Темноты

Глава 30

Должно быть, Целлика задремала за работой. Она очнулась за столом с иглой и нитью в руках от едва слышимых всхлипываний.

Комнаты доходного дома были небольшими — лишь центральная, служившая столовой и гостиной, достигала пяти шагов в длину, а обе спальни были и того меньше. Обитель Целлики, откуда и доносились рыдания, по меркам людей была крохотна, но её вполне хватало полурослице. А ещё там было прорублено окно — это сделал Кален, в один из немногих моментов просветления.

Мирин, дошло до девушки. Но почему?

— Кален, — пробормотала полурослица.

Целлика вскочила со стула и подошла к двери Дрена. Она заглянула в замочную скважину, так как ожидала, что Мирин должна быть…

Целлика смотрела сквозь скважину ровно до того момента, пока не разглядела спину Калена и обнявшие её руки. И тут до неё дошло. Полурослица отпрянула, а её лицо исказила яростная гримаса.

— Кален, ты дурак, идиот, кретин…

Полурослица поспешила к себе комнату. Само собой, Мирин всё ещё была одета в красное платье, только теперь оно было помято и неопрятно. Девушка сидела в углу, сжавшись в настолько маленький комок, насколько смогла, и кусала кулаки. От неё пахло жимолостью — самым любимым и единственным парфюмом Целлики.

— Ох, моя ты красотка, — произнесла полурослица. Она подошла к Мирин и обняла её. — Это не твоя вина. Ты же понимаешь это?

Мирин, громко всхлипнув, прижалась головой к груди Целлики. В том месте, где их кожа соприкоснулась, полурослица почувствовала зуд от магии.

Для полурослицы было не так сложно собрать воедино все фрагменты мозаики. Войдя в комнату, Мирин сменила гораздо более удобный наряд, купленный в «Коллекции», на красное вечернее платье, которое девушка ранее попросила Целлику привести в порядок и подлатать. Так одетая, во всеоружии — и полурослица готова была признать, что она выглядела как настоящая красавица — вкупе с парфюмом Целлики, Мирин направилась в комнату Калена.

Но Файне опередила её.

Целлика прокляла мужчину. Как он может быть настолько слепым? Мирин чуть не вешалась ему на шею с того самого утра, когда они впервые познакомились. Неудивительно, что у Калена с Арэйзрой ничего никогда не было. Целлика поражалась, что Рэйз ещё разговаривала с Каленом.

— Тише, подруга, успокойся, — Целлика гладила волосы девушки. — Кален просто идиот.

Мирин вывернулась из её рук.

— Он не такой! — крикнула она. — Ты сама знаешь, что он не такой. Замолчи!

Полурослица моргнула, ошеломлённая вспышкой ярости, и отшатнулась. Она пыталась заговорить, но внушение в голосе Мирин не позволило сделать это.

Мой голос, пронеслось в голове у Целлики. Она забрала мой голос?

Гнев девчонки обернулся рыданием.

— Он не любит меня, — произнесла Мирин. — Мне показалось, что он побежал меня спасать после бала, потому что он любит меня, но… но… — она вздохнула и вытерла щёки. — Он спас меня, потому что это был его долг, потому что он защищал меня. И всё.

— Но это не так, — попыталась вставить Целлика. — Я никогда не видела, чтобы он так смотрел…

— Уйди, — сказала Мирин. — Оставь эти ложные надежды при себе и просто уйди!

Полурослица сама не заметила, как оказалась на ногах. Её рассудок хотел остаться, но тело повиновалось без согласия.

Всему виной голос. Собственный приказ Целлики, но прозвучавший из уст Мирин. Как такое возможно?

— Иди и спи, — приказала Мирин. — Вот, — она протянула полурослице одеяло.

Целлика тихо закрыла за собой дверь, оставив Мирин в комнате одну. Засыпая на ходу, девушка миновала кухню, попав в главную комнату. Полурослица чувствовала себя столь уставшей, словно прошла сегодня пятьдесят лиг. Просто немного…

Она свалилась на пол, захрапев прежде, чем успела опустить голову.

— Мама! — выдохнула Файне и проснулась, не успело слово сорваться с её губ.

Просто кошмар, успокоила себя девушка с некоторым отвращением. Она снова уснула.

Файне откинулась назад, её обнажённое тело блестело от пота, а мир медленно возвращался на круги своя. Комнатка доходного дома. Простая кровать. Спящий рядом мужчина, чья голова лежала у неё на коленях. Её хвост обвился вокруг него, словно мурчащая кошка, и беспокойно вздрагивал.

Кем был этот мужчина, и почему она улыбалась при мысли о нём?

Она вспомнила сон. Эльфийка кричала и истязала себя, силясь прогнать заполонившие её разум ужасы. Златокожий певец меча с зияющей дырой на месте сердца стонал на грубом грязном полу. Родная мать Файне, тёмная, прекрасная и мёртвая, лежала с проткнутыми ногами. Холодная костяная палочка в маленькой руке Файне пронзила болью руку и душу.

И девушка — Файне видела девушку, которую поглотило синее пламя. Девушка превратилась в нечто иное после того, как магия матери Файне выжгла её изнутри.

Она опустила взгляд на мускулистого мужчину, покрытого шрамами, который обнимал её обнажённые бёдра и спал. Кален, вспомнила она.

Затем всё вновь стало прежним, и от кошмаров не осталось и следа. Файне с облегчением вздохнула.

О боги, она ненавидела спать. Это так по-варварски. Можно провести время с куда большей пользой.

Файне выскользнула из объятий Калена и оставила его на кровати одного. Женщина улыбнулась, глядя на него, и покачала головой.

— Спокойнее, девчонка, — упрекнула она себя. — Ты становишься посмешищем.

Файне вылила ночной горшок в стенной жёлоб — опять же, варварская необходимость — и ненадолго села на холодный пол, собираясь с мыслями. Затем Файне встала и потянулась.

Лунному свету, струившемуся из окна, осталось не так долго — близился рассвет, а ей следовало поскорее уходить. Файне отворила ставни и высунула нос в прохладную ночь Глубоководья, глубоко вдохнула освежающий морской бриз и сделала спокойный, приятный выдох, после чего вновь вернулась в комнату.

Она собрала одежду — простую кожаную, потёртую и немного изношенную. Файне не могла припомнить, чтобы на ней было надето это, но подобное чувство ей было не в новинку: когда большая часть наряда была иллюзией, то кому какое дело до настоящего?

Иллюзией…

До Файне дошло, и она подбежала к зеркалу Калена, которое висело над небольшим тазом. Когда Файне погрузила пальцы в воду, она показалась прохладной, но зеркало было важнее.

Из зеркала на неё смотрела настоящая Файне.

— Боги, — прошептала девушка, проведя рукой по бледной коже. — Неужели я спала в таком виде?

Она потянулась к шраму на щеке и откинула локон розовых волос. Шрам от арбалетного болта болел, как и всегда в это время ночи.

— Так не пойдёт, — произнесла женщина. — Пойдём так — будем с тобой, подруга, детей пугать, верно?

Файне хотела достать палочку из-за пояса, но остановилась. Та нужна была для косметических перемен. Ей нужно было спрятать настоящее тело.

Файне пробудила магию изменяющего облик ритуала при помощи амулета. Плоть стала изменяться. Розовые волосы снова приобрели присущий знакомой полуэльфийке красный цвет, резкие черты лица разгладились, уши уменьшились и слегка округлились, а крылья и хвост исчезли.

— Так-то лучше, — сказала Файне.

Поверх она наложила иллюзию, которая её устраивала. Просто потому, что Файне чувствовала себя так, она приняла облик матери: прекрасной солнечной эльфийки с глазами цвета смолы и рубиновыми губами. Прозрачное чёрное платье, появившееся из воздуха, аккуратно село на её стройные формы.

Точно такой Файне запомнилась её мать за те несколько лет, что они провели вместе, прежде, чем арбалетный болт оставил шрам на щеке девушки.

Файне подошла к двери, открыла её так тихо, как только могла, и вышла в главную комнату. Девушка услышала храп Целлики и, увидев спящее тело прямо на полу, мягко улыбнулась.

Затем Файне услышала тихий скрип кожи по дереву и, обернувшись, увидела стремительно вынырнувшего к ней из тени Раса. Времени на разговоры уже не было.

И опять Целлику разбудило нечто, похожее на плач Мирин.

— О боги, — пробормотала она, сбросив с себя остатки сна. А ведь ей тоже снились такие яркие и неприличные сны.

Первые отблески раннего рассвета пробивались сквозь окна. Но остался ещё где-то час до того момента, как солнце окончательно выглянет из-за горизонта. С улицы не доносилось ни звука.

Целлика различила звуки шагов и сдавленные рыдания из своей собственной комнаты.

Подумав о Калене, она взяла со стола арбалет. Быть может, стоит выстрелить в него для того, чтобы он перестал валять дурака и спать не с теми женщинами.

Целлика слегка помедлила перед дверью Калена прежде, чем снова прильнуть к замочной скважине. Полурослица собралась с духом, но на этот раз Кален был один и просто спал на кровати.

Слегка покраснев, Целлика на цыпочках двинулась к своей комнате. Она услышала сдавленный стон, а затем что-то с треском сломалось — вроде стул. От этого волосы на шее полурослицы встали дыбом.

Она прикоснулась к двери, слегка приоткрыла её и остановилась как вкопанная.

На кровати, залитой свечением луны, лежала брыкающаяся Мирин в длинной ночной рубахе, а две руки чем-то обматывали её голову, видимо, собираясь заткнуть ей рот. Руки, принадлежавшие дварфу в чёрных одеяниях. Тому дварфу, которого полурослица видела в комнате Лориэн Вестницы Рассвета, — Расу. Половина лица обгорела, но полурослица всё равно узнала его.

— Не двигайся, — произнесла Целлика как можно более сильным голосом.

Покрытое шрамами лицо повернулось к ней, его обладатель так и прижимал Мирин одной рукой к кровати:

— Ребёнок…

— Я не ребёнок, — Целлика нацелила арбалет ему лицо. — И если думаешь, что у меня в руках игрушка, то сильно заблуждаешься! — её руки дрожали. — Кален! — крикнула полурослица. — Кален!

Он должен услышать её. Она рассчитывала на это. Если только вдруг стены не поглотят звук или случится что-нибудь другое, неожиданное.

— Успокойся, коротышка, — произнёс дварф. — Я безоружен.

Как будто это имеет значение, пронеслось в голове у Целлики. Судя по рассказам Калена, этот тип мог убить их обеих голыми руками, если бы только смог пошевелиться. Но её голос поймал его в ловушку.

— Не называй меня так, орочье отродье, — взорвалась Целлика. — И вытащи кляп у неё изо рта.

— Не вытащу, — произнёс Рас. Так как он всё ещё не мог двинуться, дварф лишь взглянул в сторону Мирин. — Эта девушка опасна.

— Вытаскивай! — прошипела Целлика. — И где Файне? — она подняла выше арбалет. — Мерзавец, что ты сделал с Файне?

— Целлика, — раздался голос.

От угла отделилась тень, и полурослица обернулась, чтобы обнаружить… её.

Из всех кошмаров, что она могла себе представить, этого она ожидала меньше всего. Призрак из прошлого — из прошлого ещё до побега с Каленом в Западные Врата, из прошлого, когда она была рабыней демонического культа. Это единственное, о чём она никогда не рассказывала ему. Кошмар, преследовавший её долгие годы.

Золотая эльфийка с полными тьмы глазами.

— Ты, — выдавила охваченная ужасом Целлика.

Пристально взглянув на неё, женщина остановилась. Наконец, она улыбнулась:

— Я.

Блеснул кинжал, и боль пронзила живот Целлики. Ноги подкосились, и она рухнула на пол. Мир померк. И лишь издалека доносился голос Мирин, выкрикивающий её имя.