Ты бросаешь вызов?

ГЛАВА 24

Лила

— Так это как… свидание? — Я спросила. — Настоящее свидание?

Я не могла видеть лица Райли через телефон, но ее головокружение было очевидным, когда она издала небольшой визг.

— Ну, да. Я имею в виду… он позвонил и спросил, можем ли мы пообедать, и сказал мне одеться теплее, так как ночью обычно становится немного холоднее, — выдохнула она, каждое слово было пропитано волнением. — И Лила, его голос… по телефону… Кажется, я почти испытала оргазм. Твою мать.

Я упала на кровать, и на моих губах расплылась широкая ухмылка.

— Честно говоря, я не думала, что Грейсон сделает это, — сказала я. — Я имею в виду, пригласит тебя на свидание.

Он был таким сдержанным, таким тихим и не общался с остальными студентами Беркшира.

На самом деле он был одиночкой.

Однако Райли не сдавалась.

Она хихикнула, и я услышала шорох на заднем плане.

— Прошло три месяца. Пришло время ему сломаться и пригласить меня на свидание. Я не могу решить, что надеть. Джинсы или платье? Он сказал надеть что-нибудь теплое, но, может быть, платье подойдет? Что-то милое или что-то сексуальное? — Она помолчала, задумавшись. — Я не хочу показаться легкомысленной или пытаться трахаться на нашем первом свидании. Но я также хочу чувствовать себя красивой и сексуальной.

После Джаспера Райли поклялась избегать всех парней из Беркшира. Она сказала, что они все одинаковые, и боль от того, что сделал Джаспер, была еще слишком свежа, хотя с момента их разрыва прошло уже больше года. Я впервые видела ее такой взволнованной; Я просто надеялась, что Грейсон не разобьет ей сердце.

Хотя мне нравилось верить, что он был влюблен в нее так же сильно, как он нравился ей. Он всегда тонко говорил о своих чувствах, но я видела, как он украдкой посматривал на Райли и пытался скрыть улыбку. Когда он смотрел на нее, в его глазах было выражение, похожее на обожание.

Такой же взгляд я видела и в глазах Колтона.

Я не была уверена, что должна была говорить с Райли о Колтоне, но она была счастлива с Грейсоном, и это было все, чего я хотела. Он был хорошим парнем, и Райли он нравился. Конец.

Она приняла решение. Колтону просто придется смириться с этим.

— Помнишь черное платье, которое ты одела на прошлое Рождество? Мини, V-образный вырез? Ты выглядела мило, но горячо, — предложила я.

Райли издала звук согласия.

— Ах, да! Мои сиськи хорошо смотрятся в этом платье. Я могу одеть те новые сапоги на высоком каблуке, которые у меня есть!

— Молодец. Ну вот. В какое время он заезжает за тобой? — Я посмотрела на часы и увидела, что уже почти шесть вечера.

— Эмм…через час. Черт, я должна подготовиться. Поговорим позже?

Ее счастье было заразительно.

— Да, детка. Напиши мне, когда вернешься домой. Я хочу услышать все об этом.

Райли тихонько хихикнула, прежде чем пробормотать.

— Лучше бы он меня поцеловал, иначе я буду очень разочарована.

О да, ему лучше сделать это.

Потому что я хотела знать все об этом поцелуе.

Мы попрощались и положили трубку.

Райли была счастлива…

Звонок моего телефона вывел меня из моих мыслей, и я уставилась на экран. Мэддокс. Его имя, мигающее на экране моего телефона, напомнило мне, что я должна злиться.

Я ответила на звонок, и Мэддокс оборвал меня, прежде чем я успела что-то сказать.

— Выходи наружу. Сейчас, — потребовал он. Низкий рокот его голоса заставил мой желудок затрепетать, прежде чем я вспомнила, что нужно держаться за гнев.

Угу, мудак.

— Что ты хочешь? — Я ответила довольно грубо. То, что он сделал, было… непростительно.

— Лила. — В его голосе было предупреждение.

— Мэддокс, — прошипела я.

— Я снаружи. Выходи. Сейчас же.

— Может быть, если ты скажешь «пожалуйста». — Сарказм легко вырвался из моих уст. Осторожно, сегодня я надела свои дерзкие штаны.

Прежде чем я услышала, как он вздохнул, раздалось разочарованное рычание.

— Пожалуйста.

Хм. Это было шокирующим.

Мои губы сложились в прямую линию.

— Нет.

— Засранка! Ты все еще злишься, потому что я съел твою булочку?

— Ты украл мой маффин! И это был последний.

— Я думал, ты его не хочешь. Ты оставила его на столе.

Я прорычала я в ответ. Он помолчал секунду, прежде чем рассмеялся. Придурок действительно рассмеялся.

— У тебя месячные?

— Пошел ты. — Я закончила разговор рычанием.

Да, у меня были месячные.

Через секунду на мой телефон пришло сообщение.

Выйди, пожалуйста. Прости за кекс.

Я набрала быстрый текст в ответ.

Зачем?

Мой экран вспыхнул другим сообщением.

Просто доверься мне.

Я закатила глаза и отскочила от кровати. Мэддокс не собирался сдаваться. Насколько я знала, если я не выйду из дома, он войдет и заберет меня.

Я вышла из дома и увидела Мэддокса, прислонившегося к своей машине со скрещенными руками. При виде меня он облизнул губы и подмигнул. У меня перехватило дыхание, потому что он был таким греховно красивым. Потом я вспомнила, что он был моим лучшим другом… и я должна была разозлиться, верно?

Я скрестила руки на груди и посмотрела на него.

— Что ты хочешь?

Мэддокс поманил меня указательным пальцем, призывая подойти поближе. Я подошла.

— Подойти ближе. Я не собираюсь кусаться, Гарсия.

— Ты меня раздражаешь, Коултер, — огрызнулась я.

Он цокнул, прежде чем обвил рукой мою талию и притянул ближе. Я наткнулась на него, и наши тела столкнулись.

На его губах расплылась дерзкая ухмылка.

— Я не могу решить, нравишься ли ты мне злобной или тихой.

Я фыркнула и сдула волосы с лица, прежде чем прищуриться на него. Он протрезвел, озорной блеск в его глазах исчез. Мое сердце упало в живот, и мои ладони начали потеть.

— Лила, ты мне доверяешь?

Мои глаза вспыхнули от удивления.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ответь на вопрос. — Его взгляд не отрывался от моего, поглощая меня и удерживая в плену.

Я покачала головой и попыталась отодвинуться от него.

— Что происходит?

Мне не понравилось выражение его лица. Что-то произошло, и мне это не понравилось.

— Я хочу попробовать кое-что с тобой, — медленно объяснил он.

— Спрыгнуть с самолета? Подводное плавание с аквалангом? Прыжки с тарзанки? Рафтинг? Что-то глупое и ищущее острых ощущений?

Мэддокс любил прилив адреналина, любил любое занятие на свежем воздухе, от которого мое сердце выливалось бы через рот. Несколько недель назад мы катались на горных велосипедах. Что ж, он это сделал, и я наблюдала со стороны, убеждая себя не терять сознание.

Это было слишком опасно, слишком безрассудно… все, что Мэддоксу было нужно в его жизни. Трепет и порыв по его венам. Он жил для этого.

Мэддокс покачал головой, выражение его лица все еще было слишком серьезным.

— Нет, дело не во мне. Это для тебя. Но я хочу, чтобы мы сделали это вместе.

— Мэддокс, выплюнь это. — Нервы грызли мой живот, пока я ждала, что он заговорит.

Все еще держа меня на руках, Мэддокс развернул нас так, что я оказалась лицом к его машине, прижавшись спиной к его переду. Я застряла между ним и машиной.

Мое дыхание вырвалось через губы с резким выдохом, и мои колени задрожали. Его руки приземлились на мои бедра, и его дыхание окутало мое ухо. Он потянулся вокруг меня и открыл пассажирскую дверь, его намерение было ясным.

Нет, нет, нет.

Я уже боролась с ним, прежде чем он успел сказать хоть слово.

— Мэддокс…

— Ты мне доверяешь? — Он сказал мне на ухо.

— Нет, не знаю. — Мое горло свело в конвульсиях, и каждый мускул в моем теле превратился в лед. В ушах стоял рев, а сердце колотилось так сильно, что казалось, оно вот-вот выскочит из груди. — Я… не могу, — прохрипела я. — Не заставляй меня делать это.

— Лила, ты мне доверяешь? — Баритон его голоса эхом отдавался в моих костях, повелевая и заземляя меня, заставляя смотреть правде в глаза. Мои руки тряслись, и я начала потеть, хотя весенний воздух был холодным для моей кожи.

Я сглотнула.

— Нет.

— Не лги, Лила. — Его руки сжались на моих бедрах.

Мои легкие горели, и я не могла дышать.

Паника началась со скопления искр в моем животе. Моя кожа чесалась, чувствуя себя слишком стянутой вокруг моей плоти. Мое собственное тело заставляло меня задыхаться. Грудь вздымалась, дыхание вырывалось с задышками, а слезы грозили вот-вот упасть, и я рухнула на землю. Мэддокс прижался ко мне, не отпуская. Мое сердце подпрыгивало от ужаса, от страха, и каждый вдох, который я втягивала в свое тело, становился болезненным.

Почему? Почему он делал это со мной? Почему, Мэддокс?

Внутри меня бушевал ураган эмоций, грозивший вырваться наружу. Я не могла перестать трястись, мой разум продолжал играть со мной злые шутки.

— Дыши, — сказал Мэддокс, и его голос прорвался сквозь хаос в моей голове.

— Я… не могу.

Дыши! Черт возьми, сказала я себе.

Я схватилась за грудь и задохнулась. Десять… девять… восемь…

Мир вокруг меня замедлился и стал размытым, моя кровь превратилась в лед, а мое тело… онемело. В затылке у меня что-то сильно стучало, а вены на шее пульсировали.

— Я верю в тебя, — прошептал он.

Семь… шесть… пять… четыре…

— Дыши, детка.

Три, два, один.

Долгое время мы простояли так.

Моя голова откинулась назад на его плечи.

— Тебе весело? Видеть меня такой…?

Его губы мягко коснулись моего виска.

— Нет. Но я собираюсь помочь тебе победить твой страх. Ты живешь только один раз, Лила.

— Я… не могу сегодня, — призналась я.

Мэддокс покачал головой.

— Не сегодня, не завтра… но, может быть, на следующей неделе. Мы собираемся продолжать попытки.

Мой подбородок трясся, и я кивнула головой.

Я действительно пыталась. В течение пяти дней я пыталась. Мэддокс успешно подводил меня ближе к своей машине. Каждый день он открывал пассажирскую дверь, и я падала на землю, дрожа и задыхаясь.

День за днем я боролась со своим прошлым и преодолевала страх, пока мое тело не начало сдаваться.

На шестой день я едва могла выйти из дома бабушки и дедушки. Мои ноги так сильно тряслись, что Мэддоксу пришлось помочь мне пройти по гравийной дорожке к его машине.

Мои колени снова ослабли, и я рухнула вперед.

Всхлип сорвался с моих губ, когда сокрушительная тревога снова проникла в мое тело.

— Мне… жаль, — выдавила я.

Мэддокс ждал, когда спадет моя паническая атака, его присутствие властно, а рука крепко лежит на моей спине. Он преобладал над моей паникой, успокаивая меня нежным прикосновением.

Я подняла голову с его плеча, и его пристальные, красивые глаза встретились с моими. Меня охватила паника, отчего мои глаза стали дикими, а лицо белым, как у призрака, но он не смотрел на меня, как на жалкого неудачника.

Мэддокс терпеливо ждал. Потому что он верил в меня.

Я закусила губу, пытаясь успокоить дыхание. Мышцы моего тела спазмировались, но я боролась, чтобы оставаться в сознании.

— Посади меня в машину, Мэддокс. — Я попыталась говорить твердо, но мой голос вышел слабым, как плач новорожденного котенка.

Он сжал губы, глядя мне в глаза. Может быть, он увидел в них решимость, потому что кивнул. Мы поднялись на ноги, и я с трудом встала. На этот раз, когда Мэддокс открыл пассажирскую дверь, я на нетвердых ногах забралась в машину. Я рухнула на сиденье, мое сердце злобно колотилось о ребра.

Он пристегнул ремень безопасности вокруг меня, пока я держалась за свое сиденье, костяшки пальцев побелели, пальцы болели от того, как крепко я держала его.

Он прижал большой палец к моим полным губам, отодвигая их от зубов.

— Доверься мне, — прохрипел Мэддокс.

Довериться ему? Я делала это целиком и полностью, от всего сердца.

Это была самая страшная часть.

— Мы сделаем это.

Он ухмыльнулся.

— Нет, ты сделаешь это.

Мэддокс закрыл дверь, и я смотрела, как он обходит машину и садится за руль. Он забрался внутрь, и я глубоко вздохнула. Его руки лежали на руле в ожидании.

— Сделай это, Мэддокс. Я доверяю тебе.

— Прежде чем мы это сделаем, мне нужно кое-что тебе сказать, — он сделал паузу. Я склонила голову, ожидая. — Эти штаны для йоги, которые ты носишь, должны быть незаконными, Гарсия.

Мои губы приоткрылись, и внезапный смех вырвался из моей груди.

— Мэддокс! — Я все еще смеялась, когда он включил зажигание, и машина, сама того не заметив, покатилась вперед.

Моя улыбка соскользнула с моего лица, и я задохнулась.

— О Боже. — Мое дыхание сбилось.

Та ночь… воспоминания…

Все разом поразило меня, и я тонула, тонула… умирала.

Я не могу дышать.

Мэддокс схватил меня за руку.

— Держу тебя. — Его глубокий голос был мягким, но мощным, с богатым шелковистым тоном. — Лила.

Мои глаза закрылись, и я дышала через нос.

Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один.

Я умирала.

— Ты не умираешь, — сказал мне голос.

Его голос.

Мэддокс.

— Я умираю. — Мама, папа…Я вас люблю. Я так сильно вас люблю. Вы слышите меня? Мне жаль.

Теплая рука сомкнулась вокруг моей.

— Я здесь. Ты не умираешь.

Так тепло, так сильно, так знакомо.

Холодный ветер коснулся моей потной, разгоряченной кожи.

— Открой глаза, Лила. — Нет.

— Доверься мне, — сказал он.

Тоска скрутила мой живот. Я прижала руку к груди, пытаясь стереть боль. Мои глаза открывались, когда я хрипела при каждом вдохе.

Мое окно было опущено, поэтому ветер трепал мои волосы. И…

Боже мой.

— Красиво, не так ли? — сказал Мэддокс.

Я не могла моргнуть, не могла оторвать глаз от розово-оранжевого неба. Закат. Очевидно, мы ехали через холм, и я поняла, что он был недалеко от моего дома. Я никогда не знала, что закат может быть таким красивым здесь, вот так…

Я не могла остановить слезы, обжигающие мои глаза и грозящие пролиться. Они скользнули по моим щекам, и я подавила крик.

— Мэддокс, — выдохнула я, мои руки дрожали от страха и… чего-то еще, чего я не знала. Может, от облегчения?

— Выгляни и почувствуй ветер, Лила. Я держу тебя. Ты в безопасности.

Я приблизила голову к окну и почувствовала ветерок на лице. Еще больше слез потекло по моим щекам. Мой желудок сжался от тревожного чувства. Паника и страх разлились по моим венам.

Но…

Я была в машине.

Мэддокс был за рулем.

Я была… жива.

Мои губы дрогнули в улыбке.

— Эй, Мэддокс?

— Если ты собираешься признаться мне в своей вечной любви, я скажу тебе остановиться прямо сейчас, Сладкая Щечка, — пророкотал он.

— Все еще мудак, я вижу.

Мэддокс усмехнулся, и мой желудок затрепетал. Спасибо.

— Друзья? — спросила я, показывая ему свой мизинец. Это было так глупо, но это были мы.

Он усмехнулся и перехватил свой палец вокруг моего.

— Друзья.

Мэддокс ехал несколько часов, пока закат не исчез и на темном небе не появились звезды. В конце концов он остановил машину над холмом и включил радио, которое по иронии судьбы играло «Нет пути» Лаува. Он потянулся к заднему сиденью и вручил мне небольшой коричневый бумажный пакет.

Я заглянула внутрь и улыбнулась. Мятно-шоколадный маффин. Я откусила кусочек, переводя взгляд на Мэддокса и обнаружив, что он уже смотрит на меня.

Мне не нужно было признаваться Мэддоксу в своей безграничной любви. То, что у нас было, — это несказанное понимание с невысказанными словами и чувство, которое мы не могли объяснить. Любовь была слишком простым словом, чтобы описать это, потому что любовь была черно-белой. Любить или не любить — между ними не было промежутка.

То, что у нас было… это был калейдоскоп красок.