У нас особое задание

ФОКУСНИК

Возвращаясь несколько назад, скажу, что именно в Кособудах к нам пришел первый посланец гестаповца Фельдмана, завербованный им в люблинской тюрьме. Его привели ко мне Стрельцов и командир батальона Степан Ефремов. Хитро улыбаясь, Степан сказал:

— Добровольца привели. Степаном звать, тезка мой, говорит: хочу бить фашистов.

Из показаний Рутке нам был известен этот «доброволец».

Степан Ступак до войны жил в Западной Украине. За воровство попал в тюрьму. Отбывал наказание вместе с жонглером, у него и научился кое-каким фокусам. Развлекал немцев, но снова «засыпался» на воровском деле и попал в люблинскую тюрьму. Не миновать бы ему крематория Майданека, но Фельдману срочно потребовались такие люди, как Ступак.

Стрельцов сразу приступил к делу:

— Скажите, долго ли вы овладевали искусством фокусника?

Ступак смутился, но быстро взял себя в руки и спросил:

— Откуда вам известна моя профессия?

Ступака смущало не то, что мы знаем его как фокусника, — это соответствовало разработанной легенде, — он беспокоился, знаем ли мы о его прошлом. Он должен был сообщить, что жил в Виннице, выступал в цирке. Началась война, не смог эвакуироваться и был угнан на работу в Германию, за побег от хозяина-фермера его бросили в Майданек. Он работал на табачной фабрике, откуда якобы и удалось бежать. В общем легенда была разработана неплохо. И если бы от Рутке мы не знали о деятельности Фельдмана, сочинившего эту легенду, то могли бы поверить Ступаку. Тем более что Ступак знал многое о жизни заключенных Майданека.

«Доброволец» достал из сумки шарики и начал работать.

Руки его дрожали, шарики то и дело падали на пол.

— Ну хватит, Ступак, — сказал я, — поганый из вас жонглер. Вероятно, Фельдман дал вам мало времени для тренировки…

Все шарики сразу выпали из рук Ступака и покатились по полу. Некоторое время он находился в состоянии шока, а потом рванулся к двери. Семен преградил ему путь…

В одном из расколотых шариков оказался пропуск, подписанный Фельдманом, он давал возможность Ступаку связываться с любым органом разведки. Первая его явка с гестаповцами должна была состояться здесь, в Кособудах, куда фашисты намеревались ворваться. Мы не смогли использовать его документы. Под напором превосходящих сил гитлеровцев партизанское соединение вынуждено было покинуть Кособуды.

В составе нашей партизанской дивизии действовал Глуховский отряд, на базе которого был сформирован 2-й полк, которым командовал Петр Леонтьевич Кульбака, человек огромного роста и большой физической силы. Старый коммунист, он с первых дней гитлеровского нашествия боролся с оккупантами.

Я хорошо знал Петра Леонтьевича еще по рейду из Брянского леса на правый берег Днепра. Тогда я был начальником штаба Шалыгинского отряда, и наши пути часто скрещивались.

В Польском рейде глуховцы не знали поражений. После одного из боев Кульбака привел ко мне группу пленных.

— Принимай вояк, — громовым голосом сказал Петр Леонтьевич. — Попытай их насчет планов высших фюреров.

— Петр Леонтьевич, — спросил я, — как вы думаете, почему гитлеровцы перестроили свою тактику, направили свои главные силы наперерез нашей дивизии?

Кульбака ответил вопросом:

— Может быть, они не хотят нас выпустить с территории Польши?

В словах его был резон. Гитлеровская армия отступает к восточным границам Буга, ее тылы уязвимы, особенно потому, что отступление шло во враждебной им обстановке. Действия партизанской дивизии в тылах армии внесло бы серьезную дезорганизацию.

Еще за Бугом, на территории Западной Украины, наше соединение значительно пополнилось за счет советских военнопленных, бежавших из лагерей, и гражданского населения. Пришло к нам немало людей и тогда, когда соединение стало действовать на территории Польши. В феврале 1944 года была сформирована Первая украинская партизанская дивизия имени дважды героя Советского Союза С. А. Ковпака. Я был назначен начальником Особого отдела дивизии, но наряду с этим в мои обязанности по-прежнему входило руководство опергруппой в составе четырех оперативных работников, шести радистов и тридцати пяти разведчиков-гвардейцев.

Я уже говорил, что в условиях рейдов партизанского соединения, когда место и время встреч с доверенными людьми обусловить было невозможно, работа опергруппы до предела усложнялась. Чекистам приходилось отрываться от дивизии на значительное расстояние. Операцию против того или иного видного гитлеровца трудно было довести до конца, потому что прерывалась связь с доверенными людьми.

Так не увенчалась успехом подготовленная нами операция «Варяг» против Франка, наместника Гитлера в Польше. Этот палач обагрил руки кровью польского народа и подлежал уничтожению. В Кракове мы имели доверенных людей, работавших в охране правительственных учреждений. Резиденция «Варяга» находилась в местечке Крейзендорф, в тридцати километрах западнее Кракова. Нам было известно, что польские патриоты организовали нападение на поезд Франка, но оно не удалось. Пострадала только часть охраны. Это насторожило нацистов. Охрана была заменена батальоном особой службы, путь Краков — Крейзендорф тоже усиленно стерегли.

Наибольшие возможности для выполнения этой операции были в самом Кракове. Авиация союзников бомбила Берлин и другие города Германии, и Краков был наводнен семьями крупных чиновников и высших офицеров. Там же пополнялись воинские части, разбитые на Восточном фронте. Ранее строгий паспортный режим Кракова был нарушен.

Для проведения операции «Варяг» Ян Кендра дал нам двух партизан из своего отряда. Один из них до войны жил в предместье Кракова. Им приготовили документы, солидную сумму злотых и марок, и направили в помощь нашим людям в город. Эта операция требовала четкой организации, а дивизия вынуждена была маневрировать, мы потеряли связь с польскими патриотами в Кракове и не смогли осуществить наши планы по ликвидации Франка.