Тайна мертвой планеты

Рассказ 24. Дочи в катафалке

Внутренности длинного, словно катафалк, мясовоза были разделены на вертикальные ячейки. Сейчас почти все они были пусты. Только в дальнем углу свисали с мясницких крюков три упитанные девушки. Мертвые или без сознания, в темноте было не разобрать.

Эликс с Алисой были подвешены к крюкам за руки в двух первых ячейках. Алиса тихо всхлипывала, уткнувшись носом в стену. Эликс смотрела в окно и усиленно старалась не замечать сидящего рядом Черепа, который всю дорогу болтал без умолку, скалился и демонстративно их разглядывал.

Черный катафалк медленно тащился по улицам, пыхтя густым черным дымом. Сквозь ветровое стекло было видно, как аборигены, завидев машину, прячутся по домам и разбегаются в разные стороны.

— До сих пор боятся, — осклабился Череп, снова показав длинные зубы. — Раньше было туго. Когда от столовых отказали. С голодухи приходилось охотничьи команды сюда посылать. Дичь здесь худая, зато бесплатная. Целый год на костлявой диете сидели. Теперь есть деньги на мясо пожирнее. Вроде твоего, — он потрепал Эликс по колену. — И местные ходячие суповые наборы нас больше не интересуют. Но они все равно прячутся.

— Любишь с мясом поболтать, — осведомилась она, стараясь не смотреть на его физиономию с дырами вместо глаз.

— Люблю. Это ведь еще один уровень удовольствия от еды. Более высокий, чем пожирание безвестной скотины. Буду наворачивать твой окорок и вспоминать наши с тобой разговоры. Знакомое мясо насыщает не только физически, но и эмоционально.

— Подумать только. Каннибал-философ.

— А ты думала каннибалы могут быть только дикарями? Среди нас есть ученые, писатели. Даже поэты. Один на прошлой неделе целую поэму написал. Кстати, о близняшках вроде вас. Таких же плаксах, как твоя сестрица.

Череп ткнул Алису узловатым пальцем в ягодицу.

— Не трогайте меня! — взвизгнула та и снова заревела, сотрясаясь всем телом.

— Плохо, — поцокал языком Череп. — Плачущее мясо становится горьким. Будешь реветь, придется тебя прямо здесь зарезать. Пока ты вконец собственную плоть не испортила.

Алиса тут же затихла, лишь вздрагивая.

— Вот так. Послушная девочка, — он протянул обе руки и помял ей бедра. — Нежная. Хорошо откормленная.

— Она наложница Марска, — сказала Эликс. — Вам не поздоровится.

Череп хмыкнул.

— Думаешь, я не знаю, кто вы такие? Она наложница. Ты беглая рабыня. Стоило вам пройти через ворота, ваши шкуры тут же на аукцион выставили. Все главные банды участвовали. Бибирёво, Синдикат, Танки, Волки, Бурундуки, Зомбаки. Даже окраинные Триады. Пока вы бежали к шмоточному магазину, решалась ваша судьба. Или вас перепродадут Чичу. Или затрахают до смерти. Или вернут Марску. Или посадят в клетку и заставят рожать детей. А зомбаки хотели выпустить вас в подземный лабиринт и устроить загонную охоту с трансляцией на весь город. Мы перебили все ставки. Отвалили кучу бабла. Ты спросишь зачем? Только ради того, чтобы насадить тебя на вертел, а из твоей сестрички настрогать стейки премиум-класса? Нет конечно. Политика. Мы обошли все банды круга. А теперь собираемся плюнуть в морду Хозяевам. Они, чтобы поймать вас, поставили на уши все круги. А мы вас просто съедим. — Он хохотнул. — И тоже трансляцию устроим. Покажем всему городу, как забиваем, потрошим, разделываем. Как жарим, выставляем на стол, сжираем, рыгаем, обгладываем кости и бросаем их собакам. Весь город узнает, что «Голодные и рабы» набрали силу, и никто им не указ.

— Представляю, что останется от вашей людоедской братии после такого. Хозяева на вас всех собак спустят.

— Пусть попробуют. Все бригады круга за нас встанут. Даже те, с кем мы на ножах. Каждый знает, что Хозяева после нас за остальных примутся. С тех пор, как мы их шестерок отсюда вышибли, Железный круг им как кость в горле.

Катафалк внезапно издал пронзительный гудок и свернул в тесный двор.

Водитель повернул голову.

— Приехали, господин. Мясная лавка «Жри-чё-дали».

Эликс хмыкнула.

— Ничего смешного. Старая купеческая традиция выбирать имена, отпугивающие демонов конкуренции. — Череп зарылся в бумаги. — О! Тут у нас телочка весом в сто двадцать килограмм. Прекрасно. Оборвыш! Готовь двойную ячейку.

Один из помощников молча отправился в конец катафалка.

Боковая дверца отъехала в сторону и внутрь просунулась круглая плоская физиономия с носом-пуговкой и глазками-щелками.

— Здраструйте, холосая господина, — расплылась в улыбке физиономия. — Плимите товал, позаруста.

Физиономия исчезла. Два помощника выпрыгнули из катафалка и принялись заталкивать внутрь огромную красномордую бабищу в цветастом халате. У бабищи были гигантские арбузоподобные груди и бицепсы толщиной с алисины ляжки. Бабища еле держалась на ногах и поводила вокруг ничего не понимающим взглядом.

— Какого хрена⁈ — прошипел Череп. — Сколько раз говорить, не обкалывать мясо! Оно горчит после химии!

— Иначе с ней не справиться, господин, — сказал один из помощников. — Вы только гляньте на нее.

— Без химии она всю машину разнесет, — добавил второй.

— Оборвыш! — Череп повернул голову. — Ячейка готова?

— Готова, господин. Но она в нее не влезет. Она вообще никуда не влезет.

— Черт бы вас побрал. — Череп почесал голову. — Прикуйте ее здесь к поручню. Потом разберемся.

Бабища плюхнулась на пол так, что весь катафалк подпрыгнул.

— А это еще кто⁈

Следом за бабищей внутрь затолкали невысокого паренька с таким же осоловелым взглядом.

Из-за двери снова высунулась круглая физиономия.

— Бонуса, однако, холосая господина. Беспаратная.

— Это же хряк, идиот! Зачем нам хряк на званом обеде? Сколько раз говорить, нужны только самки?

— Бонуса. Акасия.

— Он говорит, что хряк бесплатный, — сказал помощник. — Подарок. Акция. Типа, одну оплачиваешь, второй бесплатно.

— Гребаные торгаши. Ладно. Привяжите его где-нибудь здесь. Рабам скормим.

Дверь захлопнулась. Катафалк пыхнул дымом и тронулся с места.

— Хряков мы на званых обедах не используем, — доверительно сообщил Череп. — Воняют. Пробовали вымачивать и мариновать. Бесполезно.

Эликс мельком взглянула на привязанного рядом парня. Где-то она его видела, но не помнила где.

Толстая бабища сидела на полу и тихо подвывала.

Череп повернулся к водителю.

— Следующий адрес далеко?

— Это был последний, господин главный снабженец. Возвращаемся на базу.

— Разве?

— По путевому листу мы должны были забрать шесть туш. Одна туша высшей категории. Одна недоказанной первой. Три туши категории «В». Это те, что в конце висят. И одна последняя третьесортная. Первую категорию надо бы подтвердить. А то потом в отчетах закопаемся.

— Вот же бюрократы, — проворчал Череп и достал из кармана маленькую коробочку. — Не дергайся, беглая рабыня. Я должен узнать, для какого стола тебя готовить и кому подавать. Боссам или их заместителям.

Он схватил Эликс за ногу и приложил коробочку к верхней части бедра. По коробочке побежали ряды мелких цифр.

— Первая категория, — оскалился Череп. — Даже ближе к высшей. Но пишем первую. Кто знает, на каком пастбище тебя откармливали. Вот про твою сестричку всё известно. Рацион. Физические упражнения. С какой периодичностью массаж делали. Поэтому ей еще год назад высшую категорию присвоили. Хозяева хоть нас и ненавидят, но договор не нарушают.

— Какой еще договор? — нахмурилась Эликс.

— Что значит какой? Ты откуда свалилась, раз о договоре не слышала? — Череп осекся и завертел головой. — Кто это все время ноет?

Толстая бабища уже выла в голос и мерно раскачивалась.

— Закройте ей пасть!

Один из помощников подскочил, сунулся с обрывком клейкой ленты и тут же с воплем отпрыгнул обратно.

— Она меня укусила!

Толстуха сверкнула маленькими глазками.

— Что, людоедики? Не любите, когда вас самих кусают?

Она раскачивалась все сильнее, вбивая внушительное плечо в стенку машины. Катафалк скрипел и тоже стал на ходу переваливаться с боку на бок.

— Зафиксируйте ее кто-нибудь! — заорал водитель. — Мы сейчас перевернемся!

Двое помощников бросились к бабище.

Раздался треск рвущихся веревок и торжествующий вопль.

Две освобожденные слоновьи лапы взметнулись над головами.

Первому помощнику она свернула шею.

Второй отлетел в сторону, ударился об угол ячейки и, судя по хрусту, сломал позвоночник.

— Да вы издеваетесь, — проворчал Череп и достал пистолет.

— Не так быстро, тварь.

Тщедушный парнишка вдруг шагнул из ячейки и поднял руку.

Сверкнуло короткое кривое лезвие, и Череп сполз на пол с распоротым от уха до уха горлом.

Третий помощник все это время сидел, вылупив глаза, и сидел бы дальше, но толстуха шагнула к нему и раздавила ладонями голову.

Раздался визг тормозов, катафалк пошел юзом и остановился.

Водитель выскочил наружу и сиганул к обочине.

— Он не должен уйти, — глухо сказал мелкий, и бабища выпрыгнула из машины.

Из складок халата вдруг появился нехилых размеров топор. Резкий взмах слоновьей руки, и водитель рухнул на асфальт с торчащим из затылка лезвием.

На всё про всё ушло не больше пары минут.

— Лихо, — прокомментировала Эликс.

Парнишка скользнул по ней холодным взглядом.

— Кто из вас двоих наложница Марска?

Эликс удивленно подняла бровь.

— А какая тебе разница? Одну освободишь, другую оставишь?

— Значит, не ты. Постельная шлюха вряд ли будет болтливой.

— А вот тут ты ошибаешься. Шлюхи бывают разные. — Она пригляделась. — О! Я тебя вспомнила. Ты тот солдатик у ворот. Извини. Пришлось позаимствовать твою одёжку. Но она все равно не пригодилась.

Рядовой Робски скривился.

— Заткнись.

Он оглядел свою нагую Богиню. Ее хрупкие плечи, узкую спину, пышный зад. Она висела в ячейке такая беззащитная. С такой светящейся в полутьме белой, нежной кожей…

В катафалк с шумом и топотом залезла бабища.

— Эй, Робски! Мы в расчете? А то меня бабы в отделении засмеют, если узнают, что я тебе помогала.

— В расчете, — прошептал Робски.

Он медленно провел двумя пальцами по золотым волосам Богини, по спине Богини, спустился ниже и сжал ее шелковистую, пухлую ягодицу.

Алиса повернула голову.

— Слышь, парень. Может сперва руки развяжешь, а уже потом лапать будешь?

Робски разочаровано замер. Богини так не разговаривают. Они вообще не разговаривают. Они молчат, томно вздыхают, стонут и плачут.

— Я, конечно, благодарна за спасение и все такое, — добавила Алиса, — но…

Робски зашипел, схватил ее за волосы и резко приложил лбом об угол.

Алиса обмякла.

— Эй! Ты что творишь, мелочь⁈ — дернулась Эликс.

— Закрой ей рот, — кинул Робски толстухе, не оборачиваясь.

— Совсем? Или временно?

— Как хочешь.

Толстуха, кряхтя, подняла с полу обрывок клейкой ленты и залепила Эликс губы.

— Будешь дергаться, ляжешь рядом, — она кивнула на трупы.

Теперь Богиня молчала, но было уже поздно. Волшебство ушло, и вместо сияющего тела, Робски видел перед собой простую девку с прожилками и мурашками на коже, спутанными волосами и пожелтевшими следами старых синяков на верхней части бедер. Там, куда впивался пальцами Хозяин, когда трахал ее по-собачьи.

— Ты не Богиня. Ты такая же шалава, как и все остальные, — прошептал Робски, притянул ее к себе и коленом раздвинул ноги.

— Душераздирающее зрелище, — развалясь на диване продолжала комментировать бабища. — Ты похож на первоклассника, которого заставили дрочить, а у него дрочилка не выросла. Все таки хорошо, что я не свалила. Пропустить такой цирк с конями… Да не так! Не так! Ногу ей задери и в решетку сунь!

Робски пыхтел, потел, дергался вразнобой, совершал множество нелепых и ненужных движений и злобился все сильнее.

Уже давно очнувшаяся Алиса стояла нагнувшись с привязанными руками, широко расставленными ногами и просунутой сквозь ячейки головой и только шипела сквозь зубы, когда Робски удавалось попасть в цель.

— Если руки развяжешь, я помогу, — пообещала Алиса, притворно улыбаясь.

— Заткни рот, сука. Он у тебя не для разговоров.

Робски в очередной раз вылетел из гнезда и наклонился, чтобы получше изучить женскую анатомию.

Бабища расхохоталась.

— Что, так и тянет к жопе? Говорили мне, что ты заднеприводной, да я не верила.

Робски зарычал, толкнулся в нужное отверстие и стал мелко подергиваться, не вынимая, чтобы снова не вылететь.

— У, как все запущено, — покачала головой бабища. — Ты у нас не только девственник, но еще и мелкочленный. Сколько он у тебя? Сантиметров десять?

Робски пообещал себе разобраться за издевательства, впился ногтями в пышные бедра и стал драть свою бывшую Богиню сильнее, завороженно разглядывая волны, расходящиеся по ягодицам от ударов. Алиса сперва стояла безучастно, но потом выгнула спину и принялась подмахивать, тихо постанывая.

— Что? Нравится, шлюха, когда тебя первые попавшиеся мужики пялят? — прохрипел он, задыхаясь. — Блядища конченная.

Ему было горько и обидно, как ребенку, который только что узнал, что Деда Мороза не существует.

Эликс какое-то время наблюдала за непотребством, потом покачала головой и отвернулась к окну.

И аж подскочила, замычав сквозь клейкую ленту.

От ближайших домов к катафалку подкрадывались человек десять в черной форме хозяйских охранников.

Эликс завопила и остервенело задергалась в ячейке.

— Не парься, красавица, — ухмыльнулась бабища. — С одной сукой закончит, за тебя примется. Правда, в манде ты его вряд ли почувствуешь, но поверь, он там будет, как тот суслик.

Робски был уже на финишной прямой и ни на что не обращал внимание. Только бил Алису с размаху ладонями по булкам и продолжал разглядывать волны. Наконец, его затрясло, и он замер, прижав ее дрожащую белую задницу к своему паху.

— Финита, — сказала бабища. — Цирк уехал. Клоуны остались.

Скрипнула дверь.

На пороге стоял Галактион Марск и безучастно разглядывал рядового Робски и свою стоящую раком наложницу.

Робски посерел и отскочил в сторону, лихорадочно заправляясь.

— Разрешите доложить! Задание выполнено! Пленницы найдены. И освобождены.

Марск молча посторонился и пропустил внутрь троих охранников.

Один из них подскочил к Робски и вопросительно глянул на Хозяина.

Тот едва заметно кивнул.

Охранник выхватил пистолет и одним выстрелом вышиб Робски мозги.

Мертвое тело отлетело к стене и сползло на пол, как сломанная кукла.

В то же мгновение двое других выпустили в толстуху автоматные очереди, превратив ее голову в кровавое месиво.

— Галактиончик, дорогой — елейным голосом проворковала Алиса, когда все стихло. — Я не хотела. Он меня изнасиловал.

Марск, не ответив, вышел наружу.

— Скотина этот твой Марск, — прошептала Эликс. — Ладно одеться не дал. Но веревки-то он мог разрезать.

— Его можно понять, — вздохнула Алиса. — Он собственник. И вдруг увидел, что его любимую женщину натягивает какой-то плюгавый солдафон.

— Ты уверена, что ты его любимая женщина?

— Ну, одна из пяти точно.

— Просто он смотрел на тебя так, словно хотел голову открутить.

— Скоро успокоится.

— Все равно скотина. Нанял людей, а потом хладнокровно их убил, когда они выполнили задание.

— Он же правитель, — сказала Алиса. — А правители мыслят другими категориями.

Они продолжали висеть голыми в ячейках, а усевшиеся на диван охранники откровенно их разглядывали и ухмылялись.

— Дорогой! — тоненьким голоском позвала Алиса. — Скажи своим людям, чтобы они на нас не пялились.

Сидевший впереди рядом с водителем Марск сделал вид, что не услышал.

Катафалк полз по широкой улице с полуразрушенными домами. Впереди сияли красной медью ворота.

На площади перед воротами застыло с десяток бронетранспортеров и бродили солдаты в черном камуфляже.

Перед въездом на площадь катафалк остановился.

Марск слез с кресла и перепрыгнул через перегородку. Угрюмо скользнул взглядом по голым телам в ячейках. Сказал повскакавшим с дивана охранникам, показав на Эликс:

— Эта остается здесь. А эту, — на Алису, — я забираю. Снимите ее.

— Одеть? — услужливо спросил один из охранников. — Там в конце ящики с тряпками.

— Не надо. Пусть идет в чем мать родила. Так даже удобнее.

Охранники споро разрезали веревки, вытащили Алису из ячейки и подтолкнули к выходу. Марск схватил ее за шею и вышвырнул из катафалка. Алиса споткнулась, вылетела наружу и растянулась на асфальте.

Марск выпрыгнул следом.

— Живо встала и пошла, потаскуха.

Алиса поднялась, всхлипывая.

— Я не виновата! Он силой…

— Заткнись.

Он тащил ее через площадь то за руку, то за волосы, то подталкивая в спину. Алиса хныкала, на все лады повторяя про свою невиновность. Ему было плевать.

На середине площади он остановил ее, заломил за спину руки, замотал скотчем и заклеил ей рот. Она промычала что-то вроде «Прости» и понуро поплелась дальше.

Когда до ворот оставалось не больше ста шагов, из ближайшего бронетранспортера вылезли Чич с Сукерблюмом.

— Вот ваш ключ, — хмуро сказал Марск. — Можете забирать.

— Мудрое решение, — сказал Чич, делано улыбаясь. — Одно непонятно. С чего такая щедрость? Что изменилось?

— Разведка доложила о земном флоте на орбите. Нам сейчас лучше позабыть дрязги и действовать сообща.

Чич кивнул и повернулся к Сукерблюму.

— Зови людей.

Тот поднял руку и щелкнул пальцами.

С одной из машин опустился пандус. Из темного зева выкатился мобильный операционный стол с торчащими во все стороны манипуляторами. Следом вышли трое в масках и белых халатах.

— Вы что, их с собой притащили? — нахмурился Марск.

— Конечно. Сам же сказал о земном флоте. У нас времени нет туда-сюда мотаться. — Чич кивнул на Алису. — Сейчас вскроем ее по-быстрому. И к вечеру будем уже в подземельях.

Алиса похолодела.

До нее только сейчас дошло, что Марск выдает ее за Эликс. Что сейчас эти трое в масках и халатах вскроют ей череп, достанут мозги и всё будет кончено. Разумеется, ее мозг на системе не сработает, ведь она не ключ. Но Марску все равно. Он хочет выиграть время. Ему нужна Эликс. А она больше не нужна.

— Он вас обманывает! — завопила она, что есть силы. Но сквозь клейкую ленту получилось только невнятное мычание.

Алиса отскочила в сторону и бросилась бежать.

Чья-то рука успела схватить ее за волосы и дернула назад.

Алиса взвыла от боли и рухнула на спину, раскинув ноги.

— Какая она у тебя прыткая, — сказал Чич.

— Сейчас успокою, — проворчал Марск и достал инъектор.

Холодная сталь кольнула Алису в шею.

Мир стал расплываться сквозь слезы.

Трое Хозяев склонились над ней дрожащими тенями.

— Красивая, — голос Чича был гулким, словно из колодца. — На одну из твоих наложниц похожа. Прекрасное тело. Даже потрошить жалко.

— Ничего общего, — отрезал Марск, выпрямляясь. — Давайте ее на стол быстрее. У меня еще своих дел по горло.

Алиса дернулась, пытаясь хоть что-то сказать, но мир окончательно скатился в темноту.