Убийство Принца Оборотня

ГЛАВА 5

Мурашки покрыли мою голую плоть, когда стражник ушел, унося мой кинжал, исчезнув с единственным оружием, способным убить принца.

Я потянулась к путам на запястьях. Но он хорошо завязал их.

Его когти укололи меня в плечо.

— Сейчас, сейчас, человек. Не думай, что можешь прийти в мой дом с железным клинком, попытаться убить меня, а потом избежать наказания. — Он щелкнул языком, кружась передо мной.

Со своего огромного роста он смотрел на меня сверху вниз. Огни моего представления сверкали на его идеальной, гладкой коже, подчеркивая тот факт, что он не был человеком. Он мог бы быть статуей бога — жестокого, с издевательской ухмылкой на губах. А по его взгляду — высокомерным.

Я стиснула зубы и оскалилась в ответ, бесполезно сжав руки в кулаки.

— Ты ублюдок.

Но это лишь заставило его улыбнуться еще шире.

— Нет, маленькая убийственная тварь, я хозяин.

Ушедший охранник снова появился рядом с ним, склонив голову, и протянул большой меч с изумрудами на рукояти.

— Хорошо. — Яростная улыбка показала его зубы, когда он взял клинок. Небрежным движением руки он повертел его в руках, словно заново знакомясь с весом и балансом. Клинок зазвенел в воздухе — смертоносная версия моего собственного танца на шелках.

Когда свет зажегся на его краю, пришло осознание.

Руки связаны, я стою на коленях у его ног — это была моя казнь

Что-то холодное развернулось во мне. Он перехватил дыхание, сделав его неглубоким и быстрым.

Я дернулась, не желая сдаваться. Но как я ни упрямилась, они оказались крепче и не сдвинулись ни на волосок.

— Ты признана виновной, Зита из Позолоченных Солнц. — Казалось, он стал еще выше, словно царственность наполнила его. — По законам Эльфхейма, твое наказание — мой выбор. Поскольку ты собиралась лишить меня жизни, твоя жизнь потеряна.

Я впилась ногтями в ладони, из моего горла вырвался сдавленный звук.

Это не могло закончиться так. Он жив, а я умру у его ног. Так не должно было быть.

Если бы мои руки были свободны, я бы указала на Эрика и прокляла его за предательство. Но я была связана, а он ушел — безопасный и свободный, наслаждаясь своим золотом.

Улыбка принца расширилась, показав клыки.

— Я могу забрать твою голову или потребовать твою жизнь. Что ты предпочитаешь, маленькая птичка?

Я оскалила зубы. Я не собиралась умолять о своей жизни.

Разве моя сестра так поступила?

Горячие слезы наполнили мои глаза от несправедливости. От стыда за неудачу. Чертова несправедливость всего этого.

Я не плакала по ней годами, но вот я здесь, стою на коленях у ног ее убийцы, и слезы вот-вот прольются прямо перед моей кровью.

Я так долго была в оцепенении, что этот водоворот чувств переполнял меня, грозя утянуть под себя.

И в то же время он был восхитительным. Ненависть. Боль. Горе. Чувство вины. Страх. Гнев — нет, ярость на то, как Эрик предал меня, и на то, что моя месть была пресечена, не успев расцвести. Она поочередно сжигала и замораживала меня, напоминая о том, что я, в сущности, жива.

Впервые за десять лет я почувствовала это.

— Хм… — Он покачал головой. — Никаких предпочтений. Очень хорошо. — Он пожал плечами и опустил страшную тяжесть меча.

Я попятилась.

Свист пронесся мимо моего уха, растрепав волосы.

Он остановился.

Я затаила дыхание, когда кончик клинка медленно уперся в точку между моей шеей и плечом. В этом месте вспыхнула боль, и я не смогла сдержать тихий звук, который издала, когда он задрожал по моим нервам.

Холодная, затем горячая кожа покраснела, когда он отдернул острие, и теплая кровь потекла по моей груди.

Пульс гулко отдавался в ушах, словно задаваясь вопросом, почему — как я еще жива.

Он пощадил меня.

И все же жестокая улыбка, с которой он наклонился, говорила о том, что милосердие — это слово, которое он не понимает. Его ладонь вдавилась в порез, заставив боль запульсировать, а затем он провел ею по моему горлу до подбородка, заставляя встретиться с его взглядом.

Его зрачки расширились, словно он наслаждался моим страхом и болью — моим наказанием.

— Я требую тебя. Твоя жизнь — моя. Каждая частичка тебя — моя.

Не в силах пошевелиться, не в силах даже вздохнуть, я смотрела, как он отстраняется и проводит языком по окровавленной ладони. Когда он опустил руку, моя кровь была размазана по его щекам.

— Мм… Интересно, каждая ли часть тебя такая же сладкая?

Мой разум заикался от его слов. Я была его? Что это значит?

Быстрым движением меча он срезал путы с моих запястий. Теперь я не представляла угрозы, ведь у меня не было железного клинка.

— На ноги.

Я сжала челюсти и осталась стоять на коленях. Я не хотела, чтобы мной командовал чертов фейри.

Но вместо того, чтобы оскалиться на мое неповиновение, он улыбнулся с чисто кошачьим удовольствием.

— Гордый человечек, мне не нужно больше причин для твоего наказания, но я с радостью приму их. Я составлю их список, и поверь мне, я заставлю тебя заплатить за каждый из них.

Я осталась стоять на месте, взвешивая варианты. Их было не так много. И я не хотела доставить ему еще больше удовольствия, отказавшись подчиниться.

Наконец, с дрожащими коленями, я поднялась.

— Что ты собираешься со мной делать?

Его зубы бледно сверкнули на фоне окровавленной кожи, когда он наклонился ко мне. Я попыталась отступить, но он запустил руку в мои волосы и схватил.

Он приблизил свое лицо на дюйм к моему. К его мускусному аромату примешивался медный запах моей крови. Он не спеша выдержал мой взгляд, а затем сжал кулак в моих волосах и откинул мою голову назад.

— Разве ты не знаешь, маленькая птичка? Кошки любят играть с маленькими существами, которых они ловят.