В Желании Сиять (СИ)

Глава 10

Всегда оставайся на его стороне.

Эти слова были очень простыми, но в то же время казались невероятно сложными. Что бы в будущем не сделал Цин Вэньцзи, Тинг должна будет остаться на его стороне. Даже если он пойдет по стопам своего предыдущего воплощения, она должна быть рядом с ним.

Всегда оставайся на его стороне.

Какими бы ни были его мысли, действия и планы.

Всегда оставайся на его стороне.

Эта фраза подобна оковам или печати. Если Тинг пойдет на это, у неё будет лишь один путь. Вот только желает ли она этого?

Тинг покинула духовный лес, чтобы увидеть мир. Она была гордой птицей, чьи крылья во все времена были символом свободы. И сейчас Цин Лэй предложил ей сломать свои крылья, вырвать с корнем, потерять самую ценную часть её истинного тела.

Конечно, ещё час назад она бы не раздумывая согласилась. Но теперь она видела перед собой человека, утопившего в крови Безбрежные Просторы сто пятьдесят тысяч лет назад. Как две капли воды похожего на Цин Вэньцзи. В её сознании образы Цин Лэя и её ученика невольно наложились друг на друга. Внешность, характер… даже такие мелкие детали, как выражение лица и привычки — все это было одинаковым.

Невольно тот образ, который уже укоренился в сознании девушки, начал дрожать под напором этой иллюзии. Образ мальчика, который знает себе цену, но все еще является простым невинным ребенком. Теперь этот образ дрожал и медленно раскалывался. Все больше и больше он начинал напоминать Цин Лэя.

В конце концов, Тинг не смогла выдержать того, как этот образ рушится и меняется, зажмурив глаза и для надежности прикрыв их руками, она отгородилась от внешнего мира, спрятавшись в самом дальнем углу своего сознания.

Спустя какое-то время внутренней борьбы с самой собой, Тинг, все ещё не открывая глаз, прошептала:

— Ты не Вэньцзи, он не последует той же дорогой, что и ты…

Цин Лэй молчал. Он был лишь воспоминанием и не имел какой-то реальной силы в этом иллюзорном мире. Однако кое в чём он все ещё был силен. Он понимал чужие души и призраков, что терзают их. Несмотря на то, что внешне он был похож на молодого человека примерно двадцати лет, его действительный возраст превышал несколько десятков тысяч лет.

На самом деле, его фамилия вовсе не Цин. Он родился в одной из побочных ветвей клана Цин, которая со временем разрослась и стала отдельным кланом, все еще подконтрольным клану Цин. При рождении ему даровали имя Лан Лэй. Идя по пути культивации, он, как и его старший брат, Лан Сюфэй, блеснул талантом. А прорвавшись в стадию Зарождения Пути… он ступил на Путь, который является отличительной чертой фамилии Цин.

Тогда случился грандиозный скандал и было решено, что Лан Лэя признают незаконнорожденным сыном одного из младших старейшин клана Цин и даруют фамилию. Что касается его родителей… в клане Цин решили, что они будут казнены.

В те годы все в клане Цин презирали его. Даже если и были те, кто не верил в это абсурдное заявление, они не стремились хоть как-то повлиять на остальных. Незаконный сын одного из сотни младших старейшин, чье имя даже не всем было известно до этого момента.

В те годы Лан Лэй постоянно ввязывался в драки, из-за чего потом получал нагоняй от «отца». В какой-то момент он решил просто сбежать из клана. Он покинул стены, что никогда не были ему родными, чувствуя, что именно сейчас начинается его, Лан Лэя, Жизнь.

Он решил стать сильным. Настолько сильным, что даже глава клана Цин не сможет что-то ему сделать!

В те годы Лан Лэй ненавидел клан Цин. За смерть родителей, за позор, что испытали они с матерью, за взгляд отца, который знал всю правду, но не посмел пойти против клана Цин. Он ненавидел себя за слабость. Ненавидел Небо за то, что оно позволило свершиться подобной несправедливости. Ненавидел смертных за то, что они спокойно живут в своих домишках и жалуются на снег или плохой урожай. Ненавидел весь мир за то, что он продолжает существовать несмотря на его боль.

Он нашел спасение в постоянных убийствах. Путешествуя, он лишал жизни любого, кто был ему по плечу. С годами в этих убийствах исчезло имя «Цин Лэй, незаконный сын младшего старейшины Цин». Теперь весь мир Дьяволов называл его «Кровавый Асура Лан Лэй».

Со временем он стал сильным. Он обрел силу, способную помочь свершить его месть. Однако, вернувшись в клан Цин, он встретил там совсем не тех, кто издевался над ним и втаптывал в грязь имена его родителей. Это был сильный клан, действующий как единый организм. Встретить его вышел лично глава Цин в сопровождении совета высших старейшин. При этом в ушах Лан Лэя звучали ритмичные хлопки. Эти хлопки были символом признания его достижений.

Он прошел испытание на вступление в клан Цин.

Да, все то, что заставляло его двигаться вперёд, было лишь качественной постановкой. Его родители были живы, клан Лан никогда не вычеркивал его из своих рядов, а клан Цин никогда не менял его фамилию.

И тогда он обрел покой. Наконец-то, спустя столько лет, Лан Лэй смог вздохнуть спокойно, с облегчением. С его плечей будто свалился груз весом с небольшой мир. Кажется, тогда он впервые за все те годы позволил себе заплакать.

С тех пор его имя стало иным. Цин Лэй. Он взял фамилию клана Цин, став его полноправным членом. Его авторитет в клане рос с огромной скоростью, в конце концов, спустя какую-то тысячу лет он стал правой рукой главы клана.

В истории Цин Лэя было немало крови, как чужой, так и его собственной. Он убивал других людей, словно они были жалкими, не стоящими внимания насекомыми, но чем старше становился, тем больше сводил количество жертв к минимуму. В какой-то момент ему надоело убивать. Ему стала претить сама мысль об убийстве кого бы то ни было. Однако у него был долг.

Как один из претендентов на пост главы клана Цин, он должен был действовать во благо своего клана и мира.

Теперь то, что наполняло его жизнь красками, стало подобно его личному проклятью. Каждый раз, убивая кого-то, он чувствовал, будто состарился на несколько тысячелетий. Он устал от этой жизни. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что ему уже нет дела до своего клана или мира Дьяволов. Все, чего он хотел, это прожить отпущенную ему вечность вдали от войны, рядом с человеком, который стал ему дорог.

Что за ирония! Лу Янь'эр, ставшая его лучиком света, предпочла убить его. А Цин Лэй решил прожить с ней следующую жизнь. Убив её, а затем и себя, он смог повлиять на сансару.

И теперь перед ним стояла его Янь'эр, вот только была она совершенно иной. Ни внешность, ни характер — ничто в ней не напоминало Янь'эр, которую он помнил. Разве что это её стремление сделать реальностью грезы.

А Тинг все продолжала говорить, не открывая глаз, голос её уже срывался на крик:

— …Вэньцзи не станет подобным тебе… Я не позволю этому случиться!

Воплотить грезы в реальность. Ради этого Янь'эр готова была пойти на всё. В конце концов, именно это желание погубило её.

— Тогда всегда будь рядом с ним, — сказал Цин Лэй с легкой, немного грустной улыбкой.

Эти слова были последними. Иллюзия начала постепенно рассеиваться, а Тинг приходить в себя. Последние слова Цин Лэя эхом раздавались у неё в голове.

— Тогда всегда будь рядом с ним, — одними губами прошептала она эти слова, и сердце птицы наполнилось решимостью, — «Пока я рядом, Вэньцзи не пойдет по его стопам!»

***

Когда сознание Тинг вынырнуло из иллюзии, она поняла, что час там был равен всего лишь мгновению в реальном мире. Лишь на мгновение она задержалась в даньтяне Цин Вэньцзи. Бросив последний взгляд на черное, как смоль, ядро, сознание девушки вернулось в тело.

Цин Вэньцзи еще какое-то время сидел с закрытыми глазами, окончательно стабилизируя ядро и дьявольскую Ци, а потом открыл глаза. В нескольких метрах от него стояла Тинг. Лицо её было задумчивым, а взгляд направлен в никуда. Словно она пребывала совсем не здесь.

— Учитель?.. — негромко позвал юноша, и взгляд Тинг стал осмысленным.

Она посмотрела на него и мягко улыбнулась. Она выглядела как обычно, но Цин Вэньцзи смог уловить скрытую за улыбкой тревогу. Ощущая какой-то подвох, юноша внимательно оглядел внутренности дома, но ничего не заметил.

— Что-то случилось? — уточнил он, мысленно прикидывая примерный масштаб неприятностей. Он ясно чувствовал тревогу Тинг, но не мог понять, с чем она связана. У него было слишком мало данных.

Тинг некоторое время молчала, затем покачала головой:

— Нет, но нам пора возвращаться в секту.

Она повернулась, чтобы выйти из дома, однако Цин Вэньцзи словно врос ногами в пол. Он не шевелился, подозрительно глядя на девушку. Заметив это, Тинг вновь повернулась к нему, посмотрев вопросительно.

— Почему мне кажется, что ваша тревога… из-за меня?

Тинг вздрогнула. Она не ожидала, что Цин Вэньцзи так быстро догадается, в чем причина её волнения. Действительно не ожидала.

— Вэньцзи… можешь мне кое-что пообещать? — наконец спросила она, напряженно глядя на юношу.

— Конечно! Что угодно! — после ее слов Цин Вэньцзи мгновенно расслабился. Ведь он действительно был готов на все.

Тинг тихонько выдохнула, немного успокоившись. Она боялась, что юноша не прислушается к ней, однако увидев его глаза сейчас, девушка решила, что он точно услышит её.

— Пообещай мне, что, куда бы ни пошел и что бы ни делал, ты всегда будешь помнить о ценности человеческих жизней.

На мгновение на лице Цин Вэньцзи застыло замешательство, но практически в ту же секунду сменилось пониманием. Серьёзно посмотрев прямо в глаза Тинг, он произнес, будто давал клятву пред лицом целого мира:

— Обещаю.

И он действительно пообещал это ей. И не только ей, но и себе самому. Вот только истолковал слова Тинг юноша немного не так, как того желала птица. Это его обещание касалось лишь смертных.

Только смертные до конца своих дней остаются людьми. Ведь путь культивации приводит их к становлению Богом, Демоном, Дьяволом… или даже Бессмертным. Безбрежные Просторы велики и необъятны, в них хаотично расположены множество различных миров, которые населяют многочисленные народы. Им нет числа, они практически бесконечны… и среди этого множества народов лишь смертные в конце концов не обратятся иным существом. Навсегда останутся людьми, не сумев пробудить спящее в их крови наследие.

Тинг не знала, как Цин Вэньцзи истолковал её слова, однако стоило ему сказать это слово, «обещаю», как девушка окончательно расслабилась. Как бы наивно это ни было с её стороны, она действительно хотела ему верить. Верить в созданный ею образ.

— Спасибо, — сказала она, искренне улыбнувшись.

Эта улыбка словно стала ключом, приоткрывшим неприметную дверцу в душе Цин Вэньцзи. И из-за этой дверцы послышался тихий голос, который ворвался в сознание юноши, прогремев оглушительным громовым раскатом:

— «Не разочаруй её!»

Как только прозвучали эти слова, дверца вновь закрылась и словно исчезла. Как бы Цин Вэньцзи ни искал, он так и не смог найти её.

За той самой дверцей находился кабинет, обставленный черной мебелью, а в центре него сидел медитирующий Цин Лэй. Стоило двери закрыться и исчезнуть, как он открыл полные задумчивости глаза. Какое-то время он продолжал сидеть так, а потом, сделав тихий вздох, запрокинув голову, посмотрел в потолок кабинета.

Словно повинуясь ему мыслям, пространство кабинета начало искривляться, и вот он уже сидит посреди звездного неба, а вдалеке перед ним парит огромный континент. Если смотреть на него сверху, по форме он напоминал арахис или восьмёрку. Словно овальный континент ровно посередине двумя пальцами сжала огромная рука.

Это был мир Демонов и Богов.

— Янь'эр, — прошептал Цин Лэй, — Я создал этот мир лишь для нас двоих… Поэтому, прошу, хоть в этой жизни не будь столь жестока…

Он смотрел на огромный континент впереди, и его взгляд постепенно мутнел из-за вставших в них слез. Он устал терять. Устал, забыв о себе, выполнять приказы главы клана Цин. Устал от этой жизни. Устал жить, раз за разом вспоминая прожитые годы. Сейчас он желал лишь раствориться в потоке мыслей нового себя. Чтобы больше никогда не вспоминать прежнюю жизнь.

***

Вернувшись в секту Небесного Облака, Цин Вэньцзи поспешил на четвертый пик, чтобы отчитаться перед Лэй До о результатах проведенного расследования.

Подлетев к его пещере бессмертного, юноша сомкнул руки, выражая уважение и, чуть склонившись, произнес:

— Ученик девятого пика Цин Вэньцзи выполнил задание.

Он стоял так, слегка согнувшись в поклоне, около пяти вдохов, когда из пещеры не раздался безэмоциональный голос.

— Входи…

В то же время скала пошла рябью и стала полупрозрачной, пропуская юношу.

Цин Вэньцзи не стал церемониться и просто вошел внутрь. Представ перед четвертым старейшиной, юноша не стал кланяться, решив, что тех пяти вдохов Лэй До хватит на всю оставшуюся жизнь, и начал рассказ.

— …поэтому примерно через пять месяцев следует ожидать нападение со стороны союза Забытой Жизни. Среди нападающих, вероятно, будет кто-то на третьем отсечении или даже на стадии Поиска Дао.

Лэй До выглядел мрачным, но Цин Вэньцзи смог разглядеть проблеск довольства в его глазах, тут же сделав определенные выводы.

— Что-то ещё? — с нотками раздражения в голосе спросил четвертый старейшина.

Цин Вэньцзи немного подумал, стоит ли выкладывать все, но все же сказал:

— Полагаю, они хотят добиться полной капитуляции секты и ее вступления в союз, поэтому приведут сильно превосходящие силы.

Лэй До про себя невесело хмыкнул, подумав, что у союза точно не будет кого-то царства Дао восьми или девяти эссенций, а значит, и силы их, какими бы они ни были, будут подобны пыли в глазах Цзи Ланя.

— Хорошо, — кивнул четвертый старейшина, сжав губы в тонкую линию, — Можешь идти. Я сам донесу принесенные тобой вести до главы и старейшин.

На самом деле, за выполнение задания и то, что Цин Вэньцзи принес столь ценную информацию, ему полагалась какая-то награда. Это понимал как сам юноша, так и Лэй До. Вот только ни один из них даже не заикнулся о ней.

Цин Вэньцзи ничего не сказал, поскольку понимал, что секта Небесного Облака не сможет дать ему чего-то действительно полезного.

Техники, божественные способности, секретная магия? Даже если он просто выпустит поток концентрированной дьявольской Ци, он будет мощнее любой способности из секты внешнего кольца.

Что же касается сокровищ, большая часть обычных артефактов попросту не сможет выдержать его дьявольскую Ци, постепенно разрушившись. Опять же, Цин Вэньцзи не верил, что в секте внешнего кольца может найтись что-то достаточно мощное и качественное, чтобы оно не только выдержало его Ци, но и оказалось действительно полезным.

А насчёт пилюль… после того, как юноша понял, что секта Демонической Жатвы с помощью своих пилюль пыталась сделать его фактически своим рабом, он зарекся брать в рот что-то из рук того, кому не доверят так же, как самому себе.

Лэй До же не упомянул о награде совершенно по другой причине. Все ценности секты Небесного Облака хранились на восьмом пике и именно Цзи Лань отвечал за награждение учеников. А как же член клана Лэй мог позволить этому человеку подсунуть что-то Цин Вэньцзи?!

Причины были разными, но, тем не менее, кое в чем их мнения совпали. Собственность секты Небесного Облака Цин Вэньцзи не нужна.

Вот только ни один из них не учёл одну переменную. Этой переменной была Тинг.

Только вернувшись в секту, она не стала зря терять время, сразу заперев вход в пещеру и принявшись рыться в бездонной сумке. Пока была в духовном лесу, девушка успела собрать немало довольно редких и ценных вещей. К примеру, несколько чешуек Небесного карпа в возрасте тридцати тысяч лет или же лист тысячелетней Туманной травы.

Однако большинство всех этих вещей ну никак не подходило для того, что Тинг собиралась сделать.

Она хотела сплести белую ленту для волос. Эта лента должна была стать её ответным подарком Цин.

Неожиданно на глаза ей попался связанный поперек ленточкой пучок белой, переливающейся серебром шерсти. Вытащив его из сумки, птица внимательно оглядела находку.

Это была шерсть стотысячелетнего Златорогого оленя, что являлся королем духовного леса. Когда-то давно Луань Ли познакомила её с ним, а после они часто виделись. Цзинь Лин относился к Тинг, как к собственной дочери, а потому, когда в этот раз она пришла навестить его, милостиво позволил девушке расчесать свою серебристую шерстку. Оставшуюся же на гребне шерсть Тинг бережно связала в пучок и убрала в сумку

И сейчас она твердо решила сплести ленту именно из этой шерсти!