У нас особое задание

ВОЙНА НА РЕЛЬСАХ

Параллельно с борьбой против националистов разведчики решали и другие задачи.

18 января радистка Рая Долакова приняла радиограмму с Большой земли «О проведении разведки». В радиограмме указывались интересующие Советское командование районы и ставились точные задачи нашему отряду.

У нас в тот момент оставались свободными лишь Бреславский, Плаксин, Зубков и Павлюченко. Группу возглавил Антон Землянка. Он входил в число лучших партизанских разведчиков. Землянка был человеком оригинальным: медлительный в обычной обстановке, он как бы нехотя шагал по земле. В свободное время любил уединиться и о чем-то размышлять. Но в боевой обстановке становился неузнаваемым. Получая задания, он тщательно все записывал, потом внимательно просматривал, запоминал и рвал написанное. Возвращаясь с задания, составлял схему объектов противника, докладывал четко, по-военному.

Партизанское соединение достигло крупного населенного пункта Замшаны, севернее города Ковеля. Отсюда на Брест шли железная и шоссейная дороги. Первая тянулась прямо, шоссейная же дорога отклонилась на северо-восток, а около Бреста скрещивалась с железнодорожной магистралью. Это были пути интенсивного движения поездов и автомашин. Обширный коридор между дорогами был густо заселен. По селам шныряли всякого рода «заготовители» и мародеры.

Вызвав Землянку и Бреславского, я сказал:

— Большую землю интересуют замыслы врага в районе Сарны — Ковель — Брест. Что предпринимают гитлеровцы? Какие части действуют в этом районе? Нам нужен «язык». С вами пойдет радист опергруппы Федя Тихонов.

Оставив ребят, соединение продолжало путь на запад. В районе Крымно резко повернуло на юг и, сделав несколько переходов, остановилось в селе Кукурики. За два перехода до этой остановки приняли радиограмму от Тихонова:

Радиограмма заставила поволноваться.

«Что за чертовщина, — думал я. — Вероятно, ребята доверились какому-то немцу, который обещал привезти им офицера. Подобное легкомыслие может стоить жизни».

Радисты по очереди через каждые два часа выходили в эфир, но связаться с Тихоновым не могли.

— Возьми двух партизан, — предложил я Семену Стрельцову, — и возвращайся в район Замшаны. Ребята затеяли какую-то рискованную операцию.

Семен уехал и совершенно случайно на полпути встретил догонявших нас разведчиков. Они привезли адъютанта штаба обер-лейтенанта 669-й пехотной дивизии.

Он попал в руки разведчиков так.

По шоссе Брест — Ковель мчалась легковая машина.

— На ловца и зверь бежит, — весело сказал Володя Павлюченко и выскочил на шоссе.

Шофер, резко затормозив, остановил машину. Появление в глубоком тылу бойцов в форме Красной Армии ошеломило немцев. Их было двое: шофер и фельдфебель. Указывая на фельдфебеля, шофер сказал по-русски:

— Разоружите! Это опасный зверь.

Ребята не успели опомниться, как фельдфебель рванулся и побежал к лесу. Забыв о шофере, партизаны бросились за ним. Ему удалось достичь леса, и там он был убит в перестрелке.

— Братцы, — крикнул Павлюченко, — а шофера-то мы забыли. Он, наверное, теперь уже где-нибудь чай с сахаром вприкуску пьет!

— Не до шуток сейчас, — заметил Землянка, — плохо сработали. Одного убили, а другого упустили. Непростительная глупость!

Каково же было удивление партизан, когда они увидели, что машина на прежнем месте, а шофер спокойно курит, забавляясь кольцами дыма.

Едва послышался вдали шум мотора, он вывел машину на проселочную дорогу и спрятал ее в лесу.

Шофер Гуго Роге рассказал партизанам о себе. В прошлом он рабочий, потом рядовой танковой бригады, отбыл три года заключения за антивоенную пропаганду в лагерях, где вместе с ним содержались советские военнопленные.

— Там я и научился говорить по-русски, — объяснил Роге, — а фельдфебель, которого вы прикончили, зверь! Он один из палачей СД Бреста. Недалеко от станции Выхва под Ковелем обосновался немец польского происхождения с красавицей дочерью. К ним на двое суток уехал погостить обер-лейтенант. Он адъютант штаба дивизии. Я послан за ним и должен сегодня доставить его в Брест.

Наметили место, где Роге остановит машину.

— Нам надо захватить его живым, — сказал Землянка, — мертвого одного хватит.

— Таких, как фельдфебель, — твердо выговаривая слова, откликнулся Роге, — надо уничтожать, он еще много мог загубить невинных людей. А обер-лейтенанта я вам доставлю.

— Вот и хорошо, — сказал Бреславский, — а потом вместе будем бить гитлеровцев.

Роге задумался, его лицо покрылось болезненным румянцем.

— Нет, я с вами не пойду. Эта встреча только прибавила мне решимости. Там, в Германии, в лагере смерти томится мой брат, может быть, мне удастся ему помочь. Голодают моя жена и двое детей. Прошу поверить мне, я не направлял посылок с награбленным добром. В Германии я буду более полезен своему народу, чем здесь.

Роге не подвел.

…Около 8 часов вечера в условленном месте резко затормозила легковая машина.

Увидев разведчиков, офицер, сидевший рядом с шофером, попытался достать с заднего сиденья автомат. Роге распахнул дверцу машины и вытолкнул его на шоссе. Разведчики обезоружили офицера и затолкали снова в машину.

Роге свернул на проселочную дорогу и, отъехав около десяти километров, остановился.

— Нужно было, — как потом докладывал Землянка, — проститься с Роге, поблагодарить этого честного немца, перекурить и осмотреться…

Пленного доставили в Кукурики, где дислоцировались штаб соединения и оперативная группа.

Была глубокая ночь, когда разведчики на захваченной по дороге грузовой машине ворвались в деревню. Разбуженные собаки обрушились на них. Еще по дороге Семен Стрельцов узнал у пленного многое, что представляло интерес, и тем самым облегчил мою задачу.

Возвратились другие группы. Они захватили самых разных «языков»: фельдфебеля 371-го полка, солдата из 4-й танковой армии, нескольких шоферов.

Однако наибольший интерес представляли показания обер-лейтенанта.

669-я пехотная дивизия до октября 1943 года действовала во Франции, в ста пятидесяти километрах от Па-де-Кале. Потом ее перебросили в Италию, где она вела борьбу с партизанами. 2 января 1944 года по тревоге дивизия была переброшена на Украину, где получила двенадцать «тигров» и «пантер», а 13 января на Винницком направлении была с ходу брошена в бой против наступающей Красной Армии. Потеряв почти половину личного состава, дивизия была отведена на пополнение.

Адъютанта прикомандировали для связи к штабу 4-й танковой армии в связи с тем, что после пополнения 669-я дивизия должна действовать в составе этой армии. Подразделения танкистов располагались в крупных населенных пунктах, связанных шоссейными и железнодорожными магистралями — в Ровно, Луцке, Бродах и Дубно.

— Командование вермахта, — сказал пленный, — делает основную ставку на эту армию. Правда, после поражения под Курском настроение солдат упало, но величие немецкого духа поддерживается боевыми традициями таких дивизий, как «Рейх», «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова».

В Бродах он присутствовал на вечере, устроенном офицерами-танкистами.

— Неудачи под Курском не убили в них боевого духа. Они будут драться. Железной дисциплиной и прусской выучкой выжмут из солдат все, чтобы заставить их воевать.

— А что вы сами думаете о судьбах войны? — спросил я.

— Наше поражение под Москвой, Сталинградом и Курском привело к тому, что офицеры начали критиковать ставку и даже фюрера. Правда, об этом говорят шепотом, но недовольство зреет.

Мы переглянулись с Семеном Стрельцовым.

— Бить их надо сильнее, поумнеют, мжоет быть… — буркнул Семен.

Анализируя данные разведки, нам удалось составить довольно полное представление о численности и вооружении 7-й, 9-й, и 19-й танковых и 669-й пехотной дивизий. Мы разузнали, что в Ковеле оставлен гарнизон из восьми тысяч пехоты и двух артиллерийских дивизионов.

Операции на железных дорогах Брест — Ковель, Ковель — Сарны, Ровно — Луцк, проведенные партизанами 18—29 января, насторожили гитлеровцев, и они усилили интенсивность шоссейных перевозок. Железнодорожный транспорт был чрезвычайно перегружен: с запада на восток гнали эшелоны с живой силой и военной техникой, на запад шла эвакуация административного аппарата, увозили имущество и оборудование предприятий. Немцы вывезли даже спичечную фабрику из Пинска.

Опасаясь партизан, фашисты усилили военизированные группы железнодорожников. Восстановительные и ремонтные работы охранял бронепоезд. Вдоль железнодорожной магистрали Брест — Москва, Брест — Бобруйск фашисты возводили дзоты, создавали минные поля, вкапывали в землю вышедшие из строя танки, используя их как огневые точки. Разведчики сообщили, что по обеим сторонам полотна фашисты вырубают леса.

Но и на шоссе не было фашистам покоя. Был у нас в соединении командир батальона Тютерев. Он заслуженно считался мастером неожиданных налетов и засад. Как-то раз он успешно выполнил задание командования, захватив семь машин, принадлежащих транспортному объединению. Они везли обмундирование в Ровно для 4-й танковой армии. Шоферы показали, что шестнадцать пятитонных автомашин марки «Берлин» этого же объединения транспортируют снаряды для 19-й танковой дивизии, действующей в районе Житомира.

…Давно наступила полночь. Составлена радиограмма для передачи на Большую землю. Но нам со Стрельцовым еще надо поработать. Почему гитлеровцы переполошились и спешно эвакуируют за Буг все, что можно вывезти? Где проходит сейчас линия фронта? Не окажемся ли мы позади Красной Армии?

На стол легла топографическая карта.

В январские дни 1944 года, когда партизанское соединение приближалось к Бугу, 3-й батальон под командованием Петра Брайко совершил рейд на юг в район Броды.

Военная судьба свела меня с Петром Брайко в 1942 году в партизанском соединении Ковпака. Тогда он был начальником штаба Кролевецкого отряда, а я — начальником штаба Шалыгинского.

В соединении Брайко был одним из наиболее подготовленных в военном отношении офицеров. Впервые я наблюдал за ним в бою во время рейда на правый берег Днепра. В низине между гор раскинулось местечко Юровичи, здесь остановился Шалыгинский отряд. Кролевецкий отряд находился в арьергарде и отбивал упорные атаки гитлеровцев. Если бы не выдержали кролевчане, то положение шалыгинцев могло оказаться трагическим.

Приехав в расположение Кролевецкого отряда, я застал Брайко на командном пункте в каком-то заброшенном сарае. Он спокойно и умело руководил боем. Гитлеровцы отступали, и я спокойно возвратился в расположение своего отряда.

Прошло более года, и мы снова оказались рядом с Петром Брайко.

Рейд в район Броды вызывал у Брайко тяжелые воспоминания. После окончания пограничного училища имени Менжинского в 1940 году он был направлен в Броды в 16-й мотострелковый полк. Здесь Брайко получил первое боевое крещение.

Рейд отряда Брайко имел важное значение: в результате его были получены данные о характере эшелонированной обороны 4-й танковой армии.

Нужно было торопиться за Буг. В Забужье была послана дальняя разведка, возглавляемая Семченком. Разведчики скрытно переправились через Буг и побывали на территории Польши.

— Всэ зроблено, як треба, — докладывал Семен.

— Доложите более подробно, — попросил я.

— Место форсирования Буга найдено, — продолжал докладывать Семен, — восточнее деревни Фусов.

— А каково положение в Польше? Какие силы там действуют? Кто именно объединяет поляков?

Семченок помолчал, а затем буркнул:

— Не знаю. Поймите, товарищ майор, на советской территории мне все было ясно, один враг — фашисты, ну и бей их. Другое дело в Польше. Мне трудно разобраться. Одним словом — политика.

После некоторого раздумья Семченок уже спокойно добавил:

— В Забужье мы встретили людей, которые называют себя представителями АЛ, АК и еще какого-то НСЗ. Вот и пойми, кто из них против кого борется? Больше того, около местечка Руды-Ружковецкой нас внезапно обстреляли… Не фашисты!..

…Вот и Западный Буг. Подошли к восточному берегу реки и расположились в маленьком хуторе. Это была наша последняя остановка на территории Украины. Дальше — Польша.

Тихая зимняя ночь. На том берегу хорошо видно большое село. Из донесений разведки известно, что в селе располагается гарнизон оккупантов и полицаев численностью до восьмидесяти человек.

Разведчики и кавэскадрон пошли в обход. На войне, пожалуй, самое неприятное — это ожидание боя.

Время шло, а ни один выстрел не нарушил тишину ночи. Командир соединения Петр Петрович Вершигора ходил из угла в угол маленькой деревенской хаты и время от времени спрашивал:

— Как ты думаешь, почему они молчат?

— Наши ребята ждут, пока полицаи попрощаются с женами, а гитлеровцы выпрашивают у всевышнего победу над советскими партизанами, — шуткой ответил я, хотя на душе кошки скребли.

Время тянулось долго. Мы вступали на территорию Польши, чтобы выполнить интернациональный долг, помочь польскому народу в борьбе с гитлеровцами. Какие военные формирования действуют там, кто будет нашим союзником, а кто врагом?