Торки,
среда, 8 январи 1862 г.
Дорогая моя Джорджи,
Вы, наверное, знаете, как мне не хотелось ехать в Плимут, и я ни за что не поехал бы туда снова, если бы не несчастный Артур. Но в последний вечер я читал «Копперфилда» и совершенно очаровал публику. был ошеломляющий; после бури аплодисментов бедный Эндрью [145] пришел за кулисы и искренне плакал скупыми мужскими слезами. Я получил также несколько записок от его товарищей по кораблю и других моряков, и на всех «Копперфилд» произвел огромное впечатление. Но сильнее всего он подействовал на Макриди в Челтенхеме. Когда я пришел домой после «Копперфилда», он совершенно лишился дара речи, и только скашивал набок свою старую челюсть да закатывал полузакрытые глаза совсем как на его портрете работы Джексона. А когда я отпустил по этому поводу какое-то легкомысленное замечание, он запротестовал: «Ну, нет… э… Диккенс! Ей-богу, это чудесное сочетание страсти и игривости… э… э… слитых воедино… э… ах, право же, Диккенс! восхищает и трогает до глубины души. Это настоящее искусство, а Вы знаете… э… что я… нет, Диккенс! Черт меня побери совсем! Ведь я видел лучшие образцы искусства в великое время, но это просто непостижимо. Как это захватывает… э… э… как это сделано… э… — как только может этот человек? Он положил меня на обе… э… лопатки, и все тут!» С этими словами он уперся рукою мне в грудь, вытащил носовой платок, и я почувствовал себя так, будто он играет Вернера [146], а я его партнер. Между прочим, Кэти замечательный слушатель, в ней масса непосредственного чувства. Джонни немного похож на Плорна [147].
Я еще не видел здешней залы, но думаю, что она очень маленькая. Эксетер я знаю, там помещение тоже маленькое. В общем, я страшно измучен, я не в состоянии переносить этот теплый сырой климат. Он бы меня очень быстро доконал. Читая «Копперфилда», я изматываю себя настолько, что мог бы с таким же успехом играть Ричарда Уордура.
Теперь, милая Джорджи, Вы знаете все мои новости. Здесь очень красиво это сочетание Гастингса, Танбридж-Уэлс и невысоких холмов близ Неаполя; но по дороге с вокзала я встретил четырех человек с респираторами и троих молодых священников без оных, причем все трое выглядели довольно скверно.
Всегда преданный.