Темноты

Глава 35

Такими ночами, как эта, когда Селунэ скрывала вуаль рассерженных облаков, улицы Глубоководья становились похожи на Темнóты, проходившие под ними. Такими ночами лунные тени становились больше и глубже, а все постройки кажутся неясными чудовищами. Даже пьяным глупцам хватало здравого смысла запирать двери на засов прежде, чем скрывающиеся во тьме ужасы сумеют добраться до них. Пожалуй, такими ночами лишь неупокоенные выходили на улицы. Даже район Замка, который охраняли Стража и Чёрный Посох, был весьма опасным местом после сошествия сумерек — особенно такими ночами.

Но темнейшим ночам Глубоководья было ведомо то, с чем Темнóты никогда не сталкивались: дождь.

Струи дождя то и дело пронзали плащ Калена, словно тысяча крошечных стрел. Каждая капля будто останавливала, призывала его свернуть с намеченного пути. Собственное тело приказывало ему лечь на землю и умереть. Он знал, что Магическая Чума медленно выпивала его жизнь.

Кален достал скомканную записку из кармана и прочитал ещё раз.

Это была самая, что ни на есть, ловушка, но у него не было выбора.

Дрен думал большей частью о Мирин. Файне могла позаботиться о себе сама, но Кален не мог оставить Мирин. Какой бы могущественной девушка не была, Мирин всё же была растерянной, не знающей ничего о себе девчонкой. И если она не сможет справиться с собственными силами, никто не мог предсказать последствий разрушений. Калену едва удалось остановить её той ночью после бала.

И Расу придётся ответить за убийство Целлики — уж об этом Дрен позаботится.

Кален знал, что даже если у него не получится, Таланна с Арэйзрой выследят дварфа, но это слабо утешало. Самое большее, на что была способна Гвардия, — это разделаться с Виром, а возмездие мало что будет значить для его трупа и для Файне с Мирин, если Рас их всех прикончит.

Нет, он пойдёт, не взирая ни на какие препятствия — даже несмотря на шрам, убивавший его изнутри. Одна последняя схватка — вот и всё, что ему нужно. Только один последний бой.

Дрен расстегнул шлем и его стошнило в канаву. Случайные прохожие стремились убраться с его пути.

Кален, пошатываясь, двинул дальше по аллее, к которой примыкал праздничный зал «Зардевшейся нимфы», а сама аллея упиралась в туннель к Темнóтам прямо возле Зловещей Статуи.

— Во мне останется лишь только пустота, — прошептал Кален, кое-как поборов кашель в горе. — Тьма, где нет боли — где лишь я.

Мужчина прохромал мимо тяжёлых от дождя деревьев и неразличимой во тьме помойки. Голова гудела, в лёгкие словно налили воды. Ноги онемели — такое впечатление, словно под кожаной бронёй набили камней. Не надень Кален тяжёлые ботинки из-за дождя, он был бы готов поклясться, что отморозил пальцы. Руки Дрена были в порядке, но это довольно слабое утешение. Мёртвая плоть тоже в порядке. В животе зажурчало.

— Тьма, где лишь я, — снова произнёс Кален.

Дрен твердил себе эту фразу до тех пор, пока боль не прошла. Не полностью, не до конца — просто померкла. Кален знал, что больше не поправится. Только не после этой ночи.

— Каждый когда-нибудь умрёт, — пробормотал воин. — Если я умру сегодня, то так тому и быть.

Онемевшими, ничего не чувствующими пальцами Кален подцепил крышку люка, скрытого в глубине аллеи. Зловоние Калена не беспокоило — тот едва чувствовал запах. Тайным входом этой ночью пользовались — дверца лаза была не закреплена и ждала обитателей Темнóт, выбравшихся на ночные улицы Глубоководья. Создания из тени, поднявшиеся снизу. А чем же был он, как не тенью, спустившейся сверху?

Всё тело Дрена сотрясла ужасающая дрожь, и он согнулся в не сравнимом с предыдущими приступе кашля. Кален сорвал шлем и сплюнул кровь с желчью на металлическую дверь. Брызги отскочили на булыжники мостовой, и их смыл дождь.

Когда приступ миновал — Дрен был наполовину уверен, что тот его прямо сейчас и прикончит — Кален заставил себя подняться на ноги и посмотрел на ржавую лестницу, ведущую к теням под городом.

— Око Правосудия, — прошептал Кален молитву. Он не просил и не умолял. — Подожди ещё немного. Я скоро буду.

Кален вытер рот и начал спуск вниз.

Темнóты казались удивительно пустыми той ночью. Для жителей подземелья приход ночи был подобен празднику, когда они могли плясать или сражаться, любить или убивать по собственной прихоти там, наверху. Те, у кого глаза были чувствительны к свету, могли свободно ходить по улицам, а ливень или туман, пришедший с лежащего на западе моря, скроют их деяния, какими бы те не были.

Но не была столь пустых, обезлюдевших мест той ночью, как площадь вокруг Зловещей Статуи: огромного каменного изваяния мужчины на высоком пьедестале. Головы у него не было, а руки больше походили на каменные обрубки. От всей статуи исходило ощущение опасности, а вместе с ним — и неминуемой гибели. Внимательный и осторожный прохожий даже мог бы заметить крошечные разряды молний, время от время возникавшие возле её рук.

Калену была знакома легенда о том, что когда-то это была отдельная закрытая комната, задуманная как магическая ловушка. Однако из-за разрыва Плетения во время Магической Чумы — как говорят — статуя долгие годы испускала из себя разряды молний. Стены были разрушены под беспрестанным натиском, а сама шестидесятиметровая статуя оказалась в центре грубой площади.

В конечном счёте молнии закончились, когда статуя исчерпала собственный резерв магии. За последние годы разряды вырывались из статуи только иногда. Уцелевшие стены на расстоянии тридцати метров от статуи словно отмечали радиус поражения. Ветхие хибары и лачуги Темнóт здесь обрывались, да и большая часть их была заброшена. Только дурак или смертник станет жить так близко к непредсказуемой смерти.

Излюбленной игрой храбрецов Темнóт было подойти к статуе как можно ближе, усевшись за грудой камней и посмотреть, кто первым не выдержит.

Кален стоял на краю площади, высматривая в близлежащих выбоинах и туннелях своего врага. Краем глаза Дрен заметил какое-то движение, но это оказалось лишь двое местных жителей, скрывшихся в одном из проходов.

А затем Кален увидел Раса — тот шагнул на площадь из-за взорванной колонны в двадцати шагах от рыцаря. Руки дварфа были пусты, лицо спокойно и бесстрастно. На правом бедре у него был меч, как Кален и надеялся — правая рука была плотно перебинтована.

— Я думал, что ты не придёшь, — произнёс дварф. — Что её записка ни к чему не приведёт.

— Ты ошибался, — Кален коснулся ладонью рукояти Защитника, но не стал обнажать меч. Проделки Зловещей Статуи ему были знакомы — разряды появлялись спонтанно, но почти всегда та начинала плеваться молниями, если поблизости пускалась в ход магия. Стоит ему обнажить благословлённый самим Хельмом меч…

— Что ж, польщён, — произнёс дварф. Он не сделал и попытки обнажить собственный клинок.

Калену отлично было видно лицо Вира: не столь обезображенное, как в ту ночь на балу, но следы от ожогов остались на правой стороне. Левая не пострадала, но Кален мог сказать по позе Раса, что обожжённую сторону дварф берёг. А ведь ему не всё равно, как он выглядит. Дрен принял это к сведению. Если воин найдёт способ заставить убийцу дать волю эмоциям, Кален сможет использовать это к собственной выгоде.

— Пообещай их опустить, если убьёшь меня, — сказал Кален. — Они для тебя ничего не значат.

Тень сомнений пробежала по изборождённому шрамами лицу Раса. А потом дварф пожал плечами.

— Что значит «если»?

— Пообещай, — повторил Кален.

— Нет, — снова пожал плечами тот. — Я найду применение твоей голубовласой малышке.

Неудивительно, что Калену не понравился ответ. Он поёжился, попытавшись представить, что дварф имел в виду под этой фразой.

— Что ты сделаешь потом, дварф, после того, как я умру? — Кален прошёл десяток шагов вперёд, начав обходить противника по кругу. — Кому ты будешь мстить затем?

— Я убиваю за звонкую монету — месть значит немного, — фыркнул Рас. — Но ненависть мне знакома, — дварф улыбнулся — на обезображенном лице улыбка выглядела ужасно. — Двое гвардейцев. Арэйзра Хондил и Кален Дрен — им тоже предстоит умереть.

Кален улыбнулся, поднял руки и снял шлем, показав собственное лицо дварфу.

Глаза Раса опасно сощурились, а руки на мгновение вздрогнули. Он понял, не без удовольствия отметил Кален, как сильно был одурачен.

— Что ж, — процедил Вир. — Полагаю, после тебя мне останется убить только одного гвардейца.

Кален улыбнулся в ответ и снова надел шлем. Он медленно обходил Раса по кругу, держа ладонь на рукояти Защитника, а краем глаза наблюдая за статуей.

— Тебе следует на этот раз обнажить меч.

— Если ты покажешь себя достойным, — ответил Рас. — На этот раз.

Кален задумывал дать убийце напасть первым, но когда Вир атаковал, это чуть не застало мужчину врасплох. Вот Рас медленно и спокойно идёт по кругу, а уже в следующий момент он резко рванул вниз и влево, туда, где в ножнах покоился Защитник. Только благодаря приобретённым за долгие годы жизни на опасных улицах Лускана рефлексам и инстинктам Кален успел отскочить в сторону, взмахом выхваченного из ножен меча преградив Расу путь. Яркий свет Защитника залила дуэлянтов, заставив их слегка прищуриться.

Но Вир не продолжил атаку. На глазах Калена Рас плавно скользнул назад, а затем волосы Дрена встали дыбом, когда от Зловещей Статуи в его сторону понеслась зелёно-белая молния. Калену ничего не оставалось, как выставить вперёд Защитник и молиться.

Молния ударила в меч с силой тарана — Кален отлетел в противоположную от статуи сторону. Его прокатило по полу и остановило со сдавленным вздохом за пределами площади. Кален шипел и вздрагивал пока не прошёл электрический шок. Напади Рас на него сейчас, у мужчины не было бы единого шанса.

Но дварф лишь стоял над ним, а когда Дрен смог, наконец, пошевелиться, по лицу убийцы расплылась кривая ухмылка.

— Какого ж рода славу я получу, — спросил дварф, — если позволю пережитку прошлой эпохи уничтожить тебя, всесильного Тенеубийцу? Давай. Вставай.

Кален закашлялся, сплюнул и начал подниматься — а потом резко рубанул по ближайшей ноге Раса. Рассмеявшись, Вир плавно скользнул назад и ждал на расстоянии броска кинжала, пока Кален встанет на ноги.

— Обнажи сталь, — произнёс Кален, высоко занеся меч.

— Ты не сделал ничего достойного, — промолвил Рас.

— Что ж, тогда оставайся с пустыми руками, если так хочешь, — сказал Кален, высоко поднимая меч в двуручной стойке. — Я устал от твоих детских игр.

Это, похоже, задело Раса — нейтральная улыбка исчезла с лица дварфа. Он метнулся к Калену со скоростью, которая едва ли пристала представителю его расы. Кален рубанул вниз, держа меч лишь одной рукой.

Лязг стали, сдавленный вскрик.

Рас снова скользнул в сторону, Кален же закашлялся и кое-как устоял на ногах.

Вир коснулся пореза на правом предплечье. Дварф с любопытством посмотрел на рану, словно его не задевали уже очень давно, и убийца забыл, на что это похоже. Дрен широким жестом продемонстрировал кинжал, который достал из перчатки. Мужчина позволил себе небольшую улыбку под шлемом.

— Я недооценивал тебя, паладин, — процедил Рас. — Этой ошибки я не повторю.

Дварф потянулся к мечу в золотых лакированных ножнах и распустил мировязь. Убийца прикрыл глаза, словно в молитве, и его пальцы с трепетом коснулись рукояти.

— Ты знаешь, какая это честь, — произнёс Вир, — найти достойного врага.

— Знаю.

Дварф единым движением обнажил меч едва уловимым росчерком, открыл глаза и атаковал.

Кален почти не смог блокировать — таким быстрым был удар. Клинок Раса — короткий, изогнутый и первоклассный — со скрежетем столкнулся с Защитником, но оба меча выдержали. Скорость противника сказалась на контр-атаке Дрена и замедлила Калена — чуть быстрее и мужчина смог бы достать до глотки убийцы.

Но вместо этого дварф отпрыгнул в сторону, а потом обратно, рубанув мечом сверху. Вир атаковал вновь и вновь, двигаясь так быстро и плавно, что Кален едва успел поспевать за ним взглядам, а отбивался и вовсе по наитию.

Дрен пытался, как мог, обвести катану Раса, поймать его меч между собственными клинком и кинжалом, но всё было без толку.

Они обменялись примерно дюжиной выпадов прежде, чем Рас внезапно обратился в бегство к бóльшей пещере. Кален погнался следом, но едва не лишился жизни, когда Вир резко повернулся и атаковал. Создавалось впечатление, что дварфу под силу подстраиваться на ходу под собственную инерцию — так плавно и непринуждённо всё получалось у монаха.

Кален парировал удар кинжалом, но почувствовал, как клинок Вира прорезал кожаный доспех над бицепсом. Дрен встал полубоком к противнику и попытался зацепить того круговым ударом Защитника, но безрезультатно — Рас оттолкнул от стены коридора и припустил вглубь туннелей. Кален ринулся следом.

Они бежали из одного коридора в другой, обмениваясь ударами и выпадами. Клинки сходились со скрежетом и искрами, серебристое пламя падало на каменные полы Темнóт. Вир наносил дюжины ударов, но Кален парировал каждую атаку — мечом, кинжалом или перчаткой. Каждый раз Рас успевал отскочить в сторону, и Кален сыпал проклятиями, спотыкался и следовал за противником. Создания подземелий спешили убраться с пути дуэлянтов, вихрем проносившихся по Темнóтам.

— Тьма, где лишь я, — выдохнул Кален сквозь сжатые зубы.

Рас оттолкнулся от ближайшей стены и рубанул с силой, достаточной, чтобы пробить блок Калена — у того зазвенело в ушах от удара о шлем. Вместо того, чтобы продолжить атаку, дварф вновь отскочил и побежал прочь. Кален зарычал и снова погнался за Виром.

— Почему ты продолжаешь сражаться, Тенеубийца? — в спокойном голосе Раса не было и тени усталости. — Я вижу, как ты устаёшь — чувствую, как ты движешься всё медленнее.

Кален ничего не сказал, продолжая бежать.

Противники неслись по разрушенным залам. Зачарованные ботинки Калена позволяли совершать ему затяжные прыжки, но дварф всё равно опережал его. Убийца словно был способен бежать по стенам, если бы захотел.

Дуэлянты ворвались в основной зал Темнóт, сплошь усеянный лачугами и хибарами, которые подсвечивали огни под потолком. Местные обитатели, сгрудившиеся вокруг костров, с проклятиями бросались прочь с пути мстителя и его жертвы. В серебристом свете Защитника они казались сияющими воинами, преследующими друг друга.

Дрен с Виром уже достигли центра пещеры, сея хаос — они перепрыгивали через костры и проскакивали мимо ошарашенных местных; их пытались остановить сталью и магией, но Кален с Расом просто проносились мимо; они сбивали палатки и обрушивали котлы с едой. Рас несколько раз попал по Калену, но броня воина выдержала. Дрен ни разу не сумел попасть по дварфу, но у мужчины была стойкая уверенность, что попади он по цели — противник падёт.

— Какова же цена? — спросил Рас и взлетел вверх по стене, схватился за деревянный выступ и оказался на уровне выше.

Кален прыгнул следом, кое-как зацепился за не выдержавший его веса выступ и рывком закинул себя наверх. Дрен ухватился за узкую металлическую трубу между выступом и стеной — мусоропровод «Рыцаря и Тени»: нижний этаж таверны виднелся прямо над головами.

Кален качнулся раз, второй, третий и разжал руки, приземлившись на уступ с мечом наголо. Дрен посмотрел на свалку бочек и мусора, прямо над которой стояли подмостки таверны. Возле Раса стояла небольшая лачуга, кое-как удерживающаяся на бесчисленных опорах. Оттуда рабочие скидывали отходы таверны.

Когда Кален приземлился, Рас кинулся к сараю, подрубив две несущие опоры, а затем забрался наверх, после чего оглянулся.

Кален кое-как ухватился левой рукой, сжав зубы и силясь справиться с бешеным сердцебиением.

— Погоди, Хельм, — попросил воин. — Они нуждаются во мне.

— Всё ещё отказываешься упасть, — прокомментировал дварф. Тот стоял, прекрасно удерживая баланс на ограде платформы. — Какая восхитительная отвага. Глупая, но восхитительная.

Треск не выдерживающего нагрузки дерева возвестил об опасности, и опоры платформы по очереди стали подламываться и разлетаться на щепки. Дварф оттолкнулся и прыгнул вверх, забираясь выше от набирающей обороты бури дерева, камня и воды.

Калену едва удалось отскочить в сторону прежде, чем обломки лачуги рухнули и разнесли вдребезги выступ, где Дрен был мгновением ранее. Наглотавшись пыли, Кален отбежал подальше от завала.

А тут его уже ждал Рас с мечом наголо, и только по чистой случайности Калену удалось блокировать удар. Дрен парировал левой рукой, но клинок Вира выбил кинжал — тот упал в пещеру. Рас атаковал, но Кален успел сбить противника с ног. Тем не менее, дварф откатился в сторону прежде, чем Дрен успел зацепить того мечом.

— Это может закончится только одним способом, — произнёс Рас.

Убийца прыгнул вниз, в центр пещеры, а Кален за ним — прямиком в море жителей Темнóт, сыпавшими проклятиями на головы свихнувшихся дуэлянтов. Дварф сбил с ног полукровку-орка и буквально прошёлся по головам и спинам ещё нескольких местных. Кален с трудом пробился через толпу, высоко подняв меч.

— С дороги, граждане! — крикнул воин. — Гвардия Глубоководья! В сторону!

Плохая идея — заслышав ненавистную Гвардию ему, наоборот, преградили путь.

— Проклятие, — Кален согнул гудевшие ноги и прыгнул.

Воин пролетел над местными и неудачно приземлился, ударившись головой. Защитник вылетел из рук, но Кален успел перекатиться и поймать меч. Он припустил за Виром, который нёсся по туннелям прямиком к Зловещей Статуе. Не пытался напасть, просто бежал вперёд. Изматывал.

Боги, неужели он направлялся прямиком к тому месту, где держит Файне и Мирин?

Кален ворвался на площадь как раз в тот момент, когда руки статуи засветились. Рас стоял прямо перед ней улыбаясь. Дварф убрал меч в ножны и развёл руки.

Преследовавшие их жители Темнóт остановились у края проклятой площади, не желая угодить в ловушку.

Зарычав, Кален ринулся в перёд.

От первой молнии Дрен с лёгкостью уклонился, перекатившись в сторону, но вторая появилась слишком быстро. Кален попытался отразить её Защитником, как раньше. К счастью, молния пришлась под острым углом и отразилась в каменный пол, где вся сила взрыва сошла на нет. Откат бросил Дрена на колени, и он спрятался за валуном, тяжело дыша.

— Иди же, — Рас стоял на обезглавленной статуе. — Интересно, успеешь ли ты?

Вир подпрыгнул и на глазах Калена растворился в воздухе, в тьме над статуей. По воздуху разошлась небольшая рябь — дварф наверняка прошёл сквозь своего рода портал. Куда же он вёл и как долго мог оставаться открытым?

Это была ошибка, но у Калена Дрена не было выбора.

Воин выскочил из-за укрытия. Он перекатом избежал разряда молнии, перепрыгнул ещё один, схватившись за запястье статуи. Та была горячей, волосы на теле Дрена встала дыбом от набиравшего силу разряда, но глаза Калена были прикованы к тому месту, где растворился дварф.

Рыцарь прыгнул и взмолился, чтобы тот оставался открытым.

Вспышка молнии.