У незримой границы

XVII

- Тебя, кажется, можно поздравить. - Апинис встал с мягкого кресла и с ухмылкой протянул руку Розниеку. - Ты, говорят, напал на след загадочного гостя.

Инта в серебристом импортном брючном костюме стояла перед трюмо в квартире завмага Эджуса, а жена Эджуса вертелась вокруг нее. На стуле лежали красивые детские ботиночки. Женщины были так увлечены примеркой, что не заметили, как вошли Розниек со Стабинем. Громогласное приветствие Апиниса заставило модниц повернуть головы к двери.

Инта смутилась, а Жанна, поняв, что ситуация становится неловкой, быстренько ретировалась в соседнюю комнату.

Розниек почувствовал, как запылали его уши.

- Что это все значит? - воскликнул он.

- Ничего особенного, - спокойно ответил Апинис. - Разве не видишь: твоя Инта хочет приобрести шикарный импортный костюмчик. Гляди, и у меня, грешного, тоже обновка! - Он раскрыл коробку и извлек из нее импортные коричневые туфли…

Грохот телеги по мостовой, ворвавшийся в раскрытое окно, оборвал разговор.

- Тпр-ру-у… чтоб тебя черти побрали! - Хриплый голос фельдшера Ошиня возвестил о его прибытии.

Розниек со Стабинем, словно по команде, бросились к окну.

Красный не то от натуги, не то от выпитого Ошинь, пыхтя и отдуваясь, выволакивал из телеги почтальона. А тот яростно сопротивлялся.

Увидев в окне инспектора, Ошинь заорал:

- Привет, милиция! Вы его знаете? Я, я… сейчас я в-вам его пок-кажу!

Почтальон неожиданно пнул ногой фельдшера в живот. Ошинь, словно мешок с отрубями, вывалился из телеги и распластался на земле. Лошадь, огретая кнутом почтальона, рванула с места галопом.

- Цирк! Настоящий цирк! - воскликнул Улдис Стабинь и, ловко выпрыгнув в окно, бросился вслед за повозкой. Ошинь, безуспешно пытаясь встать, прохрипел:

- Сволочь он, старая отпетая сволочь.

Розниек, выпрыгнувший вслед за Стабинем, помог Ошиню встать на ноги.

- За что это вы его так? - спросил он.

Ошинь нахмурил густые сросшиеся брови.

- Дело мое! Я в вашей дружине не состою. Сам как-нибудь сведу счеты с этим подонком.

- Все-таки интересно, куда это вы вместе с ним так торопились?

- Известное дело куда. За шнапсом. Надо было кое о чем потолковать по душам, да горючее кончилось, а фирма Лаурпетериса обанкротилась.

- Какие же это такие важные дела вы собирались обсуждать?

Ошинь погрозил Розниеку пальцем.

- Много будешь знать, скоро состаришься. У нас с Кришьяном свои дела. И посторонним совать свой нос в них не следует.

К крыльцу лихо подкатила телега, управляемая Стабинем. Сидевший с ним рядом почтальон, похоже, несколько протрезвел.

- Обоих в вытрезвитель! - свирепо крикнул Апинис. - А когда проспятся, накажем за мелкое хулиганство.

- Справедливо, - согласился Стабинь. - Но прежде всего отведем их к Карклу в участок, потребуем объяснения по поводу сегодняшнего инцидента, - подмигнул он Розниеку. - Вот такая симфония.

Почтальон съежился, ловко подобрался к Ошиню, молниеносно сунул руку тому за пазуху и, вытащив оттуда какой-то предмет, помахал им перед лицом Розниека.

- Вот, следователь, полюбуйтесь, что Ошинь хотел мне всучить за два поллитра.

Предмет этот оказался весьма оригинальным чернильным прибором - индеец в боевом наряде на коне у колодца. Копье являлось пером, а колодец - чернильницей. Розниек долго любовался безделушкой.

- Антикварная вещица! - сказал он, вопросительно глядя на старика.

- Видите ли, - вдруг таинственно зашептал почтальон, - мое дело вроде бы сторона, но разве можно молчать, когда в поселке творятся такие подлые дела. Вот эту штуковину я видел на комоде у Каролины Упениеце. Каролина мне говорила, что это чей-то подарок ее отцу.

Ошинь вдруг заерзал, замахал кулаками и бросился на почтальона.

- Врешь, гад ползучий! - заорал он. - Это мой конь, моя чернильница, моя! Я ее в Кёльне за пятнадцать пфеннигов купил!

- Прекратить! - грозно гаркнул Улдис Стабинь. - Лезь в повозку живо!

Ошинь сник, словно проколотый пузырь.

- Что я сказал… - ворчал он, нехотя взбираясь на телегу.

Стабинь огрел лошадь кнутом, и повозка, пыля, покатилась по дороге.

- Милиционеру все же подвернулась работенка, - съехидничал Апинис, - не зря приехал.

- Не зря, не зря, - подтвердил Розниек. Чувство досады улеглось, настроение улучшилось. «Явный ход конем», - подумал он и быстрым шагом направился к центру поселка.