Умирать не страшно

Глава 22

Зелье, так ожидаемое Темным Лордом, Снейп, как и обещал, изготовил через три недели. Даже чуть раньше. Безупречного качества, как всегда. Вряд ли Воландеморт поверил бы в то, что Северус мог напортачить с зельем, скорее увидел бы злой умысел, а гневить его уж точно верх неблагоразумия. К тому же, учитывая недавно открывшиеся факты, в этом не было необходимости. Так что зельевар с чистой совестью передал оба варианта зелья Малфою.

Да, Воландеморт не стал вызывать Северуса к себе для получения «заказа», а прислал Люциуса. И это очень походило на двойную проверку: и Снейпа — справится ли он с заданием в указанный срок, и Малфоя — доставит ли он это злополучное приворотное. Хоть Люциус и хитрый лис, но от Темного Лорда, наверняка, не утаилось, с какой неохотой тот принял участие в его затее относительно Некроманта.

Во всяком случае, свою часть задания Снейп исполнил так, что не подкопаешься. Какие бы обещания с директора не брал Гарри, но Северус пока не спешил открыто демонстрировать свою… нелояльность к Воландеморту.

Пока все было относительно спокойно «на всех фронтах». Даже Гарри, кажется, настолько увлекся занятиями, чтобы успешно сдать зимой экзамены за шестой курс, что позабыл о своем невероятно развитом свойстве влипать в неприятности. За то время, пока Северус готовил зелье для Темного Лорда, Поттер вообще вел себя практически примерно, для гриффиндорца, конечно. Хотя он пару раз сталкивался в коридорах с Драко, прежнего противостояния не наблюдалось. Они перекидывались мирными фразами, и каждый шел своей дорогой. Удивительно просто!

Как ни странно, но после передачи достославного приворотного зелья спокойная жизнь продолжилась. Снейп преподавал, готовил зелья в своей лаборатории, Гарри усиленно учился, параллельно изучая и шлифуя свои способности Некроманта, по-прежнему держа это в тайне от Дамблдора. Благо, разрешив вопрос с подтверждением брака и Орденом Феникса, директор больше не настаивал на доверительных разговорах. И их беседы, если и имели место быть, то только на общие темы или о том, что касалось обучения Гарри.

Все изменилось в Хэллоуин.

С тех пор, как Поттер узнал, что именно в ночь Хэллоуина были убиты его родители, он недолюбливал этот праздник, не разделяя общего веселья. Хотя теперь, наверное, мог считать его своим «профессиональным днем», вернее ночью.

Впрочем, Гарри старался не портить праздник друзьям, и по мере сил участвовал в празднестве, а оно грозило стать весьма обширным. После пира в Большом зале учеников ждало продолжение в гостиных факультетов в более неформальной обстановке, где, конечно, не обходилось без сливочного пива, а порой старшекурсники умудрялись притащить и что покрепче. Деканы и преподаватели предпочитали на это закрывать глаза, за исключением случаев, когда гульбище уж совсем выходило за грани разумного.

Так получилось, что Гарри покидал Большой зал последним. Сначала замешкался, разговаривая с Роном и Гермионой, потом искал сумку, при этом то и дело чувствуя на себе взгляд Снейпа, с мрачной миной сидевшего за преподавательским столом. Поттер не знал, что привело его супруга в столь скверное расположение духа: то ли атмосфера праздника, то ли соседство с Макгонагал, то ли еще что, но то, что Северус не в духе — факт.

В отличие от учеников, преподаватели расходиться не спешили. Когда Гарри направился к двери, за столом еще оставались Дамблдор, Макгонагал, Хагрид и Снейп, конечно же. Впрочем, зельевар уже поднялся со своего места и сделал пару шагов, вот только шаги получились нетвердые, и мужчина даже ухватился за край стола.

Одновременно Поттер через брачные узы почувствовал вспышку дикой боли. От нее даже в глазах на миг потемнело, но парень быстро разобрался, что это не его боль, а раз не его, то что же чувствует сейчас Северус? Стремительно развернувшись, Гарри увидел, как его супруг оседает на пол, схватившись за левое предплечье. В мгновение ока молодой волшебник оказался рядом и, склоняясь над Снейпом, едва не столкнулся лбом с подоспевшим Альбусом.

— Что с тобой, мой мальчик? — вопрошал директор.

— Ему очень больно, — ответил за зельевара Поттер, и, уже обращаясь к супругу, спросил: — Это метка, да?

— Да, — сквозь зубы выдавил Северус, сжимая собственную руку так, словно собирался вырвать знак Воландеморта из тела. — Наведенная боль.

— Минерва, попроси Поппи срочно придти, — распорядился Дамблдор. — Мой мальчик, ты позволишь взглянуть?

Но директору так и не удалось отцепить от руки судорожно сжатые пальцы, до тех пор, пока Гарри не накрыл их своей ладонью. То ли у него сил было больше, то ли сыграла роль их связь, но у него получилось отцепить руку (Снейп даже успел порвать собственную мантию от напряжения) и задрать рукав, точнее просто разорвать слои ткани к чертовой матери. Метка казалась еще более черной и едва ли не пульсировала на бледной коже, под которой вздулись, грозя лопнуть, все вены.

Это пульсирование отдавалось в ушах Поттера все из-за тех же брачных уз, равно как и гулкое, учащенное биение сердце и эхо все нарастающей боли. Удивительно, как Северус сдерживался от криков, позволяя себе лишь глухие стоны сквозь стиснутые зубы. Гарри с поразительной четкостью понял, что долго так продолжаться не может. В памяти всплыл образ родителей Невилла, которые сошли с ума под круциатусом. Такой участи своему супругу он ни за что бы не пожелал, приходя в ужас от одной мысли об этом, вот только и что делать не знал. А Снейп находился уже на грани болевого шока.

— Соберись! — призвал Морри. — Призови всю свою силу! Перед тобой твой супруг, а значит у тебя больше прав на него, чем у какого-то Воландеморта! Действуй, пока не стало слишком поздно! Ну же!

Этот окрик заставил очнуться не хуже пощечины. Гарри снова склонился над Северусом, почти оттолкнув при этом Дамблдора и подоспевшую Помфри. Не думая ни о ком и ни о чем, кроме супруга, Поттер возложил левую руку прямо на темную метку, одновременно освободив всю свою магию, направив ее в распростертое на полу тело, и позволяя брачным узам раскрыться во всю ширь.

Снейп выгнулся дугой, все-таки не сдержав стон, больше похожий на вопль раненого зверя. Мадам Помфри попробовала вмешаться, отодвинув Гарри, но не тут-то было. Вихрь магии оттолкнул ее саму. Поттер бросил на колдомедика взгляд абсолютно черных глаз, потом снова посмотрел на супруга и заговорил.

Слова, срывавшиеся с его губ, не были непонятны никому из присутствующих, даже Дамблдору, а голос стал глубже, каким-то потусторонним, проникавшим в самую душу. Говоря все громче, Гарри начал медленно поднимать ладонь от руки Снейпа, так что можно было видеть, как метка дрожит, извивается, словно ее только что нанесли обычной краской. И эта краска из черной стала темно-фиолетовой и принялась вырисовывать новый узор. В конце концов, он стал точным отражением пиктограммы на ладони Поттера, как раз сейчас тускло мерцающей. Как только это произошло, пиктограмма на руке Северуса принялась тускнеть, пока не стала похожей на застарелую вязь тонких шрамов. И не увидишь, если не приглядываться.

Как только новая метка почти исчезла, выгнувшееся от боли тело Снейпа расслабилось и продолжало оставаться на полу без движения, а Гарри устало выдохнул:

— Северус потерял сознание. Боль сильно измучила его. Мадам Помфри, прошу, осмотрите его.

Колдомедик опасливо покосилась на Поттера, но врачебный долг взял верх, и она кинулась к пациенту, на что парень заметил:

— Не беспокойтесь, моя магия не тронет вас. Но вмешиваться в ход ритуала было крайне неосмотрительно.

Говоря это, Гарри пытался отдышаться. В какой-то момент даже показалось, что вот-вот силы и его покинут, но нет. Отлив сменился приливом. Восстановление произошло стремительно, за пару рваных вздохов.

— Поздравляю с открытием дара, — подал голос Морри.

— Дара?

— Да. Каждый Некромант обладает каким-либо из трех даров: способностью поглощать души, рукой крови или, как у тебя, рукой плоти. Именно рукой плоти ты заставил тело супруга отторгнуть метку.

Ответить «второму «Я» Гарри не успел, так как директор протянул ему руку, чтобы помочь встать, воскликнув:

— Это было невероятно! Ты уничтожил Темную Метку!

— Да, — коротко кивнул Поттер. К чему теперь отрицать очевидное? Он выдал себя, и, кажется, только сейчас осознал это. Впрочем, достойная цена за спасение Северуса. Никакая тайна не стоит жизни близкого человека.

— Как тебе это удалось? — спросила Макгонагал, к которой только сейчас стал возвращаться нормальный цвет лица.

Гарри, наблюдавший, как мадам Помфри переместила Снейпа в больничное крыло, повернулся к преподавателям, позволяя им увидеть свои непроницаемо-черные глаза, и сказал все тем же потусторонним голосом:

— Думаю, вы и сами догадались или, во всяком случае, заподозрили правильный ответ. Я — Некромант.

— Ты… шутишь? — декан Гриффиндора даже отпрянула, всплеснув руками.

— Так ведь оно и видно, — проговорил Хагрид, грузно подойдя к Поттеру и ободряюще похлопав парня по плечу. Похоже, это открытие нисколько его не напугало и не насторожило, в отличие от некоторых. — Ты теперича всамделишный великий маг, Гарри.

— Спасибо, Хагрид, — молодой волшебник улыбнулся старому другу.

— Рубиус, Минерва, надеюсь, вы понимаете, что никто больше не должен знать об этом, — проговорил Альбус, глядя на коллег. — Это чрезвычайно важно.

Все согласно закивали, а Дамблдор вновь обратился к Гарри:

— Нам нужно поговорить, но не здесь. Надеюсь, ты не против подняться в мой кабинет?

Честно говоря, Поттер был против, так как больше всего хотел сейчас находиться рядом с супругом, но он понимал, что Помфри, наверняка, накачала его обезболивающим и успокоительным, и Снейп проспит несколько часов, а разговор с директором рано или поздно все равно состоится. Так уж лучше сразу «отмучиться», и Гарри согласно кивнул.

Попросив Минерву следовать за ними, Альбус первым вышел из зала.

Разговор оказался ожидаемо выматывающим. Уж слишком многое хотел знать директор, а Поттер вовсе не желал раскрывать все свои секреты. Да, Некромант, да, давно, с тех самых пор как его вырвали из мира мертвых магическим бракосочетанием, нет, он еще не знает всех своих возможностей, они только просыпаются.

Отвечая на целое море вопросов, Гарри одновременно подмечал, что Дамблдор стал гораздо осторожнее в разговорах и щедрее в обещаньях и посулах, подготавливая почву к тому, чтобы заручиться безоговорочной поддержкой Некроманта. Вот только Поттер научился чувствовать это, и не говорил ни да, ни нет. В многочисленных пикировках со Снейпом он волей-неволей научился обтекаемым формулировкам.

Когда Поттер, наконец-то, покинул директорский кабинет, они так толком ни о чем и не договорились, разве что Гарри в учебе будет уделять больше внимания своим новым способностям.

Время почти достигло полуночи, и хоть разговор с Альбусом изрядно вымотал Поттера, он и не подумал вернуться в свою комнату, а направился прямиком в больничное крыло.

По иронии судьбы Снейп оказался в той самой потайной палате, в которой очнулся сам Гарри. Впрочем, странно было бы увидеть преподавателя на ученической койке. Да и самому Поттеру приходилось в новинку навещать кого-то здесь, а не лежать пластом самому.

Единственной данью этому месту было то, что даже статус учителя не избавил Северуса от облачения в больничную пижаму. Теперь лишь смоляные волосы спасали зельевара от того, чтобы слиться с кипенно-белым постельным бельем. Он лежал на спине, руки поверх одеяла, и спал. Наверняка, мадам Помфри воспользовалась его бессознательным состоянием и накачала всеми возможными зельями. Но даже во сне лицо Снейпа казалось измученным.

Видеть Северуса таким оказалось неожиданно больно. Гарри замер в изножье кровати, не зная, как лучше поступить. О том, чтобы уйти, не могло быть и речи, но Снейп все-таки Снейп, и даже в бессознательном состоянии умудрялся заставить соблюдать дистанцию. И все-таки, немного поколебавшись, Поттер решился и подошел ближе, присев на самый краешек кровати.

Стоило вглядеться в успевшее стать родным лицо, как все колебания рассеялись, сменившись беспокойством и заботой. Движимый порывом, Гарри дотронулся до руки Снейпа. Она оказалась холоднее его собственной, от чего немедленно захотелось получше укрыть супруга одеялом. Но стоило Поттеру попытаться убрать руку, как Северус сам потянулся за нею. Парень подумал, что разбудил зельевара, но нет, тот по-прежнему спал, что нисколько не мешало ему искать прикосновения. Конечно, Гарри и не думал отказывать, тотчас сжав руку Северуса. Кажется, это его успокоило. Во всяком случае, выражение лица стало менее измученным, даже жесткая складка между бровями разгладилась.

Посидев так некоторое время, Гарри сам не заметил, как начал поглаживать ладонь зельевара большим пальцем. Это и его самого успокаивало, уменьшая беспокойство за этого пусть и мрачного, но все-таки совсем не чужого человека. И Поттер готов был просидеть так всю ночь, а то и больше.

Правда, таких жертв не потребовалось. То ли из-за брачных уз Снейп не мог не прореагировать на близость супруга, то ли просто действие зелий закончилось, но веки зельевара дрогнули, а со следующей попытки распахнулись. Впрочем, в палате было темно, и Северус скорее почувствовал, чем увидел Поттера. Кашлянув, Снейп все еще хрипло спросил:

— Ты… здесь?

— Да. Прости, я не хотел тебя разбудить.

— Пустяки, — голос Северуса походил сейчас на тихое шипение змеи, и ему пришлось еще раз откашляться, чтобы хоть частично вернуть прежний тембр.

— Может, позвать мадам Помфри?

— Не нужно.

— У тебя нездоровый вид! — озабочено заметил Гарри.

— Пройдет. Не стоило так долго игнорировать вызов Темного Лорда. Он явно продемонстрировал свое… неудовольствие.

— Больше он так сделать не сможет, — сказал, как отрезал, Поттер, и глаза его при этом недобро блеснули.

— Что? Что ты со мной сделал, Гарри?

— Ну, я сильно переволновался за тебя, поэтому это почти само собой получилось, — тихо проговорил Поттер, а его рука выпустила ладонь Снейпа и поднялась выше, огладив предплечье. То самое, где совсем недавно чернела Темная Метка. Правда, уже в следующий миг оно исчезло из-под пальцев Гарри, так как Северус сам вгляделся в собственную руку, силясь рассмотреть, что же произошло.

При почти полном отсутствии освещения сделать это было весьма сложно, и Поттер, зная неугомонную натуру супруга, решил помочь, быстро прошептав «Люмос».

Снейп вглядывался в руку, словно видел ее впервые, и на его лице отразилось изумление на грани шока. Он даже провел ладонью по бледной коже, но не ощутил ничего особенного кроме едва заметной вязи новых шрамов.

— Но… как? — наконец спросил Северус вновь охрипшим голосом.

— Я же говорю, так получилось, — вздохнул Гарри. — Брачные узы и мои способности сумели справиться со связью Воландеморта.

— Вот так просто? — недоверчиво спросил Снейп.

— Я сильно волновался за тебя.

— За меня? — кажется, избавление от Темной Метки отрицательно сказалось на способности Северуса здраво рассуждать, или эффект от зелий еще не прошел.

— Конечно! Ты… я… Что-то не так?

— Не так? — Северус даже привстал, чтобы лучше видеть супруга. — Мне кажется, ты просто не представляешь до конца, что сделал, какой дар преподнес! Я и не надеялся избавиться от этого позорного клейма, дающего Воландеморту власть надо мной. Не знаю, существует ли эквивалент благодарности за такое…

— Достаточно сказать «спасибо», — просто ответил Гарри, которому стало неловко от столь откровенного восхищения и радости Снейпа.

— Спасибо, — Северус и не думал отводить взгляд, и расстояние между ними стало еще меньше.

То ли это послужило толчком, то ли накопившийся за богатый событиями вечер адреналин, позволивший забыть о сковывающих условностях, но Гарри сам, сам подался вперед и коснулся губ Снейпа неуверенным поцелуем. Но неуверенность оказалась лишней, его и не думали отталкивать. Северус ответил на поцелуй. Поначалу осторожно, словно боялся спугнуть, потом все-таки положил руку на затылок парня, притягивая ближе, но и оставляя возможность отстраниться. Впрочем, Гарри и не думал пользоваться этой возможностью, наоборот, прижался еще теснее.

Едва исчезла первая робость, как все словно встало на свои места, став удивительно правильным. Хотя, ни один из страстно целующихся сейчас не думал столь отчетливо, а просто предавался порыву.

Но даже самый горячий поцелуй не может длиться бесконечно из-за банальной потребности человеческого организма в воздухе. Нехотя прервавшись, Гарри жадно дышал, уткнувшись при этом лбом в плечо супруга. Это позволяло слышать гулкое сердцебиение Северуса, которое не только умиротворяло, но и подстегивало возбуждение. Кажется, руки сами принялись поглаживать обтянутую пижамой спину, чуть позже предприняв попытку забраться под мягкую ткань.

— Не стоит делать то, о чем ты позже пожалеешь, — тихо заметил Снейп, и так серьезно, словно Поттер не с ним целовался каких-то пару секунд назад.

— Почему я должен пожалеть? — Гарри удивленно посмотрел в глаза супруга.

— Наш брак фиктивен, и я тебе неприятен, забыл?

— Вовсе нет. Когда-то да, но с тех пор столько всего произошло! Но я не хочу навязываться…

Теперь уже Поттер попытался отстраниться, но ему не дали, тесно прижав к груди зельевара. Кажется, Снейп рассмеялся, во всяком случае, его голос прозвучал довольно необычно:

— По-моему, ты сильно недооцениваешься себя, Гарри. Разве тебя можно не желать, особенно когда действительно узнаешь тебя? Но я не хочу сделать то, что между нами, еще более сложным, а то и вовсе разрушить.

— Почему это должно что-то осложнить или разрушить?

— Тебя втянули в этот брак, ты молод, хорош собой, великий маг…

— Вот только не надо говорить, что ты худшее из зол! Это не так! Ты сказал, что узнал меня, но и я узнал тебя тоже. Пусть я лишь недавно понял, сколько ты значишь для меня, но это ведь лучше, чем никогда! По-моему, это ты себя недооцениваешь. И если я не кидаюсь на тебя с домогательствами, то только потому, что опасаюсь, что ты еще недостаточно здоров.

Говоря это, Гарри буквально навис над Снейпом, позволив себе короткий поцелуй в качестве последнего аргумента. Но прошло не меньше минуты, прежде чем зельевар снова обрел дар речи после столь ошеломительных откровений и неожиданно тихо проговорил:

— Спасибо. Я и не думал, что…

— Знаю, — перебил супруга Поттер. — Я сам многого не понимал или не хотел понимать. Но ты мне очень дорог. А я тебе?

Вместо ответа Гарри обняли, да так крепко, что едва не затрещали ребра, но он ничего не имел против. Правда, через некоторое время объятья ослабли, и Северус возмущенно прошипел:

— Проклятая Помфри! Воспользовалась моим состоянием и влила, наверное, все запасы зелий.

— Ничего, — хихикнул Гарри. — Тебе вовсе не помешает отдохнуть.

— Возможно, — нехотя согласился Снейп, и тут же добавил: — Но не в больничном же крыле!

Поттер полностью разделял неприязнь к этому месту, к тому же, наверняка, гордому зельевару была ненавистна сама мысль, что его здесь может увидеть кто-либо из учеников. И Гарри решил сделать супругу приятное — крепко обнял и аппарировал в их покои в подземельях.

Когда Северус оказался лежащим не на больничной койке, а на постели Поттера, то он теснее обнял парня и, кашлянув, заметил:

— Вижу, школьные правила по-прежнему для тебя не писаны.

— На самом деле достаточно сильные маги могут вполне себе аппарировать в Хогвартсе. Думаю, у тебя бы тоже получилось.

— Уволь меня от немедленных экспериментов! — Снейп улыбнулся одними уголками губ.

— Конечно, сейчас тебе нужно отдохнуть. Прости, что не аппарировал тебя прямо в твою спальню. Я ведь там был очень редко…

— Ничего. Думаю, я в состоянии пройти несколько метров. Во всяком случае, с твоей помощью, — быстро добавил Северус, попытавшись встать. — Помфри точно переборщила с релаксирующим зельем.

— Конечно, я помогу! — Гарри уже вскочил с кровати, приобнял зельевара за талию и поднырнул ему под плечо, чтобы было удобнее.

Учитывая состояние Снейпа, путешествие из спальни в спальню немного затянулось, но они героически преодолели все трудности, и вот «больной» был заботливо уложен в постель. Поттер едва сдержался, чтобы не подоткнуть одеяло, но вовремя понял, что это будет уже слишком, и собрался ретироваться, даже сделал шаг от кровати, но был схвачен за руку. Схвачен и все, словно Северус раздумывал, притянуть к себе или не стоит. В результате не сделал ни того, ни другого, а просто сказал:

— Ты можешь остаться, если хочешь.

— Хм… Правда?

Это секундное замешательство Снейп истолковал по-своему и, отведя глаза, проговорил:

— Понимаю, это место, наверное, навевает тебе далеко не самые приятные воспоминания…

— Какие воспоминания? — не сразу понял Гарри, и, чтобы пресечь другие домыслы, быстро трансфигурировал собственную одежду в пижаму и забрался под заботливо откинутое одеяло. Только сделав это, он понял, что супруг имел в виду и, покраснев, промямлил: — Нет, никаких плохих воспоминаний. И вообще, в тот раз все было, ну… гораздо лучше, чем я предполагал.

Последние слова Поттер договорил, уткнувшись куда-то в подушку, чтобы не смутиться еще больше. Откуда-то сверху раздался смешок, а в и так взъерошенные волосы парня зарылась чуть подрагивающая рука. Гарри едва не заурчал, настолько это было приятно.

— И долго ты собираешься стесняться? — поинтересовался Северус таким голосом, что Поттер аж обмер, а одна немаловажная часть тела встала по стойке смирно, но сила воли пока еще доминировала над желанием, поэтому Гарри фыркнул, проговорив:

— Если я перестану стесняться, то кое-кто точно не отдохнет, а только усугубит свое состояние. И за это мадам Помфри меня завтра кастрирует, как минимум!

— Вот как? Определенно, я не могу подвергнуть своего супруга подобной опасности, — уголки рта Снейпа дернулись в его особенной улыбке, которую, Гарри был уверен, мало кто видел.

Окончательно растаяв, Поттер поцеловал супруга. Хотел быстро, но все та же рука, так и не покинувшая волос, задержала его до тех пор, пока не стало трудно дышать. Когда кислородный баланс был восстановлен, Гарри не удержался от соблазна и быстро поцеловал кончик выдающегося носа зельевара, но потом с сожалением сказал:

— Тебе все-таки нужно отдохнуть.

— Как не прискорбно, но ты прав.

— Тогда спи.

— А ты…

Северус явно хотел спросить о чем-то другом, но Поттер, не дослушав, ответил свое:

— Я никуда не уйду. Обещаю.

Не желая пускаться в споры и объяснять свою позицию, зельевар просто ответил:

— Ладно, — и погасил свет.

Кажется, вместе с последней искрой света, и силы покинули Снейпа. Он буквально вырубился. Оставалось только предполагать, каким усилием воли он удерживал себя в сознании до этого.

Подумав об этом, Гарри покачал головой, а потом устроился поудобнее. С собственным возбуждением справиться оказалось довольно легко. Видимо, по причине того, что он сам не понимал, насколько сильно устал за этот безумный день. Зато уснул Поттер с ощущением, что все, наконец-то, встало на свои места.