. Ты под подозрением. Думаешь, твое таинственное исчезновение пройдет незамеченным?

— Но у меня выходной!

Плечи Олсена затряслись — он рассмеялся.

— Малышка, с кем ты играешь? Ты понимаешь, что ставка — твоя жизнь? Она ничто по сравнению с защитным артефактом Элхорна, который ты присвоила, — и Нейл повернулся: — Живой ты нужна только мне.

Что-то внутри дрогнуло, а сухой глоток прокатился по горлу, задребезжав в груди осколками стекла.

Закатное солнце бросило лучи через окно, подсвечивая радужки алых глаз дракона, гипнотизируя, ударяя в голову преступной мыслью: «Никогда не видела таких красивых глаз…»

— Лорд Лесли обо мне позаботится, — нервно дернула я плечом.

Довольно разговоров, я не собираюсь больше терять ни секунды — я верну себе предыдущую жизнь, которой жила до этой дьявольской метки.

Открыть дверь не успела. Мужская ладонь шарахнула по дверному полотну, и я напугано обернулась и прижалась к двери спиной, затравленно глядя на склонившегося ко мне мужчину. Его лицо было спокойно, взгляд пуст — в нем не было зверя, но и человека не было, лишь тот, кто идет к цели — бездушная машина.

— Зачем бы ему понадобилась шлюха, когда под боком такая сладкая девочка? — спросил он.

Склонился еще ниже, и я почувствовала жар и приятный запах его тела. Взгляд вновь зацепился за его подбородок — острый, дерзкий… такой удобный, чтобы обхватить губами.

— Зачем отправлять ее, такую исполнительную, по списку адресов, в первом из которых ей предложат артефакт? Какое совпадение, не правда ли, Митчелл?

— К чему вы клоните? Лорд Лесли никогда бы…

— Никогда бы ни продумал это заранее? — подсказал Олсен. — Чтобы получить артефакт, почему бы не заключить его в тело влюбленной дурочки?

— Это неправда, — прошептала я похолодевшими губами. — Вы лжете! Его светлость не поступил бы со мной так! Он очень мной дорожит!

— И именно поэтому защитил своей родовой магией? Или для того, чтобы скрыть твою суть.

— Нет, — прошипела я. — Это клевета! Я знаю лорда Лесли уже пять лет!

— Клевета? Что ж, — Нейл убрал руку. — Иди и расскажи ему все.

— Пойду и расскажу! — зарычала я в лицо Олсена со злостью, потому что ему удалось ранить меня своими словами.

Он докопался до сокровенного — того робкого, глубокого чувства, которое жило в моем сердце — светлой, благородной любви к Александру Маккейну.

Ядовитая холодная усмешка исказила губы красного дракона — этой усмешкой он наносил такие раны, что у меня темнело в глазах.

— Что же заставляло тебя молчать до сих пор, Митчелл? — провокационно спросил он.

— Не хотела доставлять его светлости проблем.

Желваки на щеках Нейла заходили ходуном.

— Свободна, — холодно сказал он, убирая руки в карманы.

Позволит?

Я схватилась за ручку, но застыла. Под веками пекло.

Лорд Лесли действительно дал мне тот список. Какой резон Маклин было продавать такой ценный артефакт первой попавшейся девушке? Почему она так рисковала?

Мои плечи дрогнули — всхлипнула. Захотела сбежать, потому что слезы — позор. Для такой, как Эвелина Митчелл, показать слабость перед таким, как Олсен, — двойное унижение. Так рушатся надежды. Осколками летят в самое сердце, впиваются, раздирая в кровь, и кровоточат.

Дернула за ручку, но мягкая ладонь вдруг прижалась к моему животу. Нейл потянул меня к себе медленно, но настойчиво. И я закусила губу и задышала раскрытыми губами, замерев. Чувствуя, как растворяюсь в этом прикосновении. В нем так мало и… много. В нем — утешение, предостережение и забота.

Олсен по-мужски властно разворачивает к себе и обнимает, заставляя уткнуться лицом в его плечо, потонуть в запахах мускуса и ягод. И мы стоим ошарашенно, прижавшись друг к другу, и не двигаемся. Нас нет. Ничего нет. Просто сердца бьются в унисон, дыхание сливается воедино, а тепло тел согревает друг друга.

Закатное солнце медленно скрывается за горизонтом, и в комнате становится темно. Пугливо растворяются последние лучи.

Под моими пальцами мягкие красные волосы дракона, пуговицы камзола и его почти осязаемое дыхание.

Темнота скрывает.

Жадные распахнутые губы скользят по моему виску — мои глаза закатываются от удовольствия.

Чувствую его руки у себя на пояснице — а в животе тяжелеет, и все дрожит.

Впервые так хорошо, сладко, правильно.

Ловлю губами дыхание, а затем и его рот.

Прохладные пальцы обхватывают щеки, а горячий язык настойчиво поглаживает мою нижнюю губу. И мало… Влажное скольжение губ, тихий горячий стон, откровенное движение — всего мало!

Нужно еще. Так — да. И иначе — тоже.

Руки Нейла поддерживают и ласкают под челюстью, и я впускаю его язык — до сумасшествия порочный.

— Прошу прощения, господин Олсен, — Грейм тихо стучит о дверь костяшками пальцев. — Ужин подан. Вы велели доложить.

— Благодарю, Грейм. Можешь быть свободен на сегодня, — бархатный голос Олсена вновь уводит мои мысли куда-то не туда.

И этому есть вполне научное обоснование — драконья метка. Это сложная вязь символов не просто рисунок, это влияние магии. Что-то вроде первобытных инстинктов к размножению у некоторых видов животных. Для драконов это еще и единение душ, и усиление их зверя. Ну и, конечно, удовольствие.

Но сейчас на лице Нейла Олсена я не вижу никаких признаков этого удовольствия. Скорее, безутешное страдание.

Не церемонясь, он взял меня за руку и повел вниз, на первый этаж. Но тащить себя, как овцу на заклание, я не позволила, высвободив кисть из его ладони. Нейл не заметил будто, позволив идти следом свободно. Один глупый поцелуй под влиянием магии — это еще ничего не значит. Я ненавидела красного дракона, как и прежде. Взять и забыть о том, что он делал и кем являлся, невозможно. Низкие бесчеловечные поступки — это еще вершина айсберга. Уверена, он не гнушался на каждом шагу нарушать закон Элхорна.

— Рояль?! — это вылетело из моего рта, едва я увидела большой сверкающий инструмент в обеденной зале. — Вы играете, Олсен?

Манера ему «выкать» никак себя не изжила, даже после поцелуя. И не потому, что красный дракон производил впечатление джентльмена, а чтобы сохранить между нами максимальную дистанцию.

Мужчина вздернул бровь, задумчиво усаживаясь за стол. Он открыл крышку со своего блюда, взмахнул салфеткой и примостил себе на колени, чтобы не запачкаться. Какая-то маниакальная любовь к своим вычурным помпезным вещам!

— Митчелл, я неотесанный дикарь, — бросил он, беря в руки нож и вилку: — Сядь уже за стол. Я страшно голоден.

Не ответил.

Нет, он точно не играет на рояле. Он же подлец и разбойник. Хотя руки у него чудесные для этого инструмента: пальцы сильные, длинные и гибкие. Но эти руки он использует иначе: убивает своих врагов. И, кстати, у него на костяшках красуются запекшиеся ссадины — он подрался с кем-то?

Я отодвинула стул и уселась. Воззрилась на Нейла волком.

— Я понимаю, что мы оба находимся под влиянием метки и очень сожалею, — произнесла я твердо. — Но я не хочу быть вашей парой. У меня для этого множество причин.

— Множество? — он преспокойно наслаждался едой, даже не поднимая на меня глаз.

— Больше сотни точно, — заверила я, не думая притрагиваться к еде. — Вы мне неприятны. Ваш образ жизни мне не подходит.

Нейл усмехнулся, пережевывая кусочек стейка, который ловко отправил в рот. Равнодушие к моей ядовитой тираде отчего-то уязвляло.

— Я планирую все-таки уйти отсюда, — произнесла я надтреснутым голосом. — Пока я ничего не буду рассказывать лорду Ленсли. По крайней мере до тех пор, пока во всем не разберусь.

— В чем ты собралась разбираться, Митчелл?

— Я не верю вашим словам. У меня есть причины сомневаться в вашей порядочности. Вы безжалостны и способны навредить даже женщине.

Снова его губы изгибаются. Он делает глоток вина, а затем смотрит на меня:

— Хочешь разбираться — разбирайся, — его слова срываются так легко и великодушно, будто он делает мне одолжение.

— Вот и разберусь, — его спокойствие разжигает во мне искру ярости.

— Можешь идти.

— Вот и пойду.

Я выскочила из-за стола и почти бегом бросилась к двери.

— Эй, Митчелл, — Олсен самодовольно откинулся на спинку кресла. — Уже стемнело.

— А? — я обескураженно обернулась. — Велите вашему извозчику отвести меня.

— И не подумаю, — произнес он, делая еще один глоток из сверкающего бокала и издевательски поглядывая на меня.

— У меня нет с собой денег, чтобы нанять кэб.

— Разве это мои проблемы?

Я стиснула зубы.

— Какой же вы мерзавец, — процедила, ощущая, как холод метки проникает под кожу, сжимая сердце.

Дойду пешком. В конце концов, в квартале Драконьих троп очень безопасно. Его светлость озаботился тем, что значительная часть улиц была освещена. И вскоре я убедилась в этом — газовые фонари тревожно гудели.

Я выскочила на улицу, сбежала с крыльца и, воровато озираясь, пошла прочь от дома Олсена, пытаясь забыть о том, что там случилось. Забыть, как страшный сон. Стоит углубиться в изучение истинности, чтобы оценить, насколько сильным может быть влияние метки. Нужно проверить дела лорда Лесли, потому что это совершенно вылетело у меня из головы. Завтра у него важные слушания в парламенте, встреча с лордом Хэмилтоном по поводу помолвки и какие-то подготовительные дела к свадьбе. Еще несколько сделок, которые заключили его управляющие и которые его светлость признал убыточными, поездка на текстильную фабрику… Каждый шаг его светлости расписан. Я все о нем знаю: от размеров одежды до предпочтений — нет, он не мог намеренно меня подставить. Это совпадение.

Ой!

Чьи-то бесцеремонные руки дернули меня за плечо, затаскивая в подворотню. Ладонь в пропахшей чем-то кислым перчатке зажала мне рот.

— Держи ее! — раздался незнакомый хриплый голос.

Стальное тело впечаталось мне в спину, обхватывая в кольцо, пережимая нос и рот и не давая кричать. Как бы я ни билась, ни извивалась, незнакомец тащил меня в темный закуток, покуда его подельник хрипел:

— Сними с нее все побрякушки, а потом повеселимся.

Мне было не до веселья.

Драконьи тропы самое безопасное место столицы, как говорил лорд Лесли. Он выделил почти сто тысяч, чтобы расширить местные управления констеблей и выставить на улицы патрули. Теперь мне хорошо видны результаты этих трудов.

— Ау! — взвыл один из мужчин убирая руку от моего лица. — Укусила, дрянь!

Он швырнул меня на землю, и я покатилась к сточной канаве. А затем отползла к холодной выщербленной стене, пытаясь спастись.

— А-ну, мерзавка, — прорычал один из незнакомцев, приближаясь.

Его пальцы впились мне в волосы, задирая голову, другая рука взметнулась в воздух для удара, и я зажмурилась.

Но удара не последовало. Вернее, раздался глухой звук и задыхающийся вопль. Рука исчезла из моих волос. В полумраке боролись мужчины — нет, в переулке один жестоко избивал двоих. Так жестоко, что кровь летела во все стороны. Драконы сильнее, чем люди, и у последних просто не было шансов.

Удары не прекращались даже когда мерзавцы валялись на земле, потому что дракон лупил по ним ногами. И это открывало неприглядное — он страшный зверь, не ведающий сострадания. Пресекающий то, что ему не нравилось, жестко и навсегда.

— Нейл…

Тишина. Удары стихли.

На фоне темного неба стояла внушительная фигура — темный камзол, огненно-алые волосы и такие же красные глаза, на пальцах, залитых кровью, сияющий сталью кастет. Белоснежные манжеты его рубашки испорчены брызгами.

Еще один пинок по бессознательному телу — кажется в лицо, отчего раздался мерзкий хлюпающий звук.

— Господи, — я поднялась, дрожа от страха. — Нужно вызвать констебля…

Олсен перевел взгляд на меня, а затем озадаченно посмотрел себе под ноги, толкнул безвольную руку лежащего перед ним мужчины мыском ботинка:

— Кажется, я его убил.

— О, нет-нет-нет, — испуганно затараторила я, прикрывая рукой рот.

— О, да-да-да, — усмехнулся Нейл, убирая в карман кастет. — И его подельника тоже. Упс.

— Что теперь делать?

— Ничего, — пожал плечами Нейл. — Кому какое дело? Пошли, Митчелл.

— Просто уйти?

Олсен вздохнул и закатил глаза. Перешагнув через одно тело, а затем другое, он подошел ко мне:

— А что ты предлагаешь? Можно, конечно, взять их с собой, но не думаю, что они будут пристойно смотреться в твоей девичьей комнате. Митчелл, это всего лишь два трупа.

— Всего лишь? Это люди!

— Ты меня утомляешь, — вздохнул Олсен. — Давай их похороним? Так тебе будет легче?

— Боже, что вы за… чудовище?!

— Я — чудовище? — нахмурился он.

— Эти люди были мерзавцами, но вы! Вы хуже! Ничего святого у вас нет! Вы негодяй!

— Ясно, — поджал губы Олсен, потирая висок. — Ты меня бесишь, Митчелл. Святоша, нахрен!

— Я ухожу, — мрачно выдала я, обходя Олсена по дуге.

Подобрав подол, я нелепо перешагнула через два тела и быстрым шагом направилась прочь из проулка.

— Чертова выскочка, — услышала за спиной. — Стерва.

А затем торопливые шаги доходчиво пояснили — Нейл идет следом мрачный, как грозовое облако, и злой. Такой злой, что, кажется, я слышу скрип его зубов.

— Собралась идти к Лесли в таком виде, Митчелл? — услышала его вопрос в спину. — Знаешь, я тоже от тебя не в восторге. Будто у меня других дел нет, как за тобой таскаться.

— Оставь меня в покое, — бросила я через плечо, не желая признавать очевидное: я растрепанная, а юбка и рубашка мокрые и грязные.

— Дура.

Сердце громыхало о ребра — я просто ненавижу этого мужчину. Презираю.

— Неотесанный мужлан!

Я кинулась вперед, едва не срываясь на бег. Дыхание оглушало — в груди горела ярость. Метка просто пылала.

Остановившись, я перевела дыхание, и обернулась — Олсена нет. И с тревогой посмотрела по сторонам — нигде совершенно.

Эта часть Драконьих троп расположена далеко от благопристойных домов аристократии. Нейл будто назло поселился в самой дыре лучшего квартала столицы.

Наползал вечерний густой туман, и свет фонарей медленно заволакивало. Чуть дальше протекал канал Святой Лоретты, а за ней располагался храм драконьих богов. Пройти не так уж и много. Но впереди замаячила компания аристократов, и я застыла. Несколько молодых мужчин в летних распахнутых пальто, шляпах и белоснежных перчатках, великолепно скроенных костюмах, громко смеялись и шумели — какие-то повесы. Кажется, слегка пьяны.

Я с тревогой попятилась назад, натыкаясь спиной на препятствие, и услышала голос Олсена:

— Этих тоже убить?