У незримой границы

XXV

Леясстраут стремительно вошел в кабинет. Часы на отполированном до зеркального блеска письменном столе показывали без четверти девять.

Окинув критическим взглядом кабинет, он остался доволен царившими тут чистотой и порядком. Подошел к большому окну, отдернул тяжелые шторы. Перед хитроумно замаскированным зеркалом он пригладил торчащую русую с проседью прядь, подтянул узел галстука и сел за круглый столик, на котором уже ароматно дымилась чашка крепкого кофе. Леясстраут, просматривая свежие газеты, с наслаждением отпил несколько глотков. Вдруг на большом столе щелкнуло переговорное устройство, и раздался громкий женский голос:

- Ян Карлович, к вам на прием гражданин из сельского района. Говорит, из прокуратуры.

Леясстраут нахмурил густые светлые брови.

- Из прокуратуры сельского района? - Подойдя к письменному столу, он наклонился к микрофону. - Пусть войдет!

Дверь отворилась. Высокий, сутуловатый человек помялся у порога. Леясстраут пошел ему навстречу.

- Садитесь, пожалуйста! Чем могу быть полезен? - показал он на кожаный стул у письменного стола.

- Моя фамилия Розниек. Я следователь прокуратуры. - Розниек достал из кармана ярко-красную книжечку.

- Верю, верю, - замахал руками Леясстраут. - Лучше скажите, что вас ко мне привело?

Розниек подобрал ноги под стул, пристроил руки на подлокотниках, смерил Леясстраута взглядом.

Открытое круглое лицо с коротковатым носом светилось добродушием и вместе с тем излучало энергию и уверенность в себе.

Розниек не знал, как начать разговор, и не понимал, что его смущает. Потом до наго дошло: он сидел в чужом кабинете с той стороны стола, где обычно сидят допрашиваемые.

Леясстраут встал, прошелся к окну, затем присел на низкий диванчик напротив Розниека.

- Слушаю вас, товарищ следователь.

- В четверг на прошлой неделе вы проезжали в Юмужциемс, на хутор Межсарги, - начал без обиняков Розниек.

Леясстраут вздрогнул, к лицу прилила краска. Замешательство длилось всего несколько мгновений.

- Откуда у вас такие сведения? - в голосе явственно прозвучали начальственные нотки.

- Я полагал, мы обойдемся без вещественных доказательств. Но если требуется… - Он покопался в портфеле и кинул на столик несколько фотоснимков с отпечатками следов на песке.

Леясстраут внимательно просмотрел фотографии.

- Так, так, - сказал он вдруг весело, - прямо как в детективном кинофильме: следователь выслеживает преступника. А что, если следователь ошибся и это следы не моей обуви?

Розниек слегка подался вперед, пристально наблюдая за Леясстраутом. Любопытно, Леясстраут не спрашивает, что произошло в Юмужциемсе, а сразу пробует отшутиться.

- Следы ваши, - серьезно продолжал Розниек, - можем сличить их с обувью.

- Ишь какой скорый! - возмутился Леясстраут. - Вы сперва запаситесь санкцией прокурора республики на обыск, вот тогда и поговорим. А для того, чтобы получить санкцию, требуется законное основание.

- Такое основание есть, - спокойно ответил Розниек.

- Тогда, может быть, скажете, в чем оно состоит? - нетерпеливо выпалил Леясстраут. - Что именно привело вас ко мне?

- Хотя хозяин этого кабинета вы, но вопросы буду задавать я, - вежливо, но твердо заметил Розниек. - Ответьте, пожалуйста, в четверг на прошлой неделе вы были в Юмужциемсе на хуторе Межсарги?

Леясстраут зажег сигарету и глубоко затянулся. Он молчал. Розниек внезапно ощутил, что напряжение ослабевает, словно бы лопнула некая пружинка в психологическом механизме разговора.

- Можете, конечно, и не отвечать, ваша поездка в Юмужциемс не вызывает никаких сомнений. - Он достал из портфеля и положил на стол еще несколько снимков. Это были фотографии кусочков хлеба и сыра со следами зубов, а также гипсовых отливок зубов. - Эти визитные карточки вы оставили в Межсаргах, а вот на этих предметах есть также и отпечатки пальцев. - Розниек бросил словно карты еще два снимка: коньячной бутылки и коробки конфет «Ассорти». - Вам эти предметы знакомы. Если угодно, есть и два свидетеля - кондуктор автобуса и студент. Они видели, что вы вошли в автобус в Юмужциемсе. Вы с ними вместе ехали до самой Риги.

Розниек наблюдал за Леясстраутом. Бесследно исчезло начальственное высокомерие. Лоб повлажнел, наморщился, на виске пульсировала набухшая вена. Леясстраут отодвинул остывший кофе, резко встал и с напускной безысходностью развел руками.

- Ну, хорошо, допустим, я в молодости жил и работал в этом вашем Юмужциемсе. А теперь съездил навестить знакомых. Что же в этом факте достойно внимания сельского Шерлока Холмса?

- Странный визит, - пропустив колкость мимо ушей, усмехнулся Розниек. - Приехали вечером, а посреди ночи уже отправились в обратный путь.

Леясстраут насторожился.

- Что, разве и в лесу за мной была слежка?

- Нет, зачем же. Вас заметил человек, когда вы долго ожидали автобуса на остановке. Помните? Вам он не знаком?

- Похоже, где-то видел его раньше.

- И не хотели, чтобы он вас узнал. Поэтому не поддержали разговор.

- Опять подозрения. Да скажите же в конце концов, что означает этот спектакль?

- Меня интересует, что вы делали той ночью в Межсаргах? И почему так внезапно уехали?

- Вам не кажется, товарищ следователь, что любой гражданин имеет право хранить в тайне все то, что относится к его личной жизни? - Леясстраут высказал это хотя и негромко, но с раздражением.

- Бесспорно. И тем не менее не понимаю. Вы столько лет живете в Риге и ранее никогда не ездили…

- И тут ни с того ни с сего вдруг роман где-то в Юмужциемсе, на старом хуторе Межсарги… - У Леясстраута, видимо, начали сдавать нервы. - Да, действительно, уму непостижимо! Разве мало женщин в Риге? Неужто обязательно ехать куда-то к чертям на кулички?! - Он вновь закурил и умолк. Затем уже в другом тоне добавил: - Катрина была моя первая и самая большая любовь. Разве мог я не поехать, когда она меня позвала?

В кабинете долго царила гнетущая тишина.

- Извините, - выдавил наконец Леясстраут. - Не знаю уж, поймете вы меня или нет, и все же я попрошу… У меня жена, двое детей…

Розниек задумался. Несомненно, Леясстраут той ночью был в Межсаргах. Рассуждая логически, да и в соответствии с имеющимися доказательствами, очевидно, имелась прямая связь между его поездкой туда и смертью обеих женщин. Не исключена и возможность его вины в двойном, хорошо замаскированном убийстве. В лучшем случае он свидетель разыгравшейся в Межсаргах трагедии.

- Расскажите, пожалуйста, что вы делали в четверг ночью в Межсаргах? - чеканя каждое слово, еще раз задал вопрос Розниек.

Леясстраут недоуменно пожал плечами.

- Не понимаю, для чего вам это знать?

- Потому что Катрина Упениеце и ее мать в эту ночь были убиты. - Следователь внимательно наблюдал за выражением лица Леясстраута.

Леясстраут внезапно побледнел. К бледности обескровленного лица добавилась восковая желтизна. В мгновение ока он постарел, осунулся. Едва шевеля онемевшими губами, Леясстраут попросил Розниека распахнуть окно. Какое-то время он сидел неподвижно, опершись на подлокотник дивана. Затем, мало-помалу придя в себя, с трудом поднялся, тяжело ступая, подошел к сейфу и вручил Розниеку несколько конвертов.

- Вот письма. Следствию они пригодятся. Я… сейчас не в состоянии что-либо вам рассказать…