Темноты

Глава 14

На рассвете Арэйзра уединённо сидела в собственной комнате в казармах. Она швырнула газету на стол и откинулась в кресле, вне себя от злости.

«Страже не удалось задержать линчевателя в районе Замка», — подмечает «Глумливый Менестрель» в лице собственной писательницы, Атлас Срезз. «Неуклюжая дурёха Таланна Тэнфезэр получила травму во время преследования, тогда как её самовлюблённая командир, Арэйзра Хондил, полуголая щеголяет по улицам».

Арэйзра зарычала. Выделенные слова могла подчеркнуть только женщина.

«Публичный Лорд Неверэмбер называет действия Арэйзры «оправданными»: “Я уверен, она действовала из лучших побуждений”, — защищая интересы собственной любовницы в рядах Стражи», — прочла девушка. — «Неверэмбер вместе с закутанными в плащи стражниками тайно приходил позднее к Тэнфезэр в храм Торма, как сообщают некоторые».

Затем:

«Чтобы узнать о злоупотреблении городскими налогами для поддержки неофициальных религиозных органов, смотрите на обороте!»

Арэйзра потёрла глаза. Цитаты были не иначе, как выдраны из контекста, а комментарии взбесили её. О том, как флиртуют лорд Неверэмбер и Таланна, знали все, но никто никогда не выставлял это в таком свете. После бессильной злости у девушки во рту остался дурной привкус. Она до боли сжала кулаки.

И, конечно, Атлас цитировала лорда Бладдерблата, известного газетного «дворянина».

«Высказываясь о соответствии юной Хондил званию валабрара, лорд Бладдерблат отметил, что “она слишком хороша для думающей над своими поступками женщины, но у неё есть неоспоримые достоинства; лучше бы она нашла клинок для своей попки, а не пояса — хотя, она могла бы носить пояс в моей спальне, если ей так хочется”».

В свете этого Арэйзра выглядела так, словно получила звание благодаря постели. И хотя не просто так называют «юной», было правдой — Рэйз чуть больше двадцати — своё звание женщина заработала потом и кровью, а не получила за красивые глазки.

Нельзя сказать, что подобная чушь для неё внове. Арэйзра порой пыталась узнать, кто скрывается за псевдонимом «Атлас Срезз», но это, в конечном счёте, всего лишь маска. «Менестрель» защищал собственных авторов, а запрет Лордов на цензуру печати и преследование за свободу слова связывал Арэйзре руки. Нарушь она её, Рэйз тут же выгонят со службы. Но, по крайней мере, женщина почувствовала бы себя гораздо лучше.

«Стража продолжает оставлять без внимания угрозу», — продолжала писать Атлас. — «Хондил никак не комментирует ситуацию».

И в царившей в комнате тишине, когда Арэйзры никто не мог услышать, её нервы не выдержали.

— Наверное, могла и спросить, леди Срезз! — крикнула девушка. — Ох, я бы тебе так прокомментировала, а затем бы оторвала голову, неугомонная шалава!

Она запустила «Менестрелем» через всю комнату.

Стало немного лучше.

Затем Арэйзра постаралась как-то отстраниться от обуревавшего девушку гнева.

Бездна затми её взор и вырви поганый язык, но эта «Атлас» была кое в чём права: в Гвардии нет места крикливым истеричкам, особенно в таком высоком звании, как валабрар.

Вся история — да и вообще ситуация — была довольно паршивой. Если ей выскажут и накажут за то, что Арэйзра бросила патрулирование, поставила под удар собственных людей, а помощница из-за неё угодила на лечение в храм Торма, — это, по крайней мере, Рэйз могла вынести с толикой достоинства. Осуждающие взоры остальной Стражи и Гвардии, разочарованный взгляд коммандера Джерти — вот что было гораздо хуже.

И в каком из Кругов Ада затерялся Кален? Он не явился на службу этим утром, а ведь девушке так хотелось уткнуться ему в плечо и…

Арэйзра ткнулась лицом в руки. Она не расплачется — она не могла. Слёзы для слабовольных женщин, а она должна быть сильной — для Таланны, если больше не для кого.

Не думай о Таланне, балансирующей на грани между жизнью и смертью в руках жрецов.

Вместо этого Арэйзра перевела взгляд на меч, лежавший на столе. Серебристое произведение искусства отвлекло её.

Добротный полуторный меч отличного качества, но обманчиво лёгкий и острый. Волшебный — Арэйзра помнила, каким яростным светом клинок горел в руках Тенеубийцы: свечение осталось даже после того, как воин ушёл. И сейчас, когда он просто лежал на столе, меч источал силу, которую можно было почувствовать при прикосновении. Но силу сбалансированную.

Меч не был ни добрым, ни злым, подумала Арэйзра, но хозяин мог использовать его с обеими целями.

Арэйзра присмотрелась к знаку, украшавшему чёрную рукоять: поднятая перчатка с нарисованным на её открытой ладони оком. Сперва девушка подумала, что это была перчатка Торма, но проведя в комнате записей некоторое время, она убедилась в обратном: это был символ давно мёртвой церкви Хельма, Бога Стражей.

Этот бог — по природе не добрый и не злой — погиб вместе с прошлым миром, подобно многим другим по всему Фаэруну. Как-то Арэйзра читала историю о его смерти от рук тогдашнего бога справедливости, Тира, который также погиб в прошлом столетии. Подобное едва ли могло иметь для неё смысл: зачем этим двум богам развязывать войну? И почему их обоих не стало?

Этот меч был тайной, реликвией древнего прошлого. Знак — в частности, глаз — словно криво разглядывал её, довольный собственными секретами.

Арэйзра подумала о перчатках на собственном нагруднике — пять, символ валабрара. Здесь же одна, символ доверенного. Но, заметила девушка, перчаток было две — по одной с каждой стороны рукояти — и, таким образом, это одновременно и символ бдительного. А Хельма прозвали Бдительным.

Арэйзра подумала о Калене, носящем две перчатки. Что-то такое было с кольцом у него на руке…

Но это попросту смешно — беря во внимание постоянно ухудшающуюся болезнь, Кален едва ли мог быстро ходить, не говоря уже о том, чтобы бегать. Да, он тренировался, насколько девушка знала, чтобы поддерживать тело в отменной форме, борясь таким образом с болезнью, но, конечно же, он был не в состоянии перегнать Таланну Тэнфезэр.

Из собственных мыслей женщину вывел громкий стук в дверь. Арэйзра потёрла щёки и с ужасом заметила, что всё-таки прослезилась.

— Войдите, — сказала она.

Дверь открылась, и в комнату грациозно вошёл Борс Джерти с серьёзным лицом. Поднявшись, Арэйзра почувствовала, как по спине пробежал холодок ужаса, а в горле появилась горечь.

— Таланна, — спросила Арэйзра. — Как…как она?

Борс сузил взгляд.

— Что ж, Рэйз… Я не знаю, как это тебе сказать…

Слёзы наполнили глаза Арэйзры, а губа задрожала.

— Она… — прошептал Борс, — будет в полном порядке.

Сердце девушки замерло на мгновение.

— Стоп…что?

— Лечение прошло хорошо, и она будет в порядке, — произнёс коммандер. — Немного рассержена, конечно, но в основном, она…ох! — Арэйзра залепила ему пощёчину. — Хех. Кажется, я это заслужил.

Арэйзра отвесила ему ещё одну пощёчину.

— Спали тебя боги! Зачем так говорить?

Борс мягко улыбнулся.

— Всё хорошо, Рэйз.

— Ты просто чудовищный болван! — девушка замахнулась ещё для одной пощёчины. — Поглоти тебя Бездна!

Борс поймал её за запястье, притянул к себе и обнял.

— Всё хорошо, — прошептал он.

Пребывая в ступоре, девушка обняла его в ответ и положила голову на грудь. Слёзы — радости и, вместе с тем, и злости — она скрывать не стала.

— Если ты когда-нибудь захочешь поговорить, девочка, — сказал Джерти. — Я рядом.

— Просто…давай постоим так ещё немного, — она посмотрела на него. — И не думай, что это что-нибудь значить. Со всем уважением, Вы, сэр, козёл, и никогда не увидите меня обнажённой.

Борс вздохнул.

— Как жаль.

И обнял её ещё сильнее.