Тихий герой

Не затопчите яркий Марс!

— Лучшие учителя для вас — это тяжёлая работа и боль, мистер Малфой, — голос старика Филча в ночной тишине был слышен издалека. — Жаль, времена нынче другие.

А вот я бы сказал, что некоторые вещи никогда не меняются.

— Можно подумать, я туда отдыхать иду, — огрызнулся Драко.

— Готов поспорить, в вашем воображении сейчас блистает обычная куча навоза или пара невскопанных клиньев, — понимающе покивал Филч. — Нет, мистер Малфой. Особое дисциплинарное взыскание предполагает особые наказания. Добрый вечер, мистер Поттер. Вот от вас-то я этого никак не ожидал.

— Здравствуйте, мистер Филч, — подошёл я к месту сбора. — Ну а кому ещё-то? Хагрид наверняка захочет разделиться.

Филч помрачнел и посмотрел куда-то в сторону Леса.

— При чём здесь Хагрид? — не понял Малфой. — Поттер, ты где остальных потерял?

— Мисс Грэйнджер и мистер Лонгботтом уже у хижины, — сообщил Филч. — Ждем только Уизли.

— Понятно. Рыжий недоносок, как всегда, опаздывает, — презрительно процедил Драко. — Так при чём здесь Хагрид?

— Нас посылают в Запретный лес, Драко. С Хагридом. Сейчас.

Малфой изменился в лице. Неверяще посмотрел на Филча. Оглянулся на замок.

— Поттер, это не очень-то похоже на наказание, — произнёс он серьёзно.

— Равно как и цирк, в который ты зачем-то ввязался, не очень-то похож на контрабанду драконов, — резонно возразил я. — Снейп в замке? Связь с ним есть?

Увидев ожидаемую реакцию на лице блондина, продолжил для проформы:

— Экстренная связь с отцом? С матерью? Семейного домовика вызвать?

— Отец лишил меня домовика, ещё осенью, — пробормотал Драко, тоже ищущий выход из положения. — До сих пор не вернул. Чем меньше, говорит, тебе что-то напоминает о доме, тем лучше у тебя с дисциплиной.

— Экстренная связь?

— А то стал бы я письма совами слать! — досадливо вскинулся Малфой. — Ты хоть в курсе, сколько весит зеркало, добивающее до Малфой-мэнора? В карманах не поносишь.

— Почему не поносишь? — я с удивлением посмотрел на вышитую мантию слизеринца. — Погоди, зачем зеркало?

У Луны бусинки на браслете до Девона добивают, без изображения, правда. Зачем экстренной связи изображение?

— У нас Стоунхендж рядом, прямо на северной директрисе, — верно прочитал моё лицо Малфой. — А карманы…

Драко досадливо поморщился и отвернулся.

— Малфой, я не верю, чтобы с Булстроуд можно было поссориться безвозвратно, — удивился я. — Она очень гибкий человек.

— Да я пытаюсь выйти на мастера… Погоди, а ты откуда?..

Я безнадёжно вздохнул. Детский сад. Самый богатый первокурсник ходит без зачарованных карманов, потому что хочет замутить ещё более выгодный бизнес с мастером, и так демпингующим рынок.

— Поттер, я не пойму: ты что, ночуешь на Слизерине? Откуда ты…

— Булстроуд обшивает не только Слизерин, Драко.

Истинная правда. Карманы оказались востребованы не только слизеринскими первокурсниками. Булстроуд принимала заказы от старшеклассников с других факультетов — правда, уже за другие цены, если речь шла не о навязанных руководством мантиях от Малкин. И всё равно дешевила. Мы перезаключили соглашение, договорившись о новом разделе прибыли: Булстроуд развернулась во всю мощь своего предпринимательского таланта и организовала приработок нескольким толковым студентам-зачарователям. Одежда в её доработке уже давно могла похвастаться не только безразмерными карманами.

— Так что кончай заниматься ерундой, — завершил я мысль. — А то ты единственный остался из ваших — с бриллиантами, но без…

— Да дались вам эти бриллианты! — взвился Малфой. — Забрали их у меня, той же осенью. Хожу, как дурак, с цитринами. Поттер, мы не о том говорим!

— Что-то мистер Уизли совсем пропал, — проворчал меж тем Филч, подслеповато сверившись с извлечёнными из кармана серебристыми часами на цепочке. — Нам отправляться уж давно пора, ночь на дворе.

— Простите, мистер Филч, что не сообщил сразу, — обернулся я к нему. — Рон не придёт. Сказался больным, рука распухла.

— Да что ж мы время-то теряем тогда? — осерчал Филч.

— Серьёзно? А так можно было? — одновременно с ним воскликнул Малфой.

— Нам нужно было зафиксировать уверенную неявку Уизли на отработку, мистер Филч, — извинился я. — Драко, дело твоё, конечно, но что-то мне подсказывает, что рыжей династии здесь простят много больше, чем сыну главы Попечительского совета.

— Ох, времена нычне не те, — проворчал завхоз, выкручивая фонарь поярче. — Это ж надо, особую отработку прогулять! При покойном Диппете такого безумца уже бы развешивали на…

— К свиньям рыжего! — не дал свернуть с главной темы Малфой. — Поттер, что происходит? Я предпочту быть исключённым, но…

— Не думаю, что нас ведут на убой, — ответил я. — Сразу четверых первогодок, двое из которых — наследники «Священных двадцати восьми». Такое можно провернуть проще, и даже успешно спустить на тормозах, но… Боюсь, что после этого Дамблдор отравится грибочками на сорокадневных поминках. Не всё сегодня можно решить его должностями или объяснить войной с Пожирателями. Времена нынче действительно не те.

Идущий впереди Филч предупреждающе прокашлялся.

— Но? — Малфой безошибочно уловил наличие ещё одной страницы в тексте.

— Но кое-кто довольно небрежен в планировании и беспечно этого не замечает.

— Проклятье, — выдохнул Драко и замолчал, обдумывая ситуацию на ходу.

— А потому, наследник Малфой, — дал я ему минуту на размышление. — У тебя сегодня две задачи.

Дождавшись его внимания, продолжил:

— Если нас разделят, попади в группу Хагрида и держись к нему поближе. Хоть на загривок запрыгивай, а возле него сегодня — безопаснее всего.

— А если…

— А если он разделит нас иначе — не мне тебя учить, как провоцировать грифов. Нынешних и бывших.

Мистер Филч впереди глубокомысленно крякнул. Да уж, заговорщики мы ещё те.

— Так, ну это ладно, — пробормотал Драко. — А второе?

— Присмотри за Грэйнджер.

Малфой прищурился, посмотрел на меня испытующе и кивнул, принимая обязательство. То, что Грэйнджер тоже должна попасть в группу Хагрида, подразумевалось само собой.

— Эт’ ты там что ль, Филч? — донёсся от хижины голос лесника. — Давай поживее, я уж полчаса как тут жду. Начинать пора.

* * *

— Гермиона, друг мой, — завёл я разговор, игнорируя занудное бормотание Хагрида о будущей работе в лесу. — Можешь ли ты, наконец, раскрыть мне тайну: зачем ты за нами следила?

Удивительно, но эта тема внезапно заинтересовала окружающих больше, чем боевые достоинства Клыка. Всех заинтересовала, даже Хагрида.

— Я не за вами следила, а за Малфоем, — недовольно возразила девчонка, прилаживая на левой стороне мантии самолипнущий красный транспарант «Отработка». — И не перебивай Хагрида, пожалуйста. Он рассказывает важные вещи.

Хагрид так же, как и остальные, прямо сейчас грел уши на свежем сюжете, выключив «рассказыватель», чтобы не мешал аудированию.

— Я вам потом объясню в двух словах, что там в лесу за важные вещи. Ты одна следила, или там вся ваша девичья банда в деле?

— Мы не банда, Гарольд Поттер! — сурово поставили меня на место. — И нет, девочки не знают. Я на Малфоя следилку поставила. Меня Падма научила.

— Пф, — презрительно фыркнул Драко. — Я её обнаружил и переставил на Уизли.

Грэйнджер аж запнулась, идя по дорожке. Возмущённо стиснула кулачки и что-то хотела сказать, но я её опередил.

— И надо ж такому случиться, Малфой, что в тот самый день ты следил именно за Уизли.

Какая умопомрачительная интрига! Грэйнджер решила поймать Малфоя на нарушении режима и подзаработать баллов для Гриффиндора. Малфой услышал по испорченному телефону, что обнаглевшие грифы устраивают ночные покатушки на драконе с Астрономической башни. Грэйнджер отследила, что Малфой покинул стены замка, и побежала будить МакГонагалл, не подозревая, что режим-то нарушает Уизли. Пока она искала, где живёт её декан, мы довезли ящик до башни. МакГонагалл локализовала Малфоя по надзорному зеркалу и запаху, вытащила его из засады за ухо и начала допрос. Малфой возмущённо повёл замдиректора к лестнице в башню доказывать свою правоту, но нарвался на спускающегося Уизли. А потом появились мы.

А всё потому, что Снейпа в ту ночь не было в замке. Вот прямо как сегодня.

— Скажи, Гермиона, а Падма разве не научила тебя обнаружению следилок?

— Научила. Вот смотри: достаём палочку, очерчиваем замкнутый контур вокруг проверяемого объёма и произносим… Проклятье! Да как так-то?!

— Не убирай её, пожалуйста, — попросил я. — Это рука Парвати. Подруги искренне о тебе волнуются.

— Могли бы и…

— Ну, поставь и на них тайком следилки. Они поймут намёк и тоже не будут их убирать.

— Сама разберусь. Хагрид, прости, что мы тебя перебили. Зачем мы идём в лес?

Я вздохнул и отключил слух, принявшись ещё раз перебирать возможные варианты боя. Потом улыбнулся, достал палочку и поместил её за ухо. Не полёт, конечно, но приключение. Ты же помнишь, как всё было в прошлый раз?

— Погоди, Хагрид, — меж тем включила режим следователя Гермиона. — Как может единорог ходить раненым больше суток и всё обливать кровью? Она же свернуться в ране должна была давно, разве нет?

— А потому как могучая это животина, — возразил лесник. — Ему и оборотень не помеха, ежели один, а не стая. Ты хоть видала его когда, единорога-то?

— Нет, — согласилась Гермиона, высвобождая браслет с переговорными монетками. — Но у меня есть специалист по всему живому. Сейчас я её спрошу…

— А ну хватит! — не на шутку переполошился Хагрид. — Пришли мы уже, не ко времени тут разговоры разговаривать. Значится так…

— Ладно, я по дороге с Парвати поговорю, — не стала закрывать рукав Гермиона.

— Нет тут месту разговорам, кому сказано! — повысил голос лесник. — Никого нам не сыскать, ежели не скрытно идтить, а как на параде с песня́ми.

Гермиона нахмурила лоб.

— А ведь это где-то было… — пробормотала она. — Где я могла об этом читать?

— Так, ну всё, стал быть! Невилл, бери фонарь, а ты, Малфой — Клыка держи.

— Нафига мне эта трусливая псина?

— А потому как ты с Невиллом в ту сторону идёте, ясно? Вон по тем следам, стал быть, не свертая. Найдёте чего — зелёный хферверк пу́стите. А ежели там опасность какая — красный. Ну-кась, потренируй прям при мне!

— Погодите-ка! — вскинулся Малфой. — А с чего это нам разделяться? Мы тут что вам — грифы в тёмном подвале? Нам щекотки для нервов не хватает?

— А потому как мы до утра тут ходить станем, ежели все разом! А под утро никакие злодеи не ходють, ясно тебе?

— А мы что, внезапно злодеев должны искать, а не единорога? — удивился Малфой. — А чего, кстати, мы до утра подождать не можем?

— Ша, я сказал! — гаркнул Хагрид так, что стало понятно: в этом районе никаких злодеев до утра уже не будет. — Напортачил — отвечай! Нет желания — собирай свой рыдикуль и на вокзал дуй, там тебя отец довольный встретит, стал быть. Ну, давай, чего стоишь?

Малфой посмотрел на меня, потом развернулся и потопал в указанном Хагридом направлении, по следам серебристой крови на тропинке. Невилл, пару раз споткнувшись, поспешил следом.

— С этим закончили, стал быть, — лесник довольно повернулся к нам. — Теперича мы. Вон те лужи светятся, видите? Не вступите в них, потому как отмывать вас потом морока будет. Ступаем тихо, веток не давим, глядим по сторонам и на слуху тож не спим. Гарри, снурок завяжь! И второй тож! Что ж ты по лесу-то ходишь, как по спальням вашим?

— Да, извини, — я присел и приступил к завязыванию шнурков. — Малфой подгадил, не иначе.

— А, эт’ может. Слизни — они… кхм…

Шнурки я завязывал основательно: сначала первый, потом второй. Потом заметил, что у Гермионы они тоже развязаны.

— Ну точно, поганец, — досадливо прогудел Хагрид, начиная проявлять нетерпение. — Погадил, стал быть, и убёг во тму. Чтоб ему там…

В направлении указанной тьмы кто-то испуганно заорал, а потом в небо взвился ярко-алый фонтан.

— Тут стоять! — изменившимся голосом бросил Хагрид и метнулся к начинающемуся пирошоу.

Вернулся он минут через пять, ведя за локоть немного потрёпанного Малфоя и бледноватого Лонгботтома.

— Видали, что удумал! — сообщил Хагрид злым голосом. — За спину Невиллу зашёл да и запрыгнул на загривок! А тот возьми да испужайся. Нет бы в тыкву зарядить за такое да навпредь от шутовства отвадить…

Драко реагировал на слова лесника снисходительно-наглой ухмылкой. Глаза его, впрочем, не улыбались, а смотрели на меня.

— Вот что, Гарри, — решил Хагрид. — Давай по-другому делиться: Невилл и Гермиона со мной, а ты — с…

— Да зачем мне слизень в команде? — взметнулся я. — Хагрид, я же не найду сегодня ничего — буду только за этим белобрысым следить, чтоб на загривок не прыгнул.

— Вот… троллья ж подошва! Лады! — Хагрид выпнул Драко к Гермионе. — Луна уж скоро зайдёт, а мы и шагу не двинулись! Да чтоб я когда ещё слизняка на работы взял! Отхожие ямы у кентавров пускай хлебают!

Наглая улыбка блондина стала ещё шире и обратилась к Грэйнджер. И пока девчонка набирала воздух для достойной отповеди, Драко ловко умыкнул у неё из рук фонарь. Отлично, здесь всё в порядке.

— Пойдём, Невилл.

Мы двинулись по дорожке, избегая наступать на серебристые лужицы. Я зажёг «лунный свет», а Невилл нёс фонарь. Было видно, что фонарём он тяготится: кому как не прирождённому гербалисту понимать, что в лес с огнём не ходят?

— Погаси и оставь на тропинке, — сказал я, когда мы удалились из области видимости Хагрида на поляне. — Я зажгу над тобой светляк.

— Я умею, — ответил Невилл, гася фонарь. — Нужно было оставить его Гермионе.

— Не нужно, — возразил я, вешая над тропинкой первую путевую звёздочку. — Гермиона без собственного фонаря будет держаться поближе к Хагриду и подальше — от приключений.

Я передал Невиллу поводок Клыка и объяснил, зачем делаю над тропинкой дополнительное освещение. Невилл, оказавшись в меньшей по количеству и напористости компании, вылез из раковины и заговорил более охотно.

Мы разговорились. Выяснилось, что и в «этом году» в теплицах среди родных и понятных ему растений он чувствует себя лучше, чем среди людей.

— Зачем же ты ходишь с компанией Уизли, Невилл? — резонно поинтересовался я. — Мне кажется, ты умнее его. Должен понимать, что такое дикий огнедышащий дракон в неконтролируемой среде.

— Мне нужны друзья, Гарольд, — вздохнул Невилл. — То есть лично мне не нужно ничего, кроме теплиц в нашем имении. Но бабушка говорит, что мне нужны связи, что рано или поздно её… Мне придётся встать во главе Рода.

Интересно. Бабка здесь не настолько сильно желает видеть в Невилле героя света и добра? Почему в таком случае его заставляют носить эту «жареную» палку? Но спрашивать об этом мы не будем — не ко времени. Подзапустил я этот вопрос — что там с «генералом Августой» в этой реальности. Не исключено даже, что это — тоже следствие моего не-упорствования.

— Мне кажется, за друзьями нужно идти к барсукам, Невилл.

— Я туда и просился, — тихо сказал Лонгботтом после минутного молчания. — Шляпа долго думала, но отправила меня на Гриффиндор.(8)

— Что? — я даже остановился. — Это разве не ты настоял назначить тебя ко львам?

Пухлощёкий крепыш печально покачал головой. Мы продолжили движение. Я молчал, обдумывая, возможно ли применение сразу двух «директорских квот» без положенного перерыва, или же на ком-то из нас был испробован другой трюк.

— Ты тоже не похож на гриффиндорца, Гарольд, — отметил Лонгботтом.

Quid pro quo, лорд Саргас.

— Я просился на Слизерин, Невилл, — вздохнул я. — Шляпа обозвала меня дурачком, не понимающим шуток, и отправила на Гриффиндор. Думала она недолго.

Дальнейший путь мы проделали в молчании.

* * *

Убедившись, что состояние Невилла не вызывает опасений, я оттащил его с дорожки к обочине и расположил на лесной подстилке поудобнее. Мантия у него тёплая, не простудится. Подумав, добавил немного здорового сна. Не нужно ему видеть то, что я сейчас буду делать.

У мёртвого единорога нас опять поджидал чёрный субъект в балахоне. К счастью, роста он был не трёхметрового и холодом отчаяния от него не веяло. Обычный человек-маг в робе с капюшоном, как утверждало второе зрение. Со знакомым новообразованием на затылке.

Человек сидел на коленях на земле, припав к шее единорога и хлебая густую серебристую струйку, стекающую из раны. Невилл окаменел от увиденной картины, но успел хрустнуть веткой на тропинке. Фигура вскинулась, зашипела, поднялась в рост и угрожающе двинулась на нас. Перемещалась она так плавно, что создавалось впечатление полёта без опоры на ноги.

Невилл застонал и осел на землю. Оберег у меня на груди растёкся родным теплом, а в следующее мгновение, повинуясь поданной мною идее, из палочки за моим ухом вырвался… дальний свет самолётных фар.

Тёмный лес и тенистая поляна, едва освещаемая зайчиками лунного света. Полностью расширенные зрачки, адаптировавшиеся к ночному режиму и пристально высматривающие противника на фоне тёмного входа на поляну. И тут вам, прямо в широко распахнутые глаза, бьёт выжигающий сетчатку поток из мощного фонаря, приспособленного для поиска возможных препятствий на километровой ВПП.

Мужик натурально ослеп. Зашипел какие-то ругательства на непонятном языке, окутался чёрным маскировочным дымом и аппарировал с поляны, оставив после себя густой запах чеснока. Вот интересно: мне, после обнаружения такой жирной улики, уже можно сообщать всем о Квиррелле, или запрет на разглашение связан с выдерживанием общей канвы в аналогичных «прошлому году» рамках?

Первым делом я посмотрел на Невилла в магическом диапазоне. Не знаю, чем его атаковали ментально, но физически он был в порядке, просто без сознания. Оттащив с дорожки, я приступил к основному занятию.

Подошёл к лошади, присел и провёл рукой по густой и неожиданно мягкой, шелковистой шерсти. Тело тёплое, животное умерло недавно. Кровь в сосудах ещё не свернулась, и это хорошо. Работаем.

Я достал из хранилища алюминиевый молочный бидон на двадцать литров, резиновые перчатки, прорезиненный фартук, защитный экран на лицо и кусок толстого каната. Бидон открыл, защитное снаряжение надел, а канатом обмотал животину. Магическая тварь, даром что мёртвая, могла не позволить применить к ней чары левитации, а вот к обёрнутому вокруг неё канату — вполне. У магов, кстати, есть похожий «эффект Мюнхгаузена»: непосредственно себя они поднять не могут — чуть-чуть тяги не хватает, а вот доску, на которой стоят — вполне, без усилий и многими способами.

На вид единорог оказался меньше обычной лошади, а также тоньше и изящнее по пропорциям. Белоснежная шерсть свидетельствовала о том, что передо мной — взрослая особь. Как вообще можно было его ранить? Не знаю, насколько они могучи, но в быстроте с ними в лесу мало что может сравниться: они способны легко и неограниченно долго телепортировать скачками до ста метров за раз, не считая стремительности обычного бега. Очень хорошо слышат и чувствуют неладное.

По большому счёту, единорога можно достать только одним реальным способом: если он сам добровольно идёт на смерть. Например, прикрывая кого-то другого.

— Прости, лошадка, — тихо сказал я. — Тебе уже не помочь. Но я позабочусь о том, чтобы больше из твоего племени никто в ближайший год не умирал.

Труп поднялся в воздух, и я рассёк шею заклинанием. В бидон полилась тонкая серебряная струйка. Ожидаемо мало, но на большее и не рассчитывалось. Нащупав сердце, я простимулировал его запуск. Сердце млекопитающих — это не простой однокамерный насос, и для его работы требуются согласованные по временно́му графику сокращения разных групп мышц. К счастью для нас, весь согласующий механизм находится здесь же, в самом органе, в виде его, сердца, проводящей системы. Сигналы, сокращающие желудочки и предсердия, идут не из головного мозга, а порождаются на месте — рефлекторно, организованно и в большой степени саморегулируемо. Таковы требования к надёжности работы этого важнейшего органа.

Кровь полилась мощными толчками. Не лучший режим работы кровеносной системы, конечно, но я не собирался измываться над трупом дольше необходимого.

Бидон снабжён консервационными чарами. Это не стазис, но я не хочу светить стазисным зачарованием перед Квирреллом. Да, этот запас крови предназначается именно ему. Наполню бидон и перенесу в личные покои с анонимной запиской: пей это и не вздумай убить кого-то ещё; если в Лесу до конца года умрёт ещё хоть одна винторогая лошадка, о твоём насельнике станет известно Амелии Боунс лично.

Двадцати литров Квирреллу с лихвой хватит, чтобы дожить до лета и загнуться от гангренозного проклятия. График приёма «витаминов» можно сделать более спокойным и размеренным, не вылезая в Лес раз в неделю и не выхлёбывая «лекарство» в «передозных» количествах про запас. А консервирующие меры он и сам предпринять сможет. Не Уизли, чай.

Почему я вообще этим занимаюсь? Потому что Хранитель имеет союзные обязательства перед Запретным лесом, если вы ещё не забыли. Я обязан участвовать в его защите в случае вот таких вот напастей. Пусть я пока слаб и мало что могу сделать с этим маньяком, особенно в свете того, что мне нельзя о нём ни сообщить кому-либо, ни пару костей на ногах переломать. Но позаботиться о том, чтобы жертв больше не было, я в состоянии.

Наполнив бидон, я опустил единорога на землю и придал ему достойную позу. Канат исчез под действием «Эванеско», а надёжно запечатанный и вытертый снаружи бидон накрылся сумкой… или скорее мешком путешественника. В изнаночное хранилище я эту странную магическую субстанцию помещать не рискну — мало ли, испортится там или взорвётся, заляпав вещи токсичной жидкостью.

Два кентавра вышли на полянку, когда я задёргивал горловину мешка рывком за специальную верёвку. Видели фокус «я только что накрыл большой громоздкий ящик этой чёрной шалью — хлоп, никакого ящика, только шаль»? Вот и у меня в руках остался только комок тонкой ткани размером с носовой платок.

— Марс сегодня яркий, — не подкачал со злободневным запевом Ронан.

— Ты прав, Ронан, — продолжил партитуру Бэйн. — Марс сегодня необычно яркий.

— Это ребрендинг, — буркнул я, осторожно снимая прорезиненный фартук и укладывая его на траву. — Они поменяли упаковку, в ответ на новый вкус у «Сникерсов».

Оба кентавра озадаченно уставились на меня. Видимо, я поломал им привычную схему.

— Вы не туда смо́трите, уважаемые, — сообщил я, снимая перчатки и бросая их на фартук. — Прямо у вас под ногами. Вы его почти затоптали.

Кентавры посмотрели под названные ноги. Осторожно пошевелили обнаруженный на земле предмет, который я загодя поместил в центре будущей «марсианской обсерватории».

Большая упаковка батончиков «Марс», восемьдесят штук. Надо же, угадал с точным расположением.

— Хотя какой он новый, тот вкус, — продолжил я бурчать, аккуратно снимая защитный экран. — Оба «конкурента» бодяжат конфеты из одних и тех же материалов: орехи, нуга и шоколад.

— Вы нарушили границы территории Табуна! — рыкнул Бэйн.

Я свернул фартук с вываленным на нём снаряжением, проверил всё в последний раз и отправил «в ничто» ещё одним «Эванеско». Вздохнул и поднял глаза на кентавров.

— Вы — Ронан и Бэйн. Спасибо, что представились. Что касается Флоренца… — я оглянулся, присмотрелся к окружающему лесу и гаркнул: — Флоренц! Не стойте там, выходите! Времени нет!

Посмотрел ещё раз на кентавров и кивнул на конфеты:

— Возьмите с собой, уважаемые. Угостите жеребят, это вкусно. Даю слово, они не отравлены.

— Гарри, — произнёс за спиной слабый голос. — Где… Что со мной?

— Приходи в себя, Невилл, — повернулся я к нему. — Нас ментально атаковал этот маньяк, но он был вынужден отступить и бежать. Пришли эти могучие воины, так что мы в безопасности.

Обернулся назад к кентаврам и открыл было рот, но меня опять прервали. Задрожал значок старосты на обратной стороне мантии.

— Поттер! — прозвучал сквозь помехи голос МакГонагалл. — Где вы сейчас?

— Мы на отработке, — ответил я.

— Впятером? Я не вижу на… в замке ни Грэйнджер, ни Лонгботтома! Куда вы опять делись?

— Мы в Запретном лесу. Ищем убийцу единорогов. Ночью. Спасибо, что в точности выполнили мою просьбу, мэм.

— Прекратите ваш дешёвый глумёж! Где вы на самом деле? Куда вас Филч поставил?

— Мы в Запретном лесу, — терпеливо повторил я. — Нас отдали Хагриду, искать убийцу единорогов. Единорога мы нашли, но…

— Хагриду? — растерялась МакГонагалл. — Опять? Да кто вас… Так! Никуда не уходите оттуда, ясно? Я сейчас буду.

Я погасил значок и поднял глаза. На меня смотрел вышедший на поляну третий кентавр — помоложе.

— Ты — сын Поттеров, — сообщил он. — Откуда ты узнал, что я рядом, в лесу?

— Мне это сделали известным звёзды, Флоренц, — серьёзно ответил я. — Мириады настоящих солнц, отсюда не видимых. А не тот десяток планет, которые вы через слово называете то светилами, то танцующими звёздами.

Со стороны старшего поколения возмущённо ударили копытом по грунту, но я не стал отвлекаться.

— У нас мало времени, Флоренц. Ты хотел сообщить, что Тёмный Лорд желает возродиться и рвётся к философскому камню, якобы спрятанному в школе…

— Ты этому не веришь, — печально начал Флоренц.

— Плевать, во что я верю! — не дал я завести старую волынку гибриднокопытным тормозам. — Чтобы дотянуть до обретения напитка бессмертия, этот маньяк пьёт кровь единорогов. Развязка намечается на Литу — дольше он не протянет. Я ничего не забыл?

— Звёзды, мистер Поттер…

— Значит, ничего. Мой вопрос, Флоренц: почему *мы*? Почему именно нас с Лонгботтомом директор постоянно тащит в свои игры?

На поляне установилась полная тишина. Даже Невилл на обочине перестал возиться.

— Флоренц, не смей! — рыкнул Бэйн. — Мы поклялись не вмешиваться в то, что предсказано звёздами!

Опять! Ну как можно читать будущее по объектам, которые не меняются в течение всех их коротких конских жизней? А если меняются, то свет об этом доходит лишь спустя многие годы? Ненавижу дилетантов, ляпающих чужими терминами только потому, что они красиво звучат!

— Звёзды, уважаемый, — я спокойно повернулся к Бэйну. — Добрым советником сидят за моим плечом. А небо — мягким покрывалом укутывает на ночь.

Кентавры отшатнулись. Коротко закружившуюся вокруг меня Пустоту они почувствовали или абсолютную правду в моих словах — мне без разницы. Важнее то, что они продолжали тянуть резину с ответом.

— Флоренц, не смей молчать, — просто сказал я. — Здесь только двое детей — тех, кого ваши «звёздные тайны» касаются больше, чем всего вашего копытного племени!

Невилл подошёл и встал рядом со мной.

— Вы оба родились на излёте седьмого месяца, — помолчав, глухо произнёс Флоренц.

— И? — честно обдумав информацию сам, уточнил я. — Ураган Аллен, для примера, родился вместе со мной, в ту же самую ночь, что и я. Нас что, пока не познакомили?(9)

Следующую порцию фонем Флоренц рожал ещё дольше, бездарно сжигая бриллиантовые секунды.

— Пророчество, мистер Поттер, — неохотно выдавил он.

Я не поверил своим ушам. Да что же, весь этот дешёвый окружающий фарс — из-за какого-то… Совершенно некстати опять задрожал значок. Игнорируя его, я был вынужден выбрать только один из нескольких самых главных вопросов — на другие просто не оставалось времени.

— Текст пророчества, быстро! — не тратя времени на эмоции, потребовал я. — «Излёт седьмого месяца» я услышал. Что ещё?

Флоренц многозначительно тянул резину под вибрирующий переговорный амулет.

— The one with the power to vanquish the Dark Lord approaches, — чудовищно медленно начал он. — Born to those who have thrice defied him, born as the seventh month dies…

— Поттер, вы живы? — без разрешения ожил значок. — Дайте знак, где вы!

— Тропинка с цепочкой светляков над ней, — кинул я «в микрофон» и отключил звук. — Дальше!

— And the Dark Lord will mark him as his equal, but he will have power the Dark Lord knows not, — не ускоряясь ни на градус, продолжил Флоренц. — And either must die at the hand of the other for neither can live while the other survives…

— Поттер! — из метнувшейся на поляну серой тени выросла запыхавшаяся МакГонагалл. — Мерлин!

Цепким взглядом бывшего полицейского она оглядывала место встречи.

— Ронан, Бэйн, спасибо, что присмотрели за ними, — кивнула она старшим кентаврам и повернулась к нам. — Где остальные? Где Хагрид?

— Он решил разделиться, — рассеянно ответил я, думая о своём. — А то до утра искать придётся, а утром убийцы на дело не ходят.

— Он — что?.. Поттер, прекратите паясничать! Где они, как их найти?

— Пошлите в небо зелёные искры, пожалуйста, — попросил я, неохотно отвлекаясь от размышлений. — Наши с Невиллом палочки для этого не очень подходят.

— Ещё одно слово, и до конца года…

— Ладно, — вздохнув, я направил палочку вверх, ни на что особо не надеясь.

Палочка полностью оправдала ожидаемое отсутствие надежд. В небе начал рваться фейерверк со странной надписью «POYEKHALI!».(10)

— Скоро будут, — буркнул я, когда фейерверк и что-то орущая МакГонагалл одновременно замолчали.

Напрасно я так с ней, пришло ко мне запоздалое раскаяние, когда, выключив слух, я вновь пытался собрать воедино все свалившиеся на меня сегодня сведения. Беспокоилась о нас, спешила сюда на выручку. Но от возможного боя с дементором это нас не спасло бы. Хорошо, что в этот раз ничего подобного нет.

МакГонагалл между тем не стала тратить время на неэффективные нотации и приступила к внимательному осмотру места происшествия. Профессионально оглядела единорога, пошевелила его, прошлась по следам на поляне, а ещё… постоянно к чему-то принюхивалась.

— Флоренц, это ведь бред собачий, — тихо сказал я. — Седьмой месяц — это может быть сентябрь. Septem-ber. Начать год вы можете довольно произвольно, а вот у сентября семёрка в названии прошита.

Флоренцу, похоже, эта мысль в голову ещё не приходила — он поражённо замер, выгнав все нейроны на тотальную ревизию черепной библиотеки.

— Года или хоть какого-то намёка на эпоху нет, — продолжил я. — Born — это не обязательно о людях. Это вообще не живое может быть, если образно. Тот же ураган. Зачем вы нас сюда приплели, а?

Флоренц молчал, глядя на меня.

— Ну и… — я запнулся. — Live против survive. Что же получается: если обоим позволить просто жить, а не выживать — весь мир тоже заживёт в мире и покое?

— Невозможно идти против воли звёзд, мистер Поттер, — сказал Флоренц.

— Я не верю в то, что старый махинатор мог поставить хотя бы пару кнатов на какое-то пророчество, — огрызнулся я. — Люди, которые врут как дышат, не полагаются на чудеса. Они судят мироздание по себе.

— Мне жаль, что вы приписываете Дамблдору эти черты, — печально возразил Флоренц. — Но пророчеству безразлична ваша вера. *Он* уже идёт по предначертанному пути.

— Будь пророчества настолько толерантны к своей аудитории, их не пришлось бы прорицать со всей возможной помпой и рекламой, — возразил я. — Бухтели бы в подушку или в глухое лесное дупло, на радость клопам и бе́лкам.

Флоренц сокрушённо покачал головой, но ничего отвечать не стал. Не сговариваясь, мы без особого внимания посмотрели на суету на поляне. Каждому было о чём подумать.

Дамблдор — полный, конченый псих, если строит свою игру на этом пророчестве. Дело не в том, что он всерьёз поверил какому-то шарлатану или гадалке. Просто если наше пророчество — действительно настоящее, то это — надмирное откровение. Нужно быть настоящим безумцем, чтобы ставить себя выше пророчества и подменять *его* формулировки *своими* именами, фамилиями и датами. А здесь, похоже, эта тяжёлая шиза уже давно и буйно колосится, можно даже не пытаться кого-то увещевать и переубеждать.

Быть может, сыграть на этом безумии? Расшатать трещину в крыше, заставить старика бегать в неглиже по коридорам и отправить с почётом и санитарами на пенсию? Ага, а если нет никакого настоящего пророчества, а есть только спектакль, в реальности которого Дамблдор талантливо всех убедил? Нашёл какого-нибудь рыночного шарлатана и… А, кстати!

— Флоренц, а кто прорицатель? — задал я второй важнейший вопрос.

— Гарри! Гарольд, ты в порядке?

К нам со всех ног бежала Гермиона, а за ней, сберегая сорванное дыхание — Хагрид. Замыкал колонну Малфой. Ну да, раз тропинка освещена фонариками — это городской парк, тут можно ломиться без оглядки на охрану и маньяков.

Я едва не сплюнул. Нашёл время «пораскинуть мозгами», идиот! С надеждой посмотрел на Флоренца, но тот уже «закрылся». Всё, поезд ушёл, девчонка из приватной зоны не вылезет и поговорить не даст.

* * *

— Хагрид, — обратила на себя внимание МакГонагалл. — Что происходит? Что здесь делают четверо первокурсников?

— Э-э… не знаю, стало быть.

Воцарилось нехорошее молчание. Грэйнджер распахнула рот так, будто в один прекрасный день обнаружила все заработанные факультетами баллы ссыпанными вместе и отданными Слизерину на пуговицы. Малфой изогнул брови в каком-то особенно семейном загибе. МакГонагалл нахмурилась. Как же скучно смотреть этот фильм во второй раз.

— Согласен принять на себя вину за эту самоволку, — сказал я спокойно. — При условии, что можно будет впредь никогда не слушаться Хагрида.

— Прекратите паясничать, Поттер! — рявкнула МакГонагалл. — Уж я-то знаю, кто отдаёт приказы… Проклятье! А почему вас четверо, интересно? Где мистер Уизли? С кем он был?

Ловко она замылила свою оговорку, нужно признать. И оговорилась перед учениками заместитель директора не от спокойной жизни. В очередной раз приходится её жалеть: директор свалил на неё всю рутину, мутит какие-то собственные схемы через её голову, а всех собак когда-нибудь повесят на неё же.

— Рон не пошёл на отработку, — нейтрально сообщил я. — Сказался больным, рука распухла.

— Этого ещё не хватало… Вы помогли ему дойти до мадам Помфри?

— Да всё нормально у него с рукой. Именно поэтому он не хочет показывать её Помфри.

— Прекратите…

— Извините, — вздохнул я. — Рон сказал, что само пройдёт, нужно просто лечь спать пораньше. — И добавил тише: — Где-нибудь на третьем этаже.

Малфой в стороне еле слышно фыркнул.

— Так! — увела внутренние разборки из фокуса общего внимания декан. — Хагрид, их можно уводить? Вы сделали то, что должны были?

— Дык, эта…

— Мёртвый единорог, одна штука, — указал я рукой очевидную цель.

— Ага, — Хагрид подошёл и по-хозяйски покантовал труп, нисколько не напрягаясь ни его весом, ни марающей руки кровью. Природная сопротивляемость великанов ядам и проклятьям — в деле.

— Жаль, профессора Снейпа сегодня нет в замке, — ни к кому не обращаясь, произнёс я.

МакГонагалл нахмурилась и посмотрела на Малфоя. Грэйнджер тоже хмурилась, но смотрела она на единорога. Странным был её взгляд, словно… пыталась что-то вспомнить?

— На лёдник его покладём, стал быть, — прогудел Хагрид. — А ему ж горло порезали! Вы тут точно не видали кого ещё то?

— Видали… тьфу, видели, — я не стал скрывать того, о чём может рассказать Лонгботтом. — Фигура какая-то чёрная, в балахоне.

На меня уставились две пары ошарашенных глаз: МакГонагалл и почему-то Грэйнджер.

— Нет, не дементор, — понял я, наконец, причину беспокойства декана. — Простите, мэм, дурацкие слухи оказались… дурацкими. Простая фигура в хламиде с капюшоном, обычного роста и без… холода.

— Не понимаю, откуда у вас *настолько* специфические знания, мистер Поттер, — недовольно произнесла МакГонагалл. — Что она делала, эта фигура?

— Копошилась над трупом, — ответил я. — Мы подробно не разглядели. Она нас заметила, зашипела и попёрла буром.

— Что?!

— Да не, всё нормально, — успокоил я бедную МакКошку. — Мы с Невиллом отоварили её «дальним светом» по морде, потом нас подстраховали кентавры… Короче, она смылась. Фигура то есть.

МакГонагалл посмотрела с благодарностью на Бэйна — он аж копытом землю взрыхлил, потом на Невилла — как мне показалось, с толикой гордости, потом прокрутила сказанное повторно…

— Что ещё за дальний свет?

Я «включил фары», совершенно без задней мысли. Кентавры заполошно дёрнулись, в чаще что-то обиженно вякнуло и ломанулось прочь в нескольких направлениях. МакГонагалл схватилась за сердце. Да что ж они такие пугливые?

И только Грэйнджер буквально прикипела глазами к световому столбу, придвинувшись на шаг и едва не ощупывая «прожектор» пальцами. Она не слезет с меня, пока я не обучу её этому трюку, вдруг понял я. И уже сегодня. Просто спать не пустит. А учить придётся чему-то похожему: «дальний свет» — заклинание не палочковое.

— Гасите! — приказала МакГонагалл. — Да что ж с вами всё не как у людей!

Я погасил свет и пожал плечами. Мне кажется, световой поток с каждым разом всё сильней. В коридорах Хогвартса «фары» так не слепили.

Поведение Грэйнджер беспокоило всё больше. Глядя на павшую лошадь и возящегося при ней Хагрида, она упорно силилась что-то вспомнить.

— Exspectamus, — вдруг пробормотала она через силу. — Patronum.

Сказано было очень тихо, но МакГонагалл с её кошачьими ушами всё расслышала прекрасно.

— Что?! — мгновенно преобразилась она, заставив Грэйнджер испуганно попятиться. — И думать забудьте! Вы… ПОТТЕР!

Опытный педагог, МакГонагалл немедленно определила и выцепила ключевого виновника.

— Я вам лично обещаю: если здесь появится сквиб по вашей вине, вы покинете Хогвартс вместе с ним! Шутки закончились!

— Да не учил я её этому! — возмутился я.

— А кого учил? — вцепилась в меня бульдожьей хваткой бывший аврор, поднаторевший в разматывании «глухарей» по-горячему.

— Себя! — огрызнулся я. — Не здесь. Одного раза мне хватило! Не понимаю, откуда она эту кривую формулу взяла! Гермиона, не вздумай её произносить с палочкой — она тебя угробит, если сработает!

— Не делайте из меня маленького ребёнка! — внезапно взбунтовалась Грэйнджер. — Я даже не знаю, что это такое — ваш… экспектамус! Надо бы записать, пока опять не забыла…

Последняя фраза была сказана невнятно — мешал колпачок от фломастера во рту. Грэйнджер делала твёрдую копию новой порции знаний прямо на запястье левой руки, игнорируя возмущённого декана. В последнее время с памятью творится что-то странное: то сон на Самайн не вспоминается, то отличная новая формула… На весенние каникулы отложена перспективная подборка учебников за шестой курс, там наверняка что-то должно быть… И с запретной секцией уже нужно разобраться, наконец! Где там Падма застряла, с её «Усиленным отпирающим»?

* * *

Дальнейшая организационная утряска много времени не заняла, и вскоре мы уже выстраивались в походный ордер для броска на замок, к кроватям.

— Мистер Поттер, — сказал мне Флоренц, когда я уж потерял надежду, что он это скажет. — Иногда бывает, что движение планет истолковывается неправильно, даже кентаврами. Надеюсь, этот случай — как раз один из них.

Я стоял молча, внезапно осознав, что мне нечего ему ответить. Я не верю «танцам планет», потому что живу под другим небом. Я игнорирую пророчества, потому что одна моя знакомая Видящая иногда улыбается. И пусть эта улыбка — всегда и неукоснительно загадочная, но, за редким исключением, она безмятежная. Моя задача — делать так, чтобы она продолжала оставаться таковой, и тогда всему нашему миру будет хорошо, невзирая ни на какие пророчества.

Мне не жалко поделиться этими мыслями с Флоренцом, но не под дулом внимательного взгляда МакГонагалл, и так уже «присевшей на измену» от неосторожного «дай патронов», вытащенного Грэйнджер непонятно из какой реальности. Поток откровений стоит придержать, а то как бы директор не заподозрил во мне какого-нибудь «подселенца». В отличие от Лавгуда, у Дамблдора одной колючей клеткой дело не обойдётся.

— Есть вещи, для предсказания которых звёзды не требуются, — сказал я, посмотрев на «седельную» сумку Ронана. — У вас удивительно чистый лес, Флоренц. Если я найду хоть одну обёртку «Марса» под кустами, все тропинки для кентавров зарастут оврагами, буреломом и кактусами. Будете колоться и спотыкаться, уважаемые, пока всё не найдёте и не соберёте.

Как начинающий Хранитель замка, я, конечно же, не имел никаких особых полномочий в Лесу. Но внезапно зашумевшие от ветра кроны возвестили, что я озвучил правильную волю.

Иногда несложно быть пророком, правда?