Убийство Принца Оборотня

ГЛАВА 39

Победа была таким же афродизиаком для Сефера, как и для меня, потому что он не стал ждать, пока мы доберемся до его комнаты, чтобы проникнуть мне под одежду. В разрушенном дворе с открытым куполом он наклонил меня над замшелыми обломками. Положив одну руку мне на затылок, он задрал платье, прежде чем погрузить пальцы мне между ног. Мои вздохи разносились по холодному пространству и поднимались в ночное небо.

— Скажи мне, что ты сделаешь с убийцей, когда узнаешь, кто это сделал, Зита, — промурлыкал он мне на ухо, кружа по моей щели. Один палец лег на вход сзади.

Кончики моих пальцев погрузились во влажный мох.

— Я убью его. — Я не могла не представить мужчину в роли убийцы, хотя Селестин и Мэйри были потенциальными подозреваемыми.

— Нет. — Его прикосновение замерло, приостанавливая мое удовольствие. — Еще. Расскажи мне подробности. Скажи мне точно, что ты хочешь с ним сделать, когда он окажется в твоей власти, моя злая маленькая ведьма.

Мое сердце бешено забилось, нагнетая жар к коже, несмотря на холодный воздух, ласкающий ее.

— Я заставлю его встать на колени. — Я могла видеть это, мужчину на коленях передо мной, черты его лица были нечеткими.

— Хорошо. — Он погрузился в меня, заставляя меня хныкать в темноте. — Что еще?

— Я буду стоять над ним. — Мой голос был задыхающимся и хриплым, пока он обрабатывал меня. — Я буду смотреть на него сверху вниз и напоминать ему о том, что он сделал.

— Да. Это все. И если бы я вернул тебе твой железный клинок, что бы ты с ним сделал?

Мысль об этом пронзила меня ярким, горячим светом, как тот, к которому меня вел Сефер.

— Железо обжигает таких, как ты, не так ли?

— Это так. — Его хватка на моем затылке ослабла ровно настолько, чтобы он переместил ее на мои волосы. Он потянул, выгибая меня назад, напряжение в этих мышцах усилило напряжение, нарастающее в моей киске, когда его пальцы вошли в нее. — Это ужасно обжигает. Они пострадали бы от одного его прикосновения.

— Тогда я буду ласкать его этим. Его горло, его грудь, его лицо, все места, к которым он мог прикасаться. — Мои глаза горели, но удовольствие во мне разгоралось еще сильнее.

— Такая порочная, любимая. Такая, такая порочная. — Он издал смешок, мрачный, как пустой двор, и убрал пальцы. Я издала жалобный звук, от которого он захихикал еще сильнее. — Терпение, моя жестокая королева. — Он размазал мою влагу по заднему входу, прежде чем вернуться к ритмичным движениям в моей киске и круговым движениям по моему клитору. Он нажал другим палец на моей заднице, не совсем входя. — Что потом, моя маленькая злодейка?

Мое дыхание участилось в приятном предвкушении. Когда в груди, горле и внизу живота стало слишком тесно, как будто он напрягал каждую частичку моего тела, запустив кулак в мои волосы.

— Я произнесу ее имя, когда буду перерезать ему горло, чтобы это было последним, что он услышит. И я попробую его кровь, искупаюсь в ней, и, наконец, я обрету покой, и она тоже.

— Хорошая девочка. — С этими словами он погрузился в мой зад, и это было уже слишком.

Выгибающаяся дугой спина, его прикосновения, вторгающиеся в меня и кружащие по кругу в трех местах, и слова, сказанные с такой неистовой гордостью. Слишком много, чтобы вынести. Слишком много, чтобы сдержать. Я распалась на части у него на пальцах, крича в темноту, потерявшись в ней.

Он развернул меня и прижал к себе, пока я задыхалась от толчков. Облака над головой рассеялись, открыв россыпь звезд, как будто они были кусочками, на которые он меня разломал.

Он ухмыльнулся и поцеловал меня.

— Или, может быть, мне следовало сказать «плохая девочка». — Он прикусил губу и прижался ко мне, вызывая новое удовольствие в моей нервной системе. — Но мне так нравится, когда ты плохая.

— Покажи мне, насколько сильно. — Я потянула за его брюки, потирая очертания его упругости через ткань.

— О, я собираюсь. — Но вместо того, чтобы позволить мне освободить его, он перекинул меня через плечо. — И меня убивает ожидание, но после этого мне нужно трахнуть тебя всеми известными мне способами, а это займет некоторое время. Я не хочу, чтобы у тебя замерзли пальчики на ногах. — Его коготь задел стопу моей ноги, вырвав из меня крик, который перешел в стон, когда он скользнул пальцем в мою киску.

— Сефер. Черт. Что ты со мной делаешь?

— Наслаждаюсь тобой. — Он смеялся, пока нес меня по коридорам, трахая меня пальцами всю дорогу.

К тому времени, как мы добрались до его комнаты, я дрожала на грани очередного оргазма, но каждый раз, когда я была близка к этому, он успокаивал свою руку.

— Что за черт? — Мой голос дрожал от разочарования и чего-то близкого к ярости, когда он швырнул меня на кровать.

— Терпение. — Он рассмеялся, поцеловал меня и вонзил когти в мое платье. Он раздвинул ее рваные края и принял меня так, словно у него было все время в мире, а не просто остановил меня от оргазма.

— Ты истощаешь мое терпение.

— Угу. — Он кивнул, снимая рубашку. — Может быть, теперь ты понимаешь, насколько восхитительно ты бесишь. — Он скинул брюки, и у меня пересохло во рту при виде его гордо стоящего члена.

— О, я понимаю. — Я улыбнулась ему и переползла через кровать. — Может быть, я смогу заставить тебя понять, как жестоко прекращать то, что ты начал.

Его глаза расширились, когда он понял, что я собираюсь сделать. Сверкнув зубами, я обхватила его рукой по всей длине. Он замер, когда я выдержала его взгляд и наклонилась.

Я провела языком по его широкой головке, почувствовала солоноватую капельку влаги там, наслаждаясь его резким вдохом.

Он наблюдал, как я снова сосу, и на этот раз я провела языком по маленькой щелочке на его кончике, впитывая еще немного его соленой влаги. Пьянящий вкус наполнил меня, усиливая жар между ног.

Затем я погрузила его в рот. Я попыталась взять его полностью. И потерпела неудачу.

Даже когда я расслабила горло, мне пришлось прикрыть его рукой.

— Черт, — пробормотал он. — Да, Зита. — Его рука сжалась в кулак в моих волосах. Когда я встретилась с ним взглядом, я обнаружила, что его зрачки расширились, остался только тонкий золотой ободок, когда он смотрел на меня, обхватив своим ртом его член.

Я отстранилась, двигая рукой, пока кружила языком по его головке. Он дернулся со стоном, и когда я снова поглотила его, его бедра дернулись мне навстречу. Это было все. Это было то, чего я хотела — чтобы он трахал мой рот, моего принца, жадного до меня.

— Тот человек, — прохрипел он, тяжело вздымая грудь. — Тот, кто предал тебя. Кто он для тебя?

Он хотел поговорить об Эрике сейчас? Я провела зубами по его животу и нахмурилась, глядя на него снизу вверх, пока мы поддерживали наш ритм.

— Ты делала это с ним?

И да, и нет. Я оторвалась от него и снова лизнула.

— Иногда.

Рука в моих волосах напряглась, когда я взяла кончик губами и провела языком по бугорку между его головкой и стволом.

Его потемневшие глаза сузились.

— Он заставил тебя кончить так же, как я?

Я пососала кончик, проведя по нему языком, и покачала головой.

— Хорошо. — Он сказал это с дикой настойчивостью, которая должна была предупредить меня о том, что должно было произойти.

Он оторвался от моего рта и схватил меня за бедра. Одним быстрым движением он склонил меня над кроватью.

— Он написал мне.

Его рука легла мне на поясницу, прижимая меня так, что я могла только вцепиться в простыни и оглянуться через плечо.

— Спрашивал о твоей судьбе. — Он сжал мою задницу, открывая меня для своего осмотра.

Как будто его взгляд был прикосновением, он согрел меня, сделал еще более влажной, и я выгнула спину для него. Злая усмешка искривила его губы, когда его нос сморщился во что-то похожее на готовность к рычанию.

Мое сердце заколотилось в ответ, осознавая потребность в нем и гнев, желая их обоих.

— Он спросил, освободишься ли ты когда-нибудь. — Покачивая бедрами, он провел членом по моим скользким складочкам. Они не общались слишком много минут, и я не могла сдержать стона от напряжения. — Он подумал, — его хватка на моих бедрах усилилась, подтягивая меня навстречу его толчку, — если он вернет мои деньги, он сможет вернуть тебя.

Эта мысль перехватила мне горло, лишила меня удовольствия, наполнив ужасом.

Он отстранился, брови сошлись на переносице, линии его шеи напряглись.

— Он никогда не получит тебя обратно, Зита. Ты моя. — Он пронзил меня, жестко, быстро, глубоко, в равной степени этим последним словом, моим, как и своим членом.

Я закричала, один крик слился с другим, когда он врезался в меня снова, снова, снова. Это было похоже на бушующую грозу, с треском молнии пронизывали меня насквозь, освещая меня, угрожая стереть остальную реальность.

Его хвост обвился вокруг моей лодыжки, как будто ему нужно было удержать меня всем, что у него было, чтобы показать, что я принадлежу ему.

Ему не нужно было меня чем-то удерживать. Я боялась, что он уже каким-то образом воплотил это в жизнь.

Я погрузилась в эту мысль, в его скользящий ритм, полноту и нажатие его большого пальца на мою задницу.

Я принадлежала ему. И я позволила ему овладеть мной.

Я позволила ему сломать меня.

Мои крики эхом отдавались в кровати, когда предыдущее крещендо, в котором он мне отказал, усилилось и присоединилось к этому новому в сладко-резком уничтожении.