Тертон

Глава 52 Сор-хан-4

Стас в замешательстве воззрился на огромного человека с искусственной рукой. Потянулся за молотком, а сам прикинул, что его скромным оружием с этим лохнесским чудовищем, наверное, и не справиться.

Дара же как ни в чем не бывало полюбопытствовала:

— Кого нашли?

Гигант осклабился в идиотской улыбке, глаза на мгновение разбежались в стороны:

— Меня! — хрюкнул он. — Я прятался!

В прихожей показался еще один человек — мужик намного старше, лысый, обрюзгший, небритый, в заношенной и застиранной майке и клетчатых шортах. Но заговорил он приятным интеллигентным голосом:

— Сынок, посиди в комнате, пожалуйста, не пугай людей. — Когда бугай послушно удалился, мужчина обратился к визитерам: — Простите, это мой сын. Он немного не в себе после тяжелого ранения… Вы по какому вопросу?

Дара просияла:

— Здравствуйте! Мы с телеканала «Вести Лесного Увала», хотим побеседовать с жильцами этого дома. Насколько вас устраивает такое жилье?

— А что с жильем не так? — вежливо улыбнулся мужчина.

— Оно очень старое и находится в аварийном состоянии…

— Ну, допустим, да, старое. Но далеко не в аварийном состоянии. Раньше умели строить, знаете ли, не то, что сейчас! А вы предлагаете нам переехать в пентхаузы? Лакшери апартаменты?

На небритой физиономии проклюнулась сардоническая ухмылка.

Но Дара не желала выходить из образа:

— Если дать огласку вашему положению, то можно будет решить вопрос. Пентхаузов и лакшери не обещаем, однако не исключено, что вам организуют квартиру получше.

Врет, как дышит, восхитился Стас. Ему даже неловко стало. Он переступил с ноги на ногу, вертя в одной руке камеру.

— Хорошо, — стер улыбку жилец. — Но к чему брать интервью, если и так все понятно? Всем видно, что это за дом.

Стас напрягся, но Завеса не отдергивалась. Снова застучала кровь в висках. О боги, он больше никогда не будет пить алкоголь! Дара наверняка тянула время, чтобы он сориентировался, а он не в силах ничего сделать.

— Вы ведь знаете, — говорила Дара голосом настырной и наглой репортерши, — как работает общество. Нужна огласка, шум, хайп… Чтобы власти поняли и люди возмутились.

— Власти и так все понимают. А люди не возмутятся, им это безразлично. Каждый думает только о себе любимом.

— Так мы зайдем? Обсудим это более подробно.

Мужик покачал плешивой головой:

— Не вижу смысла.

Он оставался очень спокойным и вежливым. Странно. Народ с его габитусом обычно ведет себя иначе. Наверное, бывший интеллигент, решил Стас. А что, если его немного спровоцировать?

— Почему вы не отремонтируете хотя бы свою квартиру? — вмешался он.

— Не имеем возможности, — отмахнулся мужчина. — Я пенсионер, а мой сын, как видите, инвалид, пострадал во время боевых действий. Руку потерял и разумом двинулся. Есть пенсия, но небольшая.

— Мусор вынести тоже нет возможности? — спросил Стас. — Для этого тоже нужна большая пенсия?

Подумал: ну, сейчас начнется! Но мужик лишь слабо улыбнулся:

— Это не мусор. — Он махнул рукой за спину, где как попало валялись пакеты и пластиковые бутылки. — Это нужные в хозяйстве вещи. Для вас они, может быть, и выглядят как мусор — но не для нас.

Стас признал поражение. Этого типа не проймешь примитивными провокациями. Помнится, куклу бабы Насти спровоцировать было куда легче…

Заговорила Дара:

— Здесь нет других жильцов, верно? Дом почти пустой.

— Все разъехались.

— Разом? Одновременно?

— Не имею понятия. Может, и не одновременно. Мы тут ни с кем не общались, номерами телефонов не обменивались, нынче не созваниваемся. У вас все?

— Значит, интервью не хотите давать?

— Мы и так хорошо поговорили. Простите, до свидания.

И плешивый захлопнул дверь.

— До чего вежливый, — пробормотал Стас.

— Да, необычно. Что скажешь об этой парочке?

— Вроде люди…

— Ты не уверен? — встепенулась Дара.

— Не уверен, — признался Стас.

Дара покачала головой и сунула микрофон обратно в сумку.

— Все же стоило приехать сюда завтра.

— Посмотрим на другую квартиру. Я чувствую, что на втором этаже есть кто-то…

Они поднялись на второй этаж. Стас заглянул на лестничный пролет, ведущий на третий. На площадке у окна были сложены доски, куски фанеры, сломанные деревянные двери, стулья и даже ржавая рама от велосипеда.

Постучали в дверь квартиры на втором этаже. Открыли быстро. На пороге стоял парень лет двадцати или чуть старше, стройный, ухоженный, с красивой прической, в новой футболке и трико. В одном ухе торчал беспроводной наушник. Второй был зажат в руке.

Стас вперился в него взглядом, но опять не сумел распознать в нем куклу.

Дара на одном дыхании оттарабанила про телеканал и интервью.

— Сейчас, подождите-ка! — Парень отступил вглубь прихожей, куда более чистой и аккуратной, чем на первом этаже, и крикнул: — Мама! Тут из телека люди!

Из глубины квартиры раздался женский голос. Парень сделал приглашающий жест, и Стас с Дарой вошли. Разувшись, прошли вслед за парнем в гостиную — светлое помещение с диваном, парой кресел, несколькими стульями, столом, шкафом-стенкой и телевизором. Все было скромное, недорогое, но вполне презентабельное.

А ведь можно жить по-людски даже в бедности! — подумал Стас. В квартире он чувствовал только этих двоих.

Мать была дамой лет пятидесяти, выглядела подтянуто и сравнительно молодо, с короткими, выкрашенными в серебристый цвет волосами, в спортивном костюме. Пригласила гостей сесть в кресла, сама расположилась на диване. Представилась: ее звали Алена Викторовна, а сына — Паша. На интервью согласилась сразу — ей было явно любопытно.

Стас признал, что в Алене Викторовне есть что-то от его матери. В глазах? Во взгляде? Да, наверное. Такой взгляд был и у матери — еще до того, как кукла вытянула из нее все соки.

Но и некоторая усталость прослеживалась. Правда, Стас приметил, что Алена Викторовна хоть и очень вежлива, но и не без некоторого апломба, что ли. Мол, ну-ка, ну-ка, поглядим на вас, нежданных репортеров, с чем пришли? Какими глупостями развлечете?

Паша тем временем сел на стульчике в углу у двери, оба уха заткнул наушниками, но звук, видимо, сделал потише, чтобы слушать на два фронта.

После того, как Дара выдала отрепетированную речь об опросе жильцов, мать велела Паше принести из кухни чай и печенье с конфетами. Сын моментально сбегал и поставил поднос на низкий журнальный столик возле гостей. Стас взял чашку, понюхал — чай издавал терпкий аромат горных трав. Кажется, тех же самых, что были и в приснопамятной тауханской водке.

Паша был очень заботливым, поправил подушки возле матери на диване, снова сел на стуле — надо полагать, не для того, чтобы просто греть уши, но и в случае необходимости выполнять мелкие поручения.

Стас вспомнил черную жижу, которой их с Дарой пытался напоить коллаборант Артемий, и не решился сразу пить чай. В очередной раз постарался отдернуть Завесу, и, кажется, что-то этакое получилось. Успел заметить, что чай — это чай, а не ядовитая жижа. Отпил глоток, и от запаха и вкуса трав перехватило дыхание.

Дара между тем болтала без передышки. Алена Викторовна задавала ей вопросы: дескать, с чего такой интерес к их дому? Какие могут быть перспективы у этого интервью? Сколько зрителей у их канала? Получалось, что интервью берет именно Алена Викторовна у Дары, а не наоборот.

Стас закашлялся от травяного чая и, извинившись, вышел на открытую лоджию. Сознание прояснилось, и он тут же вернулся обратно.

И тут наконец способность открывать Завесу вернулась полностью.

Он убрал иллюзию и посмотрел на гостиную в реальном мире.

Квартира заметно изменилась. Но не в худшую сторону, как это обычно бывало в сером мире, а в лучшую. Дешевая люстра на потолке растворилась, вместо нее возникли современные световые споты. Вместо обоев — декоративная кирпичная кладка с абстрактными картинами. Обычный линолеум сменил качественный ламинат и толстый мягкий ковер из шелковой нити.

А самое главное — изменился заботливый сыночек Паша, с равнодушным видом сидящий на стуле с наушниками. Теперь это был не человек, а человекоподобная кукла с пластмассовой невыразительной маской вместо лица.

Подробностей Стас не успел разглядеть, так как в ту же секунду был раскрыт. Кукла вскинула голову и уставилась на него прорезями глаз, где горели желтые огни. Щелкнув челюстями, кукла ринулась на Стаса. По пути сильно толкнула кресло, и Дара упала на пол.

Стас выхватил молоток и нанес не глядя несколько неприцельных ударов прямо по голове. Пару раз попал, и пластмассовая маска треснула наискось, под ней были видны сшитые как попало тряпичные лоскуты и проволока. Алена Викторовна завизжала — но не со страхом, а гневом.

Кукла сделала ошибку — сразу напала на Стаса, который отдернул Завесу, проигнорировав миниатюрную Дару. Малышка вскочила и выхватила пистолет. В это время кукла навалилась на Стаса и повалила на пол — Стас сильно ударился спиной о край раскрытой двери лоджии. Кукла была необычно тяжелой, будто из чугуна, гораздо тяжелее, чем нормальный человек с комплекцией Паши. Из-за этой тяжести Стас никак не мог вывернуться. Молоток он выронил во время падения и лупил теперь куклу камерой.

Дара выстрелила, раздробив голову куклы на куски в опасной близости от лица Стаса. Тот отвернулся и зажмурился. С трудом скинул с себя тело и поспешил встать.

Желтые глаза превратились в черные дыры. Кукла валялась безжизненной грудой в углу комнаты, полностью перейдя в серый мир. Сейчас ее нельзя было увидеть в мире Завесы, но Стас видел ее в сером мире.

Алена Викторовна завопила:

— Вы меня сына лишили!

Выхватила из-под диванных подушек кухонный шеф-нож и набросилась на Дару. Та уклонилась и без колебаний врезала рукоятью пистолета по виску. Женщина распростерлась на полу между журнальным столиком с чаем и печеньем и поваленным креслом. Впрочем, тут же начала шевелиться, но Дара связала ее руки за спиной извлеченной из сумочки капроновой веревкой.

Стас быстро поднял нож и закинул за диван. Схватил молоток и вернул в петлю в ремне. Спина побаливала в дополнение к ране на ноге, но, в принципе, он почти не пострадал.

— Так и знала, что здесь их гнездо! — удовлетворенно проговорила Дара, продолжая профессионально вязать мычащую что-то женщину. — Кукла и коллаборантка!

В ее глазах мелькнула лютая ненависть.

— Дара, — начал Стас.

— Я не собираюсь ее убивать, — хмыкнула та. — Пока не собираюсь…

Стас потер глаза.

— Ты в порядке? — поинтересовалась Дара.

— В полном. Наконец-то.

Он огляделся — теперь уже без спешки. Все верно: в квартире был шикарный ремонт и дорогая мебель. Кроме того, в сплошной стене материализовалась дополнительная дверь. Стас заглянул в нее. За ней обнаружилась целая анфилада комнат с отличным ремонтом. Стас быстро прошелся по пяти комнатам, включая помещения с пустым бассейном и бильярдную, прежде чем сообразил, что на самом деле все это — объединенные в одно целое разные квартиры целого этажа.

Квартира Алены Викторовны распростерлась на весь этаж! Обалдеть!

— Сволочи! — рычала хозяйка, лежавшая на ковре лицом вниз. — Не надо было вас пускать!

— Не надо было, — сладко пропела Дара.

— Решила, что вы и впрямь… Захотелось узнать…

— Скучно стало в этих хоромах? — спросил Стас. — Снаружи страшная халупа, а внутри целый дворец? Как у ведьмы из старой сказки… «Маленький Мук» или «Карлик Нос»? Блин, забыл…

— Вот тебе бы любопытный нос оторвать! — пожелала немолодая женщина.

— Это вряд ли, — сказала Дара. — Мы ведь Изгои и друг друга в обиду не даем.

Алена со свистом задышала. Лежала она на боку, руки и ноги связаны, смотрит на гостей с бешеной ненавистью.

— Слышала, да? — обрадовалась Дара.

— Жила себе тихонько, — процедила Алена Викторовна, — никого не трогала… Нет, приперлись! Вы что, аппетит теряете, если кто-то живет хорошо? У самих ни дома, ни семьи…

— Знаете, кто сделал вам «сына»? — спросила Дара.

Стас считал, что Дара от нее ничего внятного не добьется, но Алена Викторовна вдруг расслабилась, даже заулыбалась:

— Мой сын… Паша… всегда был необычным ребенком. Не таким, как все! Несколько лет назад ушел из дома, но вскоре вернулся… С новыми талантами. Подарил мне этот дом и свой собственный образ — чтобы за мной ухаживать. Сейчас у него много дел, но про меня никогда не забывает! Заботливый! И с вами, тварями, он расправится.

Это она про настоящего Пашу, догадался Стас. Настоящий Паша жив, он-то и сделал куклу. Но кто он такой? Откуда способности?

— Он идиот, — выдала Дара. Она с комфортом развалилась в кресле, закинула одну ногу на другую и вертела в руке любимый пистолет с глушителем. — Надо было тогда и подставных соседей сделать, чтобы уж совсем не привлекать внимания. С настоящими вы расправились, да?

Но Алена Викторовна ее проигнорировала, обратилась к Стасу:

— Он меня выручил, сынок… Он про меня не забывает… А вы, молодой человек, о своей матери-то заботитесь? Эту прошмандовку не спрашиваю — по глазам видно, что сирота казанская…

Как она это поняла? — поразился Стас. — По лицу прочитала? Или у нее тоже способности, как у сына?

Ему действительно было не по себе, как только разговор зашел о матерях и заботливых сыновьях.

Но Дара не дала сбить себя и Стаса с толку:

— Ее сын — Сор-хан. Он сделал выбор.

— О да, Сор-хан! — подхватила Алена Викторовна. — И про Изгоев много чего слышала! Дураки никому не нужные, ни кола, ни двора, бегаете по миру, как собаки бездомные. Новый мир строите, да никак построить не можете! А вот Сор-ханы о близких пекутся, семья для них важнее, чем пустые мечты о каком-то волшебном мире…

Стас скрипнул зубами. Он до сих пор не проведал могилу матери, все бегал то по горам, то по чистым землям… А какая от всего этого польза? К матери в деревню приезжал раз в год, не заметил, как та болеет и теряет силы…

Выходит, этот Сор-хан, сын Алены Викторовны, лучше него, Стаса?

— А чего это ты, коллаборантка, разоткровенничалась? — подобралась Дара.

Женщина на полу хищно улыбнулась:

— Чтобы время потянуть, конечно! Вы ж все равно скоро умрете!

В прихожей словно взрыв раздался. Дверь распахнулась, и в квартиру ворвались двое — огромный бугай с протезом вместо руки и его «отец». Сейчас, когда дар открывать Завесу вернулся к Стасу целиком и полностью, он видел, что на самом деле это две куклы, похожие на скверно сделанных роботов. Слепленных из чего попало, из разного хлама и запчастей.

— Сыночек мне весь дом оставил, — прошептала с восторгом Алена Викторовна. — Жильцов выгнал… Остались только мои слуги-охранники! — Она рявкнула: — Взять их!