Ты бросаешь вызов?

ГЛАВА 29

Мэддокс

Когда я выходил из класса, мой телефон зазвонил с сообщением. Оно было от Бьянки.

Ты придешь сегодня вечером?

Хотел ли я? Нет. Я лучше буду дома с Лилой и посмотрю с ней какой-нибудь дурацкий корейский сериал, который большую часть времени был чертовски банальным и слишком дрянным, на мой вкус. Райли была одержима всем корейским: K-POP и K-драмами. Однажды она заставила Лилу посмотреть одно из шоу, а потом… БАМ, Лила теперь тоже была одержима корейскими дорамами. В настоящее время мы смотрели какую-то историческую дораму под названием «Алые сердца: Корё».

Я должен был признать, однако, что это дерьмо было хорошим.

Итак, хочу ли я пойти сегодня вечером к Бьянке? Нет, я не хотел. Бьянка была слишком… прилипчивой. Я даже не ходил с ней на свидания. Мы трахались несколько раз, и она объявила себя моей девушкой.

Я не поправлял ее. Теперь она ходила по кампусу, рассказывая всем, что она девушка Мэддокса Коултера, выставляя на всеобщее обозрение статус наших отношений. Включая Лилу.

Лила просто закатывала глаза и незаметно засовывала руку мне в задний карман, что вызывало у меня ухмылку, потому что, черт возьми, Лила точно знала, как нажимать на все эти девчачьи кнопки. Они завидовали Лиле и моей лучшей подруге? Она твердо верила, что ни одна из этих девушек никогда не была достаточно хороша для меня.

Итак, Бьянка, моя девушка?

Ха.

Больше похоже на недавнего приятеля по траху — но ладно, я бы ей подыграл. Некоторое время.

Я напечатал ответ одним словом.

Да.

Ведь была пятница. У Лилы и Лэндона должно было быть свидание.

Моя челюсть сжалась при этой мысли, и я стиснул зубы. Почему Лила не могла понять, что он ей не подходит? Что-то с ним было не так, и, видимо, я был единственным, кто мог это видеть. Он мне не нравился, и точка. Почему? Я не знал.

Я просто не хотел, чтобы он был рядом с моей Лилой.

— Эй, Мэддокс! — Обернувшись на голос, я увидел подбегающего Джексона. Он был полузащитником Гарварда, крепким ублюдком. Он был зверем на поле.

Его темная кожа блестела от пота, и он сгибал шею влево и вправо.

— Могу ли я переночевать у тебя сегодня вечером… и до конца недели? — Его карие глаза умоляли меня.

— Дай угадаю, Рори тебя выгнала? Снова.

Джексон поморщился.

— Она злится, потому что нашла след от губной помады на воротнике моей рубашки. Я сказал ей, что не трахался ни с какими сучками, — вздохнул он, потирая рукой усталое лицо. — Это было перед игрой, когда меня обняла одна из чирлидерш, но Рори мне не верит. Я не вру, чувак. Но она сводит меня с ума.

Джексон был верен своей девушке пять лет. Они были школьными друзьями и прочим дерьмом, но Рори была ебанутой стервой, у которой были большие проблемы с доверием. Однако я не собирался говорить об этом Джексону, потому что он вбил бы меня лицом в землю.

— Да, ты можешь переночевать у меня дома, — сказал я. О, драма.

Он хлопнул меня по спине и кивнул.

— Спасибо, чувак. Я твой должник.

— Ты многим обязан. Почти уверен, что ты живешь у меня чаще, чем у себя.

Он ухмыльнулся.

— Я бы сказал, что тебе чертовски повезло, что тебе не пришлось иметь дело с девушкой-психопатом, но я не могу жаловаться. Она лучшее, что есть в моей жизни.

Мне не нужна была девушка.

Лила Гарсия уже была лучшей вещью в моей жизни.

Когда Джексон побежал прочь, мой рингтон вырвался из кармана моих черных брюк. Я сдержал раздраженное рычание и проверил экран. Я поднял трубку, увидев, что звонит Райли.

— Что?

— Лила была заперта в своей комнате последние два часа; она не выходит, и я думаю, что она плачет. Этот ублюдок. Лэндон, это он. Ты должен прийти, потому что Лила не открывает мне дверь, — выпалила она на одном дыхании. — Мэддокс! Ты слушаешь?

Я уже мчался к нашему дому.

— Иду, — прорычал я.

Красная, горячая ярость текла по моим венам, и я проглатывал ее, но она росла в моем животе. Я чувствовал, как она колотится в моей крови, порочная и жестокая.

Если бы Лэндон причинил моей Лиле хоть какую-то боль… если бы он причинил ей боль…

Я поднимался по лестнице по две за раз, спотыкаясь в спешке, но мне было все равно. Дверь в ее квартиру была открыта, и я протиснулся внутрь. Райли ходила взад-вперед по их гостиной, на ее лице отразилось беспокойство. Колтон стоял, прислонившись к стене, и тоже выглядел немного задумчивым. Это был единственный раз, когда я видел их двоих в одной комнате, не вцепившихся друг другу в горло.

— Мэддокс, — сказала Райли, увидев меня с облегчением.

Я прошел мимо нее и встал перед спальней Лилы. Дверь была заперта, как и сказала Райли.

— Лила? — позвал я, прижавшись ухом к двери. Было слышно ее всхлипывание.

Она плакала?

Блядь, нет.

БЛЯДЬ, НЕТ.

У меня свело живот, когда я ударил кулаком в ее дверь.

— Лила, открой дверь.

Ответа от нее не последовало.

— Открой эту чертову дверь, или я ее выломаю. Поверь мне, я это сделаю.

— Уходи, — слабо позвала она.

Мое сердце замерло.

— Лила, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко. — Детка, открой дверь. Пожалуйста.

— Просто… уходи, Мэддокс.

Мои глаза сузились, и я прислонился лбом к ее двери.

— Не делай этого со мной. Не закрывай меня. Не прячься от меня. Я не собираюсь уходить, и ты чертовски хорошо это знаешь. Впусти меня, Лила.

Что бы Лэндон ни сделал с моей девушкой, он собирался сожалеть об этом до конца своей гребаной жизни.

— Если ты не откроешь дверь, я подумаю о самом худшем, и я собираюсь выследить Лэндона… и сегодня вечером я могу оказаться в тюрьме.

Меня не волновало, что я собирался провести остаток своей жизни в тюрьме, потому что я все равно собирался выследить Лэндона в любом случае, даже если она откроет дверь.

Он заставил ее плакать — это была смертная казнь.

— Ты никого не убьешь, — пробормотала она через дверь.

— Тогда открой дверь, — сказал я.

Кто-то шаркнул вокруг, а потом она отперла и открыла дверь. В поле зрения появилась Лила, но она держала голову опущенной, ее черные волосы закрывали половину ее лица.

Я положил палец ей под подбородок и приподнял ее голову. Ее глаза были красными, но слез не было видно.

— Я не плачу, — неохотно сказала она. — Я не плачу.

Это было правильно.

Лила никогда не плакала, кроме одного дня в году. Она ненавидела быть уязвимой, и единственный раз, когда она позволяла себе быть такой, был день смерти ее родителей.

Ее щеки раскраснелись, а глаза покраснели — явный признак того, что она хотела плакать, но сдерживала слезы.

Лила прижала ладонь ко лбу и зажмурила глаза.

— Я просто… Боже, он сделал из меня дуру.

— Что он сделал? — спросил я сквозь зубы.

— Я была его развлечением, — сказала Лила тихим голосом. Она вытерла щеки, хотя слез не было видно. — И он изменял мне… со своей бывшей. Думаю, теперь они снова вместе, но он был трусом и не сказал мне. Я не понимаю. Почему он… почему он трахнул меня… если он уже вернулся к ней? Я имею в виду, что он фактически изменял нам обоим.

Райли тихо выругалась позади меня.

— Он мертвое мясо, — шипел Колтон.

Гнев закипал в моем животе. Чем больше она говорила о своем положении, тем злее я становился.

Это поглотило меня, и моя кожа чесалась от желания отомстить, причинить ему боль, как он причинил Лиле.

Моей Лиле.

Мои пальцы сжались в кулаки, когда ярость скользнула сквозь меня, как кислота, обжигая мой желудок.

Райли протиснулась мимо меня и заключила Лилу в объятия. Она что-то прошептала ей, и Лила кивнула. Они тихо разговаривали друг с другом.

— Я больше зла, чем обижена. Смущенная еще и потому, что я позволила ему прикасаться ко мне… у нас был секс… потому что я доверяла ему.

Лила подняла голову, ее взгляд мгновенно нашел мой.

— Мэддокс… — сказала она, но ее глаза вспыхнули, вероятно, от того, что она увидела выражение моего лица. — Мэддокс, нет.

Лила вышла вперед, вытянув руки, словно желая схватить меня, но я уклонился от ее рук.

Она позвала меня вдогонку, когда я вышел из квартиры.

— Мэддокс!

Я не слушал; Я был слишком далеко, чтобы остановиться сейчас.

Я бросился вниз по лестнице быстрее, чем мог, и забрался в машину. Дверь со стороны пассажира захлопнулась, и я поднял голову. Колтон уселся на сиденье.

— Ты меня не остановишь, — прорычал я.

— Нет, я иду с тобой. — Он хрустнул костяшками пальцев, его губы расплылись в смертельной ухмылке. — Он трахался с одной из наших.

Нарушив все известные правила дорожного движения, через две минуты мы были у квартиры Лэндона.

— Держись подальше от этого, — предупредил я Колтона. Моя Лила, моя борьба.

— Я позволю тебе выбить из него все дерьмо, но я здесь только для того, чтобы удержать тебя от его убийства.

Колтон позвонил в дверь. Я услышал пронзительное хихиканье через дверь — женщина — и гнев закипел глубоко в моих венах. Она бурлила жаждой разрушения.

Я не мог ясно мыслить, черт возьми, я не мог.

Все, что я мог видеть, были грустные глаза Лилы и покрасневшие щеки, когда она пыталась сдержать слезы внутри.

Дверь открылась, и появился Лэндон.

Его глаза расширились от шока, и я двинулся вперед. Он, спотыкаясь, вернулся в свою квартиру, разинув рот, как рыба, вытащенная из воды.

— Какого хрена? — выпалил он. — Вы не можете просто так войти внутрь.

— Мы не можем? — усмехнулся Колтон.

— Что происходит? — спросила женщина. Она была частично обнажена, выражение ее лица говорило мне, что ее только что трахнули несколько раз.

Лэндон указал на дверь.

— Убирайтесь к черту из моей квартиры. Сейчас же.

Я сделал шаг вперед, обещая насилие. Он видел меня насквозь, и его глаза потемнели. Он толкнул меня в плечи, желая утвердить свое превосходство в этой битве, и я сорвался.

Бросившись вперед, я схватил его за горло. Он быстро ответил, нанеся удар мне в живот. Я быстро навалился на него, и мы оба врезались в его стеклянный стол в гостиной.

— Боже мой! — закричал пронзительный голос.

Я почувствовал, как его нос хрустнул под силой моего удара. Он был настолько громким, что вибрировал в моих ушах.

Схватив его за волосы, я снова и снова бил его по лицу.

— Ты, — удар, — блядь, — удар, — не уйдешь, — удар, — так легко, — удар, — после того, как причинил боль, — удар, — Лиле.

Он подорвал доверие Лилы и поставил ее в неловкое положение, изменив ей. Ублюдок.

Лэндон боролся со мной и ударил меня в челюсть с такой силой, что я отшатнулся. Все, что я мог слышать, это звук ударов кулаков о плоть. Кровь потекла из моего носа, и я снова и снова бил его кулаком по ребрам.

— Остановись! Помогите! Кто-нибудь, помогите! — Глупый голос снова закричал.

Я отвел кулак назад и вонзил его ему в живот. Он кашлял и брызгал кровью. Звезды вспыхнули перед моим взором, когда он попал мне в голову, но я стряхнул это.

На костяшках моих пальцев была кровь, но я не мог остановиться.

— Мэддокс! Мэддокс, нет.

Лила. Ее голос пробился сквозь красный туман, и я моргнул, увидев окровавленное лицо Лэндона.

Руки схватили меня за спину и руки, пытаясь оттащить от Лэндона. Мои глаза встретились с карими глазами Лилы, и она выглядела совершенно… обезумевшей.

Для Лэндона? Ради этого гребаного мудака?

Лила захныкала.

— Ты ранен. О Боже, Мэддокс. О, нет.

Я?

— Ах, черт, — взревел Колтон. — Она вызвала полицию. Дерьмо!

Лицо Лилы сморщилось, и она прижалась лицом к моей шее.

— Нет, нет, нет.

Я отшатнулся от Лэндона, и его сучка вышла вперед, упав на колени рядом с ним.

— Мэддокс, — тихо сказала Лила.

— Я держу тебя. — Я обвил ее рукой, поднимая так, чтобы ее ноги болтались в дюйме от земли.

Она издала сдавленный всхлип.

— Нет. Они заберут тебя. Лэндон, вероятно, выдвинет обвинения. Зачем ты это сделал?

Зачем?

Блядь, зачем?

Потому что я не могу вынести мысли о том, что тебе больно. Потому что, наблюдая за тем, как ты сдерживаешь слезы из-за такого мудака, как Лэндон, я схожу с ума. ПОТОМУ ЧТО ОН, БЛЯДЬ, СДЕЛАЛ ТЕБЕ БОЛЬНО.

У меня никогда не было возможности сказать ей об этом. Взглянув через ее плечо, я увидел полицейских, идущих по квартире. Они огляделись, изучая беспорядок.

— Это он, офицер, — крикнула женщина, указывая на меня.

Лила тряхнула головой, крепче прижавшись ко мне. На моих руках была кровь Лэндона; Я вломился в его дом… отсюда не выбраться. И я ничуть не сожалел о том, что превратил Лэндона в свою боксерскую грушу.

— Колтон отвезет тебя домой, Лила, — прохрипел я ей на ухо.

Она упрямо покачала мне головой.

— Я иду с тобой.

— Нет, — невозмутимо ответил я, сжимая рукой ее подбородок. Я заставил ее посмотреть на меня. — Колтон проводит тебя домой, увидимся утром.

— Но…

— Нет, Лила.

Ее лицо ожесточилось.

— Ты не указываешь мне, что делать.

— Я говорю, прямо сейчас. Делай, что тебе говорят. — Она оскалилась. Лила была упряма как черт, и я знал, что она будет сидеть со мной в тюрьме, если я не доставлю ее домой. Я ни за что не позволил бы ей провести ночь в камере, даже если бы она была со мной. — Пожалуйста.

Я поставил ее на ноги, и ее подбородок задрожал. Она повернулась к полицейским.

— Это всего лишь недоразумение, офицеры. Это моя вина.

— Недоразумение или нет, но вы арестованы. — Один из офицеров смотрел прямо на меня. Я согласно кивнул. Спорить с ними было бесполезно.

Колтону пришлось оттаскивать Лилу от меня, так как я был в наручниках, руки за спиной.

— Пожалуйста, — взмолилась Лила. — Могу я просто… обнять его?

Офицер, который надел на меня наручники, подозвал ее. Она подошла ближе ко мне, прижалась носом к моему горлу.

— Мне жаль. Это моя ошибка.

Лила всхлипнула, и мое сердце сжалось. Мои губы коснулись ее лба, и она обняла меня крепче.

— Мне жаль.

— Я держу тебя, — снова сказал я.

Ее заплаканные глаза были последним, что я увидел, когда они оттолкнули меня от нее. Лила подняла руку и коснулась своего ожерелья ловца снов на шее, как будто это успокаивало ее.

Меня это выпотрошило, потому что она плакала из-за меня.