Тихий герой (Кастелян - 2)

Мой любимый цвет

Мне снился Источник замка Саргас. Первый кое-как отбалансированный мною Источник, и, если честно, пока что единственный из таковых.

В мире Саргас я появился именно здесь — глубоко в скале, в Зале аспектной колоннады, сердце своего будущего замка, прямо на заваленном песком и мусором Фокусирующем камне. Кровь, которая продолжала сочиться из серьёзного пореза на ладони, попала на камень и пробудила остаточную магию. Пока я валялся без сознания, тело полностью исцелилось, и даже та странная опухоль под шрамом на лбу, что терзала меня последние семь лет, неведомым образом исчезла и позволила воспалённому порезу постепенно зажить, а постоянному отупляющему туману в голове — растаять без следа.

Я проснулся обновлённым, с небывало ясным сознанием, но слабым и жутко голодным. Меня и до этого-то досыта не кормили, но восстановление тела сожрало все резервы. Тем не менее отнюдь не голод занимал моё внимание в первые минуты: я поражённо рассматривал магический фонтан, заключённый в кружево нереальной красоты и сложности — то, чем являлся почти погасший Источник во втором зрении.

Зал представлял собой большое круглое помещение с уходящим в полумрак на десяток метров потолком — скорее даже колодец с широким основанием. Прозрачный пол был густо испещрён тонким, сложным рисунком, выполненным металлически блестящими струнами из неизвестного материала. Чем-то он напоминал дорогую многослойную плату или огромную микросхему, только рисунок был изящнее, из вензелей без единого излома.

Сейчас пол был засыпан нанесённым откуда-то песком, ветками и мелким растительным мусором. Это было плохо: линза и фокусирующая сеть, которыми и являлись монокристальная плита пола и рисунок в ней, должны быть полностью открытыми со стороны силовой шахты.

И я взялся за уборку помещения.

Откуда не видевший ничего подобного в жизни восьмилетка понял, что нужно делать? Я не знаю этого до сих пор, да и не очень хочу знать, если честно. Через какое-то время на хрустальной поверхности Фокусатора я обнаружил гроздь ягод, которую можно было бы назвать рябиновой, не будь она выраженно золотистого цвета. Ягоды прекрасно утолили голод и придали сил, так что я просто подумал, что было бы невежливым не сделать что-то полезное в ответ.

Каюсь, истинной ценности того сокровища, которые представляли собой ягоды, я тогда не знал и слопал всё за один присест. Замок делился со мной всем наличным, что могло пригодиться нам обоим, невзирая на стоимость.

Двое доходяг объединили усилия, чтобы помочь друг другу выжить. Я выметал и выносил в боковые тоннели мусор, безжалостно задействовав для этого рубашку Дадли, а на камне иногда появлялось немного еды — в основном ягоды, фрукты и виноград. Однажды даже нашлась пиала с молоком и кусок сыра. Не знаю, где Замок взял эти остатки и как они сохранились всю ту прорву времени, пока он был без хозяина — разве что в анахронном замковом хранилище. Замок действительно делился последним.

Благо хоть воды было вдоволь. Вдоль стенок колодца спиральным ходом шла лестница наверх, рядом с которой по спиральному жёлобу стекал ручеёк, достигавший дна и уходивший ниже, опять же по спирали, куда-то в глубины скального массива. Ручеёк ярко светился синим искристым цветом в магическом зрении и прекрасно освежал. Как мне не выжгло каналы этим сильнейшим стимулятором, для меня до сих пор остаётся загадкой. Возможно, помогла умятая в один присест гроздь Золотой рябины.

Возился я долго. Под землёй не видна смена времени суток, но мне трижды приходилось прерывать работу, чтобы поспать. Наконец весь хрустальный пол в зале был выметен и вымыт. Рубашка превратилась в тряпку, но меня это заботило мало. Несмотря на чистоту в зале, Источник не работал. Ему требовалась минимальная балансировка.

В чём-то это похоже на балансирование колеса в шиномонтажке. Колесо быстро вращается, и, чтобы не было биений, в нужные места на диске помещают грузики-противовесы. Однако ось вращения колеса — это одно измерение, а работу Источника можно очень приблизительно представить как сложное вращение по аспектам во многих измерениях. Если быть точным — в пространстве бесконечной размерности. Движение стихий должно происходить в равновесии и симфонии. Идеально сбалансированный источник уравновешен по всему бесконечному количеству степеней свободы, но в реальности этого, конечно, не достигается. Однако движение к совершенству имеет смысл: каждая новая сбалансированная ступень открывает новый уровень тонкости плетений и контроля силы, доступных на основе этого Источника.

Этот Источник был очень хорошо оснащён: при нём имелся механизм начальной самобалансировки. При наличии достаточного количества времени он уравновешивал себя сам по нескольким степеням свободы. Однако для этого ему нужно было хоть как-то запуститься — условно говоря, совершить первые несколько оборотов.

А этот Источник заклинило.

Сейчас, когда я провёл почти десятилетие в ускоренном времени Замка, с доступом к его библиотеке, к рынку Средоточия и знаниям Гильдии Пустоты, я знаю об этом чуть больше, чем многие из британских магов. А тогда посреди зала стоял восьмилетний ребёнок, бо́льшую часть жизни проведший в чулане под лестницей и лишь недавно открывший для себя такой удивительный мир, как тексты детских книг в школьной библиотеке. Стоял и смотрел на аспектную колоннаду — сотни призрачных столпов по окружности зала, исходившие гудящей магией, разноцветье которой невозможно увидеть обычными глазами.

Я сделал то единственное, что мне тогда показалось правильным: голыми руками зачерпнул из самого наполненного столба и «перелил» в самый опустошённый.

Мне несколько раз повезло. Повезло, что это оказалось не что-то вроде Огня, Гравитации или Энтропии, а всего лишь Воздух и Вода: кожу рук едва не стёрло ураганным ветром, а потом ощутимо приморозило неожиданно холодной влагой, но это и всё. Сильно повезло, что аспекты оказались относительно совместимыми. Наконец, сказочно повезло остаться в живых в минуты запуска «магического реактора».

Я завороженно смотрел на дивную, никогда не виданную ранее красоту пробуждающегося Источника. Смотрел, хотя нужно было бежать со всех ног. В себя меня привёл ураганный порыв, почти швырнувший меня в направлении лестничного коридора. Спохватившись, я ломанул со всех ног, а в спину мне давил усиливающийся воздушный поток, подгоняя и облегчая подъём. Как я оказался наверху, я не помню, но вот тот момент, когда на последних метрах меня подняло и вышвырнуло из коридора на первый этаж, с грохотом захлопывая тяжёлую дверь — помню хорошо.

Я ещё не долетел до засыпанного вездесущим песком пола, а Замок тряхнуло в первый раз. В небо выметнулся призрачный столб грязно-ржавой магической пены, а где-то за стенами зашумел мощно выдуваемый воздух.

Упав на мягкую поверхность, я быстро отполз подальше от проекции находящейся под полом силовой шахты. Судорожные рывки Источника стали чаще и сильнее — Замок выхаркивал застоявшуюся магию, одновременно вычищая колодец от пыли с мусором и выбрасывая их через те самые боковые тоннели наружу, со скалистых обрывов в невидимый с моей позиции океан.

Отползая, я упёрся в дерево, росшее прямо посреди полуразрушенного замкового атриума на каком-то покрытом сорняками холме. Дерево определённо знавало и лучшие времена, а на ветках кое-где виднелись недозрелые гроздья тех самых золотистых ягод. В действительности холм и начавшее засыхать дерево являлись главной здешней ценностью, не считая самого Замка: Фонтаном и Золотой рябиной. Мощный магический стимулятор, дающий жизнь всей удивительной флоре на острове, и ягода, помимо прочего способная исцелить даже находящегося на пороге смерти.

Но сейчас на листьях местного лопуха меня ожидала та самая плошка с молоком и кусок сыра — всё лучшее, чем мог поблагодарить меня здешний мир. А ещё тёмное кольцо из сине-фиолетового металла, в глубине которого поблёскивали россыпи миллиардов звёзд.

Это был аванс — или предложение, с какой стороны посмотреть. Замок предлагал объединить усилия по совместному выживанию и стать замковым хозяином. Меня не ожидали горы золота в сокровищницах или уникальные артефакты, дающие власть над половиной мира. Лишь тяжелое бремя и много работы по восстановлению островного комплекса, а взамен — свой собственный, благодарный и преданный дом, отстроенный из руин своими руками.

Я ещё не знал, насколько красивое здесь небо, и что это небо целиком и полностью моё: в этом мире были только я, мой остров и океан вокруг.

Впереди было откапывание Фонтана и ухаживание за засыхающим деревом. Далее — постепенное высвобождение остальных помещений, начиная с атриума. Принцип оставался прежним: мне нужно было очистить пол, после чего Замок, с моей дальнейшей помощью, начинал восстановление стен и ремонт инфраструктуры.

Впереди была борьба с голодом. Те дни, что я проводил в замковом времени, нужно было чем-то питаться, а ни сада, ни огорода, ни рыболовных навыков у меня тогда ещё не было. Торговой станции тоже не было, равно как и умений артефактора, позволяющих прокормить себя своим трудом.

Впереди было самостоятельное изучение языка, поскольку книги в откопанной библиотеке оказались напечатаны на Син-Талиш. Базовое образование также требовалось получить, так как без математики ни на что, кроме простейших плетений, можно было даже не смотреть.

Сейчас же я неспешно пообедал предложенным угощением, после чего взял в руки кольцо.

— Не поверишь, но ты первый на моей памяти, кто отнёсся ко мне по-доброму и с заботой, — сказал я, надевая кольцо. — Думаю, мы поладим.

Сразу после этого я оказался у себя дома, в чулане. Не знаю, что бы делали Дурсли, исчезни я без следа на несколько суток, но оказалось, что на Земле только-только начинается новый, следующий день. Очень быстро тишина разбилась утренними голосами, топотом по лестнице и грохочущим стуком в мою чуланную дверь. Ещё одно утро в Литтл-Уингинг.

* * *

Воскресный день начался с бодрящего раннего подъёма, органично вплетённого в излёт моего сна: суетой, стуком каблуков и громкими голосами. Мистер Лавгуд пожаловал в больничное крыло в сопровождении заместителя директора, возвращая меня в паскудную реальность.

— Это он? — вперил в меня суровый взгляд глава семейства.

Дежа вю. Я как будто смотрел старый сюжет с новыми актёрами. Опять нелогичные обвинения, опять требование оставить его дочь в покое с принесением непреложного обета. Отличались разве что несущественные детали: от меня не требовали вернуть подарки — редиску и кулёк с коржиками, да Луна, в отличие от Невилла, не молчала, а пыталась вмешаться, говоря, что папе после будет стыдно.

МакГонагалл откровенно не понимала, что происходит.

— «Всё сказали?», — спокойно высветил я в ответ на нависшую выжидательную паузу. И, не давая выплеснуться новому потоку неконструктива, указал на Луну. — «Ваша дочь, мистер Лавгуд. Целая и невредимая».

После чего взял полотенце и поплёлся в больничный санузел, приводить себя в порядок.

Вернувшись минут через десять, никого в палате уже не обнаружил. Наскоро напялив мантию, я потопал на завтрак. Насколько я понял по вчерашнему стакану с водой, лечить меня на таких условиях Помфри не будет, ну а толку тогда тут бока отлёживать?

В зеркале с утра я выглядел вполне нормально, а потому меня немного напрягали странные взгляды, которыми меня провожали немногочисленные утренние посетители. Гриффиндор в воскресенье отсыпается с похмелья, так что в своём углу стола я, по случаю раннего часа, поглощал овсянку в одиночестве. Грэйнджер, уткнувшаяся в книгу, не в счёт.

Нужно попасть в пылесборник и разобраться, что там случилось, набрасывал я план на сегодня. Перед этим, правда, придётся собрать поисковую схему и найти несколько аттракторов — имеющиеся у меня координаты вряд ли подойдут этому миру. Вечером займусь уборкой главного холла — обещания нужно выполнять. А вот днём…

— Мистер Поттер! Можете вы объяснить, что… — нарисовалась рядом МакГонагалл, но вдруг осеклась и схватилась за горло. — Мерлин! Что это такое?!

— «Что на этот раз не так, профессор МакГонагалл?» — спросил я, между делом открывая сумку и начиная скидывать туда сухпаёк. Зуб даю, с таким началом беседы позавтракать мне опять не дадут.

— Вы ещё спрашиваете? — громко возмутилась она. — Что вы сделали со своей формой?

Я судорожно себя осмотрел. Нормальная, в меру чистая мантия. Синие лацканы, сине-белый шарф…

Некоторое время я ошарашенно складывал в уме два и два, после чего полез в сумку. Посмотрел на вытащенные и разложенные на столе запасные мантии и на всякий случай больно себя ущипнул. Нет, это не сон, хотя прецеденты были. Все имеющиеся у меня сменные мантии были в цветах Рэйвенкло.

— Поттер, — горестно начала заводиться декан. — Я не понимаю. Вы хоть один день можете обойтись без ваших выходок…

— «Мэм», — всё ещё находясь под впечатлением от происшедшего, прервал я её. — «Вы хотя бы намекните: КАК я могу повлиять на цвет мантий?»

Теперь дошло и до неё. Цвет мантий и гербы на них регулировались исключительно магией Хогвартса. Очень сильной и… проникающей магией. В магазине могла быть куплена роба с элементами любого цвета — хоть факультетского, хоть нейтрально-белого, но при попадании в Хогвартс нужные элементы перекрашивались и снабжались гербом сами собой.

— Вы… обворовали кого-то на Рэйвенкло?

Отличное у неё мнение обо мне, однако. Я продемонстрировал ей бирки с моим именем. Бирки пришивались к одежде в лавке Малкин и снабжались фирменными «неотрываемыми» чарами. Снять бирку могла только лично Малкин и только при сдаче мантий на комиссию, в отдел подержанной одежды.

— Вы научились менять бирки? — попыталась сковырнуть одну из бирок МакГонагалл. Наверное, версия была выдвинута совсем уж от безнадёги.

— «На Рэйвенкло проведён ребрендинг?» — парировал я, демонстрируя герб.

Герб был гриффиндорский. Ну, почти. Бронзовый лев на сапфировом поле.

— Мерлиновы подш… Поттер, я не понимаю. Как вы это провернули?

Потеряв интерес к бесплодному разговору, я начал накладывать на тарелку двойную порцию овсянки. Похоже, меня сегодня и без обеда оставят.

— Так, — заметила, наконец, начавшую собираться вокруг нас толпу МакГонагалл. — Продолжим разговор в моём… Хотя нет, у нас есть ещё одно дело. На факультет, мистер Поттер!

Цапнув под неодобрительный деканский взгляд несколько сосисок, я спрятал запас в сумке и поспешил на выход. МакГонагалл конвоировала меня со спины. Боится, что убегу? На всякий случай я выставил щит Пустоты.

Портрет Полной Дамы по обыкновению резво убрался с дороги. Я зашёл в гостиную, в которой находился лишь Перси с какими-то бумагами и несколько недопитых бутылок со сливочным пивом. При виде меня старосте изменила его обычная выдержка — у него натурально отвисла челюсть. Я лишь поморщился: это только первая ласточка будущих проблем.

Луна, ну почему ты никогда не думаешь о последствиях?

МакГонагалл отчего-то задержалась на входе, рассматривая дверной портрет.

— Мистер Поттер, какой пароль вы произносите? — спросила она, входя в гостиную.

— «Зачем нам пароль?» — удивился я. — «Если страж не помнит своих учеников в лицо, его нужно гнать на охрану курятников, а при факультетской гостиной ставить более толкового».

— Это не вам решать!

Я равнодушно пожал плечами и отвёл взгляд в сторону. Свои аргументы я высказал портрету ещё в первый же день, и Дама прониклась. Не знаю, что в моих словах её убедило, но это же и вправду дикость: дверной артефакт имеет доступ к списку учеников, хаффлпаффская бочка тому прекрасный пример.

— Как получилось, что на вас сменился цвет?

— «Не знаю», — подумав, решил я не рассказывать историю с Луной.

— Я вижу, что вы лжёте, — поджала губы МакГонагалл. — Хорошо. Что за скандал с мисс Лавгуд? Что вы с ней сделали?

— «Я плохо слушал мистера Лавгуда. Что он мне вменяет?»

— Прекратите паясничать!

— «Ладно, моя версия», — вздохнул я. — «Мисс Лавгуд стихийно аппарировала в Хогвартс. По её словам — испугалась грозы. Я отвёл её в больничное крыло».

— Зачем?

— «А куда ещё? Где её можно было устроить на ночлег быстрее всего?»

МакГонагалл странно на меня посмотрела.

— Ладно. Почему мистер Лавгуд вообще связал этот случай с вами?

— «Перед походом в больницу я настоял, чтобы Луна связалась с отцом и сообщила, где она, с кем и куда идёт».

— И после этого вам были выдвинуты все эти претензии?

— «Повторяю, я его не слушал. Возможно, благодаря этому позже ему будет чуть менее стыдно».

— Возмутительно! Вы хоть понимаете, насколько это… Да вы вообще меня слушаете?

— «Нет», — ответил я, открывая глаза. — «Ваши претензии столь же беспочвенны, как и у мистера Лавгуда».

— У меня нет слов… Что ж, в следующий раз будете иметь дело с её отцом напрямую, без меня.

Я не стал ничего отвечать. В гостиную вошла Грэйнджер с книгой наперевес и тяжеленной сумкой через плечо. Увидела меня и застыла, также раскрыв рот.

— Теперь главный вопрос. До меня дошли… Минуту! Когда мисс Лавгуд уходила, на ней была мантия для мальчиков!

Угу. Мантию мне не отдали. Ну да не жалко, не в ночнушке же Луне идти к границе купола. А мистер Лавгуд отчего-то не озаботился запасной одеждой из дома.

— «Я отдал ей на время одну из своих мантий».

— Зачем?

Я спокойно посмотрел МакГонагалл в глаза. Сама поймёт или мне озвучивать при двух свидетелях?

Поняла, судя по поджатым губам.

— Я имею в виду, не могли ли поэтому и ваши мантии…

— «Вы полагаете магию Хогвартса настолько тупой?»

— Выбирайте выражения!

Я промолчал.

— Мистер Поттер, я вижу, вы не понимаете, какие… проблемы это может вызвать.

Она даже не стесняется. То, что алый факультет способен сожрать и за меньшее, нежели другой цвет шарфа, понимают многие, но чтобы вот так открыто…

Не знаю откуда, но в голове словно всплыла давно вынашиваемая максима.

— «Один кров, одна пища, одна магия на всех».

МакГонагалл вздрогнула, изменившись в лице.

— Откуда вы…

Неужели я случайно что-то процитировал? Мне кажется, этот вычурно изложенный принцип жизни в Хогвартсе лежит на поверхности.

— «Так жили при Основателях, когда не было ни этого замка во всей красе, ни парт, ни даже нормальных кроватей на всех. И многие века позже — тоже так. И сегодня, если присмотреться — всё ещё так», — написал я, глядя на МакГонагалл. — «Почему мы это забыли?»

— Не всё так просто, — помолчав, отвела взгляд МакГонагалл. — Сейчас не время для этого разговора. Скажите лучше, почему вы не ночуете на своём месте?

Она пристально посмотрела на меня.

— «Думаю, Перси рассказал вам мои причины».

— Что ж, идёмте посмотрим. Перси, пойдёмте с нами.

* * *

Мы прошли в коридор мужской половины и последовали к нашей спальне. Перси вошёл первым, дабы предупредить неловкость обитателей, потом позвал нас. Я же задержался, ибо внезапно увидел изменения в коридоре.

Как я уже говорил, планировка нашего коридора была простой и логичной: справа — двери в общие спальни, слева — душевые и санузлы. Дальний конец коридора был тупиковым. До недавнего времени.

Сейчас коридор удлинился на несколько метров, а в торце появилась дверь. И что-то мне подсказывает…

— Поттер, зайдите сюда!

Я вошёл в спальню. Несмотря на подходящий к апогею завтрак, Рон всё ещё спал, сотрясая помещение оглушительным храпом. Невилл сидел на сундуке одетый и с подушкой в руках — мы застали его за приборкой постели перед спуском в Большой зал. Дин и Симус отсутствовали.

Поморщившись, МакГонагалл бросила в сторону Уизли заглушающие чары, после чего огорошила меня вопросом:

— Где ваша кровать, мистер Поттер?

Я уверенно протянул указующий перст, но упёрся в неопрятную кучу грязной одежды, валяющуюся на полу на свободном пятачке. Совсем недавно этот пятачок умещал добротную резную кровать с балдахином, гусиными перинами и моим именем на спинке.

— «Во вторник была здесь», — ответил я, показав на нужное место.

Невилл с удивлением уставился на надпись в воздухе.

— Мистер Лонгботтом, вы не видели, что с ней случилось? — повернулась к Невиллу декан.

— Не знаю, профессор, — немного запинаясь, ответил Невилл. — Её просто не стало, когда нас не было. Мы подумали, что Гарри куда-то переселили.

— И давно это случилось?

— Вчера перед ужином её уже не было.

Декан помолчала.

— Поттер, где вы живёте?

— «На факультете Гриффиндор», — вздохнул я. Встрепенулся, вспомнив один досадный казус, и поспешно добавил: — «На мужской половине. Замок Хогвартс, Шотландия».

— Прекратите, дело серьёзное! Где вы ночевали?

— «В больнице».

— А вчера?

Я не ответил.

— Домовик Хогвартса! — позвала МакГонагалл.

С тихим хлопком в спальне появился домовик, одетый в старую наволочку с гербом Хогвартса. Эх, где та пёстрая одежда из «прошлого» замка?

— Что Тэбби может сделать для декана…

— Куда делась кровать отсюда? — начальственный перст указал на горку несвежей одежды.

— Тэбби убрал кровать на склад, а бельё и подушку отдал в чистку.

— На каком основании ты убрал кровать? — вздохнув, начала разматывать ассоциативный ряд МакГонагалл.

— Мистеру Поттеру она больше не нужна.

— Почему мистеру Поттеру больше не нужна эта кровать?

— Мистер Поттер живёт в другом месте.

— Почему, Мерлина ради, мистер Поттер живёт в другом месте? — начала терять терпение МакГонагалл.

Ответ был неожиданным. Для всех.

— В комнате на пятерых могут жить только пятеро.

Ненадолго установилась озадаченная тишина. Не доверяя результатам первоначального осмотра, МакГонагалл ещё раз пересчитала кровати в комнате. Мы с Невиллом сделали то же.

— Здесь же только четыре кровати! — высказала декан очевидную мысль. — Зачем мистера Поттера отсюда переселять?

— В комнате на пятерых могут жить только пятеро, — как заведённый, повторил домовик.

Я же незаметно покосился на коробку с крысой Уизли. Интересно, это наконец-то сработала какая-то формальная логика, или кто-то нашёл изящный выход… Для чего?

— Так, — не дала себя сбить с главной мысли бывший аврор Минерва МакГонагалл. — А где теперь живёт мистер Поттер?

И вот тут домовик вздрогнул и прижал уши.

— Тэбби не может сказать.

— Что? — МакГонагалл опешила. — Именем декана Гриффиндора, где теперь живёт гриффиндорец же, мистер Поттер?

Домовик вжал голову в плечу, потом стукнулся лбом о массивную ножку лонгботтомской кровати, заставив Невилла вздрогнуть.

— Тэбби не может сказать.

— То есть? Кто тебе запретил это говорить?

Бившийся о ножку домовик вдруг прекратил это делать, выпрямился и спокойно ответил:

— Тэбби не может сказать.

— Да что ж такое… Поттер, дайте ему формальное разрешение, не мучайте домовика!

Крысюк напряжённо слушал и наблюдал весь диалог МакГонагалл с домовиком. Почувствовав внимание к своей тушке, он повернул ко мне голову и злобно сверкнул глазками. Потом попытался отползти на пару шагов назад.

— «Мэм, я воспитывался у маглов», — ответил я, отведя глаза от коробки и посмотрев на домовика. — «Не знаю, что за разрешение, но по-моему, это вы его мучаете».

— Бардак, — пробормотала декан и почему-то не стала продолжать допрос. — Тэбби, ты свободен.

Домовик исчез с тихим хлопком.

— Перси, спасибо, вы тоже можете идти. Пойдёмте, Поттер.

Оказавшись во всё ещё безлюдном коридоре, МакГонагалл остановилась. Я увидел заглушающие чары, которые она поставила вокруг нас.

— Где вы живёте, Поттер? — негромко спросила она. И, видя моё молчание, продолжила. — Я ваш декан. Что бы вы ни думали, я за вас отвечаю.

Я спокойно смотрел на неё. Требование справедливое. В серьёзных ситуациях МакГонагалл действительно нас защищает. Кроме того, «эта» МакГонагалл адекватнее и внимательнее. Спокойно сопроводила меня в Лютный переулок, где у неё ещё и связи нормальные нашлись.

Но МакГонагалл — человек директора. Как ей объяснить мои барские условия проживания?

Я протянул ей руку. Недоумённо на неё посмотрев, декан подала свою. Проследила за моим взглядом, вздрогнула. Я отпустил руку.

— «Пойдёмте, профессор. Мне кажется, меня переселили именно туда — я там ещё не был».