У нас особое задание

ПАРТИЗАНСКАЯ СВАДЬБА

Разведчики-чекисты опередили партизанское соединение на несколько переходов. Побывали в ряде населенных пунктов, в том числе в селе Красный Остров Гомельской области.

Чаповский, возглавлявший разведку, доложил мне:

— В этом селе живет подозрительный тип — Котурский. Фашисты якобы возвратили ему поместье какого-то родственника.

Спустя два дня мы были в Красном Острове. Мы разместились в доме Юрася Котурского. Оказалось, что хозяину 115 лет, а жене — 105.

Это был крепкий старик несколько угрюмого вида. Его родной дядя, поляк по национальности, имел здесь поместья. После установления Советской власти он бежал за границу. Когда гитлеровцы заняли Белоруссию, Юрась Котурский обратился к немецкой администрации с просьбой выделить ему часть поместья, принадлежавшего некогда дяде. Поместья ему не дали, но своим поступком Котурский восстановил против себя односельчан.

— Почему вы не бежали от нас? — спросил я.

— Куда я побегу в мои годы? — ответил Котурский. — С Советской властью я не враждовал.

— Что же вас заставило обратиться с такой просьбой к нашим врагам?

Котурский ответил не сразу.

— Вот я сам думаю, что заставило? Наверное, глупость и старческая жадность…

В селе мы стояли несколько дней. Котурский понял, что ему не угрожает опасность, чувствовал себя виноватым и делал все возможное, чтобы заслужить наше доверие. Вскоре Котурский ушел к партизанам.

Трагичен был конец Котурского: его вместе с сыном захватили фашисты и расстреляли.

Еще до выхода в рейд произошло событие, которое привлекло внимание всей оперативной группы. В распоряжение опергруппы прибыли две радистки: Дуся Титаренко и Юля Колганова.

Юля — маленького роста, подвижная, веселая.

Дуся Титаренко… Если бы вы видели, какая это была девушка! Казалось, что все присущее прекрасным украинским девушкам было собрано и отдано Дусе. Пышные каштановые волосы, большие голубые глаза, правильные черты лица, смуглая кожа, яркий румянец.

Она-то и занозила сердце Воробьева. Сначала ребята подтрунивали над Васей, но потом поняли, что дело здесь не шуточное.

— Ну, как Дуся? — осторожно спросил я Васю.

— Гонит меня, — грустно сознался Вася. — Уже ходила к Мирошниченко жаловаться. Пристает, мол, говорит, проходу не дает.

— А ты не приставай, — посоветовал я. — Не надо девушку обижать.

— Да разве это обида, я же с честным намерением, на всю жизнь. Ну посоветуйте ей…

— Полюбить тебя?

— Я по глазам вижу, что она тоже любит меня, но стесняется ребят. Гордая…

Но лед в конце концов растаял. В доме Юрася Котурского приготовили скромный обед, и мы отпраздновали свадьбу Дуси и Васи. На добрые пожелания друзей Вася ответил:

— Будем вместе с Дусей бить врага, а если потребуется, то и вместе умирать.

Вася Воробьев всегда старался пойти на самое трудное и рискованное задание. Дуся провожала его за околицу, целовала, а потом с тревогой ждала возвращения. Однажды, провожая Васю в разведку, она шла с ним дальше обычного.

— Довольно, Дуся, возвращайся, — сказал Воробьев.

Она остановилась, посмотрела ему в глаза и сказала:

— Вася, у нас будет ребенок. Понимаешь, наш ребенок?..

Ребята заметили с тех пор, что Вася стал собраннее, гордо носил свою красивую голову, чувствовал себя главой семьи. Не удалось ему увидеть дочку — в Карпатах Дуся в последний раз проводила его в разведку.

После ряда крупных боев и разгрома гитлеровцев в местечке Лельчицы, Тонеже и под Кордой партизаны обрели уверенность и окрепли духом. Нам уже не были страшны гарнизоны районных центров.

20 февраля 1943 года разведчики ворвались в районный центр — село Большой Стыдень Ровенской области. Фашисты дрались упорно.

Воробьев и Чаповский, уничтожая врага, прокладывали путь к районной управе. И вот, когда, казалось, что все кончено, с чердака одного из домов раздался выстрел. Пуля настигла Алексея Чаповского. Он лежал на спине, крупные хлопья мокрого снега таяли на его еще неостывшем лице и тонкими струйками стекали на землю.

Партизаны, сняв шапки, стояли молча. Для Васи Воробьева Леня Чаповский был самым близким другом; на глазах Васи показались слезы.

В упорных боях партизанское соединение громило гарнизоны противника и парализовало его коммуникации. Это всполошило ставку Гитлера и пропагандистский аппарат Геббельса. Его молодчики на оккупированной территории Украины приложили много усилий для того, чтобы средствами лживой пропаганды укрепить свое положение. И вдруг пронеслась весть: в самом сердце Украины, за Киевом действует крупное соединение советских партизан.

Как бы дразня гитлеровцев, Ковпак маневрировал. Соединение кружило, часто возвращалось на одно и то же место. В первых числах февраля 1943 года партизаны действовали в районе Радомышля. Отсюда был недалеко Житомир и не более ста километров до Киева. Это был явный вызов врагу. Усиленно работала наша разведка. Ковпак решил бить гитлеровцев по частям.

Мы навязали немцам бой у лесного села Корда. Уже гремели выстрелы на передовых заставах, когда в оперативную группу пришел Коля Махлин.

— Наша рота, — доложил он, — в резерве командования стоит наготове. Кажется, в этом бою большой улов будет, Постараюсь хорошего «язычка» вам притащить.

Вместе с Махлиным пошли в бой Вася Воробьев и Миша Рыков. Больше я не видел Николая Махлина.

Прошло двадцать лет. Мне удалось разыскать Михаила Косицына, друга Коли Махлина и участника этого боя. Он рассказал мне:

— 3-я рота зашла в тыл наступающим гитлеровцам. Семнадцать ручных пулеметов и около девяти десятков автоматов создали массированный огонь, который решил исход боя. Гитлеровцы бросали оружие, вязли в глубоком снегу, сбивались кучками и падали, подкошенные нашими пулями. В тридцати метрах от Махлина бежал офицер. Коля выскочил на открытое место и решил взять его живым. Гитлеровец резко повернулся к Махлину и почти в упор выстрелил ему в грудь.

Еще не утихла автоматная стрельба, когда на поляну вышел Вася Воробьев. Он нес сраженного автоматной очередью Мишу Рыкова. Положил Мишу на повозку, поцеловал его и, не сказав ни слова, пошел в лес. Он возвратился через несколько часов.

— Где был? — спросил его Мирошниченко.

— Искал встречи с фашистами, хотел отомстить за Мишу. Пусть их матери и жены вместо посылок с награбленным получат похоронные. Убивать, убивать всех гадов.

— Успокойся, Вася.

— Скажите, товарищ подполковник, — обратился Воробьев к Мирошниченко, — я скоро буду отцом, неужели и моим детям придется воевать?