Сто причин моей (не) любви (СИ)

Глава 7

Чертыхаясь, Олсен дотянулся до корзины, ощутив потрясающе сладкий аромат хлеба и молока. Его одежда стоила не меньше сотни драконов: шейный шелковый платок подарила Эмилин, а значит этот платок был по-особенному дорог. Почему Нейл не подумал об этом, когда обернулся, пытаясь спасти какую-то неблагодарную курицу, которая бросила его здесь обнаженным и совершенно беззащитным? Она не соизволила подождать, пока он очнется. Не додумалась — чертова стерва — озаботиться вопросом, что за знак проявился на ее груди?

Почему сила драконов связала его именно с ней? Пигалица не в его вкусе. Он бы в здравом уме не посмотрел на такую. Чопорная заучка с бесцветным лицом.

Нейл сел, чувствуя, как мелкие камни впиваются в кожу. Морщась от легкой боли, он засунул руки в корзину. Первым делом приник к кувшину с молоком, ощущая, как от нетерпения молоко бежит по его подбородку и груди. Дальше Нейл умял половину булки хлеба и с изумлением обнаружил в корзине простые холщевые штаны и рубаху. Пастушьи вещи! Шутница, проклятье!

Нейл любил выглядеть с иголочки и был брезглив. Лучше быть к черту голым, чем ходить в лохмотьях. И, тем не менее, он, рыча от ярости, натянул чьи-то обноски.

Силы медленно возвращались. Раньше на это требовалось куда меньше времени. Впрочем, раньше Нейл жрал мясо и пил кровь, терзая своих врагов. Теперь он просто цепной пес на побегушках. Но это ненадолго.

Он поднялся, взглянул на темное вечернее небо, в котором вспыхнули звезды, и снова подумал о Митчелл.

Надо было сожрать эту дуру. Наверняка так бы и сделал, но она умудрилась его удивить своим поведением. Может она приняла его за Лесли, когда он был в облике зверя? За ублюдка-Лесли? Течет от него, как последняя потаскуха? Чему удивляться, этот заносчивый сукин сын со смазливым лицом только и делает, что соблазняет женщин.

Отчего-то Олсен чувствовал раздражение. Его крепко схватили за драконьи яйца и сжимали до поросячьего визга — да, он ревнует эту белобрысую дуру! Он страшно злиться, что она — секретарь Маккейна — наверняка, влюблена в своего хозяина, а от него, Нейла, сбежала, скатываясь с горы на тощей заднице.

Нет, это никуда не годится.

Насвистывая, Олсен медленно побрел по горной тропе вниз, в долину. Ему нужна лошадь, чтобы добраться до города. Первое, что он желал, поймать Эвелину Митчелл, поставить на колени и хорошенько отодрать. Это выбило бы из ее умной головы все мысли о Маккейне. Второе, он посадил бы ее на цепь в самом темном подвале, пользуясь ею на свое усмотрение. Видят драконьи боги, она это заслужила.

Впрочем, все эти дикие мысли были продиктованы всплеском эмоций. На самом деле, Олсен был мерзавцем, но не идиотом. Он понимал, насколько невероятно то, что с ним случилось. Печать истинности — это благословение богов. Потомство, созданное в союзе истинных, должно быть наделено колоссальной силой. Да и регулярная сексуальная связь со своей парой — это не просто наслаждение, это первозданный неисчерпаемый источник невероятной драконьей мощи. Олсен жадно искал глаз дракона, но, кажется, нашел кое-что получше — госпожу Митчелл.

Он ее получит, не смотря ни на что. Даже, если до этого момента она и Маккейн были любовниками, и она искренне влюблена в этого придурка. Даже, если Александр будет против и бросит ему вызов.

Вдыхая прохладный вечерний воздух, Нейл усмехнулся — он сильнее гребучего-мать-его-Лесли. И он, в отличие от этой аристократического урода, умеет убивать.

На спуск он потратил добрых полчаса, а потом беспечно плелся до первой же забегаловки. Перед глазами развязно мелькали картинки, из-за которых Олсен жадно сглатывал слюну: бледное треугольное личико и тонкие лодыжки, растрепанные волосы и крошечные ступни — его женщина. Его пара.

Его ноздри затрепетали, воскрешая в памяти ее запах — нежная лаванда и утренняя роса.

О, он растопчет все это! Над ним не может быть никакой власти — даже драконьи боги не заставят его преклоняться перед какой-то порченной девкой.

Распахнув дверь трактира, он вошел внутрь, морщась от запахов дешевой еды и пойла. Благодаря его красным глазам и волосам, в нем без труда угадывался дракон, и это всегда делало свое дело: где бы он ни появлялся, всюду возникала мертвая тишина. А ведь когда-то, будучи ребенком, за свою внешность он выхватывал тумаков. Он едва не сдох, потому что люди никогда не видели в нем человека.

— Налей выпить, — бросил он трактирщику, облокачиваясь локтями на стойку. — И мне нужна лошадь.

С годами в его голосе поселилась характерная жесткость и властность уверенного в себе дракона. А еще снисхождение, потому что ни один человек не шел с ним в сравнение. Люди для Олсена — средство.

До сегодняшнего вечера он четко шел к цели, но встреча с Эвелиной Митчелл разрушила все его планы. Теперь он жаждал получить эту блеклую моль, но, что хуже, он представлял ее в своей постели. И то, как будет издевательски жесток.

— Сигары есть? — вскинул он бровь, вновь взирая на трактирщика.

Ему было омерзительно касаться туго скрученных папирос или грязного края бокала, но тем не менее Олсен пил и курил, будто наказывая себя. И вскоре он спиной ощутил появление в зачуханном трактире дракона. Хорошо знакомого дракона — долбанного имперского дознавателя. Сучий потрох каким-то чудом затесался в эти края.

— Олсен! — раздался за спиной низкий грубый голос дознавателя, едва он толкнул дверь своим металлическим протезом вместо руки и зашагал к стоящему спиной ко входу Нейлу, гремя шпорами. — Давно я не слышал о драконах, свободно летающих над столицей!

Нейл лишь поморщился, опрокидывая в себя содержимое бокала.

— Рад видеть тебя в здравии, — продолжил Беррон. — Боялся, подобный перелет тебя убьет.

«Не дождешься», — лишь подумал Нейл, а затем обернулся, с ленной улыбкой оглядывая дознавателя.

— Не думал, что ты так печешься о моем здоровье, старина, — произнес он, а затем оскалился в самое лицо Беррона: — И следишь за каждым моим шагом.

Тот остановился в опасной близости, и его глаза полыхнули золотом, зрачок сузился.

— Есть разговор, Нейл.

— О чем?

Беррон встал рядом за стойкой и зыркнул грозно на протирающего стаканы трактирщика, отчего последнего буквально сдуло ветром.

— Найдено тело господина Мейлза, интенданта лорда Флеминга.

— Да ты что, — Олсен равнодушно затянулся. — Какая потеря. Передавай Флемингу мои соболезнования.

— Прежде, чем убить, его пытали, — ноздри Беррона странно трепетали.

— Изверги.

— Есть основания полагать, что ты к этому причастен, — скрипя зубами, прорычал Беррон.

— Основания? — Нейл вновь затянулся, выдувая дым в сторону о лица дознавателя. — Или неопровержимые доказательства? Вот когда соберешь на меня хоть что-то, старина, тогда и обращайся, — он весомо опустил ладонь на плечо Беррона, заставляя того кипеть от ярости, похлопал издевательски.

Сжав сигару зубами, он оттолкнулся от стойки и пошел к выходу.

— Нейл, — окликнул Беррон так, будто бы готовился в эту самую секунду выпустить в красного дракона пушечное ядро, — что за девушку ты приволок на гору?

— А? — Олсен обернулся, скаля зубы. — О чем ты?

— Девушка?

— Понятия не имею…

— Архитектор Фьезо, который строит башню неподалеку, заявил, что некий красный дракон подхватил упавшую со строительных лесов девушку. Гм… дай подумать, — он постучал указательным пальцем по виску: — Эвелину Митчелл. Да, именно так ее звали.

Олсен не шелохнулся, лишь его улыбка стала холоднее и гораздо опаснее.

— Вот как, — он склонил голову, пронзая Беррона довольно жгучим, смертельно-острым взглядом: — Совсем запамятовал. Кажется, я выронил ее по дороге.

— Может, мне стоит обратиться к лорду Лесли? Он будет опечален, если с его секретарем что-то случится. Как я заметил, они очень близки.

Близки, мать твою.

— Девушка в безопасности, — выдавил Олсен. — Я был джентльменом.

— Не сомневаюсь. Просто любопытно, для чего такому, как ты, растрачивать силы на оборот?

Олсен безумно рассмеялся. Затянувшись так, что на шее проступили жилы, а огонек папиросы обвалился черным пеплом на пол, Нейл мрачно бросил прежде, чем уйти:

— Просто я хороший человек.

Его удаляющиеся шаги возвестили Беррона о том, что крошка-Митчелл с серыми глазами вовсе не так проста. На чьей она стороне?

Острая боль пронзила грудную клетку в тот самый момент, когда Олсен во весь опор мчался верхом к имению Хэмилтонов. Глаза закатились, и дракон рухнул на землю, обдирая кожу об острые камни, и зарычал от боли и ярости. Лежа в пыли, выдыхая рванные стоны, он сразу понял в чем дело и рассвирепел, словно сумасшедший. О, он редко когда испытывал такую ярость.

Мерзавка не постеснялась миловаться со своим Лесли прямиком после того, как на ней расцвела печать истинности. Эта женщина, вообще, нормальная?

— Убью, — прохрипел Нейл, медленно и обессиленно поднимаясь на ноги.

Все внутри клокотало от драконьей ярости. Он запрокинул голову и безумно расхохотался в ночное небо. Ему выпала такая удача — встретить истинную, но она оказалась просто дешевой подстилкой. А какой гордой и правильной хотела казаться! Просто редкостная дрянь. Утешало только одно, ей тоже очень больно.

Прихрамывая, Нейл подошел к лошади и снова взобрался в седло. В юности он был очень плохим учеником, а истинность в Элхорне не проявлялась так давно, что он мало, что об этом знал. Но тем не менее, он планировал узнать об этом все. Сию же секунду.

Добравшись до имения за полночь, он уединился в библиотеке, выворачивая там одну полку за другой. Переступая через книги — ох, Эмилин посчитала бы это кощунством — он, скуривая одну сигару за другой, искал то, что поможет найти ответы на все вопросы. Насколько он теперь связан этой чертовой меткой? С этой женщиной? Нет, он не намерен от нее отказываться, но иметь зависимость — это Олсена точно не устроит.

— О, боги, что здесь произошло? — раздался тихий напуганный голос молодой драконицы, и Олсен вздрогнул, резко вынимая изо рта сигару и сминая ее прямо в кулаке.

Он обернулся с широкой улыбкой, словно нашкодивший мальчишка.

— Эмилин?

Ее темные тонкие бровки сдвинулись к переносице, когда ее взгляд упал на разбросанные на полу книги. Пухлые женские губы распахнулись от изумления.

— Что это такое?

— Искал, что бы почитать на ночь, — с нахальной улыбкой отозвался Нейл, облокачиваясь локтем на полку. — Предпочитаю что-то легенькое. Какие-нибудь баллады… гм, поэмы… или как там это называется?

Его позабавил рассерженный вид Эмилин. Она ведь и сама пришла сюда под покровом ночи, потому как старый хрыч Хэмилтон не позволял ей много читать, считая, что это лишь навредит молодой леди. А Эмилин очень любила науки, чтение и свободу.

— Вы повели себя, как варвар, Нейл, — пожурила она, поднимая одну из книг с пола. — В библиотеке есть смотритель.

— Вот и славно. Уверен, ему будет, чем заняться утром.

Нейл чувствовал в груди странную теплоту. Почему-то Эмилин была единственной, о ком он думал с нежностью. Когда он только прибыл в имение, словно побитая собака, не рассчитывая на радушный прием, только она смотрела на него с участием и состраданием. Она не побоялась первой заговорить с ним. Она, кажется, всерьез считала его членом семьи.

— Прошу, не говорите лорду Хэмилтону, что видели меня здесь, — потупив взгляд, сказала она.

Эмилин была прекрасной, хрупкой и невинной девушкой. Совсем неопытной. И ее — такую нежную и сострадательную — ждала суровая реальность. Брак с долбанным Лесли.

— Я похож на того, кто любит поболтать с этим старым маразматиком? — усмехнулся Олсен, замечая, как покраснела Эмилин. — Считай, я унесу этот секрет в могилу. Может, ты посоветуешь мне что-нибудь, малышка?

Эмилин покраснела еще сильнее и неловко поправила нежно-розовый халат, из-под которого торчали полупрозрачные кружева ее ночной сорочки. Драконьи боги, Эмилин Хэмилтон — просто цветочек. Роза без шипов.

— Что вы хотите?

Оу, как опасно.

Нейл снова усмехнулся.

И все это — изгибы ее юного тела, ее смущение, невинный взгляд из-под черных ресниц — достанутся Лесли? Не многовато ли для этого чопорного дракона?

— Хочу почитать что-то о любви, — сказал Нейл.

Эмилин тихо засмеялась и с неловкостью заправила каштановый локон за ухо.

— Редко мужчины любят читать о любви. Больше о политике и сражениях, — и тут же она прикусила губу и вскинула на Нейла растерянный, виноватый взгляд: — Простите, я забылась… Вы столько времени провели на войне. Вам неприятно говорить об этом…

Олсен с мягкой улыбкой глядел в ее зеленые глаза. Да, неприятно. Но с ней он мог говорить, о чем угодно.

— Может, ты поможешь мне найти что-то об истинности?

— О, Нейл, вы такой романтик, — Эмилин лучезарно улыбнулась, тотчас забыв о горестях.

— Еще какой. Так что?

— Сейчас, — она пробралась к нему, переступая через ворох книг. — В следующий раз попросите смотрителя, и он соберет вам всю необходимую литературу.

— Я слишком нетерпелив, — он подал девушке руку, и она с судорожным вдохом коснулась пальцами его горячей ладони.

Нейл прекрасно знал, что нравился ей. Он был единственным мужчиной, с кем ей доводилось проводить много времени. Старик Хэмилтон строго следил за тем, чтобы она коротала дни в уединении за вышивкой или другими скучными женскими делами. Он давно задумал выдать ее за Лесли, а значит ее репутация должна быть безупречной.

— Кажется, та книга на верхней полке, — тихо прошептала Эмилин, вытягивая свои пальчики из его руки и тотчас сжимая их в кулачок, — достанете? — и она прижалась спиной к полке, дрожа всем телом.

Ее ресницы затрепетали, а дыхание участилось, когда Олсен придвинулся ближе.

Он потянулся за книгой, а взгляд девушки скользнул по его груди, и ее щеки стали пунцовыми.

— Я никогда не видела красных драконов, — вдруг обронила она, когда Нейл сжал корешок книги в пальцах и вытянул из полки.

Он изогнул бровь, опуская взгляд и разглядывая лицо девушки.

— Я тоже.

— Вы такой… красивый.

На секунду Олсен ошарашенно застыл, не зная, как отреагировать на такой нелепый детский восторг. Кажется, его еще ни разу не называли красивым. Проститутки, которым он платил деньги, не в счет. Все детство его звали уродцем, потешались над красными радужками его глаз и красными волосами, бледной кожей и тонкими, совсем не мужественными, руками.

Нейл опустил голову, ощущая сладкий запах девичьих волос, и почувствовал себя отъявленным мерзавцем. Его руки были в крови, он был жесток, он любил властвовать над людьми, и его грязный порочный мир сейчас сталкивался с чистым, добрым, сострадательным миром Эмилин Хэмилтон.

Она была не в пример Эвелине Митчелл кроткой и нежной. И целомудренной.

— Маккейн не заслуживает такого подарка, — сорвалось с его губ.

Его пальцы скользнули по мягкой скуле девушки, и она ухватила его за ладонь, провела нежно по его ладони, где остался след от табака и пепла.

— Вы снова курили ваши сигары, Нейл, — пожурила она. — Но мне нравится, как от вас пахнет. Так… по-мужски.

И драконица вскинула взгляд полный сумасшедшей решимости, а затем поддалась вперед и прижалась к Нейлу, сложив руки у него на груди, вжавшись лицом в его плечо.

— Я так не хочу выходить замуж, — прошептала она тихо и горько, будто собираясь расплакаться. — Я так несвободна. Не могу делать то, что хочу.

Вовсе не тому человеку она это рассказывает. Нейл лишен сострадания, но это малое дитя ему жаль. Лесли чудовищно черств, а Эмилин нуждается в заботе. Она зачахнет рядом с этим гребанным педантом.

— Я недавно приходила к его светлости, — вдруг проговорила драконица, — мне так стыдно. Я не застала его, но я хотела… просить его расторгнуть помолвку. Представляете, как рассердился бы лорд Хэмилтон, узнав об этом?

Старика хватил бы удар, как минимум. Это пронырливая задница спит и видит, как Лесли вешает себе ярмо на шею в виде его дочурки.

Нейл медленно поднял руку, осторожно коснулся мягких распущенных волос Эмилин, провел от ее макушки до спины, погружая пальцы в этот невесомый, шелковый пух. А затем он сжал ее плечо так, что она вздрогнула, и отстранил от себя.

— Тебе пора в постель, малышка, — произнес он серьезно, без улыбки, и его глаза засветились золотом.

С ним опасны все эти вещи. Он не столь благороден. Нейл, вообще-то, очень плохой. Ай-яй-яй, порядочным леди нельзя связываться с таким, как он.

Эмилин отшатнулась, зарделась, а затем почти бегом кинулась к выходу, спотыкаясь о книги. Нейл же откинулся спиной на полки, наблюдая за ней сквозь полуприкрытые веки. Как-то вовсе не по-братски это сейчас было.