Трофей для адмирала драконов

Глава 24. Кира

Постепенно прихожу в себя. Губы горят, по телу блуждают волны наслаждения.

Мужские пальцы рисуют узоры вдоль верхней границы платья, оттягивают край ткани с явным намерением пробраться дальше. От этой бесцеремонной ласки по всему телу разбегаются мурашки. Предательски твердеют соски.

Часть меня настойчиво требует продлить прикосновение, но разум уже просыпается, а вместе с ним накатывает невыносимое ощущение стыда. Сбрасываю наглую руку и рывком сажусь на кровати. С ужасом смотрю на свои обнажённые ноги и задранное платье, пытаясь осознать, что это сейчас было. И как я могла это позволить.

Рэйгард полулежит на боку, опираясь на локоть, и с самодовольной улыбкой разглядывает меня. Смотрит как на собственность.

– Ты? Да как ты посмел?

Вскакиваю с постели, поправляя подол.

– Ну вот и вся благодарность, – ворчливо говорит Рэйгард, поднимаясь. – Будешь уверять, что тебе не понравилось?

Чувствую, как кровь приливает к лицу. А что ответить, не знаю. Он ведь прав, я отвечала и на поцелуи, и потом… я просто потеряла голову от того, что он со мной делал. И в какой-то момент я не сопротивлялась, а наоборот. Подавалась вперёд. И, наверное, мог сделать гораздо больше. Хаос меня побери: я вела себя как все те девицы…

Закусываю губу до боли. На глаза наворачиваются слёзы, и я закрываю лицо руками.

– Тише, тише, маленькая, ты что? – в голосе Рэйгарда появляются заботливые нотки.

Он уже рядом. Сильные руки обнимают меня и прижимают к груди.

– Пусти, – дёргаюсь, пытаясь вырваться.

Бесполезно. Я в тисках мускулистых рук.

– Успокойся, Кира, ничего не было. Вся твоя честь осталась при тебе.

Он издевается?

– Не было? – ярость поднимается лавой из солнечного сплетения. – Дело привычное, да? Пусти немедленно. Ты – дикарь… и пират… и проходимец!

Откуда только силы берутся! Мне удаётся высвободить руки, и я впиваюсь ногтями в грудные мышцы капитана. На этот раз они кажутся на удивление податливыми. На рубашке проступает кровь, и Рэйгард от неожиданности меня отпускает. Перевожу взгляд на свои руки и с изумлением вижу, как втягиваются драконьи когти.

– Ого, – говорит мужчина, растирая пострадавшее место. – Моя драконица показывает характер.

Взгляд его становится хищным. Стремительное движение, на которое я от растерянности не успеваю отреагировать, и в следующий миг я снова оказываюсь лежащей на кровати, придавленная могучим телом.

– Какая агрессивная девочка, – рычит Рэйгард, захватив оба моих запястья своей лапищей и заведя мне их за голову. – Кажется, всё-таки придётся тебя наказать.

Бедром ощущаю возбуждение мужчины. Вот теперь я попала.

– Я нечаянно, – мой голос срывается. – Ты сам виноват.

– Ну да, а кто ж ещё, – губы Рэйгарда вот-вот коснутся моих. – А знаешь, в чём моя вина? М? В том, что сдержался.

Мужчина делает несколько медленных движений вдоль моих бёдер, как бы показывая, в чём именно он сдержался.

– Мой дракон просто рвёт меня изнутри, – хрипло говорит Рэйгард. – Догадываешься, чего он требует? М? А самое главное, что твоя с ним согласна.

– Вот ещё, – выдыхаю я, – неправда.

– Ты, правда, не знаешь, когда драконицы выпускают когти? – зрачок в глазах Рэйгарда становится вертикальным. – Когда они хотят своего дракона, а он, как глупец, бережёт их честь.

Опять провоцирующее движение бёдрами. У меня перехватывает дыхание. Внизу живота снова разгорается пожар. Ещё немного, и я сама… Нет, нельзя сдаваться, даже себе самой. Стоит уступить, и от меня ничего не останется.

– Рэй… гард, – очень трудно говорить, когда грудная клетка буквально расплющена мощным телом. – Ты дал слово князю не трогать меня.

– Ошибаешься, малявка, – однако мужчина всё же отпускает мои руки и приподнимается на локтях.

Воздух со свистом врывается в мои лёгкие. Не понимаю, как я вообще не задохнулась под этой махиной.

– Обещания как такового не было, – Рэйгард по-прежнему нависает надо мной. – Так, пара слов. «До того, как я поговорю с королём, можете не беспокоиться». Что-то вроде этого. Князю стоило бы взять с меня клятву. И вот теперь я думаю…

– Но ты ведь благородный человек?

– Я? – неожиданно Рэйгард разражается хохотом. – Кира, ты невозможная. Только что называла меня дикарём и проходимцем, а теперь взываешь к моему благородству?

Оборвав смех, капитан резко наклоняется ко мне и коротко собственнически целует в губы, словно печать ставит.

А после неожиданно отпускает меня и встаёт.

Замираю в растерянности, однако уже в следующее мгновение откатываюсь на другой край кровати и соскакиваю с другой стороны огромного ложа. Какая-никакая, а преграда.

Рэйгард лишь насмешливо хмыкает, и я понимаю, как глупо выглядят мои попытки сбежать от него или защититься. Он тут же подтверждает это:

– Ты – моя. Нравится тебе или нет, Кира, но ты моя истинная пара. Остальное неважно.

Какой же он всё-таки гад. Самоуверенный наглец. Смотрю на него исподлобья:

– Ты хочешь меня сломать? Чтобы я тебе подчинялась?

– Нет, – к моему удивлению, серьёзно отвечает Рэйгард, – ты сильная. Такие, как ты, не ломаются. И знаешь, меня устраивает такая пара.

Я негодующе фыркаю. Устраиваю я его, видите ли. Дожила, Кира. Устраиваешь пирата и проходимца.

– А вот я не уверена… – начинаю я и замолкаю.

Рэйгард не спеша снимает порванную рубашку с проступившими на ней пятнышками крови, и я вижу на его совершенном теле глубокие царапины, оставленные моими когтями.

Из некоторых царапин ещё сочится кровь.

Капитан оглядывает себя, а затем поднимает голову и смотрит на меня с непонятным выражением лица. Выжидающе?

И чего он ждёт? Извинений? Я уже сказала, что нечаянно и что сам виноват. Это так и есть, но, несмотря на правоту, во мне просыпаются угрызения совести.

Растерянно слежу за красными каплями, неторопливо стекающими с рельефных грудных мышц, обтекающими кубики пресса и скрывающимися под кожаным ремнём штанов. Верхний краешек ремня уже потемнел от крови.

У меня невольно перехватывает дыхание. Ему же наверняка больно.

– Тебе надо к целителю, – говорю просевшим голосом. – И побыстрее.

– И что я ему скажу, заботливая моя? Что одна вредная кошечка выпустила коготки?

В голосе бархат, на который мурлыканьем реагирует когтистая и чешуйчатая сущность внутри меня. Ей нравятся эти игры. И, скорее всего, дракон Рэйгарда уже передаёт ему эту эмоцию, потому что на лице капитана появляется та самая наглая и самодовольная ухмылка, которую я ненавижу. Он уже считает меня собственностью.

Мысленно шикаю на свою новорожденную вторую ипостась. Растягиваю губы в ответной улыбке. Надеюсь, у меня получается достаточно ядовито:

– Скажи, что тебя поцарапала одна из твоих многочисленных любовниц.

Хмыкает и с деланым сожалением отвечает:

– Не поверят. Нет, в любовниц поверили бы. Большинство людей живёт чужой жизнью и верит в любую чушь. Но целители академии не идиоты. Это не похоже на женские ногти, а барсов на Авейре не водится. Хочешь, чтобы новость о драконице разлетелась по всему острову? Или сама обо мне позаботишься?

«К тому же дядя и Велл, да и все остальные… – додумываю я. – Что они обо мне подумают?»

– Ну и что ты решила?

Я беспомощно пожимаю плечами.

– Но я не умею. Мы только начали проходить целительство.

– А при чём здесь профессиональное целительство? – вкрадчиво интересуется Рэйгард, делая шаг ко мне. – Хочешь сказать, что тебя, будущую драконицу и жену дракона, не учили тому, что знают даже дети простолюдинов? М? Вспоминай. Или княжнам няньки не рассказывают на ночь сказки? О Ларгерде и его истинной паре Арнии? О Дариане и…

– Ты серьёзно? – вырывается у меня. – Это же сказки!

– Уверена?

– Ты, правда, веришь в то, что раны можно залечить поцелуями? – возмущённо восклицаю я.

Вглядываюсь в его бесстыжие глаза и лишний раз убеждаюсь в собственной правоте.

– Лжец! Считаешь, что я такая глупая и наивная, что вот так сразу поверю в сказки и полезу к тебе целоваться после того, как ты…

– После того, как ты так сладко стонала подо мной? А почему бы и нет? Могла бы и не ради исцеления, а просто по собственному желанию.

Не нахожу слов, потому что его наглость просто возмутительна. Шумно выдыхаю воздух.

– Когда ты злишься, – добавляет Рэйгард масла в огонь, – пыхтишь, как наш корабельный котоёж. Ну да ладно, будем считать, что я пошутил. Но кровь-то ты можешь стереть хотя бы? И мазь у меня есть заживляющая. Или княжеские ручки непривычны к такому?

Фыркаю возмущённо, но подхожу ближе. Говорю как можно равнодушнее:

– Очень даже привычны. Мои братья вечно во что-нибудь влипали.

Делаю ещё шаг к нему, настороженно следя за каждым движением. Но, кажется, Рэйгард сейчас, действительно, нуждается в помощи и просит только о ней. Он достаёт из шкафа баночку и протягивает её мне.

Как ни стараюсь я взять мазь и при этом не коснуться пальцев капитана, он умудряется вложить её мне в ладонь и скользящим движением погладить тыльную сторону кисти до самого запястья. Если бы я не отдёрнула руку, не остановился бы и дальше. Делаю вид, что не заметила его поползновений. И без того щёки огнём пылают.

– Сейчас промою, – бурчу я, стараясь не выдать бушующую внутри меня бурю.

Проскакиваю в купальню и возвращаюсь с чашей тёплой воды и полотенцем.

Рэйгард сидит в кресле и выжидающе смотрит на меня. Теряюсь под пристальным взглядом его чёрных глаз. Останавливаюсь.

– Ты не мог бы не разглядывать меня так? – не выдерживаю я.

Короткая усмешка, и капитан прикрывает глаза.

Теперь предстоит самое сложное. Я должна прикоснуться к нему. Попытки представить на месте Рэйгарда кого-нибудь из братьев обречены на неудачу. Запах восточных специй и терпкая мускусная нотка проползают в мои лёгкие. Море и корабли. Капитан пропитан ароматами дальних странствий.

Каждая моя клеточка откликается на обещание приключений, если только я позволю ему или себе… И драконица явно меня подзуживает сделать этот шаг.

О чём я думаю? Если я ещё с минуту простою перед ним истуканом, он всё поймёт. Что именно? То, что я не могу ему противостоять, что всё моё существо к нему тянется. И тогда он точно не остановится. А я совершенно не готова играть по его правилам. Пусть сначала научится себя вести нормально. Тьфу ты. Человек истекает кровью, а я рассуждаю о его воспитании.

Выдыхаю и, закусив нижнюю губу, начинаю осторожно смывать кровь. Получается неважно. Царапины, которые помельче я смазываю мазью, а вот из глубоких продолжает сочиться кровь. И останавливаться явно не собирается.

Рэйгард морщится.

– Больно?

– Больно, – соглашается он. – Вот тут.

Капитан тычет пальцем в то место, где у нормальных людей находится сердце.

– Потому что одна рыжая лисичка… – рука мужчины обхватывает моё запястье.

– Я серьёзно, – обрываю я и тут же оказываюсь сидящей у него на коленях.

– Я тоже, – заявляет он. – Ты же видишь, не помогает. А давай попробуем мой способ?

И, прежде чем я успеваю возмутиться, Рэйгард запускает лапищу в мои волосы на затылке и притягивает к себе. Горячие губы накрывают мои.

Мычу, но оттолкнуть руками не решаюсь, для этого мне пришлось бы упереться в его израненную грудь.

А ещё через несколько мгновений сладкий туман запретных желаний спутывает все мои правильные мысли. Внизу живота закручивается горячий узел, напоминая о тех ощущениях, которые совсем недавно этот мужчина уже заставил меня испытать. Воспитание, приличия – всё отползает куда-то далеко, на задний план.

На этот раз поцелуй длится недолго. И у меня вырывается разочарованный стон, когда Рэйгард сам разрывает его.

– Вот видишь, – хрипло говорит он, – а ты говорила, что это сказки.

Не сразу понимаю, о чём он. А потом опускаю глаза на его обнажённый торс и невольно вскрикиваю. Глубоких ран на груди больше нет. Края стянулись, оставив только тоненькие белые полоски. Касаюсь пальчиком одной из них, чувствую уплотнение.

– Думаю, если мы продолжим, то и шрамы исчезнут. М? – проникновенным шёпотом говорит мужчина.

Я понимаю, о чём он. Пытаюсь вскочить, но капитан держит крепко.

– Жена должна слушаться мужа. Я тебя не отпускал. Похоже, тебя никто не воспитывал в твоём замке.

И вот только после этого возмутительного заявления Рэйгард сам ссаживает меня с коленей.

Меня трясёт. Это просто невыносимо каждую минуту чувствовать, как он подавляет мою волю. А слов нет. Огрызаться бессмысленно. На его стороне сила.

Зато Рэйгард спокоен и самоуверен. Он-то явно ни о чём таком не думает.

Поднимается, берёт из шкафа одежду и уходит в купальню, не забыв бросить в сторону двери какое-то магическое плетение. Даже проверять не буду, и так понятно, замыкающее, чтобы я никуда не делась.

Ухожу к окну и забираюсь с ногами на широкий подоконник.

Возвращается Рэйгард уже в других штанах и расстёгнутой чёрной рубашке.

Не спеша застёгивает пуговицы. Отворачиваюсь, чтобы в очередной раз не увидеть его насмешливо-самоуверенную ухмылку. И сжимаюсь в комок, чувствуя, как он надвигается на меня.

Ненавижу – сейчас я в этом абсолютно уверена. Я его ненавижу за то, что ломает мою волю.

Упрямо смотрю на улицу, как будто я одна в комнате, и мне нет никакого дела до приближающегося мужчины.

Как же тихо он ступает. Шелест листьев за приоткрытым окном громче его шагов. Но даже с закрытыми глазами я чувствую тот момент, когда Рэйгард оказывается рядом.

Кожа ощущает жар тела, ещё недавно собственнически прижимавшего меня к постели. Запах чёрного перца и прогретого солнцем корабельного дерева забирается в лёгкие, пропитывая меня изнутри.

Я словно становлюсь частью будоражащего кровь мира, растворяюсь в нём, теряю себя, исчезаю.

Меня разрывают противоречивые чувства. Злость из-за того, что Рэйгард так давит на меня, и желание отбросить все условности и подчиниться.

И эту тягу нельзя объяснить только внешностью капитана. Напротив, когда между нами расстояние, я ещё могу противостоять его обаянию. Голову остужает воспоминание о толпе девиц на берегу, скандирующих его имя: «Рэй! Гард! Рэй! Гард!»

Но едва горячее дыхание раздувает мои волосы, а чуть шероховатые губы касаются моего виска или скулы, сердце ускоряет бег, а дыхание учащается.

Я не понимаю, почему моё тело так реагирует на этого мужчину. Всё это настолько не похоже на меня, что я начинаю подозревать чужое влияние.

Ощущаю лёгкое движение внутри себя между солнечным сплетением и сердцем. Точно! Как же я сразу не подумала: вторая ипостась – это чистый инстинкт. Слишком неожиданно появилась метка, и слишком странный выбор сделали драконьи боги.

Неужели моя драконица принимает решения за меня? Не позволю!

– Не подходи ко мне.

Две огромные ладони тут же опускаются на подоконник по обеим сторонам от меня. Я ещё больше съёживаюсь и даже дыхание задерживаю.

– Кир-ра, – тянет Рэйгард.

Чувствую прикосновение к моим волосам. Мужчина с шумом втягивает воздух.

– Как же вкусно ты пахнешь, – его голос звучит хрипло. – Как же сильно я тебя хочу.

– Тебе наплевать на то, что я сказала? – стараюсь, чтобы мои слова звучали резко, но голос срывается.

– А тебе так неприятно моё прикосновение? – с удивлением спрашивает Рэйгард.

Его губы проходятся по моей скуле, едва касаясь кожи.

По шее стекает волна мурашек. Низ живота скручивает судорога. Отстраняюсь, сдерживая стон. Стискиваю зубы и с трудом выдавливаю из себя:

– Надо же. Заметил.

– Лжёшь, малышка, – мягко говорит капитан, вызывая в душе у меня бурный протест.

– Как ты смеешь? – вскидываюсь я, поворачиваясь к нему.

Сейчас на волне гнева я даже способна смотреть ему в глаза. Правда, недолго. В них нет ни холода, ни насмешки. И они так близко.

– Тише, девочка, не буянь. Тебе вбили в голову кучу условностей. Ты просто боишься самой себя.

– Я не хочу того, что ты со мной делаешь.

Во рту пересохло, и я с трудом удерживаюсь от желания облизнуть губы, понимая, что Рэйгарда это простое движение может снова спровоцировать.

Капитан тяжело вздыхает и выпрямляется, но не отходит, стоит так же близко, опираясь рукой о стену.

– Ну что ж, объясню ещё раз, – тон Рэйгарда неожиданно становится серьёзным. – Ты сильная. Ты даже с откатом справилась, а это почти невозможно. Если бы ты не хотела, смогла бы меня остановить.

Оскорблённо фыркаю. За кого он меня принимает?

– Ты, правда, не понимаешь? – очень трудно говорить напрямую, и я опускаю глаза. – Даже если бы ты мне нравился, я бы вела себя в рамках приличий. Это не я поддаюсь тебе. Я не знаю: метка ли, драконица ли на меня действует, но у меня мутится рассудок. И даже в таком состоянии я не прыгаю на тебя. Ты присваиваешь меня, пользуясь своей физической силой. И сейчас, когда я пришла в себя, мне плохо.

Пальцы Рэйгарда касаются моего подбородка и заставляют снова посмотреть ему в глаза.

– Хочешь сказать, – рычит капитан, и зрачок становится вертикальным, – что ты меня терпеть не можешь, а я тебя чуть ли не насилую?

Он наклоняется к моему лицу. Чувственные губы оказываются в миллиметре от моих. И я испытываю жгучее желание самой пройти это расстояние. Держусь из последних сил. Но если он сейчас снова поцелует меня, сопротивляться не смогу. Слабость. Зависимость. Глаза начинает щипать, и я всхлипываю.

– Ну что ж, – говорит Рэйгард сквозь зубы. – Я не притронусь к тебе, пока сама не попросишь об этом.

С этими словами он отпускает меня и отступает на шаг. Оу, кажется, я затронула его гордость?

– Не дождёшься, – шиплю в ответ, и внутри всё сжимается.

Это точно то, чего я хочу? Или это то, чего я должна хотеть?

– Мне пора идти, – в голосе капитана такой холод, что моя ледяная стихия ему готова позавидовать. – Сиди здесь и даже не пытайся выбраться. Я поставлю защиту против обеих сторон твоей магии. В конце концов, я отвечаю за твою безопасность.

Хлопает дверь, и я остаюсь в одиночестве.

Некоторое время сижу в оцепенении. Даже думать не способна. А сейчас мне, как никогда, нужна ясная голова.

Мои желания, моя гордость, ранняя метка, проснувшаяся драконица – чтобы во всём этом разобраться, нужно время и силы.

И как же мне не хватает поддержки, того, с кем можно посоветоваться.

Кого? Криса? Вряд ли. Не всё можно доверить брату. Лиры? Едва ли. Она точно не потеряла бы голову из-за такого, как Рэйгард. Она всё делает так, как считает нужным семья. Сейчас она уже, скорее всего, помолвлена с этим, как его, Асмундом. Препротивнейший тип и одна из причин, почему я рискнула сбежать на Авейру. Ему ведь всё равно было, на ком жениться. Лишь бы на той, у кого две стихии.

Шум за окном обрывает поток хаотически мечущихся мыслей. На площадку, предназначенную для взлёта и посадки драконов, опускается гигантский белоснежный зверь. Узнаю его мгновенно. Второго такого не существует во всём королевстве. Мне нужно к нему.

Вскакиваю и кидаюсь к дверям. Замираю, вспомнив о защитном куполе. Хаос побери! Ну до каких пор всё будут решать за меня? Безопасность? Что может мне грозить в Академии? На краю сознания мелькает воспоминание о нападении Аристы и Вирки. Отбрасываю его. Это исключение.

Не могла же я перейти дорогу сразу всем девушкам в Академии? А этих двоих в ближайшее время вряд ли встречу. Сейчас мне просто необходимо дойти до кабинета дяди. До того, как все эти мужчины вместо меня решат мою судьбу.

Мне надо, очень надо выйти.

Касаюсь солнечного сплетения: огонь, лёд и… ещё кое-что. Рэйгард сказал, что поставил защиту против двух моих стихий. А что насчёт моей новенькой водяной?

Ну-ка, ты ведь уже один раз мне помогла. Водяная стихия откликается не сразу, словно ещё не доверяет новой хозяйке. Я зову её мягко, но настойчиво.

Вроде получается. Неуверенно касаюсь защитного купола. И магия, почувствовав родную среду, охотно вплетается в установленную Рэйгардом стену. А дальше что? Посылаю мысленный импульс: «Пропусти, я своя, я часть тебя».

Как непривычно: лёд – жёсткий и колючий, огонь – горячий и импульсивный. А вода, она другая: текучая, мягкая и в то же время готовая в любой момент закрутиться водоворотом. Закрываю глаза и вижу, как колышется водяная стена. Расслабляюсь. Это и моя стихия теперь. Впускаю её в каждую клеточку своего тела. Становлюсь водой. Мягко покачиваюсь на волнах.

Сама себе не верю, но ведь получилось же. Берусь за ручку двери. Она легко опускается. Ну что ж, вперёд. В преподавательском крыле я впервые, но ориентироваться просто. Сразу же нахожу лестницу. Вот удивится Рэйгард, когда я войду в кабинет ректора. Невольно улыбаюсь при этой мысли. Меньше зазнаваться будет.

Едва выхожу наружу, налетаю на Берга.

– Кира? И без своих обычных сопровождающих? А я как раз тебя ищу. Весь парк оббегал.

Ему что, мало столкновений с Веллом и Рэйгардом? Вот же настырный.

– Извини, – говорю сухо. – Мне, правда, некогда.

Пытаюсь пройти мимо, но Берг хватает меня за руку.

– Эй, ты чего? – смотрю на него с возмущением. – Пусти.

Моментально отпускает. Поднимает раскрытые ладони.

– Извини, – миролюбиво говорит мужчина. – Я уже понял, что к тебе лучше не лезть, хотя жаль. Я по другому поводу: магистр Верн снова тебя ищет и очень нервничает.

– Опять из-за нарга? Но ведь уже известно, что нарг исчез.

Делаю шаг в нужном мне направлении.

– Нет, – быстро выпаливает Берг. – Он сказал, что срочно должен рассказать тебе что-то важное об одном человеке, пока не станет слишком поздно. И что тебе обязательно надо это знать.

Останавливаюсь, пытаясь сообразить, о чём сейчас говорит Берг. И открываю рот, чтобы заявить, что всё это не его дело, и я сама разберусь. Однако Берг спешно продолжает.

– Я понятия не имею, о ком речь: о Роувелле или о капитане, но магистр был очень взволнован. И просил никому, кроме тебя, ничего не говорить. Добавил, что ты поймёшь.

Ну я могу только догадываться. Магистр знает, что Велл – мой брат. Значит, о Рэйгарде? И он знает, кто я. А значит, наверняка зря дёргать не будет.

Тревожат слова: «Пока не станет слишком поздно».

– Он тут рядом, в своём кабинете, – Берг кивает на здание, откуда я только что вышла. – Ну что, идёшь?

Мужчина открывает передо мной дверь. Колеблюсь. Но что если это, действительно, важно?

– Хорошо, веди, – захожу внутрь здания. – Где кабинет?

– В конце первого этажа.

Берг быстро идёт вперед, показывая дорогу. Он не оглядывается, будучи в полной уверенности, что я следую за ним. А вот у меня нет уверенности, что я поступаю правильно. Хочу ли я узнать какую-то там правду о капитане? И что это за правда? Но ведь магистр Верн – один из лучших и надёжных преподавателей в академии, он не стал бы меня просто так искать.

– Заходи.

Берг открывает передо мной дверь, и я оказываюсь в большой комнате, заставленной ровными рядами учебных столов, на которых лежат книги и различные предметы. Но разглядеть подробностей я не успеваю. На меня обрушивается откуда-то сверху сковывающее магическое плетение. И комната погружается во мрак.