Падший ангел

В «Момент Х», в воздухе находилось двадцать пять тысяч восемьсот пятьдесят три самолёта. Кто-то уже упал. Кто-то ещё летел, но топливо заканчивалось. Из всех пассажирских, грузовых и частных летательных аппаратов на взлётную полосу, без каких-либо повреждений, смог сесть только один. Но это совсем другая история, не имевшая никакого отношения к борту «четыреста восемьдесят три».

«Мягкая» посадка осуществилась прямо в лесную чащу, и лишь хвост, чья верхушка лежала у его основания, оказался на небольшой полянке, давая возможность понять, что произошла трагедия. Одна из многих. За хвостом тянулась разрыхленная земля. Прежде чем окончательно остановиться, стальную птицу ещё порядком протянуло.

— Нужно проверить, — предложил Рома, — вдруг кто-то выжил?

— Вряд ли, — скептически ответил Вильгельм, — к тому же есть шанс, что он взорвётся. Зачем зря рисковать?

— Я не вижу дыма, — поделился своим наблюдением Алексей, — неужели ничего не загорелось? Тут одно из двух: либо вышел керосин, либо сломались двигатели. Так что спешу тебя разочаровать: взрыва не будет.

— Ой, ладно тебе, — отмахнулся Вилли от его колкости. — Думаешь, мне самому не интересно глянуть, что там?

— Тогда кончайте трепать языками, — прекратила их дискуссию Алиса. — Чтобы его полностью прочесать нам, как минимум, час понадобится. А мои ноги уже давно мечтают о мягком диване. Так что чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

Никто не стал с ней спорить.

Подходя к красно-белому ориентиру, они увидели печальное зрелище. Вокруг места крушения лежало огромное количество деревьев. От одних торчали корни, от других остались одни острые пеньки. Оба крыла оторвала неведомая сила и отбросила на значительное расстояние. На обшивке остались множественные пробоины, глубокие царапины и высохшие следы грязи. Почти все иллюминаторы разбились. Спрятавшиеся в густой траве осколки стекла отражали свет.

В одном из выходов с отсутствующим люком лежало тело мальчика. Он умер несколько часов назад. Вся его одежда стала грязной от крови, а черные волосы слиплись. Он явно боролся до конца — это читалось в его мендальном взгляде.

— Давай сразу договоримся, Рома, — обратился к нему Вильгельм, переступая через тело, — никого хоронить не будем. В противном случае, мы сегодня никуда больше не уйдём. А ночевать с мертвецами я морально не готов.

Тот только молча кивнул.

Поднявшись на борт, они оказались на распутье. Если верить Лёшиному знанию английского, то налево вела дорога в бизнес класс, в противоположную сторону — в эконом.

— Разделимся, — предложил переводчик, — дамы налево, кавалеры направо. Если найдёте кого-то живого — зовите.

Картина в правой части самолёта вызывала огромный спектр эмоций. Преимущественно отрицательных. Почти все кресла пустовали, в остальных же лежали трупы.

Одному подростку, шестнадцати-семнадцати лет, маленькая ветка пробила череп. Один её конец торчал из глаза, а другой чуть выше затылка. Его голова, благодаря новой опоре, так и не упала.

В конце прохода лежала восьмилетняя девочка с вывернутой под неестественным углом шеей. Похоже, бедняжка забыла пристегнуть ремни, и это стало фатальной ошибкой.

— Неужели никто? — разглядывая с гримасой отвращения очередное тело, Вильгельм обратился больше к себе, чем к кому-то.

— Похоже на то, — ответил Лёша, подняв голову в сторону огромной дыры в потолке. Оттуда его с интересом изучала белка. Но её спугнул крик Алисы:

— Кажется, кто-то уцелел! Быстро сюда!

За одним из кресел без чувств сидела девушка. Слышалось прерывистое дыхание. Её лицо обезобразилось многочисленными ранами, синяками и ссадинами. Тёмные волосы растрепались. Ручки кресла пропитались красной жидкостью.

— Отстегните, — скомандовала Аня, чей голос был на редкость чётким и решительным, — нужно проверить её на наличие переломов.

Клацнула защёлка ремня, и единственного уцелевшего пассажира аккуратно перенесли на пол. Анна сняла с неё прозрачный прибор подачи кислорода и принялась аккуратно прощупывать всё тело, попутно открыв медицинскую сумку.

— Пульс стабильный, — не отрываясь от процесса, сказала лечащая, — жить будет.

В области груди Анна нащупала что-то твёрдое. Во внутреннем кармане нашелся железный футляр и паспорт с американскими эмблемами. Она протянула свои находки Алексею.

— Саманта, — открыв тёмно-голубую книжечку, прочитал Лёша, — фамилию залила кровь. Не могу разобрать. Ну, хоть фотография и остальное сохранилось. Дата рождения: двадцать девятое июня две тысячи пятого года. Написано всё на английском. Паспорт гражданина Америки.

— А в футляре что? — поинтересовался Вильгельм.

— Давайте не будем лезть в личную жизнь человека и сохраним содержимое этой стальной коробочки в тайне, — сказал он и положил её в карман своей куртки лесного цвета.

Аня принялась обрабатывать места повреждений ватой, вымоченной в спирте. От нестерпимой боли и запаха пациентка очнулась и начала громко кашлять, после чего прошептала:

— Пить…

— Лёха, а ты с её национальностью ничего не напутал? — недоверчиво спросила Алиса. — Слова я слышу далеко не на иностранной речи.

Обвиняемый только развёл руками.

Анна приставила к её губам бутылку воды. Сделав несколько глотков, раненая застонала, затем опять потеряла сознание.

Вскоре большая часть облика покрылась пластырями и бинтами. Белая марля пошла на руки и ноги. Девчонке повезло — переломов не обнаружилось, артерии не зацепило.

Алексей попутно соорудил что-то наподобие носилок из отвалившийся спинки кресла и ножек тары для еды. Отрезав несколько ремней, он прикрепил их по бокам с помощью изоленты. Всё для того, чтобы Саманта не сползала во время переноски. Жребий выпал нести Вильгельму и Роме, но Лёша пообещал, что обязательно заменит их.

— Алексей, — Вильгельм так обращался к нему только в исключительных случаях, — ваше изобретение, конечно, гениально, но я несу его, наверное, минут пятнадцать, а у меня уже отпадают руки. Нельзя было найти что-то полегче этой «бандуры»?

— Если что-то не устраивает, бери девчонку на руки, — парировал Лёша.

— Даже не вздумайте, — Аня не оценила его шутку, — её сейчас даже так транспортировать нежелательно. Нужно скорее дойти до нашего пристанища и дать девочке отдых. То, что она пережила, может стать очень серьезным ударом по психике. А как ей объяснить обстановку в мире, да так, чтобы это не стало последней каплей?

— Предлагаю сначала доставить нашу новую ношу до кровати, — сказала Алиса. У неё на плече качался автомат. — Знаешь, Анька, ты как только увидела её, сразу такой разговорчивой стала. Ухаживала за ней, как за родным ребёнком. В чём дело? В тебе материнский инстинкт не проснулся случайно?

— Я же тоже не железная, — чуть улыбнувшись, ответила Анна, — к тому же, это первый случай, когда я смогла проверить свои теоретические знания на практике.

— Откуда ты черпала эти знания? — поинтересовался Вильгельм.

— Мой отец работал хирургом. Он был очень уважаем, между прочим. В лет четырнадцать я случайно попала к нему на работу, и он тайком отвёл меня в операционную. На операционном столе лежал человек. Из грудной клетки торчали множество трубок, перекачивающих ему кровь. Папа думал, что напугает меня. Но получилось наоборот. Как он потом сказал: «В тот момент у тебя горели глаза, как у маньяка, выбравшего свою жертву». После этого он всё своё свободное время помогал мне изучать внутренний мир человека. Если не мог, то оставлял несколько толстых медицинских книжек. За три года я узнала много способов спасения человеческой жизни. От «как правильно наложить жгут» до «как вырезать аппендицит». Жаль, что не успела поступить в вышку. Возможно, через несколько лет я бы уже работала рядом с папой, — она замолчала и задумчиво смотрела куда-то вдаль.

— Твой отец сейчас бы гордился тобой, — отодвигая ветку, похвалил её Лёша, — сегодня его старания принесли результат. Ты спасла первого пациента и, уверен, не последнего.

— Американка что-то говорит, — неся носилки сзади, Рома наблюдал за ней. Саманта лежала на белом фоне и шевелила губами.

— Она бредит, — объяснила Аня, — скорее всего, ещё и температура повысится. Но у меня есть жаропонижающее, всё будет хорошо. Ребята, я понимаю, что вас сейчас распирает от вопросов, но, пожалуйста, давайте вести себя тихо. Лучше её сейчас не беспокоить и не будить.

В молчании прошел час. Наконец-то лес начал заканчиваться, и вдалеке виднелось перепаханное поле.

— Я помню это место, — сказал Алексей, заменивший Вильгельма и отдавший своё ружьё, — осталось совсем чуть-чуть. За полем будет видна наша цель.

Разбивая земляные грудки и маневрируя между выросшими проростками неизвестной для Вильгельма сельхоз культуры, он спросил у знатока:

— Лёша, а что тут высаживают?

— Каждый год по-разному. То подсолнухи, то горох, если не повезёт — рапс. Хоть бы раз арбузы посадили…

— А сейчас ты не знаешь, что под нашими ногами?

— Без понятия, — его выражение лица давало понять, что разговор закончен.

На горизонте появились несколько силуэтов, похожих на дома, возле которых горело Солнце, приближающееся к закату. Вилли достал бинокль и разглядел новую точку, лежавшую прямо по курсу.

Сказать, что здание красивое — ничего не сказать. Трёхэтажный дом, со стенами из дубового дерева и красной черепицей, внушал уважение к тому, кто там живёт. Или, по крайней мере, жил. Из крыши выглядывал кирпичный дымоход. На втором ярусе обнаружился просторный балкон шириной почти во весь этаж, а возле первого — резко уходящая под фундамент плиточная дорога. Судя по всему, подземный гараж. Рядом ютилась беседка. На остальные два здания времени тратить не захотелось.

— Нехило вы так живёте, сударь, — прокомментировал увиденное Вильгельм.

— Я? — удивился Алексей, тяжело дыша. — Ко мне этот дворец не имеет никакого отношения. Несколько лет назад моя семья очень так хорошо потрепала нервы семье моей тётки. После этого наши отношения, мягко говоря, стали натянутыми. Так что официально мы проникаем в приватную собственность и пользуемся чужими вещами.

— А чем мы раньше занимались? — хихикнула Алиса.

— Это не важно, — если бы не его занятые руки, он бы приставил палец к губам. — Давайте, ребята. Последний рывок. Сейчас спустимся в брод, там нужно пересечь речушку через каменный мост, и спустя пятнадцать минут мы уже будем получать удовольствие от отдыха.

Преодолев водную преграду, вскоре они оказались перед новой — железным забором. Ворота находились далеко, да и не факт, что их открывали, но Лёшу это нисколько не расстроило. Аккуратно положив носилки на землю, он принялся проверять руками каждую металлическую опору. Где-то на седьмой попытке его действия возымели успех. Раздался звонкий стук, затем в заборе образовалось пространство достаточное, чтобы в него протиснулось сразу несколько человек.

Через пару минут вся группа оказалась на территории поместья. Ступая по дорожке, выложенной из маленьких камушков, и вдыхая аромат цветов, все они следовали по направлению к возвышающимся над ними дому. Включился фонарь с красивыми узорами. Вильгельм не ожидал такого и отскочил от него под звонкий смех Алисы. Та получила лёгкий удар в бок от Ани, указывающей в сторону Саманты.

Лёша не соврал: через пятнадцать минут все отдыхали в беседке, перед этим распределив комнаты и разместив раненую в покоях Анны. Девушка так и не пришла в сознание.

Пока это происходило, Лёха зря времени не терял. Он вернулся из подвала с бутылкой благородного напитка в руках и хитрой улыбкой на лице. На столах уже ждали своего часа стеклянные бокалы, найденные в сервизе. Красная жидкость быстро наполнила их до самых краёв.

— Предлагаю выпить, — Вильгельм решил сказать тост, — за то, что мы ещё живы. Далеко не каждому сегодня выпала возможность дожить до вечера. Поэтому пусть их души спят спокойно, а нам сопутствует удача пройти достойно то испытание, что выпало на нашу долю.

Помещение заполнили звуки ударов хрусталя. Вино в свете лучей переливалось из одной ёмкости в другую, после чего его выпили до последней капли.

Загрузка...