Умирать не страшно

Глава 3

Глава 3.

Зеркало все так же висело на стене. Абсолютно целое и ничем не примечательное. Но попытка — не пытка. Если не получится, он будет выглядеть идиотом только перед самим собой. Поэтому Гарри дотронулся до гладкой поверхности и тихо позвал:

— Сириус!

Шансов, что все получится, было примерно пятьдесят на пятьдесят, но надежда — живучая тварь. Только когда собственное отражение в зеркале дрогнуло и стало меняться, Гарри понял, что все это время стоял, затаив дыхание. Но вот он, его крестный. Почти такой же, каким Поттер его запомнил.

Почти, но не совсем. Очень бледный, даже опуская факт физической смерти, тихий и… какой-то замкнутый. Одного этого хватило, чтобы Поттер догадался:

— Ты уже все знаешь?

— Да. Морри рассказал.

— Кто?

— Ну… твое второе «Я», которое беспрепятственно может связываться с тобой, потому что ты и есть… В общем, я окончательно запутался, но надо же его как-то называть. Твоим именем — точно свихнусь, вот так и получилось — Морри.

Происходящее, и правда, напоминало дурдом. Гарри покачал головой, рассеянно спросив:

— И как он к этому отнесся?

— Кажется, ему понравилось, — губы Сириуса на миг сложились в ухмылку, потом он снова посерьезнел и осторожно спросил:

— Как ты?

— А сам как думаешь? — вздохнул Поттер, борясь с искушением уткнуться лбом в стекло. — Или полагаешь, что замужество со Снейпом — это то, о чем я мечтал? Да меня тошнит от одной мысли об этом!

Гарри в самом деле мутило, и он склонился над раковиной, открывая кран. От холодной воды стало легче, но ненамного.

— Ты не представляешь, как мне жаль! — вздохнул Сириус, прижимая ладони к зеркалу, словно пытаясь выйти. — Догадываюсь, как тебе сейчас тяжело и невыносимо. Если бы я имел возможность хоть как-то помочь! Но, боюсь, я всего лишь призрак… и то ограниченный отражающими поверхностями.

— Ты хотя бы выслушал и посочувствовал, — грустно усмехнулся Гарри, убирая с лица мокрую прядь. — Всем остальным все равно. Единственное, что их волнует: уьбю ли я Воландеморта. Я оружие, только и всего, поэтому моими личными интересами можно пренебречь.

— А как же твои друзья?

— Да, друзья меня не оставили. Но они обычные подростки. Рон настырен, а Гермиона невероятно умна, но и с ними не считаются — так же, как и со мной.

По лицу Сириуса было видно, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не выплеснуть все, что думает в самых нелитературных выражениях. Но в данный момент куда важнее состояние крестника, находящегося на грани нервного срыва, чем собственные эмоции, поэтому он осторожно сказал:

— Попробуй найти что-нибудь хорошее в создавшейся… ситуации.

— Например? — хмуро поинтересовался Гарри.

— Хм. Ты жив.

— А смысл? Лучше бы я с тобой остался.

— Не говори так! Мир мертвых от тебя никуда не денется. А пока живи полной жизнью!

— Как, интересно? Жить полной жизнью и супружество со Снейпом — это взаимоисключающие понятия. Хорошо хоть еще спать с ним не заставляют, — буркнул Поттер и осекся со смешком: — Вот тебе и положительный момент. Правда, смешно?

— Нисколько, — полным сочувствия голосом ответил Сириус. — Знай, что бы ты ни сделал, я ни за что тебя не упрекну.

— Спасибо, — Гарри почти всхлипнул. Сейчас только разрыдаться не хватало! Чтобы отвлечься, парень поинтересовался:

— А… Морри тоже здесь?

— Я всегда с тобой, — раздался голос, так похожий на его собственный. И снова их различие заключалось лишь в цвете глаз.

Морри словно прочитал его мысли, так как сказал:

— Конечно, я не могу выглядеть иначе. Я же часть тебя. Можешь считать меня вариантом внутреннего голоса.

— И ты всегда будешь… комментировать мои действия?

— Нет. Я — это ты, поэтому прекрасно понимаю, когда тебе лучше остаться наедине с собой.

— Хоть это радует. А то будто конвоира приставили.

— Ну и сравнения у тебя! Я всегда на твоей стороне и за твои интересы.

— Было бы глупо с моей стороны вот так опрометчиво этому поверить, — возразил Поттер. Тут же из тени выступил Сириус и заметил:

— Он не может солгать тебе, Гарри.

— Почему?

— Ограничения нашей связи и… закон мира мертвых, — поморщившись, признался Морри. Видимо, наказание в случае нарушения последует серьезное.

— Что ж, уже легче, — честно говоря, новообретенный «внутренний голос» вызывал у Гарри доверия куда больше, чем большинство преподавателей во главе с директором. — Так о каком соглашении ты упоминал в прошлый раз, Морри?

— Да, о нашем тесном сотрудничестве. Пока мы фактически разделены, и это удручает нас обоих. Тебе еще сложно это почувствовать, слишком много испытаний свалилось, но тем не менее. Воссоединившись, мы обретем… целостность, и это поможет тебе гораздо лучше управлять своей магией, откроет новые горизонты.

— Какие?

— Например, я могу проследить, чтобы не было срывов, подобных сегодняшнему. Опять же, возрастет твое магическое могущество, а, значит, ты займешь более выгодную позицию в своем… супружестве. И не только.

— А что с этого получишь ты?

— Жизнь. Быть живым и целым. Находиться в таком… раздробленном состоянии очень некомфортно. Мягко говоря, — на лице Морри отразилось настоящее страдание.

— И как должно произойти это… объединение?

— При помощи довольно простого ритуала. Правда, болезненного.

— Хм, — Гарри задумался. Боль его не особо пугала. За свою короткую жизнь он испытал многое. Но принять такое решение… Не помешал бы толковый совет, поэтому он спросил: — Сириус, а ты что скажешь?

Крестный открыл, было, рот, потом закрыл и покачал головой, выдавив:

— Прости, но тут я не могу советовать.

Поттер еле сдержался, чтобы не фыркнуть, и задумался. Не то, чтобы ему было, что терять, а так… вдруг, что и получится. Может, решение и принималось импульсивно, под действием момента, но парень ответил:

— Хорошо, я согласен.

— Ты уверен? — с некоторым сомнением протянул Морри, в то же время пристально вглядываясь в лицо парня. — Учти, назад дороги уже не будет. Это невозможно… разорвать.

— Я не потеряю возможности разговаривать с Сириусом?

— Нет. Подобные… способности даже усилятся.

— В таком случае, я все так же согласен. Могу я хоть какое-нибудь решение относительно себя принять самостоятельно?

— Конечно! — Морри даже поднял руки в примирительном жесте.

— Тебя сложно понять: то ты меня уговариваешь, то отговариваешь, — фыркнул Гарри.

— Не хочу, чтобы меня обвинили в недосказанности или коварстве.

— Могу поклясться, что не имею никаких претензий.

— Не стоит.

— Что необходимо для ритуала? И когда к нему нужно приступать?

— Можно прямо сейчас. Уже ночь, даже луна взошла. Самое подходящее время.

— Почему именно ночью?

— Считай это первым уроком. С наступлением темноты грани между миром мертвых и миром снов истончаются, облегчая… контакт. Твои новые таланты, которые непременно проявятся, с наступлением ночи будут усиливаться.

— Хорошо. Так что мне нужно сделать?

— Для начала запри дверь в ванную и наложи заглушающее заклятье. Палочка с тобой?

— Да. Один момент.

Все это заняло меньше пары секунд, по истечении которых Морри заключил:

— Отлично. Как у тебя с трансфигурацией?

— Вроде неплохо.

— Тогда преврати зеркало с умывальником в одно напольное, и побольше, чтобы с твой рост было.

— Такое подойдет?

— Более чем. Хотя вид необычный. Что послужило образцом?

— Я немного видел таких больших зеркал. Первое, что вспомнил — зеркало Еиналеж, — смущенно ответил Гарри, вертя в руках палочку.

— Неплохо. Даже символично.

— Еще что-то нужно?

— Нет. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь догадался о том, что здесь происходило. Только пижамную куртку сними.

— Зачем?

— Я говорил, будет больно. Возможно, будет кровь. Но недолго, потом все пройдет бесследно. А вот одежда может прийти в негодность.

— Не лучше ли тогда всю снять?

— Нет. Ты можешь потерять сознание, и в каком виде тебя найдут?

— Уговорил.

Не давая волнению полностью завладеть собой, Гарри быстро расстегнул пуговицы и стянул верх пижамы, небрежно повесив ее на крючок для халата. Собственно, вид не очень привлекательный: кожа да кости. Он и раньше не отличался упитанностью, а после годовой комы — и подавно. Тестралы позавидуют.

Подумать только, как странно устроен человеческий мозг… В преддверии важных событий думает о какой-то ерунде. Наверное, если постоянно думать о важном, можно просто свихнуться.

Усмехнувшись этой мысли, Гарри посмотрел в зеркало. Морри был на месте и, кажется, тоже немного нервничал или не верил до конца в решимость Поттера. Вот они и выжидающе уставились друг на друга, пока Гарри снова не спросил:

— Что-нибудь еще нужно приготовить?

— Нет. Все есть, и все на месте. А теперь слушай меня внимательно.

— Да?

— Сейчас мы начнем ритуал. Я буду говорить заклинание, а ты повторять за мной слово в слово. Это важно. И повторяй мои движения. Если все получится, наши руки соприкоснуться сквозь зеркало. Главное не разорвать этого контакта. Я выйду из зеркала и войду в тебя через руку. Кстати, ты правша или левша?

— Правша.

— Хорошо. Тогда к зеркалу ты приложишь левую руку. Запомни.

— А ничего, что на мне уже чары брачных уз?

— Одно другому не мешает. Так вот, когда мы соприкоснемся руками, я фактически войду в тебя через нее. Это будет больно, но, повторю, не прерывай контакта. Ритуал продлится недолго. Пара минут, и мы воссоединимся.

— И я больше не буду видеть тебя в зеркале?

— Будешь, если захочешь. Мы также сможем видеться в твоих снах, и ты всегда, в любой момент, сможешь поговорить со мной.

— Это хорошо. Приступим?

— Да. Палочку можешь отложить. Она не понадобиться.

— Ладно, — так как умывальник и полка были трансфигурированы, Гарри просто заткнул палочку за пояс пижамных штанов.

— А теперь подойди поближе к зеркалу, на расстояние вытянутой руки. Даже чуть поближе. Хорошо. Прислони левую ладонь к его поверхности.

Гарри сделал, как его просили, и с той, другой стороны, Морри тоже коснулся зеркала, так что контуры их ладоней совпадали. Оба смотрели в глаза друг другу. Коротко кивнув, словно одобряя, Морри начал:

— Смерть часть жизни.

— Смерть часть жизни, — почти с той же интонацией повторил Гарри.

— Жизнь часть смерти.

— Жизнь часть смерти.

— И мы стоим на тонкой грани.

— И мы стоим на тонкой грани.

— Дабы части стали целым.

— Дабы части стали целым.

— Readunatio in vita et in morte .

— Readunatio in vita et in morte.

С последним словом гладкое стекло между ладонями исчезло, и рука оказалась в руке, пальцы переплелись с пальцами. Поначалу рука Морри ощущалась совсем как обычная, но потом стала терять упругость, словно обращаясь в густой-густой туман, и этот туман впился в ладонь, проникая под кожу, распространяясь по всему телу. Гарри вскрикнул, но контакта не разорвал, наблюдая, как под кожей будто змеи ползают, и их путь светиться темно-фиолетовым сиянием. Это было больно. Очень. Ощущение горящей изнутри кожи вместе с резью во всех внутренностях и почему-то на спине. Гарри от болевого шока дрожал всем телом, ноги подгибались, но хватка оставалась железной.

Боль, сравнимая разве что с Круциатусом, длилась, будто, целую вечность, но вот в голове раздался голос Морри:

— Все, можешь отпускать!

Гарри со стоном свалился ничком на пол, едва не пробив головой зеркало — от этого спасло только разрушившееся заклятье трансфигурации. Болело все, но больше всего рука и спина. Поттер посмотрел на руку. На ладони, мерцая все тем же фиолетовым цветом, бледнела странная пиктограмма с рунами. Если бы он смог увидеть себя со стороны, то убедился бы, что на спине точно такая же, только большего размера.

Боль стала утихать, и вконец обессиленный Гарри упал в обморок.

* * *

Северус сидел в своей гостиной в кресле перед камином и сверлил взглядом дверь, словно особо провинившегося ученика. Не так давно ушел Дамблдор, с которым они закончили вторжение в его, Снейпа, частные владения. Собственно, этой двери и не было. За ней скрывалась комната, предназначенная для его супруга. Даже мысленно зельевар не мог произносить это слово без усмешки.

Кто бы мог подумать, что ему придется вступить в брак с Гарри Поттером! Теперь осталось дождаться, пока «муженек» въедет в его комнаты. Стоит ли говорить, что особого восторга по этому поводу Северус не испытывал? Ему чертовски хотелось напиться от такой «перспективы».

Хорошо еще, Темный Лорд перестал дергать на собрания. После возвращения из отдела Тайн он вообще стал… страннее обычного. Сначала рвал и метал, потом вдруг успокоился. Кажется, Люциусу удалось захватить еще какое-то пророчество, приглянувшееся Воландеморту. И Лорд весь этот год его то ли разгадывал, то ли искал подтверждение.

Раньше Снейп наизнанку бы вывернулся, пытаясь узнать подробности, но нынешние события внесли… коррективы в его работу. Даже Дамблдор понимал, что на двух стульях не усидишь: или успехи на шпионском поприще, или нынешнее супружество. Но Северус привык быть честным, хотя бы с самим собой. С некоторых пор он сам не спешил в самое пекло добывать сведения для ордена. Просто устал. Даже лучшие двойные агенты имеют свой предел прочности. К тому же, если раньше Снейп старался, рискуя собственной жизнью, искупить грехи прошлого, то теперь понимал, что никакие усилия не изменят мнения окружающих. Для таких как Хмури, он всегда будет в первую очередь Пожирателем Смерти. Пусть и бывшим.

Нет, Снейп вовсе не жаждал ощутить себя белым и пушистым, но справедливо полагал, что заслуживает уважения за свой труд. Правда, по выработанной годами привычке, Северус эти мысли оставлял при себе, впрочем, не забывая ничего. Злопамятность? Возможно. Насчет собственного характера он тоже не питал иллюзий.

От этих мыслей еще сильнее захотелось выпить. Зельевар уже подошел к бару, когда руку свело судорогой. Ту самую, с отпечатком чар брачных уз. А сама «печать» болезненно ныла. Досконально изучив особенности этого обряда, Снейп прекрасно понимал, что это значит: его супруг в опасности, ему больно. Очень больно, судя по силе отдачи.

Выругавшись сквозь зубы, Снейп достал палочку и кинулся спасать из очередной передряги это гриффиндорское недоразумение, которое, по несчастливой случайности стало его супругом.

Влетев в палату, зельевар уже обзавелся арьергардом в виде мадам Помфри, успевшей проверить охранные чары и доложить, что Поттер, нет, Поттер-Снейп палаты не покидал. Стоило войти, и этот факт показался, по меньшей мере, странным, так как внутри никого не было. Только повышенный уровень магии. Впрочем, панику поднимать Северус не позволил, вовремя заметив запертую дверь ванной комнаты. Запертой заклинанием, очень сильным. Взломать его удалось лишь с четвертой попытки, точнее, вынести напрочь вместе с дверью.

На всех парах влетев в ванную, Снейп чуть не наступил на того, кого собирались спасать. Потенциальный герой магического мира валялся на полу в глубоком обмороке. Почему-то полуголый, но без следов какого-либо насильственного воздействия.

На миг у Северуса все похолодело внутри от мысли, что Гарри мог снова впасть в кому. Поспешно склонившись над парнем, тем самым оттеснив Поппи, он бегло осмотрел супруга и с облегчением подумал то же, что озвучила колдомедик:

— Это просто обморок.

— С чего бы? — фыркнул зельевар, скрывая свое волнение.

— Мальчик год пробыл без движения, еще не окреп. Тут всякое возможно. Сейчас принесу нашатырь и укрепляющее зелье. А ты пока положи его на кровать, пол холодный, — безапелляционным тоном велела мадам Помфри и умчалась, оставив Снейпа наедине с супругом.

Зельевар мог много чего едкого сказать по этому поводу, но сейчас не время и не место, поэтому он просто взял парня на руки и отнес в палату, аккуратно положив на койку. Все это время Гарри оставался без сознания, но магические брачные узы безмолвствовали, значит, боли он больше не испытывал.

Поппи пришлось постараться, чтобы привести мальчика в чувство. Лишь спустя четверть часа ее усилий Гарри нехотя открыл глаза и выглядел при этом очень утомленным. Даже темные круги под глазами появились.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Снейп, вглядываясь в бледное лицо парня.

— Так себе, — признался Поттер, послушно выпивая протянутое мадам Помфри зелье.

— Что произошло? Почему ты потерял сознание? — колдомедик дождалась, когда Гарри вернет пустой бокал и только потом начала расспросы.

— Не знаю… Я почувствовал себя плохо, — ответил парень. Причем почти не лгал.

— Почему с вами вечно что-то происходит? — не сдержался Северус, но Гарри не нашел сил что-либо ответить. Просто откинулся на подушки и прикрыл глаза. Вскоре он уже спал.

Снейпу осталось лишь фыркнуть, и то тихо, чтобы не разбудить. Зоркое око мадам Помфри не дремало, а требование полного покоя для мальчика оставалось в силе. И все-таки у зельевара что-то потеплело внутри, возможно, душа, когда он убедился, что с его новоиспеченным супругом все в порядке.