У незримой границы

8

Когда я вернулся в райотдел, Бурцев все еще допрашивал Лямина. На мой безмолвный вопрос он кисло усмехнулся:

- Темнит наш Витя. Уперся на первоначальных показаниях, и ни с места…

Лямина надо разговорить во что бы то ни стало, только тогда можно будет подступиться к Дьякову: По дороге я детально продумал план допроса Лямина, теперь предстояло его осуществить.

- Виктор, только что задержан ваш приятель Валерий Дьяков. Все зависит от того, кто первый начнет говорить правду. Вы-то знаете Дьякова лучше нас: для своего спасения он никого не пощадит, утопит вас как кутенка. Кстати, почему вы не предупредили, что Дьяков вооружен?

- Я не знал, не знал, - зачастил вдруг Лямин. - Он говорил, что у него есть «пушка», грозил, запугивал, но никогда не показывал!. Я думал, он арапа заправляет, а оказалось…

- А оказался, Лямин, целый букет. Хищение государственной собственности, ножевое ранение таксиста, сопротивление работникам милиции. Прямо скажу, неуютно тебе будет сидеть с Дьяковым на одной скамье. Отблеск его «подвигов» падает и на тебя - его ближайшего друга и помощника.

- Это все он, он! - закричал Лямин. - Он уговорил устроиться на комбинат, он навел на склад. Он мною помыкал как хотел, я у него в «шестерках» бегал…

Бурцев писал протокол, я продолжал допрос:

- Кто был с вами третьим?

- Не знаю, чтоб мне век свобода не видать, - захлебывался в приливе откровенности. Лямин. - Мое дело было пролезть в склад и перекинуть мешки с шерстью через забор. На той стороне ждал Валет и еще кто-то, а кто, я не видел. Они унесли шерсть без меня, Валет обещал потом выделить мою долю…

- Значит, ночевали вы не в подвале, как показывали раньше?

- В подсобке я всю ночь промаялся, а код утро махнул через забор.

- Почему только утром, почему не сразу после кражи?

- Не знаю, так Валерка велел. Наверно, чтоб охрану не всполошить…

Настолько беспрекословно привык Лямин подчиняться чужой злой воле, что даже на миг не задумался над бессмысленностью приказа. Попробую хоть сейчас открыть ему глаза.

- Все очень просто, Лямин. Дьяков не хотел, чтобы вы знали, где будет спрятана шерсть. Так что вряд ли вы дождались бы своей доли… А теперь, Виктор, слушайте меня внимательно. В котором часу вы перекинули мешки? Попытайтесь вспомнить весь тот день, час за часом.

Лямин наморщил лоб. Как же все произошло? Последнюю субботу месяца объявили рабочей - комбинат не справлялся с планом. Виктор работал в первую смену. В три часа все пошли по домам, а он, не доходя до проходной, вернулся: мол, забыл станок выключить. Впрочем, в цехе уже никого не было. Он юркнул в подсобку и стал дожидаться условленного часа…

«В склад полезешь около двенадцати ночи, - негромко наставлял Валет, разливая коньяк. - Пропажи хватятся не раньше понедельника, к тому времени успеем эту шерсть загнать. И все будет шито-крыто…» - «А если заметут?» - спросил тогда Виктор, преданно, по-собачьи заглядывая в глаза своему «наставнику». Валет подлил коньяку в его фужер. «Пей, Косой, и не поднимай волны. Ты меня знаешь не первый день, все продумано до тонкостей. Но в случае чего запомни - ты был один. Если дохнешь на меня в милицию… Ни один хирург не соберет, всю жизнь на аптеку горбачить будешь!..»

…Виктор посмотрел на часы - без пятнадцати двенадцать. Пора! Как раз к этому времени сторожа вневедомственной охраны заканчивали очередной обход территории и забирались в свою будку чаевничать. Виктор подошел к забору, тихонько свистнул. В ответ услышал два коротких свистка,

Прогуливаясь днем возле склада, Лямин заметил проржавленную решетку на вентиляционном отверстии. Сорвать ее не составило труда даже голыми руками, без инструментов. Через образовавшийся люк Виктор протиснулся в склад, через него же вытащил четыре мешка пряжи в бобинах. Чуть не подпортил дело сторож, внезапно появившийся из проходной. Этот хромоногий старик всегда очень бдительно ощупывал Лямина взглядом, раза два даже обыскал. Вахтер стоял и настороженно всматривался в тот затемненный угол, где притаился Виктор… То ли сторож решил, что подозрительный шум ему лишь почудился, то ли лень было дойти до склада - проверить, но с места он не сдвинулся. Постоял, постоял и снова ушел в помещение. Виктор выждал еще немного, подтащил мешки к забору и один за другим перекинул на ту сторону. Конечно, он и сам мог бы перелезть, помочь отнести шерсть. Но раз Валет велел остаться…

Меня терзает смутная догадка, в которой я боюсь себе признаться.

- Вы уверены, Лямин, что там, за оградой, стоял именно Валерий Дьяков? - спрашиваю я.

- А кому ж там еще быть? - искренне удивился допрашиваемый.

- Он что-нибудь вам сказал, вы слышали его голос?

- Разговаривать, даже шепотом, Валет запретил. Когда мешки были переброшены, он дал один длинный свисток…

- Понятно. Продолжайте!

- Остальное вам известно, - сказал Лямин, обращаясь к Бурцеву. - Сами ведь меня из дому выковыряли, и позавтракать толком не успел. Никогда не думал, что так быстро меня сцапаете. Да что говорить - штучная работка!..

Бурцев насмешливо поклонился:

- Сердечно Тронуты высокой аттестацией нашего скромного Труда. Постараемся и в дальнейшем оправдать, и не уронить…

- Надолго я теперь засел, гражданин начальник?

Бурцев пожал плечами:

- Авансов давать не стану, но полагаю - суд учтет чистосердечное признание. Хоть и не сразу, но заговорил. дал ценные показания.

- Боялся я, гражданин начальник. Вы его не знаете, он ужас какой мстительный…

- Не того ты, Витя, испугался! Бездумно прожитой жизни надо страшиться, горя, которое ты причинил своей матери, презрения товарищей по цеху, которые тебе поверили…

Лямина увели. Бурцев достает новый бланк.

- Дим Димыч, как будем Валета допрашивать: Вместе или?..

В его голосе слышится просительная нотка: только что я блестяще разговорил Лямина, а Дьяков - орешек покрепче» и моя помощь может оказаться очень кстати. Зауважал меня Бурцев, определенно признал мои незаурядные аналитические способности. Для полного триумфа не хватает сущей безделицы: уверенности, что Валет тот, кто мне нужен. Одно из двух: -или Дьяков причастен к нападению на таксиста, или… если верить Лямину…

- А разве невозможен вариант «и - и»? - возражает Бурцев.

- В один день два преступления?.. Да что день? Часа не прошло! Смотри: в субботу в двадцать три часа нападение на таксиста, а в двадцать три сорок пять Валет уже пересвистывается с Ляминым. Тут есть над чем Подумать…

Бурцев подходит к карте района, которая висит на стене, замеряет расстояние,

- Комбинат в получасе ходьбы от Гончарной. Бегом можно добраться минут за. двадцать. Если взять такси…

- Вертолетом, Игорь Константинович, еще быстрей. Временного алиби у него, нет, но психологически… Можешь ты представить человека, всадившего в ближнего нож и преспокойно отправившегося на заранее подготовленную кражу? У меня это как-то не укладывается…

- Знаешь, Дим Димыч, обычная житейская логика тут не проходит. Преступление - всегда патология, приходится быть готовым к любым неожиданностям. Но если Ты прав, тем хуже для тебя. Я тогда забираю Дьякова со всеми потрохами…

Подтянутый молодцеватый конвоир вводит задержанного. Прокушенная собакой кисть уже перевязана, Валет бережно придерживает ее рукой, стараясь обратить наше внимание» Надеется разжалобить, что ли?.. Он вообще разыгрывает пай-мальчика: вежливо, даже почтительно здоровается с Бурцевым, просит разрешения присесть. Пока Бурцев выясняет для протокола анкетные данные, я решаю наиглавнейший для себя вопрос: он или не он? Что мне известно о Валерии Дьякове? Меньше, чем хотелось бы, но и не так уж мало…

Отец - машинист тепловоза, мать - приемщица в ателье химчистки. Дьяков-старший ушел из семьи, когда сыну было десять лет., это подействовало на мальчика оглушающе. Отец преподал Валерке первый урок жестокости: ушел и ни разу о нем не вспомнил (у второй жены родилась девочка, и она не разрешала мужу видеться с сыном, боясь, что он может вернуться к прежней семье). Мать после ухода мужа опустилась, стала выпивать, водить в дом мужчин, и сын проникся к ней жалостливым презрением. Домой не тянуло, все больше времени стал он проводить на улице. А потом появились дружки, точнее, кореша…

Я вглядываюсь в резко очерченное лицо Дьякова, утяжеленное прямоугольным литым подбородком, я пытаюсь найти в его холодно-усмешливых глазах следы смятения, испуга, ну хотя бы крохотной тревоги. Ничего похожего! Будто не он час назад пытался скрыться бегством, будто не он в субботу напал с ножом на таксиста, А что, если действительно не он? Приметы, названные матерью потерпевшего, слишком общи и неконкретны. Худощав, среднего роста, длинные волосы… Все это подходит и к Валету, и к сотням других молодых людей. Баки на щеках! Это уже из разряда особых примет. Баки у Дьякова есть, правда, не слишком бросающиеся в глаза. Или таксисту померещилось, или Валет успел их подстричь… Баки да еще подбородок. Выдающийся подбородок! В прямом смысле этого слова!..

- Итак, Дьяков, - начинает допрос Бурцев, - что вы можете рассказать об обстоятельствах кражи На камвольном комбинате?

Дьяков развязно бросил ногу на ногу, закурил, пуская дым затейливыми кольцами.

- В жизни там не был и понятия не имею, где он находится, ваш комбинат.

- Отлично! - удовлетворенно потер руки Бурцев. - Охотно верю, что адреса ресторанов вы знаете лучше. Но на этом комбинате работает ваш приятель Виктор Лямин. Неужели вы никогда не дожидались его у проходной, скажем, в день получки?..

Дьяков спокойно пожимает плечами.

- Мы для встреч находили места потеплей и поуютней.

- Кафе «Пингвин», например? Но в субботу вы, кажется, сделали исключение? Где вы были в тот день с двадцати трех до двадцати четырех?

- Дома…

- Не лгите, Дьяков, там вас не было!

- А вы дослушайте! Я был дома у одной хорошей знакомой, провел у нее всю ночь…

Дьяков категорически отрицает свою причастность к краже. Лямин перебросил шерсть через забор? Ну и что же? А при чем тут он, Дьяков?

- Лямин-то что думал? Переброшу шерсть, потом перелезу сам, весь товар мой, и делиться ни с кем не надо. Перебросил, а тут идут мимо случайные прохожие. Видят - падает добро с неба, почему не воспользоваться. Подхватили - и драпака! Вот теперь их и ищите!

- Почему вы думаете, что прохожих было несколько? Вам что, известно, сколько шерсти похищено?

Валет снова закуривает, выигрывая время для ответа.

- Это я так, предположительно. Не такой человек Витька Лямин, чтоб мараться по мелочам. Любить -› так королеву, красть - так на миллион!..

- Красиво сочиняете, Дьяков, даже завидно.

Ухмыляется нагло, глумливо: «Да, сочиняю, а вы попробуйте опровергнуть». И нечего, нечего противопоставить этому беспардонному вранью: Слишком мало знает Бурцев пока, и Дьяков, уйдя в глухую защиту, легко парирует его атаки. Ну что ж, попробуем зайти с другого бока.

- Скажите, Дьяков, вы знаете девушку с длинными черными волосами, распущенными по плечам?

Во все продолжение допроса Дьяков Демонстративно меня не замечал, но сейчас вынужден ко мне повернуться.

- Заманчиво расписываете, гражданин инспектор, С такой кысочкой не отказался бы поиметь знакомство.

- Не спешите, Валерий, постарайтесь припомнить. Ваша хозяйка намного старше вас, но память у нее…

Дьяков тянется к сигаретам.

- Ах, вон что, растрепалась бабуся. Ну ладно, ходила она ко мне, дальше что?

- Вспомните, где живет эта девушка.

Валет сердито хмыкает:

- Она меня в гости не звала!

- И где работает, не знаете?

- А зачем ей ишачить? У нее мамаша состоятельная - прохарчит.

- А кем работает мамаша?

- Меня в основном интересовала дочка

Не очень изобретательно защищается Дьяков, но зато упорно. Девчонку его надо разыскать обязательно, она должна подтвердить, что именно Дьяков скандалил с ней на Гончарной. Если только это действительно был он… Кроме того, она может заинтересовать и Бурцева. Я перекидываю ему через стол показания. Ольги Павловны - хозяйки Валета.

- Валерий, а как зовут вашу знакомую, вы, надеюсь, не забыли?

Валет пускает к потолку два четко очерченных кольца дыма.

- Граждане начальнички, ну зачем вам закапываться в мою глубоко интимную личную жизнь? В чем виноват - судите, а ее оставьте в покое. Могу я хоть в этом остаться джентльменом?

- Дьяков, мы с коллегой готовы прослезиться - нечасто встретишь в этих стенах такой высокий образец благородства. Но ведь все обстоит гораздо прозаичней. Передо мной показания вашей квартирной хозяйки. Дважды она видела, как ваша знакомая выходила от вас с довольно объемистыми свертками. Нас интересует, что было в этих пакетах и для кого они предназначались?

Валет покаянно склоняет голову-

- Ну что, вижу - вам все известно, прошу отметить в протоколе чистосердечное признание. Сами понимаете, девчонка - первый класс, красотка, а я на морду малость подкачал. Вот и приходилось покупать ее любовь подарками. То коробку конфет в пакет завернешь, то вафельный торт за рубль двадцать. Грошовые, конечно, подарки, но где взять денег на дорогие? Не воровать же идти!

У Бурцева гневно запульсировала жилка на шее.

- Больше вам нечего сказать, Дьяков? Учтите, таким упорным запирательством вы только усугубляете свою вину…

Валет молча покуривает.

- Если вы не причастны к хищению шерсти, почему пытались скрыться? - спрашиваю я.

Валет лениво поворачивается в мою сторону.

- Сам не пойму, начальник. Вроде бы ни в чем не виноват, но раз бегут за тобой, надо делать ноги-ноги. Условный рефлекс! Согласно Павлову!..

Мне хочется хоть на минуту согнать с его лица выражение спокойного превосходства, кроме того, мне необходимо проследить за его реакцией.

- Не паясничайте, Дьяков! У вас была очень веская причина для бегства.

- Ну-ну, любопытно послушать, - Он снисходительно улыбается.

- В субботу, в двадцать три часа, вы нанесли, тяжкое ножевое ранение таксисту Михаилу Носкову. Сейчас он. в больнице, и неизвестно, выживет ли…

Мои слова производят совершенно потрясающий эффект. Валет рвет на себе рубашку, скатывается на пол и, судорожно суча ногами, заходится в надсадном пронзительном крике.

- А-а-а!.. Все, все на меня вали, начальник! И собаку, и шерсть, и таксиста! Вали на Серого, Серый все свезет! Беру, все беру на себя, что было, чего не было! Сидеть так сидеть!

Вбежавшие конвоиры с трудом утихомиривают разбушевавшегося парня, о продолжении допроса не может быть.и речи. Бурцев выходит распорядиться насчет отправки Дьякова в изолятор временного содержания, я иду за советом к Бундулису.

- Шатки и зыбки твои построения, Дим Димыч, - сказал Бундулис, выслушав мой рассказ. - Да и факты, которыми ты оперируешь, прямо скажем, скудны и недостоверны. Без доказательной базы все ваши обвинения против Валета рассыплются на суде как песочный замок. Я не только тебя имею в виду, это и к Бурцеву относится. Если он не найдет похищенную шерсть, Дьяков проскользнет у него меж пальцев - версия случайных прохожих придумана очень ловко… Но вернемся к ранению таксиста. В котором часу вышел Дьяков из дому?

- В пол-одиннадцатого. Хозяйка слышала, как дверь хлопнула. В это время она досматривала по телевизору «Шире круг».

- А ты проверил?.. Вижу, что нет! Сколько раз тебе повторять: ничего на веру, ни одной малости. А тут такая деталь!..

Бундулис развернул телепрограмму и стал ее просматривать.

- Вот, полюбуйся, - передача закончилась в двадцать два пятьдесят. Мог Валет за десять минут дойти до Гончарной?

- Сомнительно, - промямлил я, не зная, куда деть глаза.

- То-то! К бабке-свидетельнице у меня претензий нет, она могла добросовестно заблуждаться. Но с каких это пор мы стали на непроверенных показаниях бабок строить свои фантастические версии?

- Ивар Янович, - попытался я оправдаться, - мы работали не впустую, задержали опасного преступника.

Бундулис досадливо поморщился:

- Дьякова задержали бы и без вас, он фигура заметная. Меня сейчас больше беспокоит неизвестный преступник, ранивший таксиста. И отчитываю я тебя не за то, что пошел по ложному следу, это в нашей работе бывает. Беда в том, что ты слепо поверил одной версии в ущерб остальным. Валета ты поймал - хвала тебе и честь! А человек, совершивший тяжкое преступление против личности, не выявлен, следы остывают, все труднее найти свидетелей… Работать по принципу «тяп-ляп - и клеточка!» никто вам не позволит, лейтенант Агеев!..