Темноты

Глава 19

Когда Файне пришла в себя, стояло позднее утро — полуэльфийка была одна в снятой комнатке трактира «Освежёванный дракон», что в районе доков. Каждая косточка, каждый мускул её тела болели.

Само то, что девушка очнулась от Дремления[39] одна, в пустой кровати было поводом для беспокойства. С тех пор, как её мать умерла, Файне не провела в одиночестве и дюжины ночей. Обычно ей хватало нескольких часов отдыха в трансе — лишь половины от проведённого в этот раз. Похоже, что девушке было действительно плохо, раз она легла в постель в одиночестве и отдыхала до самого утра.

О боги, а ведь она, похоже действительно заснула. Возможно она слишком долго носила личину полуэльфа.

Файне припомнила, как владелец «Дракона» грубо окликнул её, когда девушка вышла из кареты, но полуэльфийка лишь отмахнулась тогда под свист посетителей.

Она не обратила внимания на насмешки служанок — дерзкие девки, продававшие свои прелести наряду с напитками — и успела подняться в свою комнату прежде, чем свалилась с ног.

Файне оценивающе оглядела отражение в зеркале. Мысли о синеволосой девчонке не желали покидать её разум, добавив пару морщин вокруг глаз и губ. Полуэльфийка часто задумывалась над тем, каково это — самой подвергнуться воздействию тёмной магии. Одним богам было ведомо, как часто Файне сама к ней прибегала.

— Обратить против меня собственную силу, хм? — прошептала она. — Как несерьёзно.

Всё это совершенно недопустимо, подумала она. Файне взялась за работу — ей нужно было лишь подправить пару деталей в своей внешности.

Она потёрла невидимый кулон, висевший на шее. Тот то исчезал из виду, то поблёскивал по мере того, как девушка использовала сложную и сильную магию, для которой не подходила её палочка. Не то чтобы она не могла совершить ритуал изменения формы с палочкой — ей просто это не нравилось. Палочка была отличным инструментом для быстрых заклинаний, вроде иллюзий и тёмного волшебства фей. Палочка перешла к ней от матери, весьма искушённой в тёмных искусствах. Амулет же был полной противоположностью — зачарованная её покровителем безделушка была создана именно для подобного рода ритуалов: изменение внешности больше пристало волшебникам, нежели колдунам[40].

Она подумала, что должна сегодня увидеть Калена. Файне надеялась, что мужчина переживает из-за полученных ею травм во время вчерашнего визита. Девушка полагала, что он захочет загладить свою вину, взяв Файне на бал вместо Мирин, что пришлось бы полуэльфийке весьма на руку.

Девушка оставила тени под глазами — так она выглядела жертвой в большей степени, чем было на самом деле. Файне знала, что Калену нравятся серые глаза — добавим немного блеска. Чуть худощавее, лицо ещё милее — нос был слегка длинноват, посему сделаем меньше и изящнее.

Совсем как у Мирин, подумала Файне и с отвращением высунула язык.

Амулет был подарком покровителя на сороковые именины (боги, как давно, казалось, это было!), и был подарен как раз к тому моменту, когда Файне научилась изменять облик. Сперва она использовала иллюзию, создаваемую палочкой, но наставник показал ей ритуал, благодаря которому облик становился более целостным и сложным для рассеивания.

Закончив, Файне сделала шаг назад, чтобы полюбоваться на проделанную работу. Вот лицо, которое она будет носить сегодня — в День Зелёной травы, праздник весны. Она не назвала бы такое лицо красивым, но Файне всегда тщательно подбирала лицо для соблазнения в соответствии с желаниями жертвы-мужчины или женщины. Девушка подмигнула зеркалу, удовлетворённая сотворённым лицом. Чудо, что никто не видел её настоящего облика — в итоге, фальшивка не так сильно от него отличалась.

Удовлетворившись созданными лицом и телом, девушка выбрала подходящее одеяние для посещения казарм Стражи: серое открытое спереди платье, прикрывающее колени; чёрное ажурное бюстье с вырезами по бокам, чтобы показать кусок кружевного красного белья, которое подходило к алому шарфу и холодной, широкополой шляпе, надетой на случай дождя; и её любимые сапоги до колен, с каблуками длинною в кинжал.

Это не выглядело ни дорого, ни дёшево — ей казалось, что такой стиль нравится Калену.

Одевшись, Файне улыбнулась, глядя на ждавшие своего часа элеметы праздничного одеяния, подобранного специально для бала. По большей части, их все девушка выбрала сама — и в этом была своя изюминка.

Выходя из «Дракона», Файне накинула плащ, чтобы скрыть свой наряд. Прошмыгнув мимо нескольких утренних дебоширов и посетителей, заинтересовавшихся её прелестями, девушка вышла на улицу и остановила коляску[41].

Кален тщетно надеялся, что к следующему дню Арэйзра успокоится из-за произошедшего в комнате записей, и они смогут поговорить. Но Дрен не видел её всё утро, а когда спросил об этом мрачного коммандера Джерти, тот ответил, что Арэйзра отправилась в патруль. Калену не требовалось большого ума, чтобы по немногословности коммандера понять: с Арэйзрой всё было сложно.

Дрен не хотел идти домой, поэтому провёл ночь в казармах и позавтракал вместе с Гвардией. Хвала богам, никто его не трогал. Хорошо известное всем безразличие сослужило ему добрую службу. Тем утром Кален попытался поработать в комнате записей, но каждый раз, когда мужчина отрывал голову от регистров, перед его глазами вновь представал держащий задыхающуюся Арэйзру за горло Рас. В конце концов, гвардеец перебрался работать на тёплый залитый солнцем тренировочный плац.

Наступила весна — стоял её первый день, День Зелёной травы, поэтому погода в равной степени «баловала» Глубоководье как тёплыми днями с холодными ночами, так и частыми дождями. Калену не нравились осень с весной с их долгими сумерками и обманчивым теплом: мужчина предпочитал более постоянные жаркие лета и холодные зимы.

Уже на поле Кален отложил регистр в сторону и начал письмо Арэйзре, пытаясь в нём объяснить, что он сделал. Дрен остановился и прислушался к звукам, что доносились с тренировочного плаца.

Стражники собрались поглазеть на схватку между самыми молодыми красавцами-гвардейцами: Оманом Бронтом и Рагастером Звёздноглазым. Второй был красивее из-за эльфийского наследия (плод неразумной опрометчивости, произошедшей между его эльфийским отцом, Онсталом Звёздноглазым, выходцем из высшей прослойки общества, и девчонкой-служкой в Доках). Обнажённые по пояс и покрытые потом мужчины кружили по площадке с мечами наголо.

Соперники фехтовали под присмотром вигиланта Блейса Трета, которого схватка, судя по выражению его лица, не впечатлила — его-то Кален и старался избегать в последние дни. Тот Дрену не нравился (и чувство было взаимным), а Трет видел Тенеубийцу в ту ночь, когда пострадала Таланна. Блейс мог узнать Калена.

Другой гвардеец, который его мог опознать — Годрил Тёрнстон — тоже был здесь: он сидел на скамейке. Хотя Годрил должен был тоже наблюдать за тренировкой, он явно клевал носом.

Бронт рубанул сверху, а Звёздноглазый парировал восходящим блоком. Блок вполне мог перерасти в выпад в живот, но полуэльф продержал его слишком долго. В конечном счёте Звёздноглазый разорвал дистанцию и нанёс удар, перекинув меч в другую сторону, и тут же сделал горизонтальный финт справа и нанёс ещё один удар слева. Бронт успел парировать финт, но полуэльф разделался с ним резким ударом меча слева.

Стражники зааплодировали, и Звёздноглазый расплылся в обаятельной улыбке. Бронт потёр новый синяк и мрачно ухмыльнулся победителю.

Кален наблюдал за ними краем глаза, надвинув очки на нос. Часть его желала показать всем, на что Дрен способен, но «болезнь» не позволяла этого. Этот жёсткий урок Кален усвоил ещё в бытность армаром, до Арэйзры.

Гвардеец подумал о слабых местах в стиле боя Бронта — это, наверное, каким-то образом отразилось на его лице. Трет наблюдал за ним с ехидной улыбкой. Кален отвёл взгляд.

— Дрен, — окликнул его Трет. — Хочешь нас чему-то научить?

Поздравления стихли, сменившись приглушёнными перешёптываниями.

Кален ничего не ответил, только посмотрел на пергамент с пером. Дрен остановился на том месте, где должен был поведать Арэйзре правду. Он почти видел эту фразу: «Я врал тебе, Арэйзра».

Осмелится ли он? Поймёт ли она? Или Рэйз продолжит ненавидеть его не только из-за нанесённого позора, но теперь ещё и за враньё? Не говоря уже о том, что Арэйзру обяжет честь арестовать его, опасного преступника… или же она сохранит его тайну?

Кален покачал головой. Он ведь не дал ни единой причины доверять ему.

Рука в перчатке выхватила у него книгу с записями — в которой было письмо. Кален спокойно поднял голову и увидел Блейса Трета — тот смотрел на Калена всё с той же ехидной усмешкой.

— Вставай, Дрен, — произнёс гвардеец. — Давненько ты нас не удостаивал своим вниманием на тренировке. Сразись со Звёздноглазым да покажи всем свой стиль, — он игриво подмигнул. — Сейчас ведь внимание Рэйз переключилось на другие вещи, так что у тебя появилась возможность потренироваться, не так ли?

Хотя Трет и был старше Калена почти на двадцать зим, в Гвардии они занимали одинаковое звание: вигилант. Но Трет был искусным мечником, продававшим свои услуги знати, и его всегда окружала некая аура популярности. Старшие стражники прозвали его «Лихим Членом» — Блейс ненавидел эту кличку. Годы понемногу брали своё, но его улыбка до сих пор вгоняла в румянец девушек.

Трет гордился собственными «чарами» — это было его оружием. И подобно многим другим воинам, чьи золотые дни миновали, Блейс Трет считал нужным доказывать своё превосходство перед «молодыми щенками». Как, например, сейчас.

Кален не видел никаких причин препятствовать ему.

— У меня есть, чем заняться, — Дрен не рисковал встречаться глазами с Третом. — Возможно, когда у меня выдастся свободное время…

— Уверен, — Блейс «уронил» регистр в грязь, — это может подождать.

Кален посмотрел на него и окинул взглядом тренировочный плац. Собравшаяся толпа — как стражники, так и гвардейцы — с интересом ждали продолжения.

— Вигилант Трет, — произнёс Кален и закашлялся. — Ты знаешь, я не…

— Трусливо прячешься за слабостью собственного тщедушного тела, да?

Кален ещё раз посмотрел на ожидающие и предвкушающие действо лица.

Страже и Гвардии было лишь частично известно об его болезни. В частности, никто не знал, что Кален выставлял всё гораздо хуже, чем оно было на самом деле. Минули месяцы с тех пор, как Дрен, будучи на службе, брался за меч. Но когда это было… Служившим с ним в те времена хорошо была известна свирепость Калена в бою — судя по выражению глаз большинства столпившихся вокруг, слухи об этом достигли и их ушей.

— Вынужден отказаться, — сказа Кален.

— Тогда Рэйз сказала правду, — прошептал ему на ухо Трет. — И ты на самом деле трус.

Это задело Калена сильнее ножа с зазубренным лезвием. Не из-за собственного уязвлённого эго — хотя это было отчасти истиной — а из-за правды в словах Трета.

Калену не стоит ничего делать, потому что он мог раскрыть себя. Но всё было так неправильно. А Кален был зол.

— Очень хорошо, Лихой Член, — процедил Кален, специально употребив кличку гвардейца.

Трет презрительно улыбнулся.

Кален поднялся с отстранённым выражением лица и ступил в центр площадки. Сперва он услышал, как кто-то удивлённо ахнул, а затем раздались рукоплескания. Рагастер Звёздноглазый отсалютовал противнику тренировочным мечом[42] и принял высокую стойку.

Кален взял протянутое улыбнувшимся Бронтом оружие. Дрен пожал плечами.

— Да благословит вас Тимора, — сказал Трет по большей части Калену. — Начали!

Соперники начали медленно кружить друг напротив друга — кольцо стражников несколько раздвинулось, предоставив им больше места. Полуэльф переминался с ноги на ногу, держась немного лениво. Кален согнул ноги в коленях. Такое ощущение, что ноги превратились в два куска омертвевшей плоти, не желавших слушаться.

Звёздноглазый начал с рубящего удара, который Кален легко отвёл в сторону. Он закашлялся и сделал шаг в сторону, не попытавшись блокировать удар или контратаковать.

Звёздноглазый повернулся к нему.

— Нападайте, сэр, — произнёс полуэльф.

Кален пожал плечами и атаковал из высокой стойки. Дрен двигался небыстро — ему это было не нужно.

Расслабленный Звездноглазый парировал восходящим ударом. Он мог контратаковать, но, как Кален и ожидал, не стал. Не став отклоняться назад, Кален левой рукой опёрся на собственный меч и, вывернув клинок, приставил оружие к шее полуэльфа — лезвие коснулось глотки соперника.

По площадке пронеслись удивлённые вздохи.

— Ты не решился ответить, — сказал Кален. — Тебе нужна не скорость, а лишь решимость, — Дрен сделал шаг назад и вновь прислонил меч к поднятому клинку Звёздноглазого. — Ты парировал. Теперь бей.

Звёздноглазый, мигнув, повёл оружие вперёд и тренировочный меч уткнулся в живот Калена.

— Парировал — контратакуй, — произнёс он. — Нужно не медлить, а бить.

Полуэльф покачал головой.

— Но тогда каждый отвод должен быть…

— Сильным, знаю, — согласился Дрен. — Прислушайся к себе и встань в нужную стойку — ни один клинок не достанет тебя.

Кален тут же показал, что имеет в виду: гвардеец ударил по мечу Звёздноглазого — тот не смог достать полуэльфа.

Собравшиеся стражники — которых, как заметил Кален, стало больше — одобрительно забормотали.

Трет рассмеялся.

— Попробуйте сразиться с настоящим воином, сэр Дрен, — мужчина сунул шляпу и чёрный плащ младшему стражнику, затем расстегнул китель и расшнуровал нижнюю рубаху до живота.

— Победитель ведёт Рэйз на бал сегодня вечером в храм Красоты, — сказал Трет.

Закашлявшийся Кален угрюмо кивнул. Он знал, что всё к этому шло.

По покрытому серой щетиной лицу Трета расползлась ухмылка.

Кален пожал плечами. Кивнув Звёздноглазому, Дрен передал парню меч и прикоснулся к пуговицам кителя.

Очевидно, миловидное личико — вроде того, что она приняла в «Освежёванном драконе» — больше привлекало ненужное внимание, нежели помогало избежать его в казармах, полных любопытных глаз.

Файне добралась до казарм раньше, чем рассчитывала, и теперь скрывалась под личиной младшего стражника, чьё имя она не спросила. Она могла бы это сделать, но зачем? Мальчишка, который всего-навсего страстно желал пойти за ней в комнату записей, теперь бесчувственно валялся под письменным столом скованный магией — сознание парня переживало бесконечный кошмар. Файне воспользовалась палочкой, позаимствовав его лицо, и ушла в тепло улицы, освещаемой солнцем. Она обнаружила Калена на внутреннем дворике как раз в тот момент, когда тот умело поразил весьма симпатичного полуэльфа с тёмными волосами и прекрасными глазами.

Файне подметила, что стоит чаще наведываться в казармы.

Затем мужчина средних лет недурной наружности — вигилант Трет, как сказали в толпе — бросил вызов Калену, и те начали раздеваться в центре двора.

Файне еле сдержала визг. Девушка не была азартна, но она обожала петушиные бои[43].

Девушка выдохнула наравне с другими, когда Кален снял рубашку. Его тело было покрыто шрамами — ножевые порезы, дырки от стрел, ожоги. Некоторые из них Файне узнала: линии в форме пальца на его предплечье были магическим ожогом, который он получил в Темнóтах в ночь, когда они встретились. На его крепких мышцах не было ни грамма жира.

Трет был изворотлив, похож на свернувшуюся змею, готовую к атаке. Кален же был волком. Файне видела это в его движениях, в том, как он стоял, и даже в его взгляде.

Её щёки зарделись, и она прокляла себя за детскую наивность.

Мужчины кружили во внутреннем двору, с презрением глядя друг на друга. Трет опустил клинок низко. Кален, наоборот, встал в высокую стойку и кашлянул. Нарочно, подумала Файне.

Затем Трет бросился на Калена со стремительностью атакующей гадюки, а Кален парировал круговой удар нисходящим ударом. Сомкнувшиеся мечи зазвенели.

Трет отскочил и снова атаковал обратным ударом, который Кален с лёгкостью отбил. Если атаки Трета были резкими, рассчитанными на силу и ширину размаха, то движения Калена были быстрыми и выверенными, более консервативными. Для Файне было очевидно — хотя она знала о фехтовании не больше, чем маленький котёнок — что Кален был лучше. Но мог ли он победить, не сорвав с себя маску?

Это завладело мыслями Файне — это, и покрытое потом тело Калена. Ммм.

Они сходились снова и снова. Каждая атака Трета сопровождалась быстрым выпадом, а Кален каждый раз отражал его. Он не наступал на вигиланта — Дрен защищался.

Они разошлись уже в восьмой раз, и Трет, переменив ноги, широко ухмыльнулся.

— Не говори, что ты уже устал, малец. Мне это весьма по нраву.

Кален прикоснулся к тяжело вздымавшейся груди и сжал руку в кулак.

Трет снова бросился на соперника, на этот раз вложив в удар больше силы. Блейс атаковал сверху по поднятому мечу Калена и стал продавливать блок Дрена — Калену приходилось не слишком легко.

А потом вигилант внезапно отпустил рукоять одной рукой и ударил кулаком Калена в лицо. Файне разозлил этот бесчестный удар, но Кален, казалось, ожидал этого. Он обхватил руку Трета своей левой и отвёл правой мечи в сторону. Сейчас это походило на чистой воды борьбу — кто кого первым завалит на землю. Полдюжины стражников бросились растаскивать их.

Толпа зрителей росла прямо на глазах Файне — уже человек шестьдесят стояли во дворе. У ворот девушка заметила какую-то суматоху, но не смогла разглядеть, что там.

Блейс нанёс колющий удар, но Кален двигался так стремительно и быстро, что толпа разинула рот. Дрен ударил по клинку Трета сверху — звон мечей был оглушающим.

Кален подался вперёд, чтобы продавить оружие Трета в нужном месте. Руки вигиланта выкрутило, и он ничего не смог сделать, когда Кален схватил его за горло.

— Низкая стойка, — произнёс Кален. — Уверен, ты способен на большее.

У ворот раздался крик, и они оба удивлённо оглянулись.

Файне увидела девушку — спустя мгновение она осознала, что это была Мирин — в блестящем красном вечернем платье; пышная копна серебристых волос тянулась до талии. Она была словно волшебное видение — девушка появилась так неожиданно, что весь двор уставился на неё.

Кален зашипел, когда Трет вырвался из хватки и отскочил. Кален двинулся следом, но Блейс резко ударил обитым войлоком мечом прямо в незащищённое лицо Калена — столкновение было похоже на удар молотка по мокрому дереву. Голова Калена запрокинулась назад, и он, словно сломанная кукла, упал в грязь.

— Кален! — вскрикнула Мирин. Она протолкнулась сквозь одетых в чёрное стражников и подбежала к нему.

Трет стоял над Дреном. Он высморкался и сплюнул в пыль.

— Хороший удар, Дрен, — Блейс кинул взгляд на Мирин. — Теперь я знаю твою слабость, пёс Рэйз.

Кален наградил вигиланта лишь взглядом, из носа у него струилась кровь. Когда Дрен сел на землю и закашлялся, Файне подумала, что он, пожалуй, даже лучший притворщик, нежели она.

— Что здесь происходит? — раздался возглас. Из-за одного из «недоразумений» Файне голос был знаком — коммандер Клиандур. Клиандур был во многом схож с Борсом Джерти — чьи вкусы в женщинах Файне неплохо усвоила — но старше, жёстче и не так забавен. Она встречалась с ним ранее, и встреча эта прошла не лучшим образом. Девушка отступила за колонну, когда коммандер вступил во двор.

Клиандур схватил Трета за руку.

— Какого хрена здесь происходит, вигилант?

— Коммандер, — вздрогнул Трет. — Я могу объяснить…

— Патруль в караване на двадцать дней! — заорал Клиандур. — За половинное жалование.

Файне цокнула языку. Что же это за наказание? Она бы намного суровее наказала Трета за то, что тот посмел ранить Калена.

С каких пор ей стало не наплевать? задалась Файне вопросом. Ты ведь, так или иначе, используешь его. Да?

Клиандур повернулся к Калену, который, кашляя, лежал в грязи.

— А ты, Дрен, — сказал он. — Драться во дворе, специально провоцируя противника. Временная отставка без жалования на десять дней.

Файне чуть не закричала от вопиющей несправедливости происходящего, но Кален только кашлянул и кивнул. Клиандур пошёл прочь, приказав Трету следовать за ним. Вигилант презрительно усмехнулся Калену и ушёл.

Мирин подбежала к Калену и упала на колени возле его потной, грязной формы.

— Прости меня! — воскликнула девушка, стряхивая пыль с головы и плеч Калена. — Я не хотела…

— Это не твоя вина, — прошептал Кален. Он улыбнулся ей, а глаза мужчины при этом блестели.

Файне пробила дрожь. Эти … это … О боги!

Она поняла, что её иллюзия исчерпала себя. Никто ещё не заметил этого, глаза всех были прикованы к дуэли. Файне это даже не беспокоило, пока тоненький голос позади неё не спросил:

— Файне?

Девушка обернулась и увидела Целлику, которая с любопытством смотрела на неё. Полурослица пришла сюда с Мирин и через всю толпу пробралась к Файне.

— Что это ты тут делаешь? — Целлика подозрительно глядела на неё.

Собираясь с мыслями, Файне широко ухмыльнулась.

— Я… Ах… — затем её планы моментально переменились.

— Целлика! Тебя-то я и искала. У меня к тебе есть одна просьба — одолжение, которое ты, при желании, можешь мне сделать.

Глаза Целлики округлились.

— Да?