Ты бросаешь вызов?

ГЛАВА 10

Лила

Я зашла в продуктовый магазин моих бабушки и дедушки ранним воскресным утром. Мы еще не открылись, но они были здесь уже целый час, готовя все к напряженному дню. Обычно я приходила помогать им в часы пик, но в остальное время им ежедневно помогали подсобные рабочие.

Я прошла дальше внутрь к задней кладовой.

— Бабушка?

— Сюда, милая, — позвала она.

Улыбаясь, я вошла в кладовую.

— Тебе нужна моя помощь…

Моя улыбка сползла с моего лица, когда я остановилась у двери лицом к единственному человеку, которого никогда не хотела видеть здесь.

Какого черта?

— Ты, — сказала я обвиняющим голосом.

Мэддокс ухмыльнулся, все еще держа в руках огромную коробку.

— Доброе утро, Лила.

Мой рот открылся, онемев. Ни за что, ни хрена.

— Что ты здесь делаешь?

Бабушка похлопала его по руке, как будто знала его очень давно. Я не была уверена, что мне понравилось, как она улыбалась ему.

— Я наняла его вчера. Он пришел искать работу на неполный рабочий день, и так как мы искали кого-то, он получил работу. Он сказал, что из Беркшира. Тебе больше не будет скучно на работе, ведь вы двое — друзья.

— Друзья? — У меня отвисла челюсть, и я не могла сформулировать лучшего предложения. Друзья? Что? Как? Где? Что? Когда?

— Да. Я сказал миссис Уилсон, как мы близки. Я не знал, что этот магазин принадлежал твоим бабушке и дедушке. Какой сюрприз, — объяснил Мэддокс с ехидной ухмылкой.

Бред сивой кобылы. Выражение его лица сказало мне правду. Мэддокс точно знал, что делает, и он был здесь намеренно. Его миссия состояла в том, чтобы сделать мою жизнь невыносимой во всех смыслах. Мне хотелось сбить улыбку с его лица. Значит, теперь он преследовал меня. Отлично.

— Да, какой сюрприз, — пробормотала я, притворяясь довольной. Бабушка казалась слишком счастливой, чтобы я могла сообщить ей эту новость.

Это мой враг, и он мудак. Не поддавайся на его легкую улыбку и обаятельный взгляд. Это было то, что я хотела сказать, но прикусила язык и удержалась от язвительных замечаний. Я бы сама разобралась с Мэддоксом.

— Мне просто нужна помощь в организации инвентаризации. Свен скоро будет здесь, — объявила бабушка, похлопав меня по спине, и вышла из кладовой, оставив Мэддокса и меня наедине.

Как только она вышла за пределы слышимости, я двинулась вперед. Все мое тело содрогнулось от гнева. Я бы не сказала, что я была жестоким человеком, но в тот момент я чувствовала себя довольно агрессивно.

— Какого черта ты здесь делаешь, тупица?

Он повернулся ко мне спиной, поднимая еще одну коробку через плечо. Он занес ее в морозильную камеру и поставил на пол. Мэддокс вышел и направился за другой коробкой, но я встала на его пути.

Прислонившись спиной к стене, он скрестил лодыжки и руки на груди. Сегодня он был одет в черную рубашку и черные джинсы с рваными коленями, а также в коричневые кожаные ботинки, как в ту ночь в Доме с привидениями. Странно было видеть его в чем-то другом, кроме униформы Беркшира.

Он выглядел… нормальным. Вместо звездного защитника Беркшира, которого я презирала.

— Я задала тебе вопрос. Что ты здесь делаешь?

Мэддокс склонил голову набок, весело глядя на меня.

— Чтобы работать, Гарсия. Все просто.

Я нетерпеливо постукивала ногой по земле, не попадаясь на его дурацкие игры. Работать? Да, правильно.

— Тебе не нужно работать. Разве твои родители не дают тебе пособие? Твоя кредитная карта, вероятно, безлимитна.

На короткую секунду я заметила, как потемнели его глаза, как будто он разочаровался во мне. Но оно исчезло слишком быстро, заставив меня задуматься, было ли то, что я видела, реальным или просто моим воображением. Он цокнул, качая головой.

— Видишь ли, это твоя проблема. Ты слишком много предполагаешь.

Я ничего не предполагала. Он был не просто богат; Мэддокс был неприлично богат. Ему не нужна была подработка, особенно в продуктовом магазине моих бабушки и дедушки. Ему никогда не нужно было работать.

Но нет, он должен был быть здесь. Единственные два дня, когда Мэддокс не был придурком каждую минуту — мои единственные два спокойных дня, он должен был прийти и все испортить.

— Как ты уговорил мою бабушку согласиться на это?

— Это было очень просто. Я улыбнулся.

Разочарованный звук вырвался из моего горла, и я провела рукой по лицу.

— Мэддокс, — проворчала я себе под нос.

Он оттолкнулся от стены и прошел мимо меня, чтобы поднять еще одну коричневую коробку. Его рубашка растянулась на плечах, когда он поставил ее на верхнюю полку и старательно расставил все коробки в порядке истечения срока годности.

— Она думает, что я очаровательный и милый. Поверь мне, это первый раз, когда кто-то назвал меня милым. Шокирует, правда?

Я не думала, что это правильное описание Мэддокса. Он был каким угодно, только не милым.

— Тебе нужно уйти. Сейчас.

Он покачал головой, его спутанные волосы медленно выбивались из мужского пучка.

— Не могу. Мне здесь нравится, и мне нравится твоя бабушка. А вот твой дедушка — он жесткий. Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.

Я схватила коробку, которую он держал, и швырнула ее обратно на землю. В кладовке стало жарко, или, может быть, моя кровь просто закипела.

— Черт, Сладкая Щечка. Тебе еще рано так злиться. Ты всегда такая сварливая? — Мэддокс издевался с грубым смехом.

Да, с тех пор, как ты появился в моей жизни.

Я подошла ближе, приподняв подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Послушай, Мэддокс, — сказала я, ткнув пальцем ему в грудь. — Это не шутка. У тебя проблемы со мной, значит, это только я. Я не знаю, чего ты хочешь, но не втягивай моих бабушку и дедушку в эту ссору между нами.

Мэддокс наклонился вперед, прямо мне в лицо. Смех пропал, а лицо стало чистым холстом, лишенным каких-либо эмоций. Изменения в нем были настолько внезапными, что мой разум затуманился.

— Почему ты всегда думаешь обо мне самое худшее?

Меня можно было обмануть, но я знала, что так будет лучше.

Настала моя очередь смеяться; каким бы фальшивым это ни было, меня действительно позабавил его вопрос.

— Возможно, потому что ты показываешь мне только самое худшее в себе. Если бы в тебе было что-то хорошее, я бы уже это увидела. Жаль, что ты сосредоточен только на том, чтобы быть придурком.

Мэддокс открыл было рот, вероятно, чтобы упрекнуть меня, но я уже отвернулась, игнорируя все, что он еще хотел сказать. Я подняла коробку рядом с моими ногами и начала расставлять беспорядок на полках. Дни инвентаризации всегда были сумасшедшими и занятыми.

Мэддокс и я работали тихо. Он больше не пытался со мной заговорить, да и мне было неинтересно поддерживать разговор. Тишина была напряженной и тяжелой, как надвигающаяся гроза, нависшая над нашими головами, темная и облачная. Час спустя кладовая была немного прибрана, и все коробки, старые и новые, были расставлены по своим полкам.

Подняв последнюю коробку, мои руки дрожали под тяжестью, но я все же подняла ее над головой, потянувшись к стойке. За исключением того, что коробка была слишком тяжелой, полка была слишком высокой, а я была слишком мала, чтобы дотянуться до нее, даже балансируя на цыпочках.

Блин.

Я выругалась себе под нос, когда коробка начала качаться в моих руках, и из меня вырвался удивленный вскрик, когда я почувствовала, как она откинулась назад над моей головой. Ящик собирался упасть, и у меня не было сил удержать его.

Но прежде чем он успел выскользнуть из моих пальцев, коробку схватила другая пара рук.

— Я взял. — Его шепот пополз по моей шее. — Можешь отпустить.

Я так и сделала, и он с легкостью поставил коробку на полку. Мэддокс был слишком близко, и мне это не нравилось. Мэддокс явно не понимал смысла личного пространства. Само его присутствие раздражало меня, а то, что он был так близко, приводило меня в ярость. Я не была уверена, почему, но все, что касалось Мэддокса, вызывало у меня… раздражение.

Тем не менее, я все еще была благодарна, что он спас коробку, поэтому я быстро сказала спасибо, когда мои руки опустились по бокам.

Его дыхание обжигало мою кожу, когда он прижался ближе, едва касаясь меня. Я выскользнула из-под его рук, прежде чем повернуться к нему лицом. Его взгляд двигался вверх и вниз по моему телу, и горящая интенсивность его глаз побудила меня скрестить руки на груди.

— Ты крошечная, — проворчал он.

Я шипела, задыхаясь. Он оскорбил мою грудь в первую нашу встречу, и теперь ему нужно было заставить меня почувствовать себя маленькой.

— Я не маленькая. Во мне пять футов два дюйма.

Он насмешливо хмыкнул.

— А во мне шесть футов три. На целую голову выше тебя. Ты буквально кусаешься.

— Ты просто гигант, а не среднего размера.

Его кривая улыбка должна была предупредить меня о том, что будет дальше.

— Ты права. Я далеко не средний, Сладкая Щечка.

Да, я попала прямо в точку.

— Хочешь увидеть сама? — спросил он без стыда.

— Держи свой член в штанах и держи руки при себе, — предупредила я. Пройдя мимо него, я взяла метлу и начала подметать кладовку. Я ожидала, что он уйдет сейчас, когда мы убрали весь инвентарь, но это было не так.

Он прислонился к стене напротив меня, устраиваясь поудобнее. Мэддокс достал из кармана небольшую пачку сигарет.

Мой голос был резким, когда я сказала:

— Здесь нельзя курить.

Мэддокс издал насмешливый звук в задней части горла, когда он перебрасывал крошечную коробочку через пальцы и по кругу в руке.

— Я не буду так неуважительно относиться к твоим бабушке и дедушке. Я просто проверяю, сколько у меня осталось.

Я почти слышала его невысказанные слова. Перестань думать обо мне худшее, Лила

Не обращая внимания на молчаливый укол, я продолжила подметать. Даже не глядя на него, я чувствовала его взгляд, прожигающий мой затылок. Он пристально смотрел.

Мэддокс провожал меня взглядом, и мне не нравилось, как он мог заставить меня чувствовать себя… маленькой.

— Итак, мы не собираемся говорить о слоне в комнате?

— Какой слон? — Я проворчала, отвлекаясь.

— Стояк, который ты дала мне два дня назад.

О. Я пыталась забыть о той ночи, но ему пришлось поднять этот вопрос. Конечно, с тех пор, как я оставила его ошеломленным. Не у многих есть шанс дать отпор Мэддоксу. Я дала ему попробовать его собственное лекарство, и оно явно ему не понравилось.

Я перестала подметать и подняла метлу, опершись на нее рукой.

— Ах это. Холодный душ помог?

— Не совсем. Мне пришлось использовать свою руку. — Если бы я не знала лучше, я бы сказала, что в его голосе была нотка раздражения.

— Мне не нужно было этого знать.

Он довольно небрежно пожал плечами.

— Ты спросила, я ответил. Могу я одолжить твою руку в следующий раз?

О, черт возьми.

— Ответ будет «нет», Коултер.

Его губы дернулись, и я чуть не закатила глаза.

— Ты скучная, Гарсия, — снова поддразнил он.

— Я лучше буду скучной, чем стану твоей следующей любовницей.

Что угодно было лучше, чем быть его следующей едой. Проще говоря, Мэддокс был львом — сходство было довольно легко заметить. Когда им дают мясо, львы набрасываются, не задумываясь. Они пожирают свою еду, грязно и свирепо. Покончив с этим, они выплевывают кости с полным желудком и уходят.

Таким был Мэддокс.

Он пожирал всех на своем пути, не заботясь о последствиях, и выплевывал кости, как только развлекался. Такие парни, как Мэддокс, играли с тобой, разрывали тебя на части, слой за слоем, часть за частью, а затем укладывали тебя — раздробленную и пустую, потому что они забрали у тебя все.

Мэддокс оттолкнулся от стены и сделал шаг ко мне.

— Ты так меня ненавидишь?

Он действительно выглядел любопытным, как будто хотел разобрать мой мозг, чтобы заглянуть внутрь, вникнуть в мои мысли. Он хотел заглянуть за мою стену. Жаль, он был не тем человеком, чтобы прорваться через это.

— Дело не в ненависти. Я просто не в восторге от твоего существования.

Дело не в ненависти. Это было слишком черное и белое. Нет.

Парни вроде Мэддокса уже достаточно украли у меня…

Мое сердце забилось в груди, и я отвела взгляд. Мальчики вроде него… они меня погубили.

Поставив метлу обратно в угол, я направилась к двери, не удостоив его взглядом.

— Ты должен спросить у бабушки, что еще она хочет, чтобы ты сделал. Я собираюсь взять десятиминутный перерыв.

Мэддокс преградил мне путь.

— Позволь мне изменить твое мнение. Проведи со мной один день.

Его слова потрясли меня, заставив сделать шаг назад. Что?

Почему он…

Мэддокс действительно не понимал слова «граница». Как мы перешли от врагов к тому, чтобы он попросил меня провести с ним день?

Хорошо сыграно, Коултер.

Он выжидающе посмотрел на меня, как будто действительно хотел, чтобы я обдумала его предложение.

Я подавила смех, который булькал у меня в груди и грозил вырваться из горла. Была ли я для него шуткой? Подождите… Я знала этот ответ.

— И что? Я буду у тебя в руках? — спросила я, приподняв бровь.

Он ухмыльнулся, потеряв выражение ожидания на лице. Он снова стал придурком.

— В моих руках и на моем члене, да.

Я наклонилась вперед, прижимаясь своим телом к его. Он никогда не скрывал, что ему нравится, как я выгляжу. Мое тело искушало его; Я знала об этом. Так что в эту игру можно играть вдвоем.

— Это твой способ пригласить меня на свидание? — прошептала я знойным, но полным сарказма голосом. Если бы он был достаточно умен, он бы понял это.

Мэддокс смотрел на него сверху вниз, его губы скривились.

— Я не встречаюсь. Никогда. Мое любимое времяпрепровождение — это иметь девушек на спине или на коленях передо мной.

— Ты. Отвратительный, — прорычала я.

Он пожал плечами.

Оттолкнувшись от него, я вздернула подбородок, одновременно глядя на него и вызывая. Он не завоевывал меня.

— Скажи мне кое-что, твои фанатки знают, что ты о них думаешь?

— Большинство из них знают, и им все равно. Они используют меня так же, как я использую их. Секс, веселье и популярность. Три вещи, которые они хотят, и три вещи, которые я могу им дать. Они довольны договоренностью. Те, кто нет, я указываю им на дверь. Все просто.

— Итак, девушки становятся горячими и обеспокоенными, потому что ты придурок.

— Вот в чем привлекательность, Сладкая Щечка.

Я открыла рот, но тут же захлопнула его, не найдя подходящих слов. Я была в оцепенении.

— Лила! — Голос дедушки прервал нашу тихую битву, и я вздрогнула. — Ты можешь прийти и помочь мне?

— Иду! — крикнула я.

Я попыталась протолкнуть Мэддокса, но он не сдвинулся с места. Наоборот, он двинулся вперед, вынуждая меня сделать шаг назад и от двери.

— Так что ты скажешь? — проворчал он.

Разочарованный звук вырвался из моего горла.

— Что?

Он продолжал двигаться вперед, а я отступила на шаг, два… и три.

— Один день. Удели мне час своего времени, и я изменю твое мнение.

— Не интересно, Коултер. Ты даже не достоин одного часа моего времени, — выпалила я, глядя на него сквозь ресницы.

Он придвинулся ближе ко мне, и я споткнулась о стену. Дерьмо.

— То есть, ты хочешь сказать, что если я поцелую тебя прямо сейчас, по-настоящему поцелую тебя… так, как тебя следует целовать, а затем я засуну руки в твои трусики, я не найду тебя мокрой для меня?

Наглость? Я вздрогнула от его слов, и мои кулаки сжались по бокам. Он приблизил свое лицо ко мне, заглядывая в мои глаза, а его руки легли по обе стороны от моей головы.

— Лила! — Дедушка снова позвал, на этот раз громче. Он звучал ближе, чем раньше. Если я не уйду прямо сейчас, он придет и найдет меня на складе, в комнате, и он увидит Мэддокса и меня… О Боже.

— Поцелуй меня, и я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не целовал другую девушку, — предупредила я.

— Вызов принят.

Мэддокс наклонился, чтобы поцеловать меня, его губы были всего в дюйме от моих. Я повернула голову в сторону и почувствовала его мятное дыхание на своей щеке.

— Отойди, — прорычала я.

— Лила, — выдохнул он ближе к моему уху. Его голос звучал глубже, резче… как будто он действительно представлял, как целует меня.

Я держала голову повернутой, отказываясь дать ему доступ ко рту. Мой взгляд остановился на его предплечье, пока он удерживал меня в клетке у стены. Я чувствовала, как выпуклость между его ног прижимается к моим бедрам, и я ощетинилась от гнева и недовольства, вместо того чтобы возбудиться.

Не знаю почему, но я ожидала от него чего-то большего. Когда он попросил провести со мной один день, выглядя непреклонно… на мгновение я почти поверила, что он серьезно настроен.

Мышцы на его предплечье, где он закатал рукава, напряглись, и я нанесла удар, не раздумывая. Я обнажила зубы и вцепилась в его руку, кусая.

Мэддокс удивленно зашипел, и я перевела на него взгляд. Он отстранился, лишь слегка, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. Я схватила его вытянутую руку и укусила сильнее, когда он не попытался отстраниться. Он замер на секунду, но потом остался неподвижен. Я продолжала давить, вцепившись зубами в его плоть.

Он даже не вздрогнул. Нет, он сделал наоборот.

Его губы медленно растянулись в крошечной улыбке. Его глаза весело сверкнули, и он склонил голову набок, ожидая… и ублюдка, похоже, не смутили мои действия.

Сердито фыркнув, я выпустила его руку и оттолкнулась от него. Мистер-Боль-В-Моей-Жопе посмотрел на след от укуса, а затем медленно и лениво ухмыльнулся.

— Я всегда знал, что тебе нравится грубость… но я бы никогда не догадался, что ты любишь кусаться.

Сдерживая разочарованное рычание, я толкнула его достаточно сильно, чтобы он отступил на шаг. Я ткнула средним пальцем в его глупое, ухмыляющееся лицо, прежде чем уйти.

Его веселое хихиканье последовало за мной, даже когда я оставила его в кладовке.

Не убивай его. Это убийство. Не. Убивай. Его.