Убийство Принца Оборотня

ГЛАВА 37

Несмотря на то, что Сефер позволил мне идти, я хмурилась, пробираясь по коридорам. Я хотела продолжить просмотр любовного письма, которое нашла среди вещей Зиннии, а также моих старых альбомов для рисования и нацарапанных заметок и рисунков внутри. Должно было быть что-то, что я упустила из виду, какая-то маленькая зацепка. Возможно, я видела астролябию на убийце той ночью и не осознала его значимости.

Но, нет, прошла неделя с начала нашего заговора, и Сефер устроил, черт возьми, вечеринку.

— Ты можешь пялиться на меня сколько угодно. — Он положил руку мне на поясницу, притягивая меня немного ближе к себе. — Но ты не захочешь пропустить это.

Я стиснула зубы, чтобы удержаться от ответа.

Рорк. Лой. Селестин. Мэйри. Кадан. Тавин. Турл…

Список можно было продолжать, и я повторяла его как молитву. Одно из этих имен принадлежало убийце моей сестры. Одним из них был тот, крови которого я жаждала все эти годы.

Селестин. Казалось невозможным, что это могла быть она, и все же ее имя было среди других. Зинния была задушена, хватка убийцы была достаточно сильной, чтобы оставить следы. Селестин была хрупкой, но все равно оставалась фейри. Хватило ли у нее сил на это?

Этот вопрос преследовал меня по извилистым коридорам и вывел в сады.

Когда мы прибыли, вечеринка была в самом разгаре, хотя и намного меньше, чем я ожидала, на берегу озера было меньше пятнадцати человек, которые купались на мелководье. Все повернулись и подняли бокалы при нашем появлении, и Сефер идеально воспользовался моментом, обняв меня одной рукой за плечи, вздернув подбородок, с самодовольной ухмылкой на губах.

Он отмахнулся от них.

— Возвращайтесь к делу, дегенераты.

Когда он наливал напитки для нас обоих, несколько фейри хлопнули его по спине и поприветствовали. Хотя их широкие улыбки, возможно, были немного натянутыми. Выражение его лица было таким же непринужденным, таким же высокомерным, как всегда, но я заметила медленное покачивание его хвоста из стороны в сторону.

Кто были эти люди? Я знала лишь горстку из Двора Чудовищ. Селестин, Рорк, Кадан и несколько других. Остальные были новыми лицами, которые с интересом смотрели на меня, когда мы проходили мимо.

Сефер не потрудился представить меня. Я предположила, что он хотел сохранить вид питомца и хозяина на публике. Я не включила это в свою сделку. Глупая ошибка.

В конце концов, он опустился на трон под куполом с видом на озеро — тот самый, который он занимал в тот день, когда я рухнула в снег. С напитком в каждой руке он развел руками и кивнул на свои колени, безошибочно понимая указание.

— Не могу поверить, что ты вытащил меня сюда ради этого, — пробормотала я, усаживаясь к нему на колени.

— Я же говорил тебе набраться терпения, маленькая птичка. — Он протянул мне стакан темно-оранжевой жидкости. От него пахло кислыми цитрусами и чем-то сладким и тропическим, что я пробовала только за столами моих самых богатых клиентов. — Скоро ты сможешь расправить крылья и поймать свою добычу.

Поджав губы, я пристально посмотрела на него. Лучше бы я провела время внутри, работая над имеющимися у нас уликами, а не разыгрывая его любимчика на вечеринке.

Но я сделала глоток, чем бы ни был этот напиток, и не смогла сдержать звук, вырвавшийся из моего горла от его вкуса. Лето и солнце. Наш день на пляже. Сладкий и острый, обжигающий мой язык. Все это с одного глотка.

Он ухмыльнулся, как будто ему доставляло удовольствие мое удовольствие.

— Вкусно, не так ли?

Я фыркнула.

— Полагаю, что так.

Он тихо усмехнулся и усадил меня к себе на колени.

— Молодец, что призналась в этом. Теперь слушай внимательно… — Он говорил мне на ухо, чуть громче, чем дыхание, и я наклонялась, пока его губы не коснулись моей кожи. — Рорк, Селестин, Кадан — ты знаешь их всех. И те трое вон там. — Он кивнул на группу людей, лежащих на банке и играющих в карты. Они жили здесь, во дворце, постоянно, так что я встречал их на нескольких вечеринках и обедах.

Я склонила голову набок, не понимая, почему он указывает мне на них, когда я их уже знала.

— Вон там, с волосами цвета индиго, это Мэйри.

Играющая в воде была, пожалуй, самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела. Темно-синие волосы рассыпались вокруг нее по поверхности озера, а ее кожа имела бледно-бирюзовый оттенок.

— Ее мать была шелки⁷, поэтому, какой бы хорошенькой она ни выглядела, у нее есть более острая сторона.

Темные-престранные глаза метнулись к нам, когда она поймала наш взгляд, и ее рот растянулся в широкой улыбке, полностью обнажившей острые зубы.

— Ты понимаешь, что я имею в виду? — Сефер поднял свой бокал в знак приветствия. — Тогда, вон там, ты видишь братьев, Тавина и Турла.

Двое мужчин-фейри загорали, их обнаженные тела были совершенны, кожа цвета темной бронзы безупречна. Если не считать заостренных ушей, торчащих из их угольно-черных волос, они могли быть людьми. Хотя, я никогда не видел таких красивых людей.

Хвост Сефера обвился вокруг моей икры.

— Они все еще живут в Луминисе. — В его голосе послышались жесткие нотки, и когда я оторвалась от них, то обнаружила, что он пристально смотрит на меня, сжав челюсти и сдвинув брови.

Он увидел в них то, кем он когда-то был. Они все еще жили той жизнью, которая когда-то была у него.

Я провела кончиками пальцев по шелковистой густоте его волос.

— Еще один дурацкий Луминис. — Его взгляд метнулся ко мне. — Они чего-то упускают.

Он вопросительно поднял бровь.

— Ну, они очень… скучные, не так ли? Зачем выглядеть как симпатичный мужчина с заостренными ушами, когда ты мог бы быть намного больше? — Я провела пальцами по его когтям и согнула икру, где ее обвивал его мускулистый хвост. Просунув одну руку под его рубашку с расстегнутым воротом, я провела по полоскам, опоясывающим его бока. — Никто из них не смог бы трахнуть меня в задницу своим хвостом, не так ли?

Его зрачки расширились.

— Они не могли, — сказал он с рычанием, поджимая хвост, когда он скользнул вверх по моей ноге. — Может быть, мне стоит сделать это снова сегодня вечером, чтобы напомнить тебе.

У меня по коже побежали мурашки, но я продолжила:

— Они никогда бы не согрели меня так быстро, как ты, когда я замерзла до смерти. И ни один из них даже близко не похож на принца, колючего и высокомерного, как ты. — И все же я поймала себя на том, что улыбаюсь, говоря все это, и уже не ненавижу эти его черты так сильно, как два месяца назад.

Похоже, он тоже не воспринял это как оскорбление — по крайней мере, не совсем, — потому что его мышцы вокруг меня и подо мной напряглись, когда он выпрямился на своем троне.

— Умная девочка. — Он запечатлел на моих губах импульсивный поцелуй, вызвав во мне сладостное наслаждение. — Но достаточно ли ты умна, чтобы понять, зачем я привел их всех сюда? — Он с вызовом вскинул голову.

Я прищурилась, глядя на него, прежде чем повернуться и осмотреть тех, на кого он указал.

Посторонние, которые не были членами его двора и все еще жили в Луминисе, предполагая, что это были люди, с которыми он был ближе в прошлом, когда тоже жил там.

И их имена. Мэйри. Тавин. Турл. Я знала эти имена.

У меня под кожей началось жужжание, и мне пришлось сделать еще один глоток своего напитка, прежде чем я смог заговорить.

— Дай угадаю. Лой тоже здесь. Как и все остальные из твоего списка.

— Моя хитрая маленькая ведьма. — Он прижал меня ближе и уткнулся носом в мою шею. — Солнце и Звезды, мне нравится, когда я вижу, как жужжат шестеренки в твоей голове. Я никогда не думал, что создание сюжета может быть таким чертовски горячим.

Но тепло, охватившее меня, было гуще и глубже, чем просто физическое.

— Ты сделал все это, чтобы собрать их здесь?

— Я сделал все это для тебя. Они остаются на месяц. Я преподнес это как встречу выпускников. «Как в старые добрые времена», — говорилось в моем приглашении. — Он закатил глаза, затем окинул собравшихся фейри коротким жестким взглядом. — Они все сбежались, когда им пообещали несколько недель жить за счет королевской казны. Гребаные паразиты.

Было трудно дышать, не говоря уже об ответе. Тепло в моей груди заняло слишком много места. Однако я хотела поблагодарить его, поэтому сделала это поцелуем, заставив его удивленно выдохнуть.

Я подразнила небо его рта и провела пальцем по кончикам его зубов. Я прикусила его губу и упилась глубоким стоном, который последовал за этим. Этот поцелуй был слаще любого из наших предыдущих, и он открылся ему, позволяя мне прощупывать и исследовать, вместо того, чтобы сжимать меня и бороться за доминирование.

Это разорвало меня так, как ни один из наших других поцелуев, как будто какая-то тонкая мембрана во мне порвалась от ленивого движения его языка по моему.

Когда я отстранилась, запыхавшаяся и слишком разгоряченная, он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— За что это было?

Но я все еще не могла вымолвить ни слова, поэтому просто пожал плечами и повернулся, чтобы осмотреть дюжину подозреваемых, разложенных передо мной.

Убийца моей сестры был в пределах досягаемости.