У незримой границы

4

Мы с Рябчуном отправляемся проверять дружков Валерия Дьякова. Хоть и мало надежды, что застанем там Валета, проверить не мешает. Надо непременно убедиться, что его по этим адресам нет. Без такой уверенности нельзя двигаться дальше. Непосвященному многое в нашей работе может показаться лишним и ненужным, даже скучным. И все же вернее, надежнее метода исключения пока еще ничего не придумано. Именно этот метод помогает сужать круг поиска, Сжимать кольцо окружения противника.

По указанию Рябчуна водитель подруливает к новому пятиэтажному зданию. Здесь живет Виктор Лямин - они с Дьяковым отбывали срок в одной колонии.

Мать Виктора, молодая еще женщина с поблекшими глазами, сообщает, что сын задержан милицией.

- За что? - спрашивает Рябчун.

- Склад будто обокрали на комбинате. Один он бы, не пошел, это его Валерка подбил.

- И часто Дьяков у вас бывает?

- Да что вы, или я враг своему сыну? Я этого прощелыгу на порог не пускаю! А что толку? Валерка только свистнет под окном, мой уже бежит со всех ног. «Витя, куда ты?» - «Я, мам, скоро…» Добегался! У него от рождения недостаток - косоглазие. В школе дразнили, во дворе тоже, есть все-таки очень жестокие дети. А разве он виноват?.. И сейчас, я уверена, его Валерка затянул, сам бы он не пошел… Товарищ капитан, вы там посмотрите, может, он не очень… Второй раз под суд, как такое пережить!..

Женщина утирает глаза концом несвежего передника, Рябчун неопределенно жмет плечами.

- Разберемся…

Уходим, ничего утешительного на прощанье не сказав. Спускаясь по лестнице, Рябчун говорит задумчиво:

- Сколько мне попадалось таких вот обделенных природой. Девчата их-не любят, ребята дразнят. Очень остро переживают они свою неполноценность, потому и безобразят.

- Через преступление к самоутверждению?

- Что-то в этом роде. Попал в пакостную компанию, и уже он герой, уже Косой не обидное прозвище, а воровская кличка…

- Все гораздо сложнее, Андрей Петрович, - размышляю я вслух. - Гомер был слеп, Байрон хромал… Людей сильных, волевых физический недостаток избавляет от мирских соблазнов, они дарят человечеству великие открытия, шедевры искусства. А слабые духом ломаются… Нет у наших подопечных яркой и ясной цели в жизни, живут одним днем. Приверженцы гнилой романтики, рабы собственных страстей и желаний. Не в те руки попал Виктор - вот в чем причина…

- Что говорить, - вздыхает Рябчун, - дали мы зевака с этим Ляминым…

Мы садимся в машину. Рябчун кладет руку на плечо водителю,

- Трогай, Гена, здесь уже до нас поработали. Поедем к Сергею Курсишу. Он же -Дылда, он же - Длинный…

В доме у Курсиша долго не открывали. Когда наконец дверь распахнулась, я увидел высоченного пария с помятым, будто только с подушки лицом.

- Спал, что ли? - Рябчун нырнул под руку великана и прошел в переднюю.

- А что, нельзя? - огрызнулся Курсиш.

- В канаве не рекомендуется, - спокойно ответил участковый, явно намекая на реальную ситуацию, потому что парень сразу скис.

- С Валетом давно встречался?

- Нужен мне ваш Валет! - угрюмо буркнул детина.

- А ты, Сережа, негостеприимный хозяин, - мягко укорил Рябчун. - Пригласил бы гостей в комнату, чайком бы напоил. Или ты чай не употребляешь?

- Я все больше на какаву нажимаю, - ухмыльнулся верзила.

- Тоже красиво, Сереженька, тоже годится, - балагурил Петрович, а сам тем временем щупал взглядом вешалку, как бы случайно открыл дверь на кухню. - Мы тут с товарищем небольшой променаж совершали, дай, думаю, загляну к старому знакомцу. Ты уж меня, Сережа, не позорь перед другом. Я ему так тебя расписал, а ты вон даже стул не предложишь… Ну что, долго еще нас в коридоре держать будешь?

- Проходите, чего там, - процедил сквозь зубы Сергей. - Сейчас чайник поставлю…

- Насчет чаю это я так, к слову. Мы люди трудовые, нам чаи гонять некогда. А кстати, ты почему не на работе?

- Мне сегодня во вторую.

- Звонил я, звонил в твой цех. Мастер о тебе хорошо отзывается. Значит, оправдываешь мою рекомендацию, не подводишь, спасибо. Надо полагать, со старым кончено, а, Сережа? Убедился, что в колонии жизнь не сахар?

- Да уж, завидного мало, - мрачно пробасил Курсиш. - Второй раз не потянет.

- Вот и хорошо, вот и ладненько.» - Рябчун шагнул в комнату, мгновенно охватил ее взглядом. - Ты, Сережа, один в квартире?

- А кому тут еще быть? Отец в командировке, мать на службе.

- Так, так… Из дома сегодня не выходил?

- Нет еще. Да и куда пойдешь вон какой дождь хлещет,

Рябчун хитренько чему-то ухмыльнулся:

- Насчет дождя это ты верно подметил.- сухим не вернешься. - Внезапно: улыбка исчезла с его лица, в голосе появились жесткие нотки. - А теперь, Сергей, скажи правду, кого ты в задней комнате прячешь?

- С чего вы взяли?' - сердито бор мотнул Курсиш, и щеки его пошли розовыми пятнами.

- Это хорошо, Сережа, что краснеть не разучился. Плохо другое - зачем старших в обман вводишь? Ну-ка, расскажи, кто к тебе вломился, не вытерев мокрых ног? - Рябчун Пощупал коричневый плащ, висевший в Прихожей. - Чей?

- Товарища одного, - отвел глаза в сторону Сергей.

Рябчун посуровел, от прежнего шутейного тона не осталось и следа.

- Вот что, Курсиш! Мы разыскиваем человека, совершившего тяжкое, преступление. Есть основание подозревать, что он находится в этой квартире. Поэтому мы вынуждены ее -осмотреть. Стой здесь, пока не позову. Пошли, Дим Димыч!

Мы подошли к двери, ведущей во вторую комнату, прислушались. Из-за тонкой перегородки доносился густой, смачный храп. Рябчун легонько толкнул дверь. В мягком кресле, запрокинув голову на спинку, спал пожилой мужчина, обросший недельной щетиной. Перед ним на журнальном столике стояла недопитая бутылка водки, тарелка с квашеной капустой и солеными огурцами.

Рябчун подошел к спящему, довольно бесцеремонно потряс за плечо. Мужчина дернулся, с трудом разлепил. веки и уставился осоловелыми глазами на погоны участкового. Вскочил, чуть не опрокинув столик, забормотал торопливо и жалостно:

- Ухожу, Петрович, уже ушел. Я ведь на минутку, дождь, потому что…

Рябчун кольнул пьянчугу гневным взглядом.

- Ты, Сивцов, прекрати мне парня с пути сбивать. Сережа только на ноги становится, а ты ему подножку. Я падаю, и ты со мной. Так, что ли?

- И в мыслях не держал, Петрович, что ты, - суетился Сивцов, лихорадочно засовывая недопитую бутылку в карман. - Забежал после работы, чтоб, значит, посидеть с устатку… культурненько и аккуратненько… А Серега с беленькой завязал, оказывается. Подвел он меня, ах как подвел… Пришлось одному почти всю бутылку выдуть… Легко ли это при моем-то здоровье?..

Он проворно шмыгнул в переднюю, сорвал с вешалки плащ и, не прощаясь, поспешно выскользнул за дверь. Правый ботинок у Сивцова, видимо, промокал - на полу остался более четкий след.

- Отличный специалист, когда не пьян, - сокрушенно покачал головой Рябчун. - Жаль, не часто это бывает… Сережа, что ж ты нам голову морочил? Мы тут чертите что вообразили, а ты со своим напарником пузырек давишь.

Курсиш виновато переминался с носка на каблук.

- Не пил я, Андрей Петрович..

Рябчун потрепал парня по плечу, для чего пришлось ему приподняться на цыпочки.

- И правильно, Сережа, держись, не поддавайся. Тут только начни, сам не заметишь, как покатишься… Мастерству учись, специалист он редкий, а больше, пожалуй, и нечему…

И снова мы усаживаемся в нашу «канареечку». Деликатный Гена ни о чем не спрашивает - все видно и так по нашим угрюмо-озабоченным лицам. Точнее, по моему - Рябчун, похоже, доволен, что его питомец оказался на высоте.

Чтобы разрядить гнетущее молчание, Андрей Петрович принимается рассказывать одну из своих бесчисленных баек.

- …Меня в милицию за бдительность взяли, а до того работал я на кирпичном заводе в сторожевой охране. В нашем караульном Деле что главное? Первое - глаз, второе - наблюдение. Ну и, конечно, анализ ситуации. Такой был случай: заезжает на территорию машина. Накладные, доверенность - всё в полном ажуре. Пропускаю машину во двор, стою наблюдаю. Ничего примечательного - грузят и грузят. Только смотрю - водитель включился. Тут меня и забрало первое сомнение. Когда это было, чтобы шофер из-за баранки вылезал?..

- Не обязан, - компетентно подтверждает Гена.

- …Ну ладно, Думаю, Парень молодой, вышел под-размяться. Этот момент я себе кое-как объяснил. Одна-ко недоверие потихоньку грызет.. Уж больно слаженно идет работа. Ни свар, ни перекуров, такой темп взяли - рубахи промокли. Ладно!.. Подходит машина к воротам, сигналит, чтоб выпустил. Я - в кузов. Гляжу, и мороз по коже: Все кирпичи целехоньки, ни одного битого. Проанализировал я эту невероятную ситуацию, чувствую - дело нечисто. Тут я в милицию и позвонил…

- Ворюги? - спрашивает Гена.

- Расхитители соцсобственности, - уточняет Рябчун. - Все документы фальшивые: и накладные и доверенность. Вот после этого меня в милицию и приняли.

- За бдительность? - подмигивает Гена.

- За анализ ситуации, - солидно поправляет Рябчун. - Хорошо было в районе, спокойно. Всех ты знаешь, все тебя, успевай только к фуражке прикладываться. На дежурстве тишина тишайшая. Как в читальне: сиди, книжки почитывай. За целые сутки одно дохленькое происшествие. И опять тишина…

- Скукота, - зевает Гена. - Я б так долго не выдержал. Абсолютно!

- Хорошо тебе, неженатому, - с легкой грустинкой вздыхает Рябчун. - Гоняй хоть всю ночь напролет, никто слова поперек не скажет. А меня супруга разводом стращает, «угловиком» дразнит.

- Это что за словечко? Не слыхал такого.

- Ну вроде «угол» я снимаю, домой только на ночь являюсь. Я говорю: «Дзидра, кому-то ведь надо город от скверны очищать, никто мою работу за меня не сделает». Молчит. Плачет и молчит…

- Женские слезы Дешевы, - бросает через плечо Гена.

Рябчун, всегда улыбчивый и благодушный, вдруг свирепеет.

- Ты, сержант, крути баранку да помалкивай! Ишь выискался знаток женской души! Девичьи слезы, верно, высыхают быстро, потому как от капризов. А женщины по пустякам не плачут. Еще поглядим, что твоя Наташка запоет, когда свадьбу сыграете…

- Она мне, Андрей Петрович, уже сейчас ультиматумы ставит. Выбирай, говорит, или я, или твоя работа.

- А ты что?

- Я выбрал работу. Абсолютно!

- Лихой ты парень! Ушла?

- Зачем? Порыдала, повздыхала и смирилась. Потому и говорю - женские слезы недорого стоят.

- Девичьи, Гена, девичьи, - сменяет гнев на улыбку Рябчун.

Я в этой бездонной дискуссии не участвую. В другой раз я не преминул бы ввернуть что-нибудь ехидное насчет роли женщины в эволюции мужчины, потолковал бы о вредном влиянии мягкого женского сердца на формирование сурового облика работника уголовного розыска… А если серьезно, я действительно убежден, что семейное счастье не для нашего брата. Надолго ли хватит моей убежденности, не знаю, но пока держусь.

Вернувшись в отдел, я первым долгом набираю номер следователя Сушко, докладываю бодрым тоном о безрезультатности поисков Валета.

- Этого можно было ожидать, - слышится спокойный голос следователя. - Видимо, установлены не все его связи…

Мы быстро согласовываем план дальнейших мероприятий по розыску Дьякова. К моему удивлению, Галине Васильевне известны такие тонкости милицейской работы, о которых я сам узнал совсем- недавно. Ее советы конкретны и деловиты, остается в точности их выполнить.