Убийство Принца Оборотня

ГЛАВА 18

Он не отстранялся от меня, не сводя с меня глаз в битве, единственным звуком которой было наше смешанное глубокое дыхание.

Дверь закрылась, и именно тогда он взорвался.

Схватив одной рукой меня за горло, он швырнул меня на стол. Я даже не совсем осознавала, что это происходит — я просто моргнула, а потом оказалась там, тарелки с грохотом падали на пол, твердая поверхность впивалась мне в спину.

Принц склонился надо мной, тяжело и горячо дыша мне в лицо, оскалив зубы.

— Ты говоришь, маленькая птичка. — Его голос дрожал от злобной напряженности. — Для меня это очень похоже на отступление. — Он вжался в пространство между моих ног, что только усилило сладостное ощущение триумфа, пронзившее меня.

Теперь мои руки были свободны, но я оставила их распростертыми на столе. Пусть он видит, что мне не нужно было и пальцем шевелить, чтобы выиграть. Вместо этого я склонила к нему голову.

— Это печальное положение, в котором ты оказался, что заставить меня выступить — такая великая победа.

Мое тело пульсировало от пьянящего удовольствия победы. Я винила в этом свои ноги, обхватившие его бедра и притягивающие меня вплотную к нему. Он уже был наполовину твердым, и горячая влага затопила мой центр.

Он издал низкий звук, но не сделал ничего, чтобы отстраниться или приблизить меня.

— Ты тот, кто ниже в этом положении, питомец. На тебе ошейник. — Раздалась серия тихих щелчков, когда его когти заскребли по драгоценностям на моем горле.

Опасность, предупреждал мой учащенный пульс. Но также, он шептал, удовольствие. И это было то, чего я слишком долго изголодалась.

Таким же был и этот яркий и прекрасный гнев, захлестнувший меня. Жар всех этих эмоций слился, их границы стерлись, пока я не перестала понимать, где кончается страх и начинается гнев, и как желание сочетается с ними.

Я прижалась к нему. Прошло всего мгновение, прежде чем он стал твердым, кончик вонзился в мой живот через одежду.

Еще одна победа. Это вырвало у меня тихий стон. Я определенно издала звук не из-за ощущения его твердости напротив моей мягкости, сладкого трения о мой клитор.

Нет. Все это было из-за восторга от победы.

Возможно, дело было в звуке, который я издала, но, наконец, принц перешел от неподвижного участника к движению. Его хватка на моем горле усилилась, как будто он мог уловить мой стон, и он прижался ко мне, двигая бедрами, как будто мы действительно трахались.

Его бездыханный вес на моем теле был восхитителен. Настоящий и трепетный.

Я пыталась притвориться, что это была тяжесть его смерти. Но то, как он прижимался ко мне, привлекло мое внимание, превратив его в тонкий луч света, который сосредоточился на моей киске.

Рыча, он удержал мой взгляд. Я ухмыльнулась в ответ, довольная его вниманием.

Заставить моего врага хотеть меня. Это была опасная игра. Захватывающая. Та, которая заставляла меня чувствовать себя гораздо более живой, чем когда-либо после десяти лет замыслов убить его.

Это прозвучало в моих ушах подобно восторженным аплодисментам. Овация стоя.

Возможно, убийство было недальновидным. Это могла быть гораздо более сладкая месть.

Потому что он называл меня своей маленькой птичкой и питомцем, и все же я была освобожденной птицей.

Я воспарила во славу чувств. Во славу жизни.

О потрясающем блеске победы.

Это был опьяняющий напиток, сильнее, чем духи фейри. И я выпила его залпом. Жадно. Желая. Полуголодная.

Теперь я извивалась и раскачивалась под ним, гоняясь за удовольствием, которого он одновременно хотел и ненавидел, получая поддержку от этого факта. Он вдавил меня в стол, от его трения по моим соскам пробежали мурашки. Одной рукой схватил меня за бедро, другой — за горло, готовя к каждому движению его тела.

— Скажи мне остановиться, — прорычал он. Звук с грохотом прошел через его грудь в мою, отразившись в точке, где мы соединились бы, если бы не наша одежда.

— Никогда, — выплюнула я.

Он толкнулся еще раз, сгибая пальцы так, что у меня перехватило дыхание.

Он собирался убить меня.

Я вздернула подбородок, какая-то часть меня приветствовала это как то, что я заслужила. Какая-то часть, которая видела, что я делаю, и испытывала отвращение от того, что я могла раздвинуть ноги для фейри, убившего мою сестру. Какая-то часть, которая ненавидела меня за то, что я чувствовала себя живой, когда делала это.

Его нос сморщился, затем хватка ослабла. Он повернулся с ревом, который потряс комнату.

Хватая ртом воздух, я наблюдала за его широкими плечами, когда он выбегал. Он даже не потрудился захлопнуть за собой дверь.

Люстры все еще звенели, когда я смеялась.

Я бы выиграла. Сражение, если не войну. Но я бы выиграла.