Связанные шрамами

Глава 2 ПРОГУЛКА ПО КРЫШЕ… ОБЩАЯ БОЛЬ… ЗАБЫТЬ О ПРОШЛОМ… ПЕРВЫЙ ШАНС, ПОТОМ ДОВЕРИЕ… КОВАРНЫЙ ВАЛ

Волна дурного предчувствия пронзила Брин, когда она открыла дверь и оказалась лицом к лицу с Сарадж.

Главная сокольничья была одета в свое обычное платье цвета лесной зелени с длинными разрезами по бокам и брюками внизу, облегчающие движение, необходимые для работы. Ее длинные темно-каштановые волосы были заплетены в свободную косу, выбившееся пряди развевались вокруг лица. Она скрестила руки на груди.

— Сарадж, — сказала Брин, заламывая руки. — Я не могу выразить, как мне жаль о…

— Остановись. — лицо Сарадж было твердым, как камень, но Брин видел, как в ее глазах сверкало множество эмоций: гнев и обида смешались вместе. — Я не хочу этого слышать.

Сарадж перевела взгляд с Брин на море. Долгое время она ничего не говорила, потом, наконец, глубоко вздохнула.

— Я не сержусь на тебя, Брин. Знаю, что этот брак не был ни твоей идеей, ни твоим желанием. Люди в вашем положении должны делать то, что лучше для их королевств, включая создание выгодных союзов. — ее подбородок высоко поднялся, но затем силы покинули ее, и лицо исказилось от страдания. Прошло мгновение, прежде чем она смогла вновь обрести контроль над собой. — Но, клянусь богами, это несправедливо. Все так запутанно, Брин. Рангар и ты. Трей и я… — она покачала головой, не в силах продолжать.

Брин почувствовала облегчение от того, что Сарадж не пришла обвинять ее в попытке украсть Трея, но облегчение было недолгим. У этой женщины сердце было разбито так же сильно, как и у нее. Брин почувствовала слезы на своих глазах и нерешительно шагнула вперед, желая утешить Сарадж, но не уверенная, позволит ли Сарадж ей.

Сарадж с опаской втянула воздух, но затем обняла Брин.

Обе женщины крепко обнимали друг друга, чувствуя, как одна дрожит в их объятиях. Брин вытирала слезы, уткнувшись лицом в плечо Сарадж. Сарадж крепко обняла ее и наконец отпустила. Хотя ей удалось сдержать слезы, ее глаза стали красными.

— Я чувствую вину за свой гнев, — призналась Сарадж. — Знаю, что это необходимо для королевств. На карту поставлена безопасность и средства к существованию десятков тысяч людей, разве мое сердце имеет значение? Но Брин, это сокрушительно. Когда Трей сообщил мне новости сегодня утром, я думала, что задохнусь от ярости.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — прошептала Брин. И она действительно понимала… ей была знакома тяжесть той же сокрушительной боли. Положив руку на руку подруги, она сказала: — Сарадж, уверяю тебя, у меня нет никаких романтических чувств к Трею. Я бы никогда не хотела отнять его у тебя.

Сарадж кивнула, вытирая нос.

— Знаю. Поверь, мы с Треем сегодня утром наговорили друг другу многого. В какой-то момент я пригрозила, что попрошу моего сокола вырвать его мужские части тела. Но как бы я его ни ненавидела, не знаю, что делать, кроме как принять это. — она вздохнула и прислонилась спиной к каменной стене сарая, пробормотав: — Долг превыше любви.

Но потом ее взгляд метнулся к Брин, неуверенно, и она добавила:

— Верно?

Брин сглотнула. Это был главный вопрос, который крутился в ее голове с той самой ночи, когда король Алет сообщил, что единственным способом обеспечить безопасность обоих королевств является ее брак с Треем.

«Долг или любовь, любовь или долг».

Она думала об этом всю ночь, пока ее разум не превратился в кашу. Она разрывалась между двумя идеалами, как разрывалась между Миром и Берсладеном. Один был домом, где она родилась, другой — ее приемным домом. Она была в неоплатном долгу перед народом Мира после жестокого правления ее родителей и не могла отвернуться от них теперь, когда стала наследницей короны, но ее сердце не лежало к Миру.

Оно было здесь, с Рангаром.

— Верно, — повторила Брин, хотя обе женщины смотрели друг на друга, далеко не убежденные.

Сарадж снова вытерла нос и выпрямилась, нервно поправляя одежду.

— Король Алет уверяет меня, что со временем все наши чувства угаснут. Что мы забудем, что было время, когда мы с Треем были вместе, а ты с Рангаром. Детские увлечения. — она сделала паузу, затем покачала головой. — Я не могу представить, что так и будет, но хочу, чтобы ты знала, что я никогда не буду держать на тебя зла за то, что ты выходишь замуж за Трея и родишь ему наследников. Если это возможно, я бы хотела, чтобы мы остались подругами.

Брин почувствовала, как ее сердце дрогнуло от слов сокольничьей; это было одно из самых великодушных слов, которые ей когда-либо говорили. Крепче сжав руку Сарадж, она сказала:

— Сарадж, ты мне ближе всех сестер, и у меня разорвется сердце, если я потеряю Рангара и тебя.

Сарадж грустно улыбнулась, затем свистнула Зефиру, который запрыгнул ей на плечо.

Сарадж протянула руку, чтобы нежно вытереть слезы Брин, как это сделала бы сестра.

— Давай постараемся изо всех сил забыть о прошлом. Завтра ты выйдешь замуж, и наша жизнь изменится.

Весь день Брин размышляла над словами Сарадж. «Долг превыше любви».

Ее так воспитали, и это действительно было правдой в ее семье. Мать вышла замуж за отца в рамках политического соглашения.

Ее сестра, Элисандра, с рождения была обручена с герцогом Драйденом в Дреселе, и хотя Элисандра, казалось, была довольна этим браком, она определенно не была влюблена в этого человека. Точно так же и брат Брин, Марс, до своей смерти не испытывал никаких настоящих романтических привязанностей, зная, что однажды ему придется жениться по политическим причинам.

«Так почему я должна себя жалеть? — спросила себя Брин. — То, что от меня требуется, ничем не отличается от требований любой другой королевской особы».

И все же ее заверения казались черствыми. Она не могла представить, как будет жить без Рангара. И хуже всего было знать, что он останется рядом. Каждый день ей придется видеть его в замке, прекрасно зная, что она влюблена в него… и при этом спать в постели с его братом.

«Святые».

Она снова попыталась пойти на деревенскую площадь, чтобы посмотреть, как строится сцена, но стражники снова остановили ее, не позволив даже перейти мост через ров. Поэтому она наблюдала с моста, как дети носят ведра, полные свежесобранных невинных роз, и перевязывают их лентой в букеты. Они возбужденно махали ей руками, радуясь, что помогают готовиться к королевской свадьбе. Несмотря на свою печаль, она заставила себя улыбнуться и помахала им в ответ.

«Дети не знают ничего. Они думают, что это счастливое событие».

— Леди Брин. — низкий голос сзади заставил ее подпрыгнуть.

Она повернулась и увидела Алена, одного из беженцев из Мира, стоящего на другой стороне моста.

В ее голове мгновенно зазвучали тревожные сигналы, и она оглянулась, чтобы убедиться, что солдаты находятся рядом. У нее никогда не было особых причин опасаться Алена, но Валенден предупредил ее, что в группу беженцев проникли шпионы капитана Карра. Любой из них мог оказаться предателем.

— Ален, приветствую тебя, — сказала она, заставив себя улыбнуться, сохраняя при этом дистанцию.

У него был встревоженный вид. Брин плохо знала Алена, когда жила в Мире. Мадам Делис рассказывала, что он был кузнецом, который помог организовать восстание против ее семьи. Поэтому он был настроен против нее. С тех пор как он приехал в Берсладен, он относился к ней только с подозрением.

Он указал на украшения, возвышающиеся на деревенской площади, и сказал хрипловато:

— Я слышал, что между тобой и принцем Треем должна состояться свадьба. Это правда?

Все еще настороженная, Брин кивнула. Голосом, который, как она надеялась, звучал уверенно, она сказала:

— Да, это правда. Завтра вечером.

Ален, казалось, некоторое время обдумывал эту информацию, а затем, к удивлению Брин, снял шляпу. Это был жест уважения, которого он никогда не оказывал ей раньше. Она в шоке на него уставилась.

— Когда я услышал слухи о свадьбе, — сказал он, — то не поверил. Прошу простить меня за дерзость, но мы все знаем о ночах, проведенных тобой с принцем Рангаром. Говорят, что, выйдя замуж за Трея, ты объединишь два королевства и приведешь нового правителя в Мир; что принц Трей будет править более справедливо, как это делают здесь. — он сделал паузу. — Я никогда не думал, что увижу тот день, когда член семьи Линдейн принесет себя в жертву ради блага народа Мира.

Брин моргнула, не зная, что ответить на слова Алена. Он дерзко оскорблял наследие ее семьи, и при этом не без оснований. Ее родители и Марс творили ужасные вещи с простым народом Мира. С появлением Трея на троне жизнь ее народа значительно улучшится.

— Это мой долг, — сказала она, высоко подняв голову.

«Долг превыше любви…»

Ален пристально смотрел на нее, словно не мог поверить, что она способна на такое.

Она вздохнула.

— Я знаю, что мои родители были тиранами. По крайней мере, теперь я это знаю. В то время я этого не знала, и это была моя ошибка. Я была молода, но не настолько, чтобы не видеть страдания за стенами замка Мир. Надеюсь, ты поверишь мне, когда я скажу, что приезд сюда изменил мое представление о том, что такое лидерство, и что я полностью намерена стать для народа Мира лучшим правителем, чем когда-либо были мои родители. Именно поэтому я выхожу замуж за Трея, чтобы сделать это реальностью. Или, по крайней мере, попытаться сделать это.

Ален все еще выглядел немного подозрительным, но он надел шляпу и окинул ее более оценивающим взглядом, который впервые граничил с уважением.

— Если это действительно так, леди Брин, я буду рад видеть вас и принца Трея на тронах Мира.

Это было не совсем громкое одобрение, но это намного лучше, чем то, как к ней раньше относились ее люди. На самом деле, всего несколько месяцев назад Ален мог бы вздернуть ее на виселице вместе с остальными членами ее семьи.

— Я поступлю правильно по отношению к своему народу, — заверила она его уверенным голосом, который удивил даже ее саму.

— Да, думаю, ты сможешь. — он бросил на нее еще один взгляд, и, когда Ален повернулся и ушел, она тяжело вздохнула. В ее груди разгорелось странное чувство, которое она назвала гордостью. После того, как ее так долго причисляли к деспотичным родителям, ее народ наконец-то захотел дать ей шанс. Это было все, что она могла от них требовать… шанс. Она должна проявить себя, чтобы заслужить их преданность.

«Я не могу их разочаровать».

Она продолжила наблюдать за свадебными приготовлениями, испытывая разные эмоции, но ее мысли продолжали возвращаться к Рангару. Он стоял на границе, возможно, спал в лесу, ел кашу, веря, что скоро вернется в Барендур Холд и они поженятся и наконец-то разделят брачное ложе…

Она прижала руку к ноющей груди. Мысль о том, что она жила во лжи, сокрушала ее.

Пытаясь унять боль, она уже собиралась вернуться в свою комнату в покоях магов, когда заметила Валендена на дальней стороне деревенской площади. Он был недалеко от доков и разговаривал с гонцом на лошади.

«Гонец? — подумала она с подозрением. — Кому он хотел послать сообщение?»

Валенден передал женщине письмо, и после короткого обмена женщина пустила свою лошадь галопом, вздымая пыль, которая заставила жителей деревни на площади закрыть рты и закашляться.

Валенден настороженно осмотрелся. Брин нахмурилась.

Он задумал что-то нехорошее.

Его взгляд внезапно остановился на Брин. Он застыл на месте, на его лице не было никаких эмоций, и долго смотрел на нее, прежде чем резко повернуться и направиться в сторону леса.

Брин уже подумывала погнаться за ним и потребовать рассказать, что он замышляет, но потом передумала. Она уже перешла слишком много границ с Валенденом; пора было забыть об обоих младших братьях и сосредоточиться на своем суженом.

Кроме того, стража в любом случае не позволит ей покинуть территорию замка.

Сделав глубокий вдох, она отправилась на поиски своего будущего мужа.