Сын Анубиса

Глава 13

Менес удивился, услышав, что мне нужны деньги. Но тут же сообразил: принц, а вернее, законный царь Египта, остался без гроша в кармане.

— Конечно, я выдам вам нужную сумму. Пять тысяч? Прошу, — открыв ящик стола, он выложил десять золотых квадратных пластин. — Или нужно с разменом?

— Нет, в самый раз, — я загрёб бабки и распихал по карманам. — Благодарю. Как там обстановка снаружи? Долго мне ещё тут сидеть?

— Боюсь, пока покидать академию надолго опасно. Ваш дядя не верит, что вы мертвы. Маленький спектакль в пирамиде его не убедил. Он не дурак. К сожалению.

— Это у нас семейное. Все, как один, умниками рождаемся. Меня удивило участие Верховной жрицы в ритуале. Я думал, она прячется.

— Было бы странно, если бы госпожа Кенрис пропустила похороны вашего отца. И ваши. Узурпатор не посмеет ничего ей сделать. В конце концов, у него есть лишь подозрения, а госпожа не последний человек в Доме Аменти и в стране.

— Что, весь мой род на стороне Идмона? Почему бы мне просто не объявить о том, что я жив?

— План в этом и состоит, Ваше Высочество. Но ваш дядя это отлично понимает. Поэтому перекрыл доступ к лояльным вам Домам. Кроме нашего, разумеется. Любая попытка связаться с ними лично будет пресечена. Госпожа Кенрис пытается переговорить с теми, кто хотел бы видеть на троне вас, но, к сожалению, таких немного. Большинство уже получило от вашего дяди льготы и дотации. Поэтому их устраивает его царствование. А за остальными тщательно следят. Пробиться к ним непросто.

— А позвонить нельзя, что ли?

— Всё прослушивается. Сейчас любая попытка связаться с лояльными вам Домами поставит их под удар. На стороне узурпатора армия. Нужно выждать время. Запаситесь терпением, повелитель.

— Видимо, придётся. Ладно, спасибо.

— Прошу прощения, но очевидно, что деньги вам нужны на что-то конкретное. Значит, скоро у вас их не будет. Думаю, вам стоит взять ещё, номиналом помельче, — он выложил на стол ещё две стопки квадратов, побольше, но уже не золотых. — Вот, примите на первое время.

Отказываться, ясное дело, я не стал. С какой стати? Тем более, Менес прав. Не ходить же мне к нему каждый раз, как понадобится за что-нибудь заплатить.

— Как вы устроились в академии? — спросил жрец, когда я забрал деньги. — Всё в порядке?

— Да, обзавёлся новыми друзьями. Чудесные люди. Благодарю.

Оставив Менеса, я вернулся в группу и подошёл к Серапису.

— Деньги есть. Веди к обладателю кресла.

— Откуда? — удивился парень.

— Неважно. Одолжил. Так что насчёт кресла?

— Да без проблем. Если ты действительно готов.

— Меньше слов. Мне нужно вернуть память как можно быстрее.

— Ладно, вижу ты настроен решительно, — он одобрительно хлопнул меня по плечу. — Пошли!

— Мы с вами! — поднялась Исея.

— Нет, не выйдет. Мой гений терпеть не может толпы. И вообще, он очень нервный тип. Параноик. Он нам просто не откроет. Поедем вдвоём.

После краткой перепалки Серапис одержал верх.

— Если что-то пойдёт не так, позвони, — сказала, сдаваясь, девушка. — Понял?

— Слушаюсь, — усмехнулся парень. — Но будем надеяться на лучшее. Верно, Эхнатон?

Выбравшись из академии, мы оседлали байки и погнали через город. Серапис ехал впереди, показывая дорогу. За неделю я насобачился уворачиваться от летающего транспорта, так что почти не напрягался, лавируя между то и дело попадавшимися на пути препятствиями.

Наконец, Серапис сбросил скорость и свернул в подворотню. Мы пересекли двор и остановились перед серой железной дверью. Справа от крыльца торчала в потрескавшейся керамической кадке чахлая пальма.

— Нам сюда, — кивнул, слезая с байка, парень. — Давай за мной. И держи язык за зубами насчёт того, где мы были и что видели. Понял?

— Предельно ясно.

На кой чёрт мне об этом трепаться? Не в моих интересах.

Серапис нажал кнопку с цифрой «8». Через пять секунд динамик ожил, заговорив мужским голосом:

— Кто там?

— Сер. Есть дело.

— Какое? Я занят!

— Важное. Как ты любишь. И прибыльное, — Серапис подмигнул мне. — На пять штук, — добавил он, понизив голос.

— Во что ты пытаешься меня втянуть, засранец⁈ — повысив голос, возмущённо вопросил невидимый собеседник.

— Открывай, Зор! Чем дольше мы тут торчим, тем хуже. Сам знаешь.

— Боги! Ты просто выворачиваешь мне руки! На сколько, говоришь, дело?

— На пять штук.

— Проклятье! Ладно! Входите, только быстро!

Замок щёлкнул и запищал.

— Вот и всё, — кивнул самому себе Серапис, открывая дверь. — Теперь болтай поменьше. А лучше просто молчи. Предоставь переговоры мне.

На лестнице царил полумрак. Пахло освежителем воздуха. На полу в углу стояла ещё одна кадка с пальмой, которую поливал маленький робот, похожий на блестящий цилиндр с дюжиной манипуляторов, половиной которых он держал зелёную облупившуюся лейку. Похоже, в доме живут не бедняки, раз могут себе позволить тратить воду на подобное. Но и не богачи.

Мы поднялись на второй этаж. Серапис поднял руку, чтобы нажать кнопку звонка, но тут дверь распахнулась, и на пороге возник мужик в лёгкой белой рубахе и широченных штанах. На ногах — сандалии. Бородка украшена мелкими золотыми колечками. Бритую башку покрывали цветные татуировки.

Он быстро окинул взглядом пространство за нашими спинами, затем впился в меня испытующим взглядом. Левое нижнее веко у него слегка подёргивалось. Мужик шумно сглотнул и перевёл глаза на Сераписа.

— Это твоё дело?

— На пять штук, — в третий раз сказал мой спутник.

Хозяин квартиры посторонился.

— Быстро, быстро! Не светитесь тут! У стен есть глаза и уши!

Мы скользнули мимо него в прихожую, и дверь за нами тут же закрылась — совершенно беззвучно. Зор дважды повернул собачку замка.

— Кто знает, что вы здесь? — спросил он строго.

— Никто, — ответил Серапис. — Ты же меня знаешь. Я не трепло.

— Только поэтому я и имею с тобой дело. Ладно, что вам нужно?

— Кресло.

— Кресло⁈ — ахнул Зор. — Серьёзно⁈ И ты вот так просто растрепал этому парню, что оно у меня есть⁈

— Спокойно, он нормальный пацан. Гарантирую. И ему очень нужно кое-что вспомнить. Надежда только на тебя.

— Откуда ты его знаешь? Как давно? — не унимался Зор.

— Мы вместе учимся. Человек проверенный. Из хорошей семьи. Род Солнца. Смекаешь?

Зор прищурился, окинул меня взглядом.

— Даже так? Хм… Он знает, что нельзя трепаться?

— Я его проинструктировал. Хватит разводить паранойю. Нам нужна услуга. Ты хочешь заработать?

Мужик схватился за бороду, пару раз дёрнул, затем впился в меня глазами. Они лихорадочно блестели. Блин, он вообще в себе⁈

— Никаких гарантий! — выпалил он. — Некоторые воспоминания, находящиеся в глубоких слоях, могу всплыть, а те, что прежде были в оперативке, — уйти на дно. Кое-что, скорее всего, вообще не пробудится. Я над такими вещами не властен. Тут как получится. Что скажешь, парень? Согласен или уже передумал?

Хороший вопрос. Не похоже, чтобы этот псих пытался заинтересовать меня. Его слова не особо обнадёживали, на разве у меня был выбор?

— Идёт, — кивнул я. — Попытка не пытка.

«Гений» ещё пару раз задумчиво дёрнул себя за бороду.

— Ладно! Где деньги⁈

Серапис кивнул мне. Я достал золотые пластины. Зор пересчитал их взглядом.

— Идите за мной!

Отперев замок, он распахнул дверь и выскочил на площадку. Мы последовали за ним. Закрыв квартиру, «гений» устремился вниз по лестнице.

— Не отставай! — бросил мне Серапис, кидаясь следом.

Как только мы вышли на улицу, Зор раскрыл бумажный зонт, который прихватил по пути где-то на лестнице.

— Держитесь ближе, — обронил он, обернувшись. — Да нет, не под зонт! Это для меня. Не переношу солнце. Оно так и сжигает, словно огонь!

— Куда мы идём? — спросил я, пока мы пересекали двор.

— Тебе ведь нужно что-то вспомнить, верно? — ответил после короткой паузы Зор. — Вот, я и помогу. Только нужно немного прогуляться.

Мы вышли со двора на улицу. Здесь царило оживление: толкались продавцы фаст-фуда и пешеходы, между ними пытались протиснуться мотороллеры. С карнизов на толпу взирали обленившиеся кошки всех мыслимых расцветок. Этих животных в городе было, как голубей у меня дома. Никто их не трогал. Напротив — подкармливали. Как же — священные твари!

На тротуаре справа четверо полицейских лупили дубинками здоровенного мужика в кожаном пиджаке и остроносых ботинках из кожи питона. Метрах в десяти в жёлто-синий фургон грузили девиц, одетых так, словно их выволокли из постели. Один из подъездов распахнут, и из него выводили полуодетых мужиков — клиентов, застуканных в притоне. Всё это происходило в молчании, не издавал ни звука даже избиваемый «кот», по лицу и груди которого текла кровь. Толпа обтекала мизансцену с брезгливым равнодушием, раздваиваясь, а затем вновь сливаясь так, словно и не было у неё на пути никакой преграды.

— Сюда! — Зор указал на зелёный минивэн, припаркованный рядом с другими автомобилями у тротуара. — Быстрее! Нечего по сторонам пялиться! Не смотри на фараонов, и они тебя не заметят.

Как только мы расположились в автомобиле, Зор вставил в приборную доску идентификационный ключ и завёл мотор. Минивэн вырулил на дорогу и влился в поток машин.

Я чувствовал растерянность. Мне не удавалось ничего контролировать. Можно ли доверять этому человеку? Выходило, я должен полностью довериться ему. Мне это непривычно. Даже в своём мире во время охоты на Одержимых я предпочитал минимально зависеть от других оммёдзи. А ведь мои коллеги — профи.

— Как вы собираетесь мне помочь? — спросил я, чтобы нарушить тяготившее меня молчание.

— Уверен, ты знаешь, какую услугу покупаешь, парень. Так зачем спрашивать? Или стрёмно? Может, передумал? Если так, то скажи сейчас, пока не приехали. Я не показываю кресло всем подряд. У меня не экскурсии!

— Нет, всё в силе.

Я должен узнать, что пообещал Анубису. Уверен, это важно. И неплохо бы заодно вспомнить, как пользоваться техникой света.

Минивэн свернул в переулок, доехал до его середины и притормозил возле низкой арки, в просвете которой виднелись железные ворота, очень похожие на складские. Самое подходящее место для запретного кресла и проведения связанных с ним экспериментов.

Зор остановил машину во дворе, в тени раскидистых пальм, кивнул нам и вышел. Мы последовали за ним. Наш провожатый отпер ворота ключом, снял кодовый амбарный замок и спрятал его в карман. С трудом приоткрыл одну створку.

— Прошу. В темпе, в темпе! Не тормозите, парни, вы не на прогулке.

Как только мы зашли, Зор задвинул массивный засов.

От ворот тянулись провода: по периметру были установлены видеокамеры.

В молчании мы пересекли двор, на котором были свалены полуразобранные ржавеющие станки, автомобили и даже роботы. Я заметил пару имлов, похожих на вальяжно развалившихся металлических горилл. В углу примостился накрытый брезентом деструктор — машина для утилизации металлолома. Возле ограды я увидел два грузовика, один из которых был нагружен железом.

Повсюду сидели нахохлившиеся птицы и дремлющие на солнце кошки. На нас они не обращали внимания, будучи уверены, что мы не представляем для них опасности.

— Сюда! — Зор суетится, открывая замок стоящего посреди двора здания — на этот раз электронный.

Он ввёл код, прикрывая табло телом, чтобы мы не видели шифр. Раздался тихий писк, затем — щелчок. Зор жестом предложил нам зайти первыми. Сам он сложил зонт и ждал.

Войдя, я понял, что мы на складе металлолома. Вокруг виднелись груды железа, остовы и корпуса. Мотки проволоки, катушки кабеля. Шарниры, суставы, двигатели всех мастей — от внутреннего сгорания до электрических. Всё это покрывали паутина и пыль. Помещение освещалось дневным светом, просачивающимся через узкие пыльные окна, устроенные под самой крышей.

Захлопнув дверь, Зор щёлкнул выключателями. На стенах загорелись лампы, и я увидел, что у дальней стены стоят два деструктора побольше того, что на улице. Ещё тут было несколько роботов, смахивающих на цистерны с манипуляторами. Интересно, работают ли здесь вообще люди.

— Это всё ваше? — спросил я.

— Нет, я тут только… иногда бываю, — ответил Зор, пристраивая зонт возле стены. — Боги, да что ж ты всё падаешь⁈

Ясно: его пускают, когда нужен оператор кресла. Интересно, кто стоит за всем этим.

— Идёмте! — разобравшись, наконец, с непослушным зонтом, Зор поспешил через склад, поглядывая по сторонам. — Шевелите булками!

Было заметно, что ему тут совсем не нравится. Наверное, груды металлолома производили на странного мужика гнетущее впечатление.

Когда мы добрались до двери в углу склада, Зор быстро ввёл код и толкнул её, распахивая.

Железная лестница вела вниз. Должно быть, там и спрятано кресло. Пахло так, словно только что мыли пол: дезинфицирующие средства смешались с грязью, которую размазали по каменным плитам.

— Вниз, — велел Зор, зажигая свет.

Спустя несколько секунд мы оказались в небольшой комнате. Здесь едва ощутимо пахло лавром и вишней: в комнате недавно распыляли освежитель. Не то, что наверху, откуда мы пришли.

Я быстро огляделся. Всё лежало на своих местах, на полу ни соринки. Стены обиты звуконепроницаемой пенорезиной, потолок — тоже. Окна отсутствовали, что неудивительно, ведь мы находились под землёй. Я заметил две зарешёченные вентиляционные шахты, одна из которых с тихим шумом нагнетала воздух, а другая откачивала. Уверен, именно Зор обустроил здесь всё по-своему. С аккуратностью педанта и перфекциониста. Надеюсь, к пробуждению воспоминаний он относится так же серьёзно.

В центре комнаты на небольшом каменном постаменте стояло кресло. На вид — вполне обычное, только с потока свешивался не один килограмм аппаратуры, от которой во все стороны тянулись связки кабеля, серые гофры и эластичные трубки. Две стены из четырёх занимало оборудование, о назначении которого я мог лишь догадываться. Справа — пульт управления с четырьмя мониторами. Словом, вся комната, по сути, представляла собой то, что называется креслом Ампика — агрегат для манипулирования с человеческим сознанием. Вернее, подсознанием.

Мой взгляд остановился на брезентовых ремнях, прикреплённых к ножкам и подлокотникам. В целом, кресло смахивало на электрический стул, только понавороченней. И это нисколько не воодушевляло. Под ложечкой засосало, и я огляделся в поисках чего-нибудь, на чём можно посидеть — кроме кресла Ампика, разумеется. Возле двери обнаружился белый пластиковый стул. Похоже, его принесли из уличного кафе. Я опустился на него.

Зор устроился перед пультом управления и готовил агрегат к работе. Наблюдая за его точными движениями, я понял, что он делает это далеко не впервые. Уже неплохо. Значит, есть надежда, что кресло работает.

— Часто возвращаешь память? — спросил я. — Много клиентов?

— А? — занятый приготовлениями, Зор не сразу понял, о чём я спросил. — Нет, ты у меня… восьмой, кажется. Амнезия не простуда, редко случается.

Восемь не так уж и мало, если учесть, что подобная деятельность незаконна. С другой стороны, поскольку мне предстоит занять место в кресле, хотелось бы оказаться по меньшей мере сотым.

— Всё, садись, — Зор показал на кресло. — Аккуратно, не задевай провода. Представь, что ты у стоматолога.

— Так себе альтернатива, если честно. Не особо помогает.

— Хм… Да, действительно, неудачно получилось. Думаю, у гинеколога ты не был?

— Как-то пронесло. И у андролога тоже.

— Да, хорошо быть молодым, — вздохнул Зор. — Ну, садись уже, не тяни.

Я забрался в кресло. Ничего так, даже уютно. Если в детстве ты любил школьные стулья, конечно. Про себя такого сказать не могу.

Может, зря я сюда припёрся? Ещё не поздно передумать. Просто развернись и уйди!

Вместо этого я замер, положив руки на подлокотники. Тело моё не желало двигаться. Оно хотело узнать, что забыло. И это желание было сильнее страха.

Зор проворно застегнул ремни на моих руках и ногах, затягивая так, что мне было практически не пошевелить конечностями. Не спросить ли, насколько болезненна процедура? Нет, не буду. Какая разница? В любом случае я узнаю это с минуты на минуту.

«Гений» подсоединил к моей голове кучу электродов, а затем расстегнул рубашку и принялся устанавливать на груди металлические диски-присоски. Глаза у него блестели. Даже язык высунул от сосредоточенности.

Постепенно я стал похож на клубок проводов. Чувствовал себя мухой, оказавшейся в паутине.

На всё про всё у Зора ушло минут пятнадцать. Я наблюдал за ним молча, прикидывая, насколько велики шансы не превратиться после предстоящей процедуры в овощ. Но лучше об этом не думать. Тут уж как пойдёт. Или пан, или пропал! Может, помолиться? По идее, самое время.

Когда я встретился взглядом с Сераписом, тот ободряюще подмигнул. Наверное, ему тоже любопытно, что получится.

Наконец, всё было готово, и Зор направился к пульту. Он начал нажимать на кнопки со скоростью опытного хакера. Комната наполнилась жужжанием, скрежетом и скрипом. Эти звуки не придавали уверенности. Скорее, напротив: сердце ушло в пятки, и я увидел, как мои пальцы начали дрожать. Во рту пересохло. Захотелось вырваться и убежать прочь. Чёрт, да мне во время первой охоты на Проклятого не было так страшно! Недаром древние греки боялись безумия больше смерти.

Зор подошёл к стене и открыл железный шкаф. Там я увидел три рубильника — точь-в-точь, как у электрического стула.

— Готов⁈ — возбуждённо спросил Зор, обернувшись, чтобы взглянуть на меня.

Его лицо в первую секунду показалось мне безумным, но затем я понял, что на нём просто написан интерес: ему, как и Серапису, интересно, что выйдет на этот раз. Жаль, я не спросил, все ли предыдущие эксперименты прошли удачно.

Вот чёрт! Во что я вписался⁈

— Готов⁈ — нетерпеливо повторил Зор.

— Нет! — выдавил я с кривой ухмылкой.

— Бывает, — пожав плечами, Зор опустил первый рычаг и взглянул на часы.

Видимо, должно пройти какое-то время прежде, чем опустить второй.

— Надеюсь, мои предшественники выжили? — спросил я.

— Выжили. Эта штука не убивает. Всё безопасно.

Неужели⁈ Что-то с трудом верится.

Проходит несколько секунд. Зор следил за секундной стрелкой, шевеля губами. Затем резко опустил второй рычаг. Я закрыл глаза и судорожно сглотнул. Господи, помоги!

Когда Зор опустил третий рубильник, в моём мозгу что-то взорвалось! Мне показалось, будто я падаю в воронку света! Меня затягивал в неё гигантский пылесос. Я летел, кувыркаясь в воздухе, и какие-то твари хватали меня за руки и за ноги липкими костлявыми пальцами.

Свет постепенно начал гаснуть. Я различил анорексичные силуэты, роившиеся вокруг меня. Длинные узкие чёрные тела, покрытые блестящей слизью. Ни глаз, ни ртов — только гладкие черепа, обтянутые антрацитовой чешуйчатой кожей. Я с омерзением стряхнул их, и они разлетелись в разные стороны подобно потревоженному осиному рою.

Внизу расстилалась долина, по которой вилась сверкающая, как ртуть, лента реки. Голые скалистые берега. Из ущелий поднимался жёлто-серый дым.

Я упал на один из многочисленных островов, прорезающих гладь воды. Вокруг клубился туман. В его рваных клочьях виднелись огромные мёртвые головы. Некоторые напоминали человеческие, другие походили на животных. Это место — долина призраков! Что-то подсказало мне, что здесь находятся души, скованные тревожным сном.

Вокруг простиралась поляна, поросшая низкой травой. Стоявшие в отдалении чахлые деревья с искривлёнными стволами и ветками напоминали чёрных насекомых. Когда я вгляделся в заросли, они вдруг ожили, действительно превращаясь в уродливых мохнатых пауков с изломанными конечностями! Твари уставились на меня. Я чувствовал это, хоть с такого расстояния и не видел, есть ли у них глаза.

Воздух дрожал и нагревался. Откуда-то подул тёплый ветерок. Он становился сильнее и пригибал траву, заставляя пауков нервничать и переступать тонкими, кривыми ногами. Я почувствовал растущую в них тревогу. Она передалась даже земле, которая начала судорожно подрагивать, словно в неё забивали сваи.

От пауков отделялись мельчайшие частицы и тут же сдувались ветром, словно чёрная пыль. Это походило на дым без огня. Твари разрушались с каждой секундой всё быстрее. «Лес» вокруг меня таял. Поляна становилась всё больше. Не прошло и пары минут, как я оказался посреди пустыни. Остров, на котором я стоял, превратился в покрытую чёрным пеплом равнину, ограниченную лишь клубящимся туманом, в котором проступали абрисы причудливых черепов.

Небо постепенно окрашивалось в багровые и жёлтые тона, по нему пробежали яркие разряды молний. Они били в горизонт, но грома не было. Наоборот, в воздухе разливалась мёртвая тишина. В нём собирались водяные капли, которые начали падать, превращая пепел в жирную грязь. Стало прохладно. Ветер усилился. Он налетал сильными, резкими порывами, и мне пришлось опуститься на корточки, чтобы удержать равновесие.

Земля дрожала всё сильнее. Из-под пепла вдруг появилась голова с длинными острыми ушами! Каменная скульптура медленно поднималась, выворачивая камни и глину. Вот я увидел широкие плечи и грудь с большим золотым медальоном в виде анха. Между толстыми губами виднелись острые треугольные зубы.

Как только скульптура поднялась из-под земли во весь рост, ветер начал разрушать её так же, как до этого — пауков. Я закрыл глаза, чтобы защитить их от летящей пыли.

Из тумана донёсся гул — словно вибрировали натянутые, как струны, провода. Остров содрогнулся, и я упал на колени. Дождь усилился. Вокруг поблескивали маслянистые лужи, в которых отражались далёкие молнии.

Небо потемнело и покрылось чёрными прожилками, напоминавшими паутину. Идол таял на глазах, превращаясь в каменное крошево, которое тут же уносил ветер. Вместо него из земли поднимались тонкие колонны. Их становится всё больше. Они сливались в подобие стен. Под ногами у меня пепел превращался в каменные плиты, на которых виднелись странные символы.