У незримой границы

13

Получив в клубе собаководства адреса владельцев колли, я отправляюсь в питомник служебных собак и разыскиваю кинолога Ромуальда. Он все еще переживает гибель своей Коры и к моей просьбе относится без энтузиазма.

- Вообще-то, Дим Димыч, не положено…

- Да мне необязательно ищейку, мне хотя бы щенка. Самого завалящего, - упрашиваю я.

- Завалящих не {держим, - обижается Ромуальд. - Объясни хоть, зачем тебе?

- Личный сыск, - говорю я коротко и веско.

- Так бы сразу и сказал… Ладно, дам тебе на вечер Демона, но учти - отвечаешь головой.

Я вполуха слушаю наставления Ромуальда по уходу за щенком. Меня сейчас больше интересует собаководческая терминология - как бы не оказаться профаном на предстоящей встрече, если она, конечно, состоится. Обрадованный проявленной заинтересованностью, Ромуальд, как истый энтузиаст, обрушивает на мою голову водопад информации. Убедившись, что я твердо усвоил разницу между фокстерьером и экстерьером, что я нипочем не спутаю прикус с фикусом, он торжественно вручает мне поводок.

- Вернешь к вечерней кормежке! Опоздаешь - больше никогда не получишь.

Демон оказался веселым, общительным щенком, еще не приступившим к обучению разным собачьим премудростям. Натягивая поводок, «он старательно метил столбы и деревья, облаивал прохожих и вообще вел себя очень непринужденно. Мы с Демоном никак не могли достичь полной гармонии во взгляде на окружающую действительность: он хотел изучить ее глубоко и основательно, я же спешил обойти как можно больше собачьих площадок,

Из пятидесяти адресов, полученных в клубе служебного собаководства, я отобрал десяток наиболее близких к месту нападения на таксиста и терпеливо кружил в этом районе. Терпение! Для работника угрозыска это едва ли не главная добродетель. Собак навстречу попа-дается много но все не те. Солидные, степенные доги обдают звонко тявкающего Демона холодным аристократическим презрением. Пугливо жмутся к ногам хозяек болонки и пекинесы. И только бойкие терьеры, отчаянно рвутся с поводков, стремясь свести близкое знакомство с Демоном.

Я захожу в сквер, опускаюсь на скамейку с, наслаждением: вытягиваю ноги,, уехавшие за день. Ценнейшее качество - терпеливость, а в личном сыске прост незаменимое, но, честно говоря, я… недостаточно стар для него. Слово» «ждать» всегда ассоциировалось у меня со словом «медлить». Вот и сейчас: сижу как дурак с этим глупым щенком-несмышленышем и чувствую, что стар, нас будет трудно различить. Чего я жду? Почему так уверен, что именно сегодня встречу эту неуловимую девчонку? А если с собакой выйдет гулять ее- мать или кто-то из родичей? Вряд ли я смогу восстановить облик пса по хвосту, который виден на снимке…

И снова мы с Демоном неутомимо бродим по собачьим площадкам. То есть это я неутомим, щенок явно устал и хочет домой. И когда я окончательно решаю прекратить на сегодня поиск, судьба постановляет, что пора мне улыбнуться - заслужил долготерпением. Мы с Демоном шли по дорожке старого запущенного парка, как вдруг неожиданно, из боковой аллеи вышла девушка, держа на поводке красивого джентльменистого колли. Я узнал бы ее и без собаки. Те же, что на снимке; иссиня-черные волосы, та же капризно вытянутая нижняя губка. Правда, волосы почему-то схянуты сзади в «конский хвост», и одета она в старенькое демисезонное пальто.

Я вовсю пялю на девчонку глаза, делая вид, что сражен ее красотой, я останавливаюсь, я провожаю ее длинным взглядом. Она капризно дергает плечиком и сворачивает влево. Я иду в противоположную сторону, чтобы, сделав круг, выйти ей навстречу.

А ведь лошадиная прическа красотке совсем не подходит, распущенные волосы гораздо больше ей к лицу. И эхо замызганное пальтишко. При мамашиной-то обеспеченности!.. И вдруг я вспоминаю сбритые баки. Значит, тоже маскируется, тоже не хочет, чтобы ее узнали. Да, тут вопросами в лоб немногого добьешься.

Мы снова сближаемся, она всматривается настороженно. Мне ничего не остается, как продолжать играть роль юнца-простачка, жаждущего познакомиться с хорошенькой девушкой. Как бы нечаянно я отпускаю поводок. Обретя долгожданную свободу, Демон тотчас подскакивает к псу и начинает с ним заигрывать. Колли снисходительно следит за вертящимся вокруг него комком шерсти и юного нахальства. Я не спешу одергивать зарвавшегося щенка.

- Почему ваш красавец пес не носит своих медалей? - спрашиваю я таким тоном/ будто мы с ней век знакомы.

Девушка ничуть не удивлена - видимо, знакомства на улице ей не в новинку. Она улыбается мне стандартной чарующей улыбкой, позаимствованной у какой-то кинодивы.

- С чего вы взяли, что наш Джимми медалист? Он еще не выставляйся.

Если сейчас прислушаться к моему сердцу, меня действительно можно принять за влюбленного. Но причина другая - я услышал ее голос, ее манеру с ленивой жеманностью растягивать гласные. Сомнений нет - это она звонила в больницу.

- Его, значит, зовут Джимми? А вас?

Красотка вскидывает на меня кокетливый взгляд из-под густо облепленных тушью длинных накладных ресниц.

- Лаурой.

Я хочу подойти и представиться по всем правилам хорошего .тона, но колли угрожающе оскаливает зубы.

- Не подходите близко, Джимми этого не любит. Ревнив, как тысяча Отелло…

- А если я все же попробую?

- Тогда вам придется покупать новые брюки. Защитничек, я. гляжу, у вас не очень надежный.

- Молодой, необученный, - вздыхаю я. - Но взгляните, каков экстерьер! А высота в холке! А ширина пасти! Наконец, обратите внимание на скакательный сустав! Ручаюсь, через год он станет рекордистом-медалистом. Вот тогда я смогу подойти к вам безбоязненно.

- Поздно! Тогда будет поздно.

- Выйдете замуж?

- Все может быть…

- И кто же он, этот счастливчик?

Кокетливая улыбка, завлекательная игра ресниц. По-истине, чтобы научиться строить глазки, совсем необязательно заканчивать строительный институт.

- Так кто же? - настаиваю я на правах ревнивого влюбленного.

- Его здесь нет, но он скоро вернется, - неохотно роняет Лаура.

Я лихорадочно перебираю в памяти «странствующих и путешествующих». Геолог? Моряк? Снабженец? Экскурсовод?.. И вдруг в моем,мозгу вспыхивают слова свидетеля в окулярах: «Он шел упругим, размашистым шагом, спутница едва за ним успевала». Проверим!

- А, знаю! «Вы служите, мы вас подождем». Угадал?

Испуганно-удивленный взгляд Лауры говорит о том,

что я попал в яблочко. Так, так. Значит, парень, с которым она ушла, солдат. Запомним, пригодится. Но сейчас меня гораздо больше интересует, кто остался после их ухода. Валет? Дюндин? Или кто-то третий, кого мы ещё не знаем? Я осторожно нащупываю пути к разгадке.

- Неужели ваш солдатик не боится за вас? Такую шикарную девушку могут и увести. Думаю, охотников нашлось бы немало. Да я первый!..

- А Джимми на что? - весело парирует Лаура.- Джимми меня в обиду не даст!

- Ну, не всегда же вы ходите с таким грозным стражем…

По какому-то наитию я вдруг решаю броситься напролом. Хоть и не великий я физиономист, но кое-что узнаю по выражению лица. Я оглушительно хлопаю себя по лбу.

- Теперь я вспомнил наконец, где вас видел. Вы шли по Гончарной, так? И провожал вас мощнецкого вида парень, так?.. Это и есть ваш будущий муж?

Оживленное, смеющееся лицо девушки мгновенно становится злым и отчужденным. Перемену в настроении хозяйки чувствует и Джимми, он снова на меня оскаливается.

- Вы меня с кем-то путаете. Никогда я не гуляла по Гончарной. Я даже не знаю, где такая улица…

Я резко торможу, я даю полный назад.

- Вообще-то вас трудно спутать с кем-либо, вы неповторимы в своем очаровании. Да й какое все это имеет значение - была, не была… Главное, чтоб вы забыли про того вояку. Он что, приезжал на побывку?

Все кончено, нет больше прежнего доверия, взгляд Лауры холоден и насторожен.

- А почему это вас так интересует?

Если я сейчас достану удостоверение, она замкнется окончательно, и мне придется долго докапываться до истины. И тут меня осеняет. Я оглядываюсь, прикладываю палец к губам.

- Тсс! Интересуюсь не только я… Валера тоже…

Лаура нервно дергает поводок.

- К-какой Валера?

Разве у вас их несколько?

- Имя довольно распространенное..»

Имеется в виду Валера Дьяков.

- Не знаю такого, хмурится Лаура.

- Неужели? - Я вынужден сменить стиль: из скромного влюбленного превратиться в нагловатого посланца Валета. - А вот он тебя знает и помнит. Передай, говорит, Чернышу наше с кисточкой, а если не признает, покажи вот эту иконку. - Я вынимаю фотографию и помахиваю ею перед носом девицы, - «Хоть этот снимок и невзрачен, но он напомнит обо мне…»

Лицо Лауры проясняется.

- Так ты от Валета? С этого бы и начал. А то темнит, строит из себя черт-те что, чушь собачью теребит. Где Валет, куда запропал?

- О берлоге, ею некоторым соображениям, болтать не велено. Нужны хрустики, чтобы начать новую жизнь.

И снова неуловимо меняется ее лицо: оно становится жестким и твердым.

- Мы ему ничего не должны, расчет был полный:

- Все правильно, все о’кэй. Но он сейчас на мели…

- Впечатляет, но не трогает. Какое ваше дело? И почему это я должна доверять совершенно незнакомому мне человеку?

- Лаура, ты забыла, мы знакомы целую вечность. Меня зовут Дима, а это вот Демон - будущий медалист…

- Уникально интересно! Так вот, Дима, передай Валету, чтоб никого больше не подсылал, а приходил сам. Хочу на него посмотреть в натуре, в полный рост. Понятно?.. Тогда и потарахтим. Буду ждать завтра в это же время. Пошли, Джимми!..

И она пошла прочь - красивая, фигуристая, предмет мечтаний и раздоров неуравновешенных юнцов. А я так ничего и не узнал, что же произошло на Гончарной. Я смотрю, как она, удаляется легкой, пружинистой походкой, и не знаю, что делать: следовать за Лаурой, имея на поводке такого чертенка, как Демон, бессмыслен-но - я только открою карты раньше времени. Подождать до завтра? А вдруг она больше не придет?.. Я быстро выхожу из парка, она в этот момент заворачивает за угол. Оглянулась, сердито погрозила пальцем. Я посылаю вслед пламенный воздушный поцелуй. Ладно, рискнем, теперь ясно, в каком примерно районе она живет.