Убийство Принца Оборотня

ГЛАВА 50

Мир замер. Возможно, Эрик что-то сказал, но я не расслышала его из-за своего пульса и слов Сефера, которые были не менее важны.

Он хотел…?

— Ты резкая и угрюмая. Сосредоточенная и упрямая, как бык. Не думаю, что смог бы сдвинуть тебя с места, если бы ты сама этого не захотела. И я не хотел бы, чтобы было по-другому. — Его длинные изогнутые клыки блеснули, когда он улыбнулся. — Потому что мне нравится все это в тебе. Мне нравится, как ты меня обыгрываешь. Мне нравится, как ты бросаешь мне вызов. Мне нравится твой острый как бритва язычок, язвительность твоего остроумия. Поверь, мне невыносимо просить тебя отпустить его сейчас, потому что я жажду увидеть твой праведный гнев во всей его кровожадной красе.

То давление вернулось в мои глаза, но по совершенно другой причине.

Он увидел меня.

Солнце и гребаные Звезды, он увидел меня.

И он любил меня за все это.

Он не пытался притупить мою остроту или смягчить мои грани. Он хотел эти грани, держал их близко, чтобы почувствовать их порез, лизал их, как любимые лезвия бритвы.

— Может, я и принц, но ты моя королева. И я сто раз преклоню перед тобой колени, если это заставит тебя согласиться жить и позволить мне быть твоим мужем.

Неудивительно, что он вздрогнул, когда я сказала, что он похож на Эрика: он не был похож на него. Вовсе нет. Потому что он видел меня, всю меня, и хотел этого. Он хотел спасти эту женщину, чтобы провести свою жизнь с ней — со мной. С тем, кем я была на самом деле, а не с моим сценическим образом или версией меня, которую он вызвал в своем воображении, и не с призраком моей сестры.

Со мной.

Я могла дать только один ответ.

Нож с грохотом упал на сцену внизу, зазвенев в безмолвном театре.

Но я не закончила. Пока нет.

Теперь руки свободны, я обнимаю испепеляющую силу в своих венах, взываю к ней, маню, как будто соблазняю ее.

Я улыбнулась Эрику и указала пальцем.

— Да свершится правосудие, которого ты заслуживаешь.

Мой подарок жужжал в воздухе, как рой рассерженных пчел. Каждый волосок на голове Эрика встал дыбом. Мурашки пробежали по его предплечью, когда он ослабил хватку на моем запястье.

Проклятие — это не смерть, но сойдет и так.

Пока что.

Я взяла Сефера за руку. Его хватка сразу стала уверенной, и я позволила своим бедрам оторваться от груди Эрика. Когда я перемахнула через пропасть, Сефер легко поднял меня, и я оказалась в его объятиях.

Его плечи опустились, когда он вздохнул с облегчением.

— Зита.

Я прижалась к нему, вдыхая его мускус⁹ и аромат свежего воздуха, даже когда смотрела, как Эрик выпрямляется и убегает в тень театра.

— Это временно, — прорычал Сефер, как будто он мог почувствовать, как побег Эрика отозвался во мне болью. — Теперь мы знаем, кто это был. Ему это сходило с рук так долго только потому, что никто не знал. — Он обхватил ладонью мою щеку. — Ты прокляла его справедливо. Он не может избежать этого.

— Надеюсь, ты прав. — Но даже когда я это сказала, его жар обжег меня, и я поняла, что приняла правильное решение. Я была жива, и я могла долго нежиться в этом тепле. У меня еще было время для мести — мне не нужно было позволять ей поглотить меня.

Он ответил с легкой ухмылкой.

— Я знаю, что я прав.

Я закатила глаза.

— Конечно, знаешь.

Он ткнулся в меня носом, принюхиваясь снова и снова, как будто мог вдохнуть не только мой запах, но и меня саму.

— В конце твоего выступления я почувствовал запах другого человека. Я думал, это просто стойкий аромат Позолоченных Солнц на твоем снаряжении. — Низкое рычание сопровождало его вздох. — Я должен был догадаться.

Тот момент, когда он понюхал воздух. Теперь это имело смысл.

— Ты не мог знать. — Я прикоснулась своим носом к его носу, наслаждаясь простым удовольствием от его близости. — Ты все это имел в виду только что, или это было просто для того, чтобы заставить меня взять тебя за руку?

— Каждое слово. Никакой лжи. Никакого искажения правды. Я люблю каждую частичку тебя, Зита, хорошую и плохую… особенно плохую. — Он сверкнул озорной усмешкой, запустив руку в мои волосы. — Я бы сейчас встал на колени, если бы этот проход не был таким чертовски маленьким. Но… — Бормоча, он пожал плечами и крепче обнял меня за талию.

Без предупреждения он прыгнул. Я дернулась, не от ощущения падения, а от того факта, что остановить его мог кто-то другой. И все же я боялась не так сильно, как следовало бы.

Он ухватился за перила другого подиума, который содрогнулся и застонал под тяжестью его звериной формы. Затем он повел нас к следующему, и еще к одному, пока не преодолел последнее расстояние до сцены. Наверху старые дорожки скрипели и звенели от своих креплений.

Но передо мной преклонил колени мой принц.

Когда строительные леса рухнули на сцену, он держал меня за бедра и пристально смотрел мне в глаза, как будто знал, что падающие обломки не посмеют задеть нас.

— Зита, Мэриголд, моя злая ведьма, моя маленькая хищная птичка, моя королева. Ты позволишь мне стать твоим мужем?

Я вздернула подбородок, как будто я действительно была королевой.

— Попроси меня своими когтями.

Он обнажил их ровно настолько, чтобы проколоть мою одежду, и я наслаждалась живучестью их наконечников, угрожающих проткнуть мою кожу. Он пробормотал:

— Ты сделаешь это, любимая?

Вместо ответа я опустилась на колени и обхватила ладонями его звериную морду.

— Когда я сказала тебе, что ненавижу тебя, я не это имела в виду — не совсем. И когда я назвала тебе свое имя… Я имела в виду нечто большее.

— Я знаю. Ты говорила, что тоже любишь меня.

Я усмехнулась, что он знал то, чего я не могла сказать.

— Знаю. Я люблю тебя. — Я поцеловала его, коротко, но глубоко. — И если ты знал это, то ты также знаешь мой ответ.

Его улыбка была кривой, глупой, глаза прикрыты, как будто мой поцелуй поверг его в оцепенение. Но его рука скользнула в мои волосы и сжала их, запрокидывая мою голову назад.

— Скажи это.

— Я буду проклятием, от которого ты не сможешь избавиться, Сефер. Я выйду за тебя замуж и покину тебя только после того, как наши кости превратятся в прах и мир перестанет волновать, кем мы были.

Он долго, очень долго оставался неподвижным, как будто пытался выжечь этот момент в своем сознании, как клеймо. Наконец он выдохнул, закрыв глаза.

— Так идеально. Я знал, что в конце концов сломаю тебя. — Он усмехнулся, прижимаясь своим носом к моему. — Я просто не представлял, что ты тоже сломаешь меня.

Я засмеялась, прижимая его ближе, наслаждаясь твердой реальностью его огромного тела.

Я была жива и готова начать жить по-настоящему.