Усилитель. Трижды воскресший

Глава 10

Владимир. Дом Перловых.

Проснувшись, я прислушался к звукам в доме. Вроде, ничего, тишина; только за окном изредка был слышен шум проезжающих машин. Осторожно включил свет и вновь прислушался. Встал, не спеша оделся и перешёл во вторую комнату – выделенный мне блок состоял из двух комнат – спальни и «рабочей комнаты», в которой располагался большой стол с компьютером, небольшой диван, настенный телевизор, полки для книг, шкафы для книг и одежды. Привезённую мной стойку для оружия вчера установили здесь же. Именно она вчера очень впечатлила Василия и Бориса Перловых и, не смотря на суету и нехватку времени, они всё же умудрились немного «подержать сабли и мечи».

Тихо, чтобы не шуметь, спустился на первый этаж и пошёл в сторону выхода. Но орудовавшая посудой тётя Лиза всё равно меня услышала, и, выглянув из кухни, приветливо позвала рукой:

– Заходи, не побрезгуй. Перекуси сейчас чем Бог послал, а уж к завтраку я драников наделаю.

Тетя Лиза ловко выставляла передо мной тарелки и вазочки, и я не удержался, чтобы не попробовать несколько видов её стряпни – съел по чуть-чуть и блинчиков с творогом, и творожников и немного каши. Но реально чуть-чуть, чисто символически: впереди зарядка, и наматывать круги и бегать полосу препятствий с набитым животом – не лучший вариант.

Поблагодарив, я вышел во двор и легкой трусцой побежал к калитке – накануне мне по-быстрому показали весь квартал, который занимали Перловы: калитка открывалась на территорию, где находилась небольшая казарма с родовой охраной квартала и тренировочная площадка, ещё дальше была конюшня, а если пройти до конца зданий, то выйдешь на улицу, по которой стояло несколько производственных корпусов, принадлежащих семейству. Можно было позаниматься прямо в доме – у Перловых в одной из больших комнат был оборудован спортзал, но не хотелось шуметь, да и пробежка на свежем воздухе и полоса препятствий – гораздо лучше, чем физкультура в замкнутом помещении. Я обрадовался, когда увидел, что на площадке уже занимается несколько охранников-солдат, и никого будить не придётся. Пройдя в дежурку, в одном из шкафов которой сложили моё тренировочное оружие, я вернулся на улицу и для начала намотал несколько кругов по гравийной дорожке, опоясывавшей площадку, пару раз пробежал полосу препятствий, потом помахал саблей, а в завершении тренировки ушёл к мишеням, которые с удовольствием расстрелял из лука.

Всю тренировку я прокручивал в голове события вчерашнего дня – переезд, суматоху с выгрузкой и размещением моих вещей, первый ужин в семейном кругу, знакомство с детьми Перловых. Я еще не полностью осознавал произошедшие перемены – частые поездки из монастыря на реконструкции и соревнования приучили меня к гостиницам и палаткам, и пока я не чувствовал, что моя жизнь поменялась.

Самым непонятным событием, даже страшным для меня, которого я откровенно боялся, когда размышлял в монастыре о переезде, было знакомство с детьми Перловых. Как они меня воспримут, как отнесутся? А если драться с ними придётся – они все вместе нападут или по одному? И будут ли тогда разбираться Геннадий Алексеевич и Оксана Евгеньевна? Или кто у них конфликты в семье улаживает? В школе я неоднократно сталкивался с тем, что и учителя, и родители вместо того, чтобы подробно разобраться в истоках конфликта между учениками или даже между учителем и учеником, старались выгородить «своего», а виновником выставить «чужого».

Не знаю, сами Перловы придумали, или кто-то им посоветовал, но после ужина родители сослались на неотложные дела и ушли из столовой, а нам выставили большой торт-мороженое. Вот под дружное постукивание десертных ложек по тарелкам я и знакомился с младшим поколением семейства. И если Катя ела торт небольшими кусочками и не спеша, слегка снисходительно посматривая и немного помогая справляться с ложкой девятилетней Юле, полностью погрузившейся в героическую борьбу со своим куском торта, то Вася и Боря приложились к «мороженке» от души, не забывая в процессе уничтожения мороженой горы сливок задавать мне вопросы и «угукать» с набитыми ртами.

В процессе поедания «тортика мира» на вопросы о моих поездках на реконструкции я сбегал до своей комнаты и принёс подарки для девочек, которые мне перед отъездом дал Анатолий Дмитриевич: красивые бронзовые, начищенные до золотого блеска, славянские серьги в виде «коняшек», к низу которых крепились шумящие подвески.

Пацаны, конечно, больше интересовались оружием и моими тренировками, и я пригласил их после чаепития подробнее посмотреть на моё оружие и доспехи, что мы и сделали. Разве найдётся мальчишка, у которого ничего не колыхнётся в душе, в его генетической памяти, если он наденет на голову шлем, а в руки возьмёт меч? Вот и Василий с Борисом не успокоились, пока не «перемеряли» все мои мечи, сабли, луки и всё снаряжение.

Так что контакт состоялся и вечером я ложился спать успокоенным, порадовавшись, что мои худшие опасения не оправдались. Пока, во всяком случае…

Когда я уходил из дома на тренировку, до завтрака оставался вроде как почти час, но я был не очень уверен, что в семье график строго соблюдается, а опаздывать не хотел, поэтому закончил пораньше, и, сложив оружие, побежал к дому.

До завтрака я успел принять душ и разобрать свои книги, которые со вчерашнего дня оставались в коробках.

Ещё накануне, за ужином, который прошёл для меня сумбурно в связи с переездом, мне выделили место за столом между Василием и Борисом и сегодня там же для меня были расставлены приборы.

Завтрак проходил неспешно. Драники заходили на ура, а параллельно шло обсуждение планов на день: дети оставались дома и готовились к школе, а мне вместе с взрослыми предстояла поездка в город. Завершился завтрак чаем, после чего мы стали собираться, и дядя Гена вызвал машину.

Владимир.

В автомобиле тётя Оксана протянула ему листок бумаги: – Я список составила, времени мало, со всеми ещё вчера созвонилась, все ждут к назначенному времени, так что вначале заедем в мастерскую к нашим портным, и они сразу начнут шить, а что-то купим готовое и подгоним по фигуре.

Пробежав глазами по списку, Геннадий Алексеевич довольно хмыкнул: – Форма лицейская повседневная. Форма лицейская парадная. Шинель-пальто зимняя и осенняя, куртки – длинная и короткая, рубашки с коротким и длинным рукавом разных расцветок и на все случаи жизни, шапки и шапочки, кепки и перчатки, шарфы и кашне. Форма спортивная осенняя, зимняя и лыжная. Ботинки, кеды, берцы, сапожки. Форма для танцев. Форма для конных тренировок, для занятий с оружием. Надо будет сразу сказать, что некоторую форму нужно будет делать в двух или трёх вариантах – в стирку там что-то пошло или порвалось. И хорошо, что у нас не кадетский класс. Там бы одной полевой формы было комплектов под десяток – они же каждый выходные на природу выбираются, мы бы пошить не успели…хотя для полевой и стандартные размеры бы подошли, а вот парадных и строевых комплектов точно бы пошить по времени не уложились – Кравцовы такого не шьют, а остальные мастерские наверняка до начала сентября завалены заказами.

Я сидел и помалкивал, тихо охреневая: целая страница, заполненная мелким шрифтом – это, оказывается, ещё и мало! И влезет ли вся эта груда одежды в шкафы в моих комнатах. Или где-то в доме, как у нас в приюте, есть склад, куда всё складывают и по сезону выдают?

Проехали мы буквально несколько кварталов и остановились около красивого двухэтажного здания с вывеской «Братья Кравцовы», причём буква «К» была стилизована под портняжные ножницы, а буквы «В» под катушки.

Мы не успели войти в здание, как резные деревянные двери открылись и с широкой улыбкой навстречу нам бодро спустился по ступенькам невысокого роста старичок с короткой стрижкой и бородкой клинышком: – Оксана Евгеньевна, Вы всё хорошеете! Как Вам это платье подходит! А уж как оно подходит к Вашим новым украшениям, просто не передать! Моё почтение, Геннадий Алексеевич, очень рад Вас видеть. Ааааа, вот и наш юный клиент. Не переживайте молодой человек, братья Кравцовы в швейном деле – номер один во Владимире. Да и из самих Москвы и Санкт-Петербурга клиенты не чураются к нам обращаться. И, смею заметить, не рядовые люди, а занимающие ответственные посты или видное положение в обществе и в богеме. Всё будет по высшему разряду. Проходите, проходите, ждём-с, как только Вы позвонили, я остальных клиентов на вторую половину дня стал сдвигать, понимаю, что дело срочное.

Под его непрерывный быстрый говор, напоминавший ровно строчащую швейную машинку, мы вошли в здание, прошли пару дверей и оказались в мастерской. Он развернулся ко мне: – Ну-с, молодой человек, снимем мерочки.

Портняжный метр, накинутый через его шею, быстро перекочевал в руки портного и он с молниеносной скоростью стал прикладывать его ко мне, изредка оборачиваясь, чтобы надиктовывать размеры худощавой девушке, выскочившей откуда-то из-за ширмы.

Меня удивил автоматизм, с которым с меня сняли мерки: я лишь успевал по командам поднимать и опускать руки да присел пару раз.

В завершение пребывания у портного, Геннадий Алексеевич достал толстую пачку вышитых золотом и голубым шевронов с гербом рода Перловых – шесть жемчужин на лазоревом щите, под щитом лента с девизом «Честь в труде», над щитом дворянский шлем и нашлемник в виде чайного куста, который огибают орлиные крылья, каждое украшенное жемчужиной.

Этот герб я уже многократно видел на автомобилях Перловых, над входом в их усадьбу, в гостиной и на зданиях, принадлежащих роду. Не смотря на «кустистость» мне герб нравился своей лаконичностью и отсутствием кричащих цветов.

Помимо шевронов с гербами, Геннадий Алексеевич выложил и такую же толстую пачку узких шевронов – две ладони, сложенные «домиком». Их должны были пришивать на мою одежду над гербом, чтобы было понятно, что я нахожусь под защитой рода.

***

Этот торговый комплекс в центре Владимира я видел, когда по каким-то делам приезжал в город. Впечатление он производил: колонны, лепнина, скульптуры, большие окна. Но бывать внутри не доводилось. Комплекс состоял из небольших магазинчиков, торгующих одеждой и обувью. Как оказалось, здесь меня тоже будут одевать – рубашки, свитера, куртки, галстуки, кроссовки, ботинки… всё это примерялось, я прохаживался, что-то отклонялось, а одобренные покупки водитель относил в машину. Пробыли мы в торговом комплексе как минимум часа два, завершив посещение покупкой носков и прочей мелочёвки.

Иногда мне казалось, что того количества одежды и обуви, что мне покупают, хватит, чтобы одеть всех мальчиков приюта – настолько много её было.

На выходе, спускаясь по ступенькам торгового комплекса, Оксана Евгеньевна обернулась к Геннадию Алексеевичу: – Кое-что не нашлось, вечером папе в Москву позвоним, они как раз отправку одежды и обуви для детей готовят, пусть докупят.

Геннадий Алексеевич согласно покивал головой; оно и понятно – любой мужик с радостью переложит возможность похода в магазины на кого-то другого.

А обращаясь ко мне Оксана Евгеньевна попросила: – Ты, Андрюш, вещи носи аккуратно. Учебный год закончится, всё, из чего ты вырастешь, мы отвезём в деревенские школы, мы каждый год передаём туда детские вещи.

***

Следующим пунктом нашей поездки стал ювелирный салон, где нас также ждали. Продавец мгновенно переместился из-за прилавка к дверям, когда увидел, что мы заходим в салон, и, как и портной, рассыпался в комплиментах.

– Всё готово, заготовки ваших колец были, а допаять было не сложно. Нужно только примерить и если потребуется, ужать или раскатать немного кольца, – сообщил он на бегу, возвращаясь за стеклянный прилавок, блестевший золотом и камнями, и доставая чёрную продолговатую шкатулку. В шкатулке оказалось несколько серебряных колец с гербом Перловых и с такими же ладошками «домиком», как и на шевроне. В отдельном отсеке было два кулона на цепочках. Примерка показала, что кольца немного великоваты и он тут же их ужал, достав небольшой ящик с инструментами и оборудованием.

Провожая нас, продавец успел коротко пообщаться не только с Оксаной Евгеньевной и Геннадием Алексеевичем, но даже со мной: – У нас всегда большой выбор модных недорогих украшений и всяких фенечек, которые обожают юные девушки. Так что жду вас через несколько лет, – сказал он мне около машины, после того как галантно помог Оксане Евгеньевне занять место на заднем сиденье.

Как только машина тронулась, я сразу же спросил: – А что такое богема и фенечки?

Оксана Евгеньевна рассказала мне немного про молодёжный сленг и порекомендовала задать вопросы её младшей дочери Юлии, которая, как оказалось, была в семье экспертом по всем вопросам молодёжной моды, новых музыкальных течений и тенденций в культуре.

Пока мы ехали, Геннадий Алексеевич почти непрерывно говорил по смартфону, изредка поворачиваясь к нам и передавая «приветы» от собеседников.

Следующим пунктом нашей поездки стало помпезное трёхэтажное здание в самом центре Владимира – Дворянское собрание. Поднявшись по широким мраморным ступеням, мы прошли по длинному коридору в одну из комнат.

– Добрый день, Геннадий Алексеевич, Оксана Евгеньевна, здравствуйте, молодой человек, – чиновник, сидевший за столом, встал при нашем появлении и был сама любезность: – Все необходимые документы подготовлены. Мне только необходимо приобщить к делу копию свидетельства о рождении и нотариального акта о Вашем вступлении в опекунство.

Получив нужные документы, он снял с них копии, а подлинники с поклоном вернул.

– Премного благодарен. Извещение об изменении в составе дворянского рода Перловых разошлю сегодня же, информация в ближайшем номере «Дворянского губернского вестника» будет официально опубликована первого сентября – новый номер как раз заканчивают готовить, успеваем.

В ладимир. Лицей.

Как оказалось, последней точкой в нашем путешествии был лицей – красивое трёхэтажное здание, украшенное колоннами и скульптурами. Преодолев кованые ворота и пойдя через широкий двор, мы поднялись по мраморным ступенькам и вошли в здание. Охранник, поприветствовав нас кивком головы, и узнав, что нам к директору, интерес к нам утратил и по пустынному гулкому коридору мы дошли до двери с надписью «директор», за которой оказался пустой кабинет, а самого директора мы нашли, постучавшись в следующую дверь.

– Андрей, познакомься с директором лицея Алексеем Алексеевичем Ухтомским. На все годы обучения он для тебя – царь, бог и воинский начальник. Все его указания надо воспринимать к неукоснительному и немедленному исполнению.

Я поклонился точно так, как мне показывали вчера и сегодня утром – не слишком сильно, но и непросто кивком, чтобы в соответствии со статусом зафиксировать своё уважение.

– Так-так, ну-с, очень неплохо, очень достойно, – Ухтомский быстро и задумчиво перебирал мои документы, – я надеюсь, что проблем: как с учёбой, так и с поведением у молодого человека не возникнет и ему у нас понравится. Но, к сожалению, порядок есть порядок, мы должны бумажульку, маленький актик собеседования составить, коротенькие вопросы по предметам обучения, чисто на случай проверки оттуда, – он выразительно показал пальцем вверх, после чего нажал клавишу на большом телефоне, разместившемся на приставном столике, и пригласил нескольких учителей.

Когда учителя зашли, меня усадили за отдельный небольшой стол, экзаменаторы сели напротив и после фразы директора лицея: – Беседа с поступающим в лицей Андреем Андреевичем Первозвановым, воспитываемым в дворянской семье Перловых, – начали задавать мне вопросы.

Я, конечно, робел в непривычной обстановке, да и общаться сразу с большим количеством незнакомых взрослых не привык, но вопросы за пределы школьной программы не выходили, и отвечать на них труда не составляло.

Буквально через полчаса вопросы иссякли, слегка поклонившись директору, учителя покинули его кабинет.

Мы тоже стали откланиваться, и директор проводил нас до выхода: – Очень, очень достойно. Уверен, Андрей Андреевич с программой справится, уровень его знаний меня приятно удивил. Позвоните́ завтра к концу дня, я обговорю с классными руководителями и сообщу вам, в какой из классов его запишем? Его же на коммерческую специализацию?

Дядя Гена и тётя Оксана согласно кивнули головами, и мы направились к машине.

Владимир. Дом Перловых.

Обед прошёл также в столовой в общем семейном кругу, после чего меня представили юристу, работавшему на семейство Перловых и в течение трёх часов, с небольшими перерывами на «попить кофейку», Михаил Генрихович Дитерихс посвящал меня в юридические тонкости моего положения. Причём в перерывах он пил именно кофе, которое ему любезно готовила тётя Оксана.

– Я из остзейских немцев. Мы давно обрусели, перешли в православие. Только вот от кофе никак не отвыкнем. В Санкт-Петербурге, где я вырос, это, конечно, незаметно, так как кофе там пьют все поголовно, а вот в более восточных регионах, предпочитают чай и хороший кофе не всегда найдешь и если в заведении заказываешь кофе, то сразу бросаешься в глаза.

Я сидел и молчал, потягивая свой чай, хотя задать вопрос о том, как вообще можно пить эту коричневую, резко пахнущую бурду, очень хотелось.

Из подробного рассказа Михаила Генриховича оказалось, что по своим правам я практически равен дворянину – принимая в опеку, дворянская семья автоматически даёт право пользоваться своим гербом, а отсюда вытекает и право на все привилегии дворян. А вот обязанности дворянские у меня не возникают – я же не дворянин. Все обязанности за меня несут опекуны и в случае каких-либо проступков, отвечать придётся им. Примерно таким же, вообще-то, было и положение всех дворянских детей до совершеннолетия – для «внешнего круга» они считались дворянами, и их права защищались так же, как и у взрослых; а вот внутри дворянского сообщества все претензии в случае детских проступков предъявлялись родителям – как не сумевшим дать детям должного воспитания.

– Вы должны понимать, что ваше поведение, молодой человек, может как благотворно сказаться на репутации рода, так и бросить на неё тень. Причём, это могут быть не только поступки, относимые к серьёзным или значимым, но даже незнание манер или их неправильное применение, неумение вести себя в обществе или за столом, – всё может нанести ущерб роду. Злые языки тут же зададут вопрос: а Перловы, случайно, уж не в коровнике-ли нашли опекаемого? Или, может, дома у них царят недворянские порядки и опекаемый, живя у них, просто не видит должного образца? Так что вам, Андрей, нужно всем этим заняться, не в ущерб другим делам и учёбе, конечно. Я приготовил несколько книг, где доступным языком описаны права и обязанности дворян, дворянская мораль, требования к поведению. Оставляю их Вам, но главное – практика. Подмечайте, как вести себя в разных ситуациях, как обращаться к старшим, тренируйте выдержку, никогда не спешите с ответом на вопрос – даже две секунды на размышление могут дать вам возможность ответить гораздо правильнее, побольше общайтесь – и всё получится. Я к вам буду приезжать пока ежедневно, а позже – по мере надобности, чтобы консультировать по тем вопросам, которые возникнут.

***

Что девиз семьи не пустой звук, я понял уже вечером, когда все мы после «вечернего чая» собрались в малой гостиной. Беседа проходила под совместную работу. Тётя Оксана и девочки рукодельничали: они брали небольшие мешочки, на которых разноцветными красками или вышивкой были изображены картинки и надписи с сортами чая, а вверху было написано, что это производство Перловых, и пришивали на место буквы «О» в фамилии небольшие жемчужные бусины, ловко подхватывая их иголками из стоявших рядом шкатулок. Отец семейства и мальчики, и я, когда немного понял, как надо работать, занимались тем, что собирали деревянные коробки из заготовок, соединяя их в пазы и затем закручивая небольшими шурупами или зажимая деревянными клиньями. Собранными коробками мы заполняли освободившиеся ящики, затем брали новые заготовки и так почти час. Геннадий Алексеевич пояснил мне, что мешочки и деревянные коробки предназначены для элитных сортов чая – завтра утром собранные нами заберут на фабрику, а вместо них привезут новые заготовки.

– Так что тут у нас – тоже небольшой конвейер, – завершил он свой рассказ.