У незримой границы

XXXI

Старый почтальон уютно уселся в кресло.

- Хочешь опять меня пригласить в общественные помощники или в свидетели? Я, конечно, не отказываюсь, - сказал он.

- Я хочу, чтобы вы помогли выяснить некоторые обстоятельства смерти Упениеце.

- Разве с этим делом еще не покончено? - спросил почтальон.

- Приближается к концу. Осталось только уточнить кое-какие мелочи.

- И я смогу быть полезен?

- Полагаю, что сможете. - Розниек не спешил. - В Межсарги приезжал нотариус описывать имущество. Вас приглашали понятым?

- Да.

- Когда из дому вышли вы, нотариус и участковый инспектор Каркл, двери опечатывали?

- Конечно. Это сделал инспектор Каркл.

- А свет повсюду выключали?

- Свет? - Почтальон принялся напряженно вспоминать. - Свет, свет… Ах, черт! - вдруг бормотнул он себе под нос, будто вспомнил нечто весьма неприятное. Затем облегченно вздохнул. - Да кому могло понадобиться включать свет среди бела дня!

- Ну, это не совсем так. По обнаруженным на пожарище двумя выключателям установлено, что перед началом пожара в Межсаргах горел свет, - спокойно продолжал Розниек. - Вот заключение экспертизы. - Следователь раскрыл папку и положил перед почтальоном несколько листков с машинописным текстом и подклеенными фотоснимками деталей выключателей. На лице почтальона отразилось удивление.

- Тогда, выходит, ночью кто-то наведался в Межсарги?

- Выходит, так. Может, вы подскажете, кто бы это мог быть?

- А мне-то откуда знать?

- Вам в ту ночь довелось быть совсем близко от Межсаргов.

- Я никого не видел.

- А сами что вы там делали ночью? Ведь вы проживаете совсем в другом месте.

- В Лаурпетеры ходил, - признался почтальон, - самогон пили.

- В Лаурпетерах были, это верно, и самогон тоже пили, только уехали вы задолго до пожара. Тушить пожар Лаурпетерис с Дайнисом побежали уже без вас. Где в это время были вы? Что интересного видели?

Старый почтальон потирал лоб, силясь вспомнить, как все происходило.

- Верно, Дайнис не соврал, - сказал он. - Оттуда я действительно ушел задолго до пожара, но поскольку был под градусом, побоялся ехать на мопеде. Вот и залез на сеновал проспаться. Но гроза не давала уснуть. Когда слез, Лаурпетериса и Дайниса уже не было. Я еще подумал - куда они подевались. Гляжу - зарево. Тут я и поехал.

- Когда мы нагнали вас в лесу, вы утверждали, что в Межсарги ударила молния. Когда вы успели это узнать?

- Люди болтали. Да и гроза была страшенная. Молния могла запросто ударить в антенну на крыше. А если грозопереключатель не был замкнут, то куда молнии было деваться? Откуда еще было взяться огню? Пожарники тоже такого мнения.

- И все-таки кто-то в Межсаргах побывал. Это мы с вами только что установили. Это он включил свет, что-то искал, но, видимо, не нашел и потому поджег дом. Техническая экспертиза также убедительно подтверждает факт умышленного поджога. У вас, случайно, нет никаких подозрений, кто это мог бы сделать?

- Понятия не имею, - пожал плечами почтальон.

- У меня еще есть кое-какие неясности, - немного помолчав, продолжал Розниек. - В своих показаниях вы утверждали, что дверь в Межсаргах, когда вы туда явились и обнаружили Каролину Упениеце мертвой, была раскрыта.

- Да, так это и было, - утвердительно закивал головой почтальон.

- Но Леясстраут утверждает, что когда он ночью уходил, то захлопнул дверь за собой. Инспектор Каркл и врач тоже подтверждают, что нашли дверь запертой.

- Леясстраут? Это еще кто такой?

- Вы незнакомы с ним? Впрочем, сейчас это неважно. Так как же все-таки с дверью? Она была открыта или закрыта?

Почтальон с ответом не спешил.

- Память у меня неважная, - наконец сказал он. - Может, что-нибудь и перепутал. Теперь начинаю припоминать. Вроде дверь действительно была закрыта. Да, да, но зато окно… окно было раскрыто. Вспомнил, я через окно и влез. Потому и пуговица, которую подобрали там, могла оказаться моей.

- Куда вы так торопитесь? - усмехнулся Розниек. - До пуговицы мы еще дойдем. А сейчас у меня такой вопрос: во время осмотра места происшествия вы утверждали, что Упениеце никаких писем не получали. Помните?

- Еще бы не помнить, я им писем не носил. Розниек провел жирную черту на листе бумаги, лежавшем перед ним.

- А куда же девались три письма, посланные Катрине Упениеце из Риги?!

Почтальон долго морщил лоб.

- Откуда мне знать? Что мне на почте дают, то я и разношу. А если они где-то пропали, то я за это не отвечаю. Мне чужие письма ни к чему. А может, бедной Катрине никто их и не посылал. - Почтальон, похоже, был встревожен всерьез.

Розниек достал из ящика стола продолговатую толстую тетрадь в коричневой обложке.

- Узнаете эту книгу? Это ваш журнал регистрации заказных отправлений. Он взят из архива почты. Вот здесь, - он раскрыл журнал на странице, заложенной полоской бумаги, - зарегистрировано адресованное Катрине Упениеце заказное письмо, и тут ее расписка в получении - поддельная. Кто это сделал?

Почтальон выпрямился точно от удара хлыстом.

- Неправда, неправда! - закричал он, отмахиваясь обеими руками. - Я всю жизнь честно зарабатывал свой хлеб, никому зла не делал! А теперь меня хотят обвинить в том, что я лишал двух одиноких женщин единственной радости - писем! Так опозорить старого человека! - Почтальон вдруг побледнел и стал задыхаться. - Мне плохо!.. Воды, ради бога, воды… - Дрожащими руками он поднес ко рту стакан воды, налитый ему Розниеком.