Связанные шрамами

Глава 25 ПРОХОДЫ… ЧЕЛОВЕК В ПОДЗЕМЕЛЬЕ… КАПИТАН НАВЕРХУ… НАРИСОВАННАЯ КАРТА… НОВОЕ ЗАКЛИНАНИЕ

Как только Брин переступила порог своей бывшей спальни, она отпустила слуг и закрыла дверь.

Комната казалась ей не знакомой. Следы от огня на стенах напоминали о той страшной ночи, когда она сбежала. Все постельное белье, ковры и шторы были заменены, вероятно, из-за дыма. Она распахнула дверцу шкафа, в котором, к ее удивлению, все еще хранились ее старые платья.

Брин поднесла шелковый рукав одного из них к носу, отпрянув от запаха дыма, хотя, судя по всему, он был не раз постиран. Она перебирала платья со смешанными чувствами. Брин скучала по прежней жизни: чувствовала радость, любовь к родителям, брату и сестре, счастье от сладостей от Мадам Делис. Но эти платья казались ей такими хлипкими и неустойчивыми по сравнению с одеждой из Берсладена. Она не могла представить, что снова будет носить кружева.

Она сняла с себя одежду и опустилась в медную ванну, наполненную горячей водой, которую приготовили слуги. Теплая вода расслабила напряженные мышцы, и она откинула голову на бортик ванны, закрыв глаза. Ее рука скользнула к шрамам на ребрах, легко проводя по ним.

«Рангар находится где-то в этом замке».

Ей было больно осознавать, что он рядом, но она не могла прийти к нему. Сердце сжималось при мысли обо всем, что ему пришлось пережить: ужасные обвинения в убийстве собственного брата, попадание из темницы Барендур Холда в темницу замка Мир. По крайней мере, в Берсладене с ним хорошо обращались, пока он находился в заключении. Здесь же он был врагом. Неизвестно, как пытали его люди капитана Карра.

Она провела по коже куском мыла, желая, чтобы это были руки Рангара. Когда она согласилась выйти замуж за Трея, то думала, что все, что было между ней и Рангаром, будет потеряно. И она сделала бы почти все, чтобы спасти жизнь Трею, но суровая правда заключалась в том, что его больше нет, и теперь ничто не мешает ей и Рангару быть вместе.

Кроме темницы.

Она снова закрыла глаза, облизнув губы. В голове пронеслись воспоминания о тех временах, когда она была с Рангаром. Хоть они и не занимались любовью, но были так близки. При мысли о его руках на ее бедрах сердце забилось чаще. Она намылила бедра и вздохнула.

Затем начала фантазировать, представляя себе, что они будут делать, когда наконец воссоединятся. Наступит время, когда они будут в безопасности… по крайней мере, на одну ночь… и ничто не сможет их удержать. Они связаны душами, каждый из них спас жизнь другому, и это что-то значило.

В ту ночь она не могла заснуть, ворочаясь, досадуя на то, что вместо реальных рук Рангара на ней были только его воображаемые. Это была злая шутка — проснуться утром одной, в своей детской постели, а теперь под крышей замка, которым управлял ее враг, и притворяться, что она не влюблена в пленника в подземелье.

* * *

— Ах, леди Брин. Надеюсь, вы не возражаете, что я уже приступил к еде. Я не был уверен, что вы придете. — капитан Карр встал, когда она вошла в столовую.

Он сидел один за столом, накрытым на двоих. Брин проспала завтрак, поэтому в полдень ее ждал обед из баранины и жареных овощей. Мадам Делис, главный повар, сбежала в Берсладен, и Брин задавалась вопросом, кто теперь управляет кухней.

Она выдавила из себя улыбку и села на свое место.

— Я очень проголодалась. Чувствую себя намного лучше, когда я дома, сплю в своей постели и знаю, что наконец-то в безопасности. — она сделала паузу. — И все это благодаря вам.

Его взгляд скользнул вниз по ее платью так, что у нее по коже поползли мурашки. Она хотела надеть одно из своих простых платьев, но с неохотой выбрала платье с глубоким вырезом, чтобы отвлечь его внимание. Слуга вышел вперед, чтобы разложить овощи.

— О, пожалуйста, я могу сама это сделать, — поспешно сказала Брин, испытывая недоумение при мысли о том, что кто-то может сделать для нее то, что она могла бы сделать сама.

Слуга замер, и Брин вспомнила, что она должна играть роль беспомощной, избалованной принцессы.

Она откашлялась и обратилась к капитану Карру:

— В Берсладене меня заставляли все делать самой. Наверное, я привыкла к этому. Странное чувство, когда тебе прислуживают.

Он успокаивающе улыбнулся и сказал своим хрипловатым голосом:

— Не стоит здесь заниматься такими пустяками.

Она ковырялась в еде, чувствуя, что снова оказалась в этом замке, который должен был казаться ей домом, но не казался. Пятна от дыма на потолке еще не были закрашены. Брин ненадолго задумалась, не остались ли в тронном зале пятна крови ее отца, и тут же потеряла аппетит.

Отложив вилку, она осторожно сказала:

— Мне сказали, что ваши люди захватили Рангара Барендура.

Он выгнул бровь, затем закончил есть и вытер рот.

— Я не думал, что об этом многим известно. Мои люди обычно более скрытны.

— Сплетни в пути распространяются быстро. Валенден Барендур распускал слухи о своем брате. — она сделала паузу, прежде чем спросить: — Что вы сделали с Рангаром? И я надеюсь, что ему было не слишком комфортно.

Капитан Карр отложил салфетку и уже собирался заговорить, когда вошел солдат и тихо сказал ему что-то на ухо.

Он кивнул и встал.

— Миледи, боюсь, что я нужен в другом месте. Как оказалось, это связано с тем самым разбойником, о котором мы говорили. Я обязательно передам ему, что теперь вы в безопасности и больше не являетесь пленницей его семьи.

Он собирался поговорить с Рангаром? Сердце бешено заколотилось, но она натянуто улыбнулась.

— Да, пожалуйста, передайте ему, что я очень рада тому, что он сидит за решеткой. Он заслужил это после всего, что сделал со мной.

Капитан ушел, а Брин заставила себя поесть, понимая, что от нее голодной будет мало толку. Еда показалась недостаточно острой, и Брин затосковала по мадам Делис. Если бы только она могла вернуться в Берсладен, сидеть за одним из длинных общих обеденных столов в большом зале, слушать игру музыкантов, пока в очагах потрескивали огни…

Если бы только она была дома…

Она чуть не уронила кусок хлеба, когда поняла, что считала Барендур Холд своим домом, но это было правдой. В этом отдаленном, продуваемом всеми ветрами замке ее сердце и душа чувствовали себя наиболее спокойно.

Она сказала солдатам, что хочет посмотреть, как изменился замок после нападения, и ей разрешили пройтись по нему в сопровождении стражи. Брин вслух перечисляла все ремонтные работы, которые необходимо провести, чтобы вернуть замок к прежнему состоянию, а в голове старательно отмечала, где находится каждый солдат.

Она пыталась определить, кто из них выглядит неподатливым, а кого можно подкупить. Старалась пройти мимо каждого входа в потайные ходы, отмечая, не скрыты ли они за гобеленами или заслонены шкафами.

Той же ночью, вернувшись в свою спальню, она нарисовала карту на нижней части ящика комода вместе с заметками о своих наблюдениях. Она сжала ключ Элисандры на цепочке на шее.

Ей оставалось лишь ждать удобного случая.

* * *

Прошло несколько дней, а Брин все еще не освоилась в замке Мир. Это был дом для другой, прежней версии ее. Куда бы она ни посмотрела, то вспоминала о том, что все было оплачено за счет простолюдинов, которыми, как предполагалось, правили ее родители. Она до сих пор вздрагивала, когда слуга ей угождал. Когда капитана Карра не было рядом, она старалась делать все сама.

Брин проводила как можно больше времени, наблюдая за солдатами под видом планирования ремонтных работ в замке. Хоть капитан Карр, похоже, и поверил ее рассказу, но все равно настаивал на том, чтобы ее везде сопровождала стража. Может быть, она и не была в темнице, но чувствовала себя такой же пленницей, как и Рангар.

Однажды ночью, оставшись одна в своей комнате, она сняла туфли и прижалась ухом к двери.

Брин определила, что стражники у ее комнаты меняются в полночь и что тот, кто приходил сменить первого, часто исчезал на несколько минут в уборной в конце коридора, как только менял своего напарника.

Она ждала, пока не услышала его приближающиеся шаги.

— Боггинс, — сказал первый стражник.

— Калдус, — заметил другой солдат. — Мне нечего доложить. Леди Брин ушла около девяти. Свет погас в десять.

— Верно. Охранять будущую королеву — не такая уж плохая работа, а?

Первый понизил голос.

— Ты знаешь, что планирует Карр…

— Вряд ли это секрет. Разве ты не поступил бы так же?

Брин содрогнулась при мысли о том, что они имели в виду: скорее всего, это был его план жениться на ней, чтобы стать королем, но вполне могло быть и нечто более мерзкое.

Первый солдат ушел, и Брин, затаив дыхание, ждала, не отправится ли второй, как обычно, в уборную. Действительно, как только он остался один и подумал, что за ним никто не наблюдает, его шаги раздались по коридору.

Она приоткрыла дверь и выглянула в щель. Как только он закрыл дверь в уборную, Брин выскочила из своей комнаты, закрыла дверь и помчалась за угол. Босые ноги ступали бесшумно, хотя биение сердца казалось достаточно громким, чтобы разбудить весь замок. Она пронеслась по коридору мимо бывшей спальни родителей и вошла в нишу, где стояла статуя Святого Альбина. Опустившись на колени, она распахнула небольшой дверной проем, скрытый за основанием статуи.

Внутри оказалось темно. Изнутри доносился затхлый запах, и она поняла, что там, должно быть, полно паутины и паразитов. Брин пролезла внутрь и закрыла за собой дверь.

Она не взяла с собой фонарь, зная, что, если ее застанут в коридорах с ним, то сразу же в чем-то заподозрят. Но сейчас она протянула ладонь, начертила в воздухе магический знак и прошептала заклинание искры, которому Валенден научил ее в дороге.

— Kora yoquin.

Над ее ладонью заплясало маленькое пламя. Она видела, как Рангар бесчисленное количество раз произносил это заклинание, чтобы поджечь трубку, а жители деревень в Берсладене — чтобы разжечь костер. У нее не было свечи, чтобы зажечь пламя, и оно угасло через мгновение. Но света хватило, чтобы понять, в каком направлении идти.

Ощупывая одну стену, она пыталась вспомнить карту. Дойдя до конца стены, Брин снова произнесла заклинание и вызвала новое пламя.

Оно мерцало достаточно долго, чтобы она увидела, что проход переходит в другой коридор. Брин знала, что, если повернет направо, то попадет в зал, находящийся рядом с залом Совета, поэтому повернула налево. Пройдя несколько шагов, она нащупала рукой что-то, что звякнуло, и призвала еще одно пламя.

Тусклый свет огня, который она держала в руке, осветил на полу фарфоровую тарелку. На ней лежала корочка хлеба и кусок сыра, до которой еще не добрались паразиты, так что прошло не больше нескольких часов.

Здесь был кто-то еще. Недавно.

Скорее всего, это был слуга, работавший в замке достаточно долго, чтобы знать о проходах. Но Брин стало не по себе. Теперь, опасаясь натолкнуться на кого-нибудь, она продолжала медленно пробираться в темноте, останавливаясь на каждом шагу, чтобы призвать огонь и найти дорогу, двигаясь по коридорам и лестницам, настолько опасным, что она боялась упасть и разбиться насмерть.

Запах затхлости становился все сильнее, чем дальше она спускалась вниз. Стены прохода уже не были гладкими, а становились грубыми. Она услышала мышиный шорох. Ее сердцебиение участилось — она все еще думала о найденной еде и знала, что об этих проходах знают другие люди.

Если бы капитан Карр нашел ее здесь, он бы сразу понял, что все ее действия были фальшью.

Она спустилась еще на пару ступенек и попала в лужу.

— Kora yoquin.

Огонь зажегся, отсвечивая более просторный проход. Наконец-то она смогла встать во весь рост. Стены были выложены из чистого камня и все еще хранили следы огня. Неподалеку послышались голоса. Брин быстро погасила пламя.

Прижавшись спиной к стене, она прислушалась.

— Нет, проверка будет только во вторник, — сказал мужской голос.

— Ошибаешься. Рокен сказал в понедельник.

Пока двое мужчин спорили, Брин молча шла по коридору. В конце коридора мелькнул свет, привлекая ее внимание. Осмелившись заглянуть за угол, она увидела пост охраны подземелья. Фонари мерцали на стенах рядом с деревянным столом, за которым спиной к ней сидели двое мужчин. Они стояли перед большой лестницей, которая, видимо, была основным входом в подземелье; старый узкий лестничный проход, по которому она спустилась, видимо, использовался не настолько часто, чтобы его стоило охранять.

Ее босые ноги замерзли на холодном каменном полу. Она с затаенным дыханием смотрела на затылки солдат, а затем рискнула сделать несколько шагов к камерам.

Ее тело дрожало и от холода, и от страха, что если кто-то из заключенных увидит ее, то, скорее всего, позовет стражу. Но первые камеры были пусты, а те немногие заключенные, которых она увидела, спали, так как было уже далеко за полночь.

Из-за толщины скалы камеры были расположены на большом расстоянии друг от друга. Прищурившись, она вглядывалась в темные клетки, выискивая среди спящих тел мужчину со шрамами на лице.

Наконец, в камере, расположенной отдельно, она различила очертания спящего мужчины, прислонившегося к решетке. Форма его плеч была знакома. В памяти всплыли воспоминания о том, как она проводила по ним руками.

Затаив дыхание, не смея надеяться на успех, она отошла в сторону, чтобы ближайший висящий фонарь пролил свой свет на лицо мужчины.

На его красивом лице виднелось четыре шрама.

«Я нашла его», — с облегчением подумала она, прижав руку ко рту.