Сын Анубиса

Глава 14

Неожиданно ветер стих. Всё замерло, превратившись в картинку. Я осторожно поднялся на ноги. Что теперь? И где я вообще? Какая-то реальность или моё подсознание? Может, это мои воспоминания?

В небе появилась гигантская воронка. Она начала затягивать пепел, превращая его в торнадо. Стены покрылись причудливыми узорами и барельефами. В них образовались квадратные окна. Над головой у меня смыкался сводами камень. Воронки больше не было видно.

Теперь я находился в зале, напоминавшем храм. Вокруг было много резных плит, колонн, барельефов, узоров из иероглифов, свечей, масляных ламп и витражей. Жёлтые, красные и синие стёкла превращали солнечный свет в разноцветные прожекторы, заливающие внутренность храма призрачными бликами. Я осмотрелся, чувствуя себя затравленным зверем.

В углах клубился призрачный туман. От него отделялись и тут же исчезали тонкие, похожие на змеек струйки. Пахло ладаном и миррой.

Я сделал несколько неуверенных шагов и услышал наверху скрип. Задрав голову, увидел спускавшуюся с потолка прямоугольную платформу. Она крепилась за края толстыми цепями. Я поспешно отошёл в сторону, чтобы меня не придавило.

Снаружи храма донёсся шум усиливающегося дождя. Он барабанил в разноцветные стёкла витражей, за которыми то и дело вспыхивали молнии.

Платформа зависла на расстоянии метра от пола. На ней лежала обнажённая девушка, пристёгнутая широкими кожаными ремнями: запястья, лодыжки, шея зафиксированы. В свете витражей её тело казалось раскрашенным безумным художником.

Туман всколыхнулся, и из него появилось существо, напоминавшее сгорбленного карлика. Однако, по мере того как оно приближалось к платформе, рост его увеличивался, спина распрямлялась, и в результате к девушке подошёл обнажённый мужчина. Вернее, нечто, напоминающее его. У этого создания была зеркальная кожа — как вода в реке, что окружала остров. Вместо лица — маска с длинным клювом. Такие носили в средние века врачи, чтобы защититься от бубонной чумы. Пустые провалы рта и глазниц на мгновение обратились ко мне, а затем «мужчина» протянул руки к девушке, и пальцы превратились в тонкие гибкие щупальца. Они скользнули по её телу, осторожно ощупали его, а затем вдруг вонзились в плоть! Девушка выгнулась, и по храму разнёсся мучительный стон.

Содрогнувшись от неожиданности, я сделал шаг вперёд: нужно ей помочь!

Воздух сгустился, стал вязким. Откуда-то из-под сводов донёсся тихий вздох, от которого всё внутри заледенело.

Не обращая на меня внимания, зеркальное существо легко запрыгнуло на платформу, замерло на пару секунд и вдруг опало на девушку потоком искрящейся ртути! Блестящая жидкость покрыла её, превратившись в подобие скафандра. На месте лица образовалась жуткая звероподобная маска. «Ртуть» начала кипеть. Появились пузыри, лопающиеся с чавкающим звуком. Я сделал ещё шаг, хотя сердце было готово уйти в пятки. Причина сковывающего меня ужаса была непонятна: он просто разливался в воздухе и словно впитывался кожей!

Девушка повернулась ко мне и улыбнулась широкой прорезью кошачьего рта. Неожиданно из него вылетел рой насекомых. Они устремились ко мне и зависли над головой жужжащей тучей. Кажется, это была саранча. От роя исходил омерзительный запах разложения.

Девушка неожиданно села на платформе. Она была свободна — путы исчезли. Её тело приобрело естественный оттенок, серебристый скафандр исчез. Я увидел на полной груди, стройных ногах и изящных руках отверстия. Из них под своды храма тянулись тонкие гибкие отростки. Поднявшись на ноги, девушка начала исполнять танец. Её движения были ломаными и дёргаными, конечности казались безвольными. Она походила на марионетку, послушную невидимому кукловоду. Я невольно поднял глаза, словно рассчитывал увидеть под потолком руку, дёргающую за отростки. Но там не было ничего, кроме темноты.

Вдруг я заметил, что тело девушки покрывается новыми отверстиями. Их становилось всё больше, и сквозь них виднелись стены храма. Танец превратился в судорогу, руки и ноги выписывали дикие, неестественные кульбиты, пальцы растопырились, удлинились, превращаясь в костяные иглы. Девушка упала на колени, обмякла, сразу став похожей на тряпичную куклу. Её плоть разлагалась прямо у меня на глазах! Воняло так, что было невозможно дышать.

Я отступил назад, прикрыв нос ладонью. Сейчас пригодилась бы маска с набитым чесноком птичьим клювом!

Отведя взгляд от платформы, я заметил в дальнем конце зала трёхметровую фигуру, похожую на ангела. Существо стояло, закрывшись чёрными крыльями, и целую секунду мне казалось, что это статуя. Но «ангел» развернул крылья, и я увидел, что голова у него принадлежит какому-то жуткому неведомому зверю, окружает её огненная грива, а тело состоит из горящих алых глаз и жадно трепещущих языков, а в руке существо держит нож с зазубренным лезвием. По краю клинка медленно, как в слоу-мо, стекали три чёрные капли.

— Я иду! — одновременно произнесли тысячи языков, и этот звук походил на шелест осенних листьев на холодном ветру. — Тот, кто умрёт последним! Стирающий имена в Книге бытия!

Нет, этот монстр теперь совсем не напоминал ангела! Скорее, демона погибели, бури и разрушения.

Фигура вдруг распалась на множество частей. Глаза покатились в разные стороны, языки извивались, словно короткие толстые черви, а перья плавно оседали чёрным дождём.

Длилось это недолго. На месте гибели жуткого существа появился Анубис. Он вышел из хаоса смерти и разложения, блестящий, как полированный оникс, и направился ко мне.

— Когда станешь фараоном, маленький заклинатель, — проговорил он, наклонившись ко мне, — изгони из своего царства культ Бастет и всех его жрецов, и каждого, кто станет поклоняться ей! И тогда, если умрёшь, воскреснешь! Даю тебе слово владыки мёртвых!

Едва произнеся это, Анубис начал растворяться, превращаясь в туман. Стены храма обрушились. Пыль накрыла меня на несколько мгновений, а затем всё залил яркий солнечный свет. Из него выплыл символ: точка внутри круга. Циркумпункт. Я уже знал, что это иероглиф, обозначающий солнце. Но внутри этого ещё имелось несколько других, помельче. Они заполняли пространство внутри круга, образуя сложный узор. Символ запульсировал, и я вдруг понял, что это мой Дар! Техники всплыли в сознании — чётко и ясно, будто я всегда знал их!

Кажется, кресло Ампика сработало!

Не успел я толком порадоваться, как свет погас — резко, будто кто-то щёлкнул выключателем.

Когда мои глаза открылись, я увидел озабоченное лицо Сераписа и напряжённое, полное ожидания — Зора.

— Как тебя зовут⁈ — требовательно спросил последний. — Назови своё имя!

Я сглотнул. Какое именно? Требовалась пауза, чтобы сообразить. Так, сейчас…

— Меня зовут Эхнатон из рода Фта, дом Ра. Дар: испепеляющий свет солнца, или огонь. Техники: кнут, щит, ослепление, кулак, рой огней, поджигание.

— Есть! — торжествующе воскликнул Серапис. — Сработало! Ты сможешь всем этим пользоваться?

— Думаю, да, — ответил я, прислушавшись к себе.

— Ну, говорил я тебе, что оно того стоит⁈

— Да, выручил. Спасибо. А теперь можно меня отстегнуть?

— Конечно, — Зор ловко освободил меня от пут. — Незачем тут рассиживаться. Дело сделано, а отдыхать будешь дома.

Вдвоём с Сераписом они помогли мне встать. Ноги едва слушались.

— Походи, разомнись. Это нормально, — сказал Зор, поддерживая меня под локоть. — Организм словно перезагружается, ему нужно вспомнить, что к чему. Это скоро пройдёт.

Он оказался прав. Уже через четверть часы мы с Сераписом покинули комнату и Зора, оставив ему заслуженную плату.

Мы вышли через арку на улицу. Справа виднелся рынок. Оттуда доносились крики и звон посуды, рокот погрузчиков. Над парусиновыми крышами палаток поднимались дым и пар, пахло жареным мясом, луком, рыбой, гниющими фруктами и овощами. У ворот толпились те, у кого не было денег заплатить за место на территории рынка. Они торговали всякой мелочёвкой, а также старьём и краденым.

Когда мы проходили мимо, я встретился взглядом с дряхлым стариком, сидевшим на ящике у самой проезжей части. Он разложил на куске картона примитивные гаджеты, большинство которых наверняка было сломано. Купить их могут разве что на запчасти. Хотя и такая вероятность невелика. На самом деле старик просил милостыню, маскируя это «товаром». У меня на глазах какая-то женщина перевела ему на дешёвый пластмассовый терминал несколько утенов.

— Сюда, — потянул меня за рукав Серапис. — Пора домой, Эхи. Тут не на что глазеть.

Эхи? А, это ж сокращение от моего имени. Так меня, вроде, ещё не называли. Эхи… А может, и называли. Не обращал внимания. Какая разница? Почему я вообще задумался об этом?

— Ехать сам сможешь? — спросил Серапис, когда мы с помощью двух пересадок добрались на городском транспорте до мотоциклов.

— Да. Я в порядке.

— Точно? Если не уверен, лучше садись ко мне за спину. А байк потом пригоним.

— Нет. Я сам. Поехали.

По дороге к академии я структурировал чужие воспоминания, всплывавшие в моей голове одно за другим. Большая часть состояла из разрозненных обрывков и картинок-образов, так что их ещё предстояло связать. Но основная информация была довольно внятной. Например, теперь я знал, что всего существует девять уровней Проклятий.

Первый — это когда один человек проклинает другого. Например, жена ненавидит мужа, или младший брат — старшего. Бывает, что человек завидует коллеге, обошедшему его на карьерной лестнице, или один ребёнок достаёт другого в школе, заставляя себя постоянно ненавидеть.

Второй уровень — это когда несколько человек испытывают злобу по отношению к кому-нибудь. Подчинённые в офисе желают начальнику, чтобы тот сдох, или ученики в классе невзлюбили учителя.

Третий предполагает ненависть довольно большой группы лиц по отношению к кому-либо. Например, солдаты плохо относятся к командиру, персонал клиники невзлюбил главврача.

Конечно, значение имеет и интенсивность ненависти, а также её продолжительность. Но, в среднем, Проклятья накладываются именно так.

Четвёртый уровень — это когда негатив начинает скапливаться на одной территории из-за того, что много людей испытывают дурные чувство по отношению к какому-то месту. Локальное Проклятье образуется, например, в школе, где детям плохо, или в доме престарелых.

Пятый уровень похож на четвёртый, но там задействовано куда больше народу. Часто люди приходят в какое-то место и приносят туда своё страдание. Например, в больницу.

Шестой уровень часто связан с концентрацией и отсутствием разбавляющих факторов. Как правило, такие Проклятья рождаются в ограниченных локациях вроде тюрем или интернатов, детских домов, исправительных колоний.

Седьмой уровень присваивается, если Проклятье возникло из-за ненависти большой группы лиц, как правило незнакомых, к одному объекту. Например, медийной личности. Зачастую сам человек, подвергшийся массовой травле, становится усилителем направленных на него негативных эмоций. Он может как сам превратиться в Одержимого, так и ретранслировать Проклятье на кого-то другого. Например, на одного из тех, кто его травит. Того, кто достаёт больше других.

Восьмой уровень — это Проклятья, возникшие из массовой скорби, желания мести, душевной боли, неутихающей жажды смерти для обидчика или того, кто стал причиной несчастья. Часто они рождаются в результате войн, когда потерявшие близких обвиняют государство. Редко, когда с такими Проклятьями справляется меньше шести-восьми сильных оммёдзи.

Девятый — самый страшный. Такие Проклятья появляются крайне редко и возникают из накопленных десятилетиями самых разных негативных эмоций. По сути, страдания целого города могут со временим породить подобное явление. Одолеть Проклятье девятого уровня непросто. Ни один оммёдзи не способен справиться с ним в одиночку. Требуются усилия по меньшей мере двадцати сильных заклинателей, чтобы уничтожить его. Зато и поглощённая энергия при этом оказывается огромна. Известны случаи, когда посредственные оммёдзи, принявшие участие в изгнании, становились после этого могущественными магами, преодолев сразу несколько ступеней развития. Хорошо бы прикончить и поглотить такое Проклятье, но мне это не светит: наша бравая студенческая команда не потянет схватку с девятым уровнем. Мы и седьмой-то едва вывезли, потеряв одного из товарищей.

Вскоре мы добрались до академии.

— Ну, как прошло? — накинулась с порога Исея, стоило нам зайти в общую комнату. — Мозги на месте? Или совсем с катушек съехал? — подойдя вплотную, она буквально упёрлась в меня грудью и пристально уставилась в глаза, глядя снизу вверх.

— Вспомнил, — ответил я. — Так что зря отговаривала. Кресло — отличная штука.

— Кому как, — упрямо отозвалась девушка. — Но я рада, что тебе повезло, и память вернулась.

— Может, покажешь пару техник? — предложил Тутмос.

— Да, хотелось бы взглянуть, — поддержал Рет.

Я пожал плечами.

— Как показать? Здесь, что ли? Ещё разнесу комнату, пожалуй.

— А ты немножко, без разрушений, — сказал Омфал. Бугай играл на ноуте, но отвлёкся, когда зашёл разговор о моих техниках. — Ты же контролируешь себя?

Хотел бы я ответить, что да, но уверенности в этом не было.

— Эм… Ладно. Попробую. Но не судите строго — я давно этого не делал и, вообще, только вспомнил, что к чему.

— Давай, давай, не трусь! — подбодрил Рет, садясь на край стола. — Если что, мы уж как-нибудь защитимся от твоей разрушительной и смертоносной магии.

— Ага, — усмехнулся Омфал. — Тёмные очки наденем.

— Ты главное не переборщи, — озабоченно добавила Исея, отходя. — А то, и правда, разнесёшь тут всё. Нам и без этого проблем хватает.

Откашлявшись, я обратился к воспоминаниям и для начала прокрутил их в голове. Это было странно: словно я вспоминал неизвестно откуда взявшиеся инструкции. Но на самом деле моё тело привыкло использовать техники на уровне автоматизма. В мозгу давно существовали нейронные связи. Для настоящего принца это было, как ходить или жевать. Так что я решил расслабиться и довериться им.

Вытянув руку, активировал технику щита. Она не могла никому навредить, даже если бы я влил в неё слишком много шехира. Вокруг кисти появилось яркое золотое сияние. От него исходили острые лучи разной длины. Словно маленькое солнце зажглось в моей руке! Я сам прибалдел от увиденного. Щит становился больше. В его свечении начали угадываться символы, похожие на иероглифы: глаз с завитушками внутри пирамиды и ещё какие-то, слишком яркие, чтобы их можно было разобрать.

— Класс! — восхищённо выдохнул Рет. — Покажи атакующую технику!

Я свернул щит и выдавил из себя улыбку. Мол, видали, как могу? Всё вспомнил, сами убедились.

— Неплохо, — сдержанно одобрил Серапис. — Но Рет прав. Хотелось бы увидеть, чем ты будешь убивать Проклятья.

— Давай теперь кнут посмотрим, — сказал Тутмос. — Я слышал, это очень мощная техника. Давно мечтал увидеть. Только аккуратно.

— Нет, — я покачал головой. — Извините, но тут не место для подобных демонстраций. Придётся вам подождать, пока мы отправимся на стадион. Или нас пошлют на охоту. А сейчас я малость устал. После кресла Ампика чувствуешь себя не особо бодро. Пойду к себе и поваляюсь. Может, даже вздремну. Спасибо за поддержку, до скорого.

Не дожидаясь возражений, я выскользнул за дверь и поспешил в свою комнату. После создания щита, и правда, слегка накатила слабость. Должно быть, у меня было мало шехира. Надо решать эту проблему. Нужна охота, после которой я поглощу часть Проклятья. И хорошо бы нам досталась не какая-то мелочёвка.

В комнате я первым делом выпил полбутылки холодного лимонада, а затем скинул одежду и отправился в ванную. С водой в городе особых проблем не было, местные технологии решили проблему с доставкой из Нила и с берега океана, но на смесителях всё равно стояли ограничения, и плескаться целыми днями не получалось. Тем не менее, нормально помыться или принять прохладный душ, чтобы освежиться, было вполне реально.

Открыв горячую воду, я сел на край ванны, глядя, как прозрачная струя течёт из крана. Её звук напоминал шелест тысяч языков демона из моего видения. Придёт, стирающий имена… Что это вообще означает⁈

Ванную заполнял пар, сквозь который тревожно мигал индикатор смесителя, предупреждающий, что струя слишком горячая. Когда я потянулся отвернуть кран с холодной и взглянул в воду, то, несмотря на пар, мне показалось, что из глубины на меня наплывает жуткое лицо, шевелящееся подобно муравейнику!